Езда без правил

ТРАВКА

Дядю Степу даже охватил испуг, когда какой-то парень с расквашенной физиономией вышел из метро, приблизился к нему и проговорил еле раскрывающимся ртом:

— З-здрасте…

— Здрасте, — вежливо ответил дядя Степа и только после этого узнал в парне Андрея. Узнал и ужаснулся. И действительно, лицо Андрея походило на протухший помидор; помятое и красное от кровоподтеков, оно вместе с тем местами светилось всеми цветами радуги. Глаза же превратились в маленькие щелочки. — Эка тебя угораздило…

— Угу, — промычал Андрей и облизал потрескавшиеся губы. Он вынул из запачканной грязью сумки корешки квитанций и стянутые резинкой для волос трешники. — Вот, здесь тридцать девять рублей… Как договаривались…

— Кто тебя так, Андрюша? — ошарашенно спросил дядя Степа. Он уже успел изрядно нахлестаться, но хмель в секунду выветрился из его головы.

— Да какая разница? — поморщился Андрей, прикладывая к глазу холодный пятак.

— Это бывает… — вздохнул мужик. — Часто бывает… Работа такая, сам понимаешь… Вот только молоко за вредность не дают. Себе-то насобирал?

— Не успел. — Андрей попытался улыбнуться, но вместо этого на его лице появилась какая-то уродливая гримаса.

— Это не дело, брат, — запричитал дядя Степа. — Что ж это получается? Несправедливость, больше ничего. Девять рублей твои. Бери, бери, нечего выпендриваться. Заслужил. — Он сунул три трешника в карман изрядно потрепанной куртки Андрея. Туда же он положил и взятый в залог паспорт. — Это тебе на лекарства. Не обижайся, я шучу. Детишкам чего-нибудь вкусненького купишь. Как к жене-то явишься?

— Не знаю… — Андрей опустил голову. — Расскажу ей все. Она поймет…

— Ну раз так… А то пошли ко мне, я тебя вмиг вылечу. Еще целая «чебурашка» осталась. — И дядя Степа раскрыл болониевый плащ, показывая спрятанную на груди бутылку.

— Не, я не могу, — замотал головой Андрей. — Я домой… Спасибо вам…

— Это тебе спасибо, дружок. Выручил старика, а сам вон в какую историю влип. Хочешь работать у нас? По-настоящему, на полную ставку? Я в два счета устрою.

Андрей ничего не ответил на это заманчивое предложение. Он едва уже мог улавливать, что происходило вокруг, голова кружилась, а все тело охватила ноющая, тупая боль. Кивнув дяде Степе на прощание, он толкнул стеклянную дверь метрополитена.

Когда Андрей опустился на мягкое кожаное сиденье и двери поезда закрылись, ему вдруг полегчало. Юноша не чувствовал боли, в нем кипела нестерпимая обида. Обида на самого себя.

«Сегодня был страшный, поганый день. Этот день нужно побыстрее выкинуть из головы и забыть навсегда. Ничего не было. Ни Лены, ни бойкота, ни дяди Степы… Ничего…» — Думая так, Андрей не заметил, как уснул. Его разбудил милиционер. На конечной станции…

Наташа читала, лежа на кровати, когда услышала, как кто-то тихо скребется в дверь. Отбросив книжку, она метнулась в прихожую. Что-то неприятно кольнуло ее в сердце.

На пороге, неестественно согнувшись, стоял Андрей. Глаза его были закрыты. Он опирался на косяк, с трудом удерживая равновесие. Силы его были на исходе.

— Андрюшенька! — из Наташиной груди вырвался громкий крик. — Андрюшенька, что с тобой? Только не умирай! Господи, я вызову «скорую», тебе нужно в больницу! Положи руку мне на плечо. Вот так. — Наташа подставила спину, и Андрей навалился на нее всей своей тяжестью. — Тебе совсем плохо? Прошу тебя, не молчи! Ответь мне хоть что-нибудь!

«Как тогда, в парке, — подумал Андрей. — Снова опираюсь на ее плечо».

Кое-как они добрались до комнаты. Наташа бережно опустила Андрея на кровать и хотела было уже побежать к тете Клаве, соседке, тоже дворничихе, чтобы воспользоваться ее телефоном, но парень остановил ее, крепко взяв за руку.

— Не нужно… — тихо сказал он.

— Нужно, Андрюшенька, нужно, — тараторила Наташа. — Я быстренько, я тебя не оставлю, поеду в больницу вместе с тобой…

— Не хочу в больницу… Я боюсь…

— Чего ты боишься, глупенький? Ничего плохого тебе не сделают, там хорошие врачи, добрые люди. Я же чувствовала… Чувствовала, что-то должно случиться…

— Успокойся. — Андрей все еще не отпускал Наташину руку. — На самом деле все не так страшно. Я в порядке… Вот только полежу немного, и все пройдет…

— Ты не обманываешь меня? Ты не умрешь?

