Эта ученица желает возвышения!

23

Хлопнула дверь.

Не помня себя, Лин Фень схватила первое, что попалось ей на глаза — глиняную птичку, — и со всей силы швырнула ее об пол. Та разбилась на кусочки, и этот звук словно разбудил в ней что-то, что спало все это время, дожидаясь, пока смиренная и осторожная натура хозяйки даст трещину.

Руки Лин Фень хватают кружки, тарелки, стаканчики, чернильные камни, свитки и книги, кидая предметы один за другим об пол, потолок и стены, пока комната не наполняется ее всхлипами, что становятся чаще и громче, пока не перерастают в один мучительный громкий стон, заставляя ее вцепиться в собственные волосы и закричать. Девушка оседает на пол, опускаясь на кусочки невинной глиняной птицы, не чувствуя как те впиваются в ее кожу сквозь тонкую ткань платья, пока ее хватка на собственных волосах становится такой силы, что высекает злые слезы одну за одной, заставляя что-то внутри, злобное, жалкое и ничтожное, выть во всю ее глотку.

— Сестра Фень! — Вень Лун, не спрашивая дозволения, врывается в ее комнату, застывая в немом изумлении, разглядывая беспорядок. Замечая медленно раскачивающуюся фигуру Лин Фень в центре, он делает рывок, желая коснуться ее, но останавливается, отпрянув в ужасе и выдавливая из себя ее имя.

Лин Фень не отвечает. Ее мысленный крик, что вырвался наружу, заставляет все тело дрожать от гнева.

— Сестра Фень, прошу, успокойся! Твоя культивация…

— Культивация? К демонам культивацию! — «Львица Бронзового Котла» рычит, даже не оборачиваясь к старшему ученику. Медленно она поднимается с колен. На ее ладонях остается несколько прядей чернильно-черных волос. Куски глины с гулким стуком падают на пол. — Какой толк от моей чертовой культивации, когда даже юнец обгоняет меня в два, нет, ТРИ РАЗА?!!

Вень Лун растерялся, а руки Лин Фень тянутся к столику, переворачивая его вверх тормашками. Она хрипит, шумно выдыхает и вытирает рукавом дорожки слез. Сгорбившись, словно старуха, она глотает очередной хрип, готовый сорваться с уст.

— Что есть у него, чего нет у меня?!!! Что! Со мной! Не так?! — Кружка разбивается о стену ее комнаты, словно яркий фейерверк перед очередной вспышкой гнева. Брат Лун снова порывается делать шаг вперед, но чья-то тяжелая рука опускается на его плечо, заставляя застыть на месте, молчаливо разглядывая спину ученицы. — Почему?.. Почему?!! Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы освоить чертовы АЗЫ техники!!! У меня болела спина, моя голова раскалывалась, мои руки!.. Ты видел, что случилось с моими руками?!! Все эти струпья, весь этот гной, все эти раны!

Лин Фень подняла дрожащие руки к лицу, словно те вновь превратились в уродливый кусок плоти, по нелепой случайности выросший из ее тела. Громкая тишина разливается в воздухе, пока она заставляет себя сжать кулаки и снова выдохнуть.

— И что?.. Что в итоге?!! Приходит ОН, и у него все получается в одно мгновение! Ты его слышал?!! «Я даже не старался!», «Это было так просто!» — Яростный рык переходит в истерический писк, режет по ушам. — Это! Было! Просто! Да как он смеет!..

— Лин Фень, приди в себя! Твоя Ци вот-вот… — Голос ее собеседника меняется, но Лин Фень ничего не замечает, продолжая крушить комнату, поглощенная собственным гневом.

— К демонам Ци! Я хочу, чтобы этот сукин сын сдох! Я хочу насадить его голову на пику, а труп скормить псам, где ему и место!..

Щека Лин Фень горит от боли.

Боль — первое, что она чувствует, пока сознание лихорадочно сообщает, что случилось в одно мгновение. Вспышка в разгневанных синих глазах, резкий укол в плечо. Ее разворачивают, словно котенка, и она падает на землю мешком, инстинктивно хватаясь за место удара.

Бей Сяолун нависает над ней подобно судье подземного мира. В его глазах она — величайшая из преступниц, достойная лишь его презрения. Лин Фень ахает, запоздало понимая, что больно. Запоздало понимая, что ее наставник был здесь все это время вместе с Вень Луном, что сейчас жался у дверей, не смея поднять глаза на полыхающего от злости мастера.

— Учитель…

— Не смей, — словно удар хлыстом. Лин Фень опускает взгляд, чувствуя, как злые слезы вновь готовы хлынуть потоком. Двуликий Змей поправляет полы своих одежд и сжимает руку в кулак. — Не этому я учил тебя.

— Это несправедливо, — бормочет она, словно молитву. — Учитель, это несправедливо! Почему он… я ведь так старалась!..

— Старалась? Правда? — Бей Сяолун изящно изогнул бровь. — Эта ученица и правда хоть раз старалась по-настоящему?..

Лин Фень забывает о правилах и задирает голову, чтобы взглянуть на наставника. Тот спокоен, подобно удаву, и только блеск в его глазах выдает, как сильно тот недоволен.

— Как вы можете… — она выдыхает. В ее голове стремительно проносятся месяцы тренировок один за другим, и ее тело невольно откликается, начиная ныть и болеть, вспоминая все то, что ей пришлось вытерпеть и сделать. — Как вы можете говорить так…

— А разве нет? Я всегда говорил тебе. У тебя нет таланта, — его «нет» заставляет Лин Фень вздрогнуть, словно ей вонзили клинок в сердце. Она продолжает смотреть на наставника, не в силах и не желая отвести взгляд. — Но у тебя есть упрямство. И все это время ты проявляла невероятную смекалку и благоразумие… не ожидал, что это всего лишь маска одной глупой лисицы.

Он умолкает. Он возвышается над ней, продолжает давить на нее, как неумолимый рок, и сердце девушки пропускает удар. Она понимает, что он хочет сказать ей, но не хочет признавать.

И слышать тоже не хочет.

Губы Бей Сяолуна складываются в тонкую линию, и он отворачивается.

— …Твое бы упрямство в правильное русло… Это вина твоего учителя, что не сумел его направить. Вень Лун. Отведи свою младшую сестру-ученицу в Пещеру Лишений.

— Учитель?.. — Вень Лун поднял глаза и тут же опустил, склоняясь в почтительном поклоне, увидев, что взгляд наставника направлен прямо на него.

Лин Фень сглотнула. Пещера Лишений, самая дальняя пещера для уединенной культивации взаперти. Говорят, что внутри столько костей неудачливых учеников, что не сосчитать… И он отправит ее туда?!

Она открывает рот, но Бей Сяолун поворачивает к ней голову и начинает первым:

— Ученица Лин Фень. Слушай приказ своего учителя!

— Учитель! — Она не узнает собственный голос. Их взгляды пересекаются, и Лин Фень становится на колени, склонившись в поклоне. Ее лоб касается прохладного пола.

— Эта ученица отправляется в уединение, дабы усмирить своих внутренних демонов и поднять свой уровень культивации. Этой ученице не позволено покидать Пещеру Лишений в течение года. — И он ушел. Ушел, словно ничего дурного не случилось.

Лин Фень медленно поднялась, держась за щеку.

— Пойдем, — Вень Лун стыдливо опустил глаза, стараясь не смотреть на свою младшую. Торопливо отвернулся и зашагал прочь.

Больше они не проронили ни слова.

Пещера Лишений ничем не отличалась от тысячи других. Такая же мрачная, просторная и холодная, настоящий каменный мешок, она поглотила Лин Фень, успевшую уловить грустный взгляд старшего ученика, прежде чем тот запечатал вход.

Она сложила несложную печать, отчего из ее тела вылетел крошечный и яркий шарик белого цвета, освещая помещение вокруг нее. Вдали слышался шелест воды и звук падающих капель, разбивающихся о камень. Тусклый мох, пожухлая растительность и старая корзина, полная питательных пилюль, чтобы ученик в уединении не умер от голода.

Плечи Лин Фень опустились, и она медленно побрела вглубь пещеры, поежившись от холода и мрака вокруг, что удивительно совпадал с ее настроением.

Она сорвалась, она прекрасно понимает это, но так ли она виновата в своей несдержанности? Что еще ей было делать, чтобы избавиться от накопившегося отчаяния?

Лин Фень было страшно. Страшно, что теперь она совершенно ничего не понимала. Книга, прочитанная ею дома, не имела больше никакого влияния и власти. Какая она дева из предсказания? Одно название.

Она привыкла быть если не лучшей, то одной из них. Здесь же было столько талантливых и целеустремленных юношей и девушек, что ей казалось, словно она смотрит на их спины, пока они как ни в чем не бывало счастливо бегут навстречу своему прекрасному будущему.

Под ее ногой хрустнула какая-то ветка, но она не обратила на нее никакого внимания, погруженная в свои мысли.

Ей было страшно, что она не столь сильна, как ей хотелось. Ей было страшно, потому что Бей Сяолун использует ее и в любой момент может решить, что она ему без надобности. Ей было страшно, что она разочаровывает его и тех, кто ее окружает. Ей было страшно, ибо у нее здесь не было ни власти, ни влияния — все, что имела она, было подарено Двуликим Змеем за парой исключений. Даже ее знания не имели ценности — тут ее уже обскакали что главный герой, что наставник, действующий на опережение главного героя.

Воды пещерного озера колебались. Она знала, что в этой воде обитают рыбы, и при должной сноровке ученик даже мог поймать одну, но рыбалка не входила в ее планы.

Ей было страшно, потому что она больше не хотела возвращаться в свой мир, но как выжить в этом и представить себе не могла. Даже если думать, что она только ноет и сделала достаточно, это все еще было крошечным шагом к выживанию.

Ее внутренние демоны неумолимо брали верх над ее душой, и это сводило с ума. Лин Фень вздохнула и закрыла лицо руками, мысленно отсчитывая пять секунд, прокручивая в голове все, что случилось с ней в этом мире.

Все еще недостаточно. Она развивается медленнее остальных, а значит, еще несколько лет — и вовсе отстанет от своих одногодков. Что тогда? Наставник отправит ее во внешние стены, сделав агентом, как была Сон Мей?..

Лин Фень подняла взгляд и уставилась на фигурку цилиня, высеченного прямо в одной из стен пещеры. Говорят, предыдущий глава секты обожал этих волшебных зверей.

«Если задуматься, то после Пещеры Лишений что главный герой, что главный злодей всегда выходили сильнее прежнего. Хан Бао и Ху Юнфень достигли здесь просветления, что позволило перескочить несколько стадий…» — Девушка подошла к каменной статуе и коснулась лапы зверя, решив ее потереть на удачу, как делали некоторые смертные в ее мире, мысленно попросив цилиня помочь ей справиться со всеми трудностями, что поджидают ее на пути.

По пещере прошлось эхо, а все внутри Лин Фень похолодело — палец статуи откололся и упал на землю.

«Клише? Неудача? Случайность?..» — девушка с некоторой долей любопытства подняла палец, обнаружив сломанный металлический штырь.

— Выходит, слухи врут и ты вовсе не высечена в стене?.. — Лин Фень повернула голову и внимательно осмотрела статую, через пару минут изыскания обнаруживая, что была права, но зазор между статуей и стеной был тоньше волоса и зарос мхом, которого в «комнате» с озером было в избытке.

Лин Фень грустно расхохоталась и покачала головой. Ну и что это? Могучий герой разбивает статую и находит сильный артефакт? Встречает учителя? Обнаруживает суперсекретную древнюю технику?..

— Ладно. Ладно! — прошипела она почти злобно, буравя цилиня из камня взглядом. — Ну давайте сыграем в эту игру. На худой конец я просто выплесну остатки своей обиды на тебя!

Девушка сосредоточила Ци на ладони и ударила. Камень дрогнул, посыпался крошкой, и статуя с гулким стуком развалилась на части, обнажая металлический каркас цилиня, внутри которого покоилась шкатулка из нефрита.

От увиденного Лин Фень отступила на шаг и чуть не потеряла равновесие, натолкнувшись на кусок камня.

— Серьезно? Вы что, серьезно?!! — в сердцах воскликнула она и тут же схватила шкатулку, замахиваясь и швыряя ее в стену. Крышка откатилась в сторону, обнажая нутро.

Лин Фень уставилась на почти заплесневелый свиток на земле, выпавший из шкатулки. Издала короткий смешок и подняла тот, разворачивая, предвкушая очередную невероятно пафосно названную технику, коими изобиловал роман «Восхождение на гору Лань».

— Эта техника… ее не было в романе… — пробормотала Линь Фень, уставившись на первые строки свитка. — «Сутра кровоточащего сердца»?.. Звучит как что-то из молитв монахов…

Она быстро пробежалась по строчкам, и руки ее вздрогнули. Она свернула сверток и растерянно посмотрела вверх. В сторону. Снова на свиток.

Строки напугали ее, но в тоже время заставили очнуться от самобичевания и самоуничижения.

«Отдай свое сердце, обнажи его миру, позволь мечам пронзить и растерзать его. И когда Мо освобожден, будет порождена мудрость сознания-сердца. Так откроется божественный разум, обладающий светом небесной души посреди истинной природы ничего»[35], — прочла она и задумалась. Судя по строчкам, эта техника отлично подойдет природе ее Ци. Победа над демоном сердца, чтобы одолевать тысячи других, но что значит обнажить сердце?

Сердце в дао — центр совершенствования и столь многогранное, сложное понятие, что описать его парой строк почти невозможно. Отдать сердце, подставив мечам его пронзить — не метафора ли забытья всего, что мешает тому быть в покое?

— Судя по всему, нужно снова пережить все дурное, что с тобой случалось в жизни, будучи в медитации пустоты, — в конце концов резюмировала Лин Фень, еще раз перечитав свиток. Звук ее голоса, отскакивающий легким эхом от стен, странным образом ее успокаивал.

Сковать своего демона сердца и поставить себе на службу. Лин Фень хмыкнула и села в позу лотоса, положив свиток перед собой.

Она хотела стать сильнее, чего бы это не стоило, поэтому решение было быстрым и очевидным. Если ей в руки попала техника, не описанная в романе, кто она такая, чтобы не присвоить ее себе?..

Успокоить сердце. Успокоить разум. Контролировать мысли.

Дыхание девушки выравнивается, как и ритм сердца. Чтобы постичь природу мира, нужно начать с себя.

В ее жизни было достаточно боли. Извлечь ее теперь не было чем-то трудным: отточенный тренировками и укрепленный множеством волшебных пилюль разум любезно предоставлял ей картины далекого прошлого.

От первого «нет» ее родителей до пощечины наставника. От первой неразделенной любви, от стыда за первую лунную кровь до ее гнева и отчаяния, когда она оказалась отброшенной далеко назад героями романа.

Лин Фень мысленно горько улыбается и признается, может быть, впервые, что она отнюдь не такая хорошая, какой хочет быть. Она любит быть на первых ролях, ей нравится сила, ей нравится власть. Она завистлива, ей хочется быть безупречной во всем, и ее перфекционизм частенько подводит ее саму. Она не столь умна, как она о себе думает, она быстро расстраивается, гневается, слишком переживает о мелочах, вечно корчит из себя здравомыслящую женщину, когда на деле хочет разрушить все до основания. Ее раздражают и злят те, кто лучше и успешнее ее самой.

