Езда без правил

ДОЧЬ ПРОФЕССОРА

Это был девятиэтажный панельный дом. Обыкновенный дом, безвкусное дитя урбанизма, таких много не только в Москве, в каждом городе необъятной страны понатыканы эти квадратные коробки.

Из приоткрытой форточки на первом этаже доносились тоскливые звуки траурной музыки. Сочетая приятное с полезным, трудящиеся поминали вождя и заглушали свое неутешное горе обильными возлияниями.

В парадной за невысокой конторкой восседала сморщенная старушонка. На рукаве ее шерстяной кофточки красовалась повязка, сшитая из кусочков черной и красной материи. Бабушка исполняла роли сторожа и швейцара одновременно. Не пускать посторонних в свои владения — вот ее жизненное кредо.

— Молодой человек, вы куда направляетесь? — выскочив из-за конторки, словно ее ужалила пчела, и приняв борцовскую стойку, осведомилась старушенция, когда Андрей вошел в подъезд.

— Мне к профессору… — Андрей замялся. Существование «контрольного поста» оказалось для него полной неожиданностью. Меньше всего парню хотелось, чтобы его заметили нежелательные свидетели, ведь он готовился совершить преступление…

— У нас тут все профессоры, — сощурив глаз, подозрительно произнесла бабуля. — Вы к какому?

— Мне назначил встречу Мартынов Владимир Константинович, — Андрей старался выглядеть благодушным и говорить как можно более спокойным тоном.

— Из тридцать шестой квартиры? — облегченно вздохнула служительница порядка. — Я только что сменилась. Вы точно уверены, что он дома?

— Уверен, будьте спокойны, — пробурчал Андрей, направляясь к лифту. Он долго тыркал черную кнопочку, прежде чем до него донесся извиняющийся голос бабули.

— Не работает… — развела руками она. — Два дня уж как обещали починить… Но сами понимаете, всем сейчас не до этого…

— Да… Понимаю… — проговорил Андрей и начал подниматься по лестнице.

Он взбежал на девятый этаж на одном дыхании. Запыхался. На лбу выступили капельки пота. Сердце бешено колотилось, отзываясь тупой болью в висках. Эти физиологические проявления были вызваны не усталостью, а гневом, злостью, ревностью и бессильным отчаянием, охватившими Андрея.

Где профессорская дверь? Ах да, вот она. Аккуратная табличка с номером. Дерево любовно обтянуто добротной коричневой кожей. Резиновый коврик на полу. Лампочка в сверкающем чистотой плафоне освещает лестничную клетку. Андрей приложил ухо к двери. Прислушался. Тишина.

Он был слишком взволнован и боялся наделать глупостей, а потому не спешил обращаться к помощи электрического звонка. Импульсивно сжимая кулаки, он прислонился к стене и перевел дух. Он ровным счетом не знал, как повести себя, когда столкнется нос к носу с ненавистным сластолюбцем.

«Старый Казанова… — проносилось в его голове. — Хоттабыч долбанный… Решил поохотиться за молоденькими девочками, паскуда… Седина в бороду ударила… Ну, ничего, он у меня узнает, как, пользуясь служебным положением, разрушать семьи… Накачу пару раз в пятак, у него сразу пропадет вся охота волочиться за юбками. Пиявка плешивая… Или же сперва поговорить с ним по-хорошему? Выслушать неловкие оправдания, посмотреть, как эта скотина будет расшаркиваться передо мной и, брызжа слюной, просить прощения? Нет уж, сначала в пятак, а потом пусть извиняется… Хотя рукоприкладство не пройдет, еще, чего доброго, милиция повяжет… А пусть повяжет! Отсижу пятнадцать суток, буду подметать улицы, мне не привыкать. Береги честь с молоду, правильно в народе говорят. Стоит один раз уступить, так тебе сразу на шею сядут. Неужели я должен терпеть, закрывать глаза, когда эта профессорская крыса захочет в очередной раз соблазнить Наташку, когда он будет тянуться к ней своими мерзкими, скользкими ручонками? Лучше я умру стоя, чем буду жить на коленях!»