— Не дождешься. — Взгляд Андрея вдруг стал ясным. — Все будет хорошо… Обещаю тебе…

Наташа некоторое время молчала, а потом разрыдалась. Слезы ручьем текли из ее глаз, плечи тряслись, она положила голову на грудь Андрея и крепко прижалась к нему.

— Что произошло? — всхлипывала она. — Где ты был?.. Кто тебя избил?.. За что?..

— Никто меня и пальцем не тронул… — Андрей пытался придумать что-нибудь такое, во что Наташа могла бы поверить. — После института… мы с ребятами хотели пойти на футбол… Хотели сократить дорогу… А там стройка, котлован вырыли… Вот я и упал…

— Не ври! Пожалуйста, не ври мне! — взмолилась Наташа. — Неужели ты думаешь, что я совсем ничего не понимаю?.. Видел бы ты себя!.. На тебе же живого места нет!

— Наташенька, милая моя, — Андрей гладил возлюбленную по распущенным волосам. — Прости меня… Прости меня за все, если можешь… Я виноват перед тобой… Ты… Ты самое дорогое, что у меня есть… Прости… Так уж получилось… Хотя, знаешь, сегодня ты можешь мною гордиться… — Андрей имел в виду только драку. Про Лену и Антона он старался не вспоминать.

На следующее утро, когда Андрей еще спал, Наташа, облачившись в свою потрепанную «униформу», взяла длинную метлу и вышла на улицу. Город, так же как и Андрей, к тому моменту не успел проснуться.

По грязному асфальту, подгоняемые холодным ветром, проносились страницы вчерашних газет, где-то слышалось фырчание первых автобусов, тускло горели электрические фонари.

«Заканчивается легкая жизнь, скоро выпадет настоящий снег и работы будет выше крыши…» — вздыхала Наташа, лениво помахивая метлой. Она уже привыкла к подобному утреннему времяпрепровождению и научилась экономить силы. Теперь она знала, какие участки нужно подметать обязательно и безупречно чисто, именно их обычно проверяло начальство, а какие можно и не подметать вовсе, все равно никто не обратит на это внимание.

Наташа надеялась, что Андрей полежит дома несколько деньков, пока окончательно не поправится. Она и сама хотела отпроситься с учебы, чтобы поухаживать за ним. Но надеждам ее не суждено было сбыться. Войдя в квартиру, Наташа в прихожей нос к носу столкнулась с Андреем. Он уже был одет.

— Ты куда это собрался? — удивленно спросила она.

— На занятия, куда же еще? Не бойся, я хорошо себя чувствую… — Андрей почему-то не решался смотреть Наташе в глаза.

— Врешь! Ты в зеркало себя видел? — вскричала Наташа. С метлой в руке, она была похожа на вылепленную ребятишками снежную бабу.

Даже в волшебном чешском зеркале лицо Андрея по-прежнему не годилось для журнальных обложек, в этом Наташа оказалась права. Но самое страшное осталось уже позади, главное, что все кости были целы и невредимы.

— Ну и что? — вяло сказал Андрей. — Все нормально, подруга дней моих суровых… Уступи уж дорогу инвалиду войны.

— Ты с ума сошел, — вздохнула Наташа, делая шаг в сторону. — Может, все-таки один денек отлежишься?

— Не могу, Татка, сегодня семинар по международному праву. Если пропущу, то потом сессию могу завалить, это факт. С МГИМО шутки плохи. Как у нас говорят — главное не поступить, главное удержаться.

— Я понимаю… — вынуждена была согласиться Наташа. — Ты только быстрей приходи. Не задерживайся.

— Постараюсь. — Андрей накинул сумку на плечо и открыл дверь. — На вот, купи чего-нибудь на ужин, — он протянул Наташе скомканные зеленые бумажки. — Здесь шесть рублей.

— Откуда? — недоуменно воскликнула Наташа, но Андрей не ответил, он уже ковылял по улице к станции метро.

Однокурсники встретили Андрея дружным хохотом. Громче других смеялся Никита, он схватился за живот и содрогался всем телом. Конечно же подобную реакцию вызвал внешний вид Андрея — фонари под обоими глазами, распухшие негритянские губы и синее оттопыренное ухо — действительно выглядели довольно-таки забавно. Виновник торжества несколько смутился от оказываемого ему внимания и тоже похихикивал, правда, без особого удовольствия.

— Поворотись-ка, сынку, экий ты смешной. — Антон рассматривал Андрея со всех сторон. — Ну, ты молодец! Ну, прям индеец! Где краску для лица брал? Я тоже себе такую хочу.

— Тебя теперь вместо лампочки использовать можно! — гоготал Никита. — Вот экономия-то!

