Езда без правил

ОХОТНИК НА «ЗАЙЦЕВ»

Андрей с трудом втиснулся в переполненный автобус. Старая колымага поползла со скоростью сонной черепахи. В салоне пахло чесноком и квашеной капустой, откуда-то доносился детский плач и успокаивающие слова мамаши, бабулька возмущалась, что ей не уступили место, подвыпившие мужики громко обсуждали вчерашний футбольный матч, не стесняясь при этом коробящих ухо выражений.

На ногу Андрея кто-то поставил тяжелую сумку, а в живот уперся чей-то острый локоть. Парень не обращал на эти житейские неудобства никакого внимания. Он привык. Каждый день после занятий, возвращаясь из института, он ехал на этом автобусе в неимоверной давке, зажатый, словно в тиски, торопившимися с работы трудящимися, и выслушивал бестолковую ругань, без которой не могло обойтись в общественном транспорте, да еще в часы пик.

«Ваш билетик», — Андрей вдруг услышал страшные для себя слова. Он попытался оглядеться по сторонам, чтобы узнать, откуда исходила опасность, но сделать это было почти невозможно. Толстяк в импортном демисезонном пальто и заячьей шапке навалился на Андрея всем своим весом, лишив его тем самым возможности малейшего передвижения в пространстве.

Андрей поначалу запаниковал, но через несколько мгновений успокоился, решив, что от судьбы не уйдешь.

«Черт побери, — думал он, цепляясь мертвой хваткой в поручень, когда автобус начал неуклюже вписываться в поворот, — все-таки идиотский денек сегодня выдался… Сначала этот бойкот, а теперь еще и контролеры. Никогда их здесь не было!»

А суетня в рядах распаленной массы людей нарастала. Десятки рук полезли в карманы, сумочки и кошельки, стараясь извлечь на свет заветные билетики и месячные проездные.

Контролер внимательно разглядывал протянутые ему крохотные бумажные листочки и с некоторым сожалением надрывал их. Настроение у него было хуже некуда, он не выполнял план. А потому неудивительно, что глаза его засветились алчным, хищническим блеском, а рот растянулся в глумливой усмешке, когда Андрей, смущенно опустив глаза, промолвил:

— У меня нет билета…

— Тогда гони штраф! — угрожающе прорычал контролер, заполняя квитанцию.

— И денег тоже нет… — Андрей старался говорить как можно тише, чтобы его не могли расслышать добренькие пассажиры, от скуки готовые обрушить свой гнев на «зайца». Ему было стыдно.

— Че, совсем? — недоверчиво спросил контролер.

— Ни копейки.

— Ну, тогда пошли, — уныло проговорил контролер, схватил Андрея за рукав и стал проталкиваться к выходу.

— Куда? — засопротивлялся Андрей.

— В отделение. Там разберутся.

Автобус одобрительно загудел. Все радовались тому, что справедливость восторжествует, а зло будет наказано.

— Отпустите меня, а? — канючил Андрей. Он старался придать своему лицу как можно более жалостливое выражение.

Контролер был непреклонен. Он тянул за собой Андрея, как отцы обычно водят детей-двоечников в школу первого сентября. Вообще-то он совсем не походил на контролера, скорее его можно было принять за работягу с завода или забулдыгу, ошивающегося целыми днями у пивного ларька. Верность последнего предположения подтверждал сине-красный, измученный тяжким похмельем нос мужчины и распространявшийся вокруг слабый, но устойчивый запах перегара.

— У меня правда нет денег, я студент. — Голос Андрея напоминал голос заблудившегося козленка, потерявшего дорогу домой. — А стипендия еще не скоро. Можете обыскать меня. Я вас не обманываю!

— Студент, говоришь? — Контролер смерил Андрея недоверчивым взглядом. От быстрой ходьбы он запыхался и тяжело дышал. — А где учишься-то?

— В институте…

— Понятное дело, что не в детском саду. В каком институте-то?

Андрей знал, что ни в коем случае нельзя сознаваться, иначе, если дело дойдет до отделения милиции, ему не поздоровится. Официальная бумага в ректорат, да еще по поводу бесплатного проезда в автобусе… Какой будет позор! Но то, что контролер заговорил с ним, отпустил рукав его куртки, — это уже был хороший знак.

— В педагогическом… — соврал Андрей. — Детей учить буду…

— А у самого-то дети есть? — судя по всему, мужику и самому не очень хотелось в отделение.

— Двое… Сын и дочка… — Андрей, когда говорил неправду, всегда краснел. Вот и на этот раз его щеки залил розовый румянец. Но не рассказывать же, в самом деле, что они еще не поженились с Наташей, что оба работают дворниками, чтобы иметь свою крышу над головой.

— Эвон как… — контролер озадаченно почесал в затылке. Смущения задержанного он не заметил. — Тяжело небось приходится?

— Не то слово… — Андрей горестно вздохнул. — Днем учеба, а по вечерам пеленки…

— Что, стипендии не хватает?

— Да разве на эти гроши можно прокормить столько ртов? — Андрей вспоминал, как часто жаловались его друзья, которые в неполные двадцать лет успели жениться и обзавестись детьми. — Супруга-то моя работать не может, за малышами нужно смотреть…

— А родители? — Мужичку уже как будто было неловко, что он задержал молодого отца и будущего педагога.

— Да что родители?.. Сами с хлеба на воду перебиваются… Они у меня инженеры, сами едва до зарплаты дотягивают…

— Эх, и что это за житуха такая! — растроганно воскликнул контролер. — Нет, брат, я тебя в отделение, пожалуй, отводить не стану… Иди себе к своим ребятенкам. Что ж я, изверг какой?

— Спасибо… — поблагодарил Андрей, мысленно ликуя, что все так хорошо разрешилось, и хотел уже было побежать прочь, но контролер окликнул его:

— Слышь, ты! Тебя как звать?

— Андрей.

— А меня дядя Степа. Сказку Михалкова читал? Про милиционера? Ты пьешь?

— Вообще-то нет, — ответил Андрей. — А что?

— Да ничего, это я так. Просто выпить больно уж охота, а я еще план не сделал. Как насчет подзаработать? Червонец получишь, не меньше.

— Червонец? — переспросил Андрей. — А что я должен делать?

— То же, что и я — ловить безбилетников, — дядя Степа улыбнулся беззубым ртом. — Ты, я вижу, парень надежный. Не подведешь. Значит, так, до плана мне осталось тридцать рублей плюс чирик на жизнь. Остальное твое. Согласен?

— По рукам, — недолго думая, сказал Андрей.

— Вот тебе жетон, — суетливо затараторил дядя Степа. — Держи его в руке, и, если кто спросит, сразу суй ему в нос, чтобы не возникал. Вот квитанции. Запомни, будешь заполнять их только на первых десять «зайцев». Как только наберешь тридцатник, так о квитанциях забудь. Понял?

— Понял. — Андрей положил квитанции в сумку, а жетон зажал в кулаке.

— У тебя паспорт с собой есть? — контролер прищурил глаз.

Андрей кивнул.

— Давай его сюда. Я тебе хоть и доверяю, но, сам знаешь, береженого Бог бережет. Сегодня вечером при встрече верну, не боись.

Андрей безропотно извлек из кармана документ и протянул его дяде Степе. Тот сверил фотографию в паспорте с оригиналом и удовлетворенно крякнул:

— Сегодня в двадцать два ноль-ноль. Метро «Площадь Дзержинского» знаешь? У выхода к «Детскому миру» буду тебя ждать. Договорились?

— Ага. — Это согласие Андрея прозвучало как-то неуверенно.

— Не дрейфь. — Дядя Степа сунул паспорт за пазуху. — В десять вечера как штык.

Сказав это, он высморкался, обхватив двумя пальцами свой мясистый нос, и поспешил к ближайшему винному магазину.

Андрей разглядывал контролерский жетон, выполненный из какого-то непонятного легкого материала. Все произошло настолько неожиданно и быстро, что он еще до конца не мог осознать, правильно ли он поступил. А что, если дядя Степа не придет, не отдаст паспорт? Что, если этот широкоплечий мужичок с красным носом вовсе не дядя Степа, а какой-нибудь аферист, делающий фальшивые документы?

Но Андрею удалось отогнать от себя тревожные мысли. Ему даже стало как-то смешно. Еще несколько минут назад он был самым настоящим «зайцем», а теперь… Теперь пусть его самого боятся безбилетники. Нет, как ни суди, а дядя Степа подвернулся как нельзя кстати.

В этот момент к остановке подошел автобус. Но Андрей еще не был морально готов к исполнению своих новых обязанностей. Он решил дождаться следующего транспортного средства, а потому стрельнул у прохожего «беломорину» и, закурив, сел на деревянную скамейку.

Впереди Андрея ждали приключения. На это он, по крайней мере, надеялся. Он представлял себе, как, увидев лежащий на его ладони жетон, люди начнут бить себя по карманам, оправдываться, что у них нет билета, просить снисхождения. Но он будет беспощаден. Он будет выписывать квитанцию и брать штраф.

И реальность мало в чем расходилась с представлениями Андрея о контролерских буднях. Не прошло и часа, а он уже был обладателем пятнадцати рублей. Его жертвами оказались престарелая супружеская пара, приехавшая в Москву из деревни и, судя по всему, не знавшая, что им полагалось брать билеты, две женщины, которые долго пререкались, прежде чем расстаться с деньгами, и интеллигентный молодой человек с кожаным портфелем в руках, решивший не скандалить и расставшийся с трешником без особого сожаления.

Заполненные квитанции Андрей бережно складывал в отделение своей сумки. У него была хорошая возможность оштрафовать еще и одного мальчика лет двенадцати, возвращавшегося с тренировки. Но он решил проявить благородство и, выслушав неумелые слова раскаяния, оставил мальчишку в покое.