Колючие мурашки побежали по спине Андрея, все тело нервно затряслось. Он не мог больше держать себя в руках, его растоптанная душа требовала жестокой мести. В ту минуту парень был способен совершить убийство, накинуться на свою жертву и забить ее до смерти…

Андрей отлепился от стены и несколько раз ударил кулаком в дверь. Ударил не очень сильно и сам удивился этому. Из квартиры донеслось шлепанье по полу чьих-то босых пяток.

«Идет, тварь, — ликовал Андрей, прикрывая ладонью глазок, чтобы профессор не смог рассмотреть, кто к нему пришел. — Приготовься же к расплате».

— Кто там? — спросили с другой стороны двери. Голос оказался женским. Низкий, бархатный голосок с хрипотцой. Андрей не ждал такого поворота событий, он почему-то представлял себе что профессор должен был куковать в одиночестве в своей келье.

— Я… — тихо ответил Андрей, как обычно отвечают люди, застигнутые вопросом врасплох.

— Кто «я»? — в женском голосе появились нетерпеливые нотки.

— Андрей…

— Какой еще Андрей?

— Мне нужно поговорить с Владимиром Константиновичем… — Юноша не мог вот так, сразу отказаться от намеченного плана разобраться с профессором. — Это очень срочно… Я по делу…

— Владимира Константиновича нет дома, он еще не вернулся с работы. Приходите позже. — И снова послышались шаги. Обладательница бархатного голоска удалилась куда-то в глубь квартиры.

Андрей с минуту постоял перед запертой дверью, борясь с желанием выбить ее, сорвать с петель, а затем задумчиво опустился на холодные ступеньки лестничного пролета.

«Любовницу привел, гад, — сказал он сам себе. — Вот и не хочет прерывать любовные утехи. И бабу научил, чтобы она отослала подальше незваного гостя. А я не тороплюсь. Я подожду здесь, хоть да завтрашнего утра…»

Андрей устроился поудобней, достал из куртки сигареты и закурил.

Постепенно парень успокаивался. Его уже не бил озноб, а кулаки не так сильно чесались. Все-таки к неожиданному появлению какой-то женщины он морально не был готов, и нелепый разговор через дверь немного остудил его молодецкий пыл. Но Андрей все еще справедливо считал, что он должен был наказать мерзопакостного профессора. Хотя бы из принципа.

На выложенном кафельными квадратиками полу появилась объемистая кучка окурков. Андрея тяготило бессмысленное времяпрепровождение, на которое он себя обрек.

Вдруг он заметил, что за ним наблюдают — профессорский дверной глазок перестал пропускать тоненький лучик света. Андрей заерзал, пытаясь принять как можно более непринужденную позу и изобразить на своем лице полное равнодушие.

«Чтоб у тебя глаза повыкатились, — думал он, ногой сметая окурки в сторону. — Все равно никуда не уйду…»

Андрей решил досчитать до ста, чтобы хоть как-то утихомирить вновь нахлынувший на него гаев. Он сам старался никогда ни за кем не подглядывать, принимая это занятие за подлость. Сегодняшний случай выглядел скорее исключением, не виноват же он, что Наташа и старый ловелас попались ему на пути! Впрочем, исключения только подтверждают правила.

Звук отпираемого замка нарушил тревожную тишину, и в дверном проеме показалась женская голова, обернутая махровым полотенцем. По лестничной клетке начал распространяться приятный запах болгарского шампуня.

— Ты чего? — недоуменно спросила голова.

— Жду… — сказал сквозь зубы Андрей, а про себя дал оценку внешности неожиданно появившейся особы — «кошка».

— А… Ну жди… — Голова жеманно закатила глазки и изчезла за кожаной обивкой.

Андрею казалось, что он находится в ненавистном доме целую вечность. Время тянулось мучительно долго. Если бы он встретил профессора пораньше, то обязательно набил бы ему морду, но сейчас парень готов был ограничиться принятием извинений. По правде сказать, Андрею было уже как-то неинтересно. Первый, самый сильный порыв прошел, и на смену злости и желанию постоять за свое мужское достоинство пришли опустошение и досада на самого себя. Сейчас Андрей понимал, что выбрал неверный путь, что конфликт можно разрешить каким-нибудь другим способом, а прежде всего нужно разобраться. Разобраться, что же произошло. Теперь он засомневался в нечестности Наташи. Но ревность — составляющая часть любви, и без нее никуда не деться. Именно эта глупая, бесконтрольная ревность побудила Андрея потерять себя и броситься в кровавую пучину мести. Еще немного, и он выставил бы себя всеобщим посмешищем.

«Как все-таки хорошо, что не застал старого индюка, — размышлял Андрей, прикуривая новую сигарету от бычка. — Чего бы я добился, расквасив ему харю? Вряд ли получил от этого хоть какое-нибудь удовлетворение, избить слабака дело небольшое… Выгнали бы меня из института… Вне всяких сомнений, выгнали бы… С треском, с позором, без возможности восстановиться… Прощай, карьера! Здравствуйте, вооруженные силы, такой желанный священный долг. Нет, отец меня вытащит, пристроит куда-нибудь… Но о Москве придется забыть… Достоин ли уважаемый Владимир Константинович таких жертв? Да пошел он к чертям собачьим! Нужно ли из-за него ломать свою и Наташкину жизнь?»

Решив, что ни свою жизнь, ни жизнь любимой ломать большой необходимости нет, Андрей смилостивился над профессором. И если душа его все еще противилась прощению, то сознание было настроено весьма миролюбиво. Юноша оставил профессору последний шанс, пусть мерзавец гуляет по свету на своих двоих, а не на инвалидной коляске. Но пусть только он попытается продолжить свои грязные домогания и похотливые ухаживания! Уж в этом случае Андрею придется вытащить из-за пояса увесистый меч возмездия!

Затушив последнюю сигарету, юноша добросовестно выбросил окурки в мусоропровод и хотел уже было покинуть свое временное пристанище, но… Дверь профессорской квартиры снова отворилась, и на пороге вырисовался очаровательный силуэт.

Андрея как кипятком ошпарило. Он и представить себе не мог, что голова, еще полчаса назад замотанная полотенцем, на самом деле принадлежала такой красавице. Большие, широко открытые глаза, изумительный носик, чувственные губы, мокрые волосы цвета вороньего крыла и умопомрачительная фигура — вот что предстало перед обалдевшим парнем. Впрочем, быть может, подобное описание несколько преувеличенно. Андрею показалось, что женщина была на несколько лет старше его самого. Одета она была не слишком броско, но черная водолазка и облегающие вельветовые брючки не могли скрыть ее соблазнительные формы.

— Здравствуйте… — единственное, что мог произнести Андрей. От неожиданного зрелища он ужасно смутился.

— Мне тебя жалко. — Женщина водила пальчиком по дверной ручке. — Не рекомендуется долго сидеть на холодных каменных ступенях. Простуду можно подхватить. Или простатит. Как тебя там зовут? Андрей? Заходи, гостем будешь. Ты, я вижу, не вор и не разбойник.

— Нет-нет, спасибо, — запротестовал Андрей. — Я только хотел переговорить с Владимиром Константиновичем…

— Твой Владимир Константинович скоро придет, — очаровашка недовольно скривила губки. — Можешь подождать его в квартире. Разрешаю.

— А вы ему кто? — задал нескромный вопрос юноша.

— Жена, — хохотнула брюнетка.

— Правда? — удивленно вскинул брови Андрей. — Такая молодая?

— А он и сам не старик, порох в пороховницах еще есть. Профессор такой баловник! Как придет домой с работы, так меня сразу в постель тянет.

— Это вы к чему?

— А ни к чему, — улыбнулась женщина. — К слову пришлось. Да ты не пугайся, я пошутила. Никакая я не жена… Дочка я, дочка.

«Ну и шуточки у этой дочки! — подумал Андрей. — Издевается! Кошка…»

— Честно говоря, мне совсем не интересно, кто вы Владимиру Константиновичу — дочь, жена или бабушка, — выпалил он.