И, самое важное, она лишь убедила саму себя, что ей так хочется вернуться домой. Домой… правда, что ли? Что хорошего на Земле? Вечные планерки, зависть коллег, сексизм начальника, нытье сестры и просьбы брата одолжить ему денег. Осуждение родителей, что Лин Фень предпочла карьеру семье, упреки в том, что обучение за границей ее испортило, а потом — одиночество в ее квартире на верхних этажах очередной высотки посреди безликого города железа и бетона. Она не хочет домой. Она хочет остаться здесь.

Она чувствует, как что-то внутри нее поднимается со злобным клекотом, как невидимые когти пробираются наверх по ее глотке, стремясь выбраться наружу, как поток ее Ци меняется, окрашивается в пурпурный — она вздрагивает, готовая исторгнуть из себя демона сердца, но тот застывает подобно кому в горле.

«Если подумать, учителя говорят нам убить своих внутренних демонов, а сами лишь просто хорошо контролируют собственных…»

Лин Фень вспомнила, как ей не хватило трех баллов, чтобы стать первой в классе, а ее компания хотела сделать начальником отдела другого ее коллегу, но того переманили конкуренты, поэтому кресло досталось ей. Вспомнила, как потом босс регулярно напоминал ей об этом. Да и правда, вряд ли она когда-либо будет лучше других.

В конце концов, она всегда оказывается только на вторых ролях.

Мерзкий комок в горле дерет ее изнутри. Кажется, начался жар. В воздухе повис трупный запах, рот наполнился металлическим привкусом. Где-то на задворках разума Лин Фень, который она удерживала в состоянии пустоты, тем временем отстраненно просматривая собственные воспоминания внутренним взором, послышались вкрадчивые шепоты, обещая отплатить за каждое унижение и неудачу, вперемешку с угрозами и насмешками, что ничего не изменится. Воплощение демона сердца становилось сильнее и сильнее.

«Раз уж мне суждено постоянно быть на вторых ролях, то я стану восхитительным второсортным героем, чья тень будет длинна и глубока… Разве не этого вы хотите от меня?.. Разве мой собственный учитель не приказал мне разобраться с собой или умереть здесь?..»

Она чувствует, как демон улыбается, скалится, обнажает пасть, нависнув над ней. Лин Фень кажется себе совсем крошечной, жалкой, но не слабой. Каждое воспоминание кровоточит — в ее внутреннем пространстве она не видит, но чувствует собственное сердце на ладонях, горячее, бьющееся… кровоточащее. Запах гноя в воздухе смешивается с запахом крови, демон буравит ее алыми глазами, клыки становятся острее и больше.

Демоническая, гротескная Лин Фень с пастью, полной острейших зубов, широко раскрывает рот.

Что от нее останется, если демон ее одолеет? Комок нервов? Комок страха? Гневливая жалкая тень самой себя?..

По пальцам бежит кровь и гной. Сердце в руках бьется быстрее и быстрее, кинжалы-воспоминания вынуты и обнажены, сверкая чужими словами, взглядами и ее собственными чувствами посреди внутреннего моря[36].

Нет. Нет, она не позволит. Она хочет жить и чего-то достигнуть. Что толку, если она утонет в собственном бессилии? Что ей даст пустая ярость на него?

Демон теряется на долю секунды, но Лин Фень этого достаточно. Сердце в ее руках бьется словно в судороге, и из каждой раны к демону устремляются окровавленные черные цепи. Она улыбается своему жуткому двойнику и смеется.

«Сражаться с внутренним демоном? Ха! Какая глупость! На место одного придет другой, сильнее, быстрее, могущественней! Так зачем же порождать нового демона, когда лучше покорить и контролировать старого?..»