Самое интересное, что Андрей не испытывал ни малейшей жалости к «зайцам», не поддавался на их уговоры, не собирался «входить в их положение», а лицо его было суровым и решительным. Будто совсем недавно ему не приходилось унижаться и просить пощады у дяди Степы.

Час пик прошел. Народу в городском транспорте стало гораздо меньше. Теперь уже не было той неимоверной сутолоки, когда невозможно пошевелить хоть какой-нибудь частью тела.

Естественно, что и урожай Андрея не был уже столь богатым. Однако к восьми часам ему удалось насобирать тридцать рублей и червонец для своего благодетеля. Оставшееся время он мог со спокойной душой использовать для личного обогащения. Подобный промысел Андрею нравился. Ему даже иногда казалось, что он работал контролером не первый день.

Андрей пересаживался из одного автобуса в другой, менял маршруты, стараясь в назначенное время оказаться неподалеку от места назначенной дядей Степой встречи.

«Место встречи изменить нельзя», — шутил про себя парень, вспоминая захватывающий сюжет телевизионного детектива.

Андрей неспешно шел по салону, проверяя у пассажиров разовые и единые билеты. Как назло, «зайцы» ему не попадались. Андрею даже сделалось обидно.

«Когда работал на государство, так безбилетников было хоть отбавляй, — с досадой думал он, — а теперь они будто сговорились все…»

— Ваш билетик, — без особой надежды в голосе спросил он у высоченного амбала в кепке, небрежно облокотившегося на поручень у самой двери.

— Да пошел ты… — тихо огрызнулся тот.

— Че ты сказал? — Андрей опешил от такого хамства. Он поднес жетон к самому носу верзилы. — Ты это видел?

— Видел. Что дальше? — противно усмехнулся детина.

— Билет у тебя есть? — Андрей старался сдерживать свой гнев, хотя ему и хотелось засветить поганцу в пятак.

— А тебе какое дело? — ехидная усмешка не сходила с лица амбала. — Катись своей дорогой, пока цел.

— Понятно, — тоном следователя проговорил Андрей. Он спиной чувствовал заинтересованные взгляды публики, а потому не имел права позориться. Он должен был победить. — В таком случае пройдемте в отделение, гражданин.

— Ну что ж, если тебе так хочется… Пойдем, — сказал верзила и дал вывести себя из автобуса.

Андрей вцепился безбилетнику в рукав точно так же, как это делал с ним самим дядя Степа. Он совершенно не знал, где именно находится ближайшее отделение, он вообще не мог сориентироваться, в каком районе Москвы оказался. Да и искать милицию не было никакой необходимости, ведь жетон на самом деле принадлежал не ему. Но мысль об этом пришла Андрею в голову только сейчас, когда они шли по плохо освещенной улице, а впереди горела неоновая афиша кинотеатра, зазывавшая горожан посмотреть американский фильм со зловещим названием «Смерть среди айсбергов».

Андрей понимал, что зря поддался эмоциям, напрасно проявил никому не нужную принципиальность, но отступать было уже некуда. Он лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Перспектива потасовки с амбалом его совсем не прельщала, они были в разных весовых категориях. Необходимо было уладить конфликт каким-нибудь более цивилизованным и миролюбивым способом. Но все опасения по поводу нежелательной стычки оказались сущими пустяками по сравнению с тем, что произошло в следующую секунду.

— Зачем так торопиться? — сказал вдруг «заяц», ловким движением высвободился из, казалось бы, цепких объятий Андрея и сразу же нанес ему сильнейший удар промеж глаз.

Андрей не устоял на ногах и повалился на землю. При этом он с удивлением увидел, что вокруг него начали летать разноцветные щебечущие птички.

— Вставай! — крикнул верзила. — Лежачего не бью.

Нет чтобы Андрею притвориться бездыханным, так нет же, он собрал всю свою волю в кулак и с трудом, но поднялся, намереваясь отомстить обидчику, послать его в глубокий нокаут. Но не тут-то было. Судя по всему, амбал в свое время активно занимался боксом. Он профессиональным движением увернулся от неумелого тычка и заработал кулаками.

Андрей не успевал реагировать на удары, но еще держался, отмахиваясь и сипло хрипя, получая очередную оплеуху. Наконец он закатил глаза и, прислонясь к деревянной ограде, стал медленно оседать.

— Мальчиш-Кибальчиш, — процедил сквозь зубы безбилетник, в сердцах плюнул на своего поверженного противника, развернулся и не спеша направился в сторону кинотеатра. Нет, теперь Андрей уже не мог отступать… Речь уже шла не о деньгах, а о чести. Достаточно ее топтали сегодня. С него хватит.

Выломанная из забора доска громко ухнула верзилу по башке. Тот удивленно оглянулся, протанцевал ногами какой-то танчик и свалился на мокрый от растаявшего снега тротуар.

— Бесплатно он будет ездить! — сказал Андрей с чувством выполненного долга.