— Ну вот, обиделся… — картинно вздохнула хозяйка квартиры. — Я так и знала… В последнее время мужчины пошли обидчивые какие-то, легкоранимые. Слова лишнего не скажи. А меня Ирой зовут. Можешь звать меня Ириной Владимировной, ты же у нас вежливый. Хотя мы с тобой почти ровесники.

— Не уверен, — съязвил Андрей. — До свидания, Ирина Владимировна.

— Ты чего? И впрямь обиделся? Ну хочешь, я на колени перед тобой встану? — И Ира действительно встала на колени.

— Да вы что?! Зачем вы это делаете? — Андрей бросился к Ирине и, схватив ее под мышки, начал поднимать.

— А чего ты выпендриваешься?! — закричала вдруг она. — То два часа сидел на лестнице, на нервы действовал, а теперь сразу же заторопился, смыться захотел. Тебе мой отец нужен?

— Нужен… — Андрей не мог ответить иначе, тогда бы он выглядел последним идиотом.

— По какому делу, если не секрет?

— По личному…

— Вот и не стесняйся, проходи, — Ира сделала шаг в сторону. — Я тебе досаждать не буду, дел еще по горло.

— Может, я лучше завтра? — пытался сопротивляться неудавшийся мститель. Обстоятельства так круто изменились, что перспектива повидаться с профессором не вызывала у него особого воодушевления. О чем он будет говорить со стариком в присутствии Иры? Какая-то дурацкая ситуация получается…

— Как хочешь… — Ирина выжидающе смотрела на Андрея. В его ситуации любой другой уже давно бы убежал, но Андрей не мог пошевелиться. Новая знакомая словно загипнотизировала его, как кошка мышку.

— Хорошо, я подожду профессора, — сказал он и решительно вошел в квартиру.

— Тапочки надень. — Ира повесила куртку гостя на вешалку. — Чаю хочешь?

— Не беспокойтесь, — Андрей замялся. Ему почему-то было неловко.

— Давай перейдем на «ты», — предложила брюнетка. — А чаем я тебя все равно напою. Посмотри на себя, весь дрожишь от холода.

Ирина грациозно прошествовала на кухню и загремела посудой, а Андрей получил возможность осмотреться. Это была обыкновенная квартира. Две небольшие комнаты, серый линолеум, ковры по стенам, цветной телевизор, проигрыватель — именно в таких условиях живет большинство советских людей. Только комната профессора была завалена книгами. Книги повсюду — на полках, на письменном столе, на подоконнике, на полу, на шкафу, под кроватью. Столько литературы Андрей видел только в библиотеках. Чувствовалось, что в доме хозяйка — женщина. Иначе как можно объяснить безупречную чистоту, царившую повсюду? Каждый сантиметр пола был тщательно выметен, каждая вазочка протерта, каждый уголочек вылизан.

— Так у тебя и мама еще не пришла, — сказал Андрей, втискиваясь в тесноту кухни и усаживаясь за крохотный столик, покрытый клеенкой. — Хорошо живешь!

— Мама умерла, — отозвалась Ира. При этом ее голос не окрасился никакой эмоцией. Женщина чиркнула спичкой и подожгла конфорку.

— Прости, я не знал… — на щеках Андрея появился стыдливый румянец.

— Прощаю, — Ира сделала царственный жест и опустилась на свободную табуретку. — Ну, рассказывай о себе. Зачем пришел? Что тебе нужно от отца?

Андрей, словно вычислительная машина, судорожно подыскивал варианты ответа. В конце кондов он сумел подобрать подходящее объяснение своему появлению.

— Вот, хочу поступить в МГУ… — неуверенно проговорил он.

— Понятно, — не дожидаясь, что еще скажет Андрей, Ирина хлопнула рукой по столу. — Ты думаешь, что папа сможет помочь в поступлении?

— Да, что-то вроде этого… — промямлил вконец смутившийся юноша.

— Напрасно, — усмехнулась Ира. — Можно, конечно, попробовать, но мой отец не такой. Он слишком порядочный, и это самый главный его недостаток. В наше время нельзя быть порядочным, тебя сразу затопчут. Знаешь поговорку? Хочешь жить — умей вертеться. Так вот, Платоша не умеет вертеться…

— Платоша? — переспросил Андрей.

— Так называть его имею право только я, — ответила Ирина. — Это ласкательное от Платон. Он ведь у меня философ. И честный философ, заметь. От этого и страдает всю жизнь… Богатенькие родители несметное количество раз предлагали ему безумные деньги, чтобы он пропихнул их детишек в университет. Но папа — идеалист.

— Правда? — иронично спросил Андрей. Это как-то не вязалось с тем, что старик тискает молоденьких студенток.

— Он, видите ли, считает, что деньги — это не главное, что прежде всего нужно сохранить свое безупречное реноме, не «запачкаться». Быть может, он прав… Но кушать-то тоже хочется… Разве можно существовать на одну его зарплату?

— А ты не работаешь?

— Какое там! — воскликнула Ирина. — Один раз отец все-таки совершил должностное преступление. Он «поступил» меня в МГУ… Теперь я в аспирантуре, но отец, наверное, жалеет об этом. Лучше бы уж я работала…

Ирина продолжала говорить, но Андрей уже не слушал. Он смотрел на нее… И убеждался, что она по-настоящему красива… Больше всего парня притягивали глаза, влажные зеленые глаза… Они излучали одновременно грусть и задор, покой и безудержный темперамент, пуританство и пошлость, смирение и разврат…

«Господи, что же это такое?.. — мысленно ужасался он. — Что за идиотские мысли приходят в голову? Она же старше меня, пусть не врет, что мы ровесники… Хотя при чем здесь возраст? Стоп, о чем я думаю?.. Я же люблю Наташу, не могу жить без нее… Как Наташку можно даже сравнивать с этой кошкой?.. Ну и денек сегодня… Сначала хотел набить морду профессору, а теперь сам заглядываюсь на его дочь… Нет, нужно убираться отсюда, и побыстрей…»

— Ты меня совсем не слушаешь. — Ира чуть наклонилась вперед, и ее грудь мягко уперлась в краешек стола. — Ты сейчас где-то очень далеко, да?

Андрей не отвечал. Он продолжал рассеянно рассматривать женщину, переводя взгляд с ее лица на грудь и обратно. Юноша с трудом сдерживался, чтобы не начать хватать воздух ртом, его сердце билось со скоростью отбойного молотка.

Ирина не могла не заметить странного поведения гостя.

— Мальчик… — спокойно и даже с некоторой рассудительностью произнесла она. — Остынь…

Эти слова вывели Андрея из оцепенения. Спохватившись, он заерзал на табуретке, хотел подобрать какие-то слова оправдания, но вместо этого услышал собственный незнакомый голос:

— Я совсем забыл… Как же я мог забыть?.. Поезд… Через полчаса на вокзал приходит поезд… Я же должен встретить его… Там посылка… Простите, Ирина, мне нужно бежать… Может быть, еще успею…

Он выскочил из-за стола и пулей вылетел в прихожую, где суматошно начал натягивать куртку.

— Постой! — смеялась Ира. — Какой поезд?

Андрей долго возился с замком, прежде чем сумел открыть дверь и, не попрощавшись, юркнул на лестничную клетку.

Лифт все еще не работал, и Андрею пришлось спускаться на первый этаж пешком.

В парадной он чуть не сбил с ног Владимира Константиновича, профессор чудом сохранил равновесие. Но Андрей и не думал извиняться. Через мгновение он уже бежал по улице в направлении автобусной остановки, с удовольствием вдыхая морозный вечерний воздух. При этом он блаженно улыбался.

— Ну и скорость! — Профессор собирал с пола газеты, оброненные им во время столкновения с неизвестным молодым парнем.

— Если я не ошибаюсь, — бабушка, сидевшая за конторкой, задумчиво сморщила лоб, — то этот мальчишка приходил к вам. Он сказал мне, что вы назначили ему встречу.

— Странно… — сказал Мартынов. — Очень странно…