Она проглатывает комок в горле, чувствуя, как ее гнев становится ее силой. Как ее обиды становятся досками и камнями, закладывающими фундамент для крепкого внутреннего храма.

Лин Фень поднимается и с силой наступает на горло демону сердца, что съежился, сжался и стал совсем крошечным под пятой девушки, чья душа разгорелась светом тысячи звезд и пространств. Сердце, порождающее цепи, вспыхнуло огнем и забилось с новой силой.

«Ты — саранча, Лин Фень, — сверкнуло одно из лезвий воспоминаний-кинжалов, прежде чем рассыпаться и стать блеском в сонме сияния ее духа. — Поглощай. Поглощай, подобно саранче, все, что ты видишь. Впитывая, становись им и превращай в ничто».

Лин Фень улыбнулась и проглотила демона, отправляя его в пустоту. Все ее воспоминания о гневе и боли стали ничем, обратились в сверкающую пыль, впитались в ее тело, слились с ее духом и растворились.

Они стали ничем — но она помнила их. Боли не было, кинжалы исчезли. Осталась лишь память, что она пережила это.

«Сутра кровоточащего сердца» была завершена.

Бей Сяолун был ослепительно прекрасен в голубом наряде. Белоснежные волосы трепал ветер горной вершины, подхватывал полы одежд, играясь. Наставник казался прекрасным горным духом, а Вень Лун, что стоял поодаль за учителем, смотрелся несуразно.

От Пещеры Лишений исходил жар, а земля вокруг была иссушена, выжжена и опустошена. Ни крупинки Ци.

— Пора, — коротко заметил Двуликий Змей и развеял печать на входе, неотрывно глядя на чернеющую пасть пещеры, заметив движение теней.

Волосы Лин Фень волочились за ней по земле длинными черными змеями, словно живые. Наряд ученицы едва справлялся с ее новым телом, трещал и грозил вот-вот порваться. Вень Лун торопливо отвернулся, чтобы не глядеть на обнаженные плечи и щиколотки сестры.

Улыбка на ее лице странная: блуждающая, загадочная, словно она знает такой важный секрет, что, произнеси тот вслух, Небеса расколются надвое. Лин Фень, преодолевшая три стадии Ци, вытянулась, постройнела, стала старше — отныне тело ее не изменится, навечно застыв в обличье юной девы шестнадцати лет. От кожи исходил аромат цветов и трав, ушли мелкие прыщики и несовершенства, глаза стали яркими звездами янтарного цвета. Ее красота вспыхнула, расцвела и обострилась. Все бессмертные на стадии ступени божественного начала, первой стадии семи божественных царств, преображались подобным образом и, если не случится отклонения Ци или повреждения меридианов, оставались таковыми до самой смерти.

Бей Сяолун невольно вспомнил, как Лин Фень смотрела на него, встретив впервые. Теперь его красота будет для нее чем-то обыденным, как и для всех остальных. Вень Лун за его спиной довольно улыбался, радуясь за свою младшую.

Взглянув в глаза наставника, Лин Фень склоняется перед ним в изящном поклоне, став на одно колено, смиренно опустив голову.

— Эта ученица вернулась, мастер.

— Подними голову. — Лин Фень послушно исполняет приказ, встречаясь с яркими синими глазами Змея, и улыбается. — Ты вернулась…

…Вернулась, чтобы забрать у него все.

Черный призрак смиренно опустился на колени перед своим хозяином. Юноша отставил чашку чая в сторону и поднял на него глаза.

— Этот слуга вернулся, исполнив приказ господина.

— Отличная работа, — тот улыбается ему, благосклонно кивая. — Наконец-то звезды сменятся на небосклоне…

Продолжая улыбаться, он посмотрел в ночное небо. Несколько звезд мигнули и погасли навсегда.