— Экономика должна быть экономной, — сказала Жанна. Эта фраза почему-то привела студентов в бурный восторг.

— Ребят, ну чего вы, ей-богу! — Андрей уже не знал, куда ему деваться. Больше всего он боялся всяческих расспросов по поводу случившихся с ним неприятностей. Пересказывать вчерашний вечер ему совсем не хотелось. Он знал, его не поймут.

За минуту до начала занятий Антон незаметно для остальных кивнул Андрею, они вышли из аудитории и уселись на подоконник.

— Выкладывай. — Антон уже больше не смеялся. Наоборот, он сделался серьезным, а лицо его превратилось в каменную маску. — Что стряслось?

— Бандитская пуля, — пытался отшутиться Андрей.

— Кто тебя так?

— Да какая разница?

— Один работает, а другой дразнится, — Антон перефразировал народную мудрость. — Ты же вроде парень крепкий…

— Как видишь, не совсем… — вздохнул Андрей и хотел уже было перевести разговор на другую тему, но Антон властно, по-отцовски положил руку на его плечо.

— Ты только глазом моргни, — тихо сказал парень. — Я соберу своих ребят, они в секунду отметелят кого захочешь. На каждую силу есть большая противосила.

— Нет, не нужно… — Андрей чувствовал себя как-то неуютно, хотя забота нового приятеля весьма импонировала ему.

— Ну, смотри, — Антон спрыгнул с подоконника. — А впредь запомни: если что случится, сразу говори мне, не стесняйся. Я сделаю все от меня зависящее… Разве не так должны поступать настоящие друзья?

Андрей кивнул, как бы соглашаясь, что настоящие друзья должны поступать именно так.

— Ты травку куришь? — оглядевшись по сторонам, заговорщицки поинтересовался Антон.

— Чего? — переспросил Андрей. — Чего я курю?

— Вот чудак-человек, — удивился Антон. — Ты даже не знаешь, что это такое? И никогда не пробовал?

— Чего не пробовал-то? — Андрей совершенно не понимал, о чем шла речь.

— Да травку, травку, ты только не кричи так, а то услышат, а этого бы не хотелось… — Антон вынул из кармана двубортного пиджака пачку «Казбека» и протянул одну папиросу Андрею. — На вот, попробуешь как-нибудь. Только не сейчас, не будь идиотом. Тебе полегчает, гарантия фирмы. Если понравится, обращайся, у меня этого добра навалом.

— Это наркотик?! — сделал феноменальное открытие Андрей. Он зачем-то начал усиленно нюхать набитую вонючей травой бумажную трубочку.

— Да какой это на фиг наркотик? — Антон скривил пренебрежительную физиономию. — Так, баловство одно. Но не смей трепаться! Ни друзьям, ни жене, никому! Дело-то серьезное, в кодексе статья есть, понял?

— Понял, — растерянно ответил Андрей. Известие о существовании уголовной статьи не вызвало в нем большого прилива радости.

— Заныкай в карман, не свети, — торопливо давал наставления своему неприспособленному к жизни другу Антон. — В помещении не кури, кто знает запах, сразу раскусит.

— А это дорого? — шепотом спросил Андрей, когда они вслед за педагогом входили в аудиторию.

— Копейки, — отвечал ему на самое ухо Антон. — А для тебя пока что бесплатно.

И в этот момент Андрей встретился глазами с Леной. Девушка раскладывала тетради и учебники на столе. Она изменила прическу, что несколько удивило Андрея. Теперь Ленины волосы не были зачесаны назад, а спускались до самых плеч светлыми, замысловатыми локонами.

«А она не такая уж и страшилка, как это могло показаться еще вчера», — отметил про себя Андрей и направился к своему законному месту у окна.

— Здравствуй, — приветливо улыбнувшись, сказала Лена, когда он поравнялся с ней. — Как дела? Что с тобой случилось?

Но Андрей не ответил. Он прошел мимо, не сказав ни слова. В тот день, как и за все последующее время, проведенное Андреем в институте, он не то чтобы не заговорил с Леной… Он вообще не поворачивал головы в ее сторону. Для него как будто не существовало этой худенькой, тщедушной девушки, он ее просто-напросто не замечал.

Лена все поняла и с трудом смогла удержать слезы. Ведь это только ради Андрея она сходила в парикмахерскую, потратила на прическу последние деньги. Ради него она утром прихорашивалась у зеркала, старалась выглядеть красивой, обаятельной, веселой… И никто не мог знать, что творилось у Лены в душе, когда она увидела страшные царапины и ссадины на лице ее нового «друга». Но она не позволила себе осудить Андрея, прекрасно зная, что не имеет на это никакого морального права, ведь у парня не было иного выхода… Иначе он поставил бы себя против всего коллектива. А на это отважится не каждый…