Езда без правил

ЕЗДА БЕЗ ПРАВИЛ

Шла лекция. Педагог что-то темпераментно рассказывал, меряя шагами аудиторию. Андрей безмятежно спал. В начале занятия он еще старался вслушиваться, улавливать смысл предмета, но глаза его предательски слипались, тело вдруг сделалось ватным, непослушным, голова опустилась на стол…

Андрей неимоверно устал. Последние несколько дней он нашел для себя довольно-таки выгодную подработку, отнимавшую, однако, слишком много физических сил.

Иван Лукич порекомендовал Багина одному своему знакомому, начальнику бригады, занимавшейся разгрузкой товарных вагонов на одной из московских железнодорожных станций. Эта работа проходила по ночам, что вполне устраивало Андрея, но он даже предположить не мог, что будет так надрываться.

Распорядок его дня вполне сгодился бы мальчикам, жившим в древней Спарте и мечтавшим стать воинами. По утрам, как обычно, Андрей вместе с Наташей занимался уборкой улиц, затем отправлялся в институт, где добросовестно высиживал несколько пар, после чего, забежав домой, немного отдохнув и наспех перекусив, шел на станцию. Таким образом, времени на сон у него почти не оставалось. Наташа пыталась уговорить Андрея отказаться от ночных бдений, но у парня не было другого выхода, кроме как трудиться с утра до вечера. Он не хотел выглядеть нищим по сравнению со своими новыми товарищами, он должен был чувствовать себя независимым и обеспеченным человеком.

«Деньги уж больно хорошие», — доказывал Андрей правильность образа своей жизни, вваливаясь на рассвете в квартиру и, еле передвигая ноги, волочась к кровати.

Разгрузка одного вагона стоила восемь рублей на человека и по времени занимала примерно часа два. Таким образом, шестью бригадами обслуживался целый состав. В основном приходилось перетаскивать на плечах семидесятикилограммовые мешки с мукой и сахаром, реже попадались ящики с минеральной водой, совсем редко — яблоки. А один раз Андрей присвоил себе пару килограммов экзотических фруктов — гранатов и хурмы — и принес этот трофей Наташе. Подобное расхищение государственного имущества не приветствовалось бригадиром, но и не запрещалось вовсе, разумеется, в разумных пределах.

Андрей сразу осознал, что профессия грузчика — тяжкий труд. Кто-то из рабочих подсчитывал, сколько же каждый член бригады взваливал на себя за ночь. Оказалось — больше десятка тонн.

После первой разгрузки все тело Андрея нестерпимо болело, сводило мышцы, на руках взбухли вены. Наташе даже пришлось одалживать у тети Клавы листки лечебных растений, чтобы облегчить страдания юноши. Нельзя сказать, что Андрей был физически слаб, просто он никогда прежде не испытывал таких нагрузок.

Но постепенно парень стал привыкать к неимоверным нагрузкам, его бицепсы окрепли и округлились. Бригадир был очень доволен новым «приобретением», постоянно ставил Андрея в пример другим рабочим. Юноша действительно трудился как окаянный. В своем старании он дошел до того, что не прерывался перекурить. А перекур для здоровенных мужиков, «ветеранов» железнодорожной станции, был схож со своеобразным ритуалом. Зажав в зубах папиросы, они сидели на платформе, рассказывали пошлые анекдоты и делились достижениями на любовном фронте. В минуты отдыха «ветераны» смотрели на Андрея, словно на умалишенного, и крутили пальцами у висков — темп, заданный парнишкой, казался им просто фантастическим.

Однажды произошел забавный случай. Когда из Воронежа пришел товарняк и грузчики открыли двери первого вагона, удивлению их не было предела: внутри на покрытом соломой полу лежали лишь несколько помятых банок с рыбными консервами. Та же картина открывалась взорам и в остальных вагонах. Оказалось, что поезд просто-напросто обчистили за несколько минут, пока он стоял на семафоре. Вся областная милиция была поставлена на ноги, но найти шайку воришек, которым зачем-то понадобилось несметное количество консервов, так и не смогла. А в ту ночь бригада как никогда рано возвращалась домой без выручки. Больше всех переживал по этому поводу бригадир. Он боялся, что жена заподозрит в его неожиданном появлении неладное и подумает, что все предыдущие ночи он провел в компании любовницы, а работа на станции была только отговоркой.

Наташа и Андрей почти не виделись. Лишь в воскресенье они были предоставлены друг другу, но Андрей предпочитал целый день отсыпаться. Наташа тихо лежала рядышком, боясь разбудить, и просто смотрела на него. Она жалела Андрюшу, хотя и сама изматывалась.

В финансовом отношении жить молодая пара стала гораздо лучше, чем прежде. Ребята не купались в богатстве, но иногда могли позволить себе какое-нибудь баловство. Например, купить что-нибудь вкусненькое на ужин. На День Конституции Андрей подарил Наташе импортные зимние сапожки, приобретенные им на улице у цыганки. А однажды он угостил Антона в институтской столовой, взял ему чай с пирожками, чем необычайно поразил товарища.

Но перенапряжение, на которое добровольно обрек он себя, не могло не сказаться. Он начал отставать по всем предметам, завалил семинары по географии и истории, получил первую двойку на английском. Он хотел бы учиться лучше, но не мог. Все силы уходили на утреннюю уборку улиц и ночную разгрузку вагонов. Парня часто мучили головокружения, иногда из носа текла кровь, под глазами появились синюшные, болезненные мешки. И когда до спасительных ноябрьских праздников оставалось несколько дней, Андрей почувствовал — все… Выдохся…

Андрей очнулся от того, что кто-то теребил его плечо. При этом Багин чуть было не рухнул под стол. Как ему не хотелось просыпаться, расставаться со сладкой дремой! Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы разлепить глаза.

— Старик, ты чего? — смеялся Антон. Это он разбудил Андрея. — Занятия-то давно закончились.

— Какие занятия? — Багин все еще находился между сном и реальностью.

— Ну ты даешь! — хохотнул Антон. — Поделись, чем прошлой ночью занимался?

Андрей уже почти хотел пожаловаться другу на жизнь, рассказать, как по ночам он разгружает вагоны, но вовремя спохватился.

— Сморило что-то… — зевнув, ответил он. — Сам не знаю почему…

— Бывает. — Антон подсел рядышком. — Тем более что половина нашей группы дремала. Я и сам боролся со сном. А что еще делать? Выслушивать этого идиота? Да он и сам не знает, о чем трепется.

Парень имел в виду преподавателя литературы, действительно на редкость занудливого человека, который иной раз умудрялся так закрутить фразу, что и сам потом не мог выпутаться из причастных и деепричастных оборотов. Конечно, Андрей сильно лукавил, когда писал в неотправленном отцу письме, что здесь учат здорово.

— Что у нас сейчас? — Андрей понемногу начинал приходить в себя.

— Советское право, — Антон скривил недовольную гримассу. — Семинар, насколько я помню. Давай прогуляем.

— Давай, — с радостью согласился Андрей. — Тем более, что я совсем не готов, даже учебник не открывал.

— Поехали кататься, — предложил Антон. — Музычку включим, как рубанем под сто двадцать! За город, на дачу. А может, и девочек по дороге подхватим. Я мясо купил, шашлычки пожарим, повеселимся. Сколько можно грызть гранит науки? Каждый человек имеет право на заслуженный отдых. Решайся, старик. Поехали, заодно тебе об одном дельце расскажу. Мне твоя помощь нужна. — Лицо Антона вдруг помрачнело.

— Что-то случилось? — тихо спросил Андрей.

— Здесь не место для доверительных бесед, — Антон понизил голос до шепота. — Но знай, я на тебя надеюсь.

В этот момент в аудиторию вошла Лена. Она забыла на столе книгу. Увидев ребят, девушка сразу же отвела глаза в сторону и, потоптавшись в нерешительности на месте, быстро зашагала прочь.

— Чухонка… — сквозь зубы прошипел Антон.

Андрей уже давно догадывался, что дешевая, поношенная одежда, некрасивая внешность и стремление хорошо учиться не могли стать причиной объявленного Лене бойкота. Заговору молчания были какие-то другие, неизвестные причины. Но о них Андрей пока что боялся спрашивать.

Антон оказался опытным водителем. Он лихо лавировал в плотном ряду машин, обгонял тихоходный транспорт и бессовестно подрезал зазевавшихся «чайников». Совершая подобные дорожные пакости, парень самодовольно улыбался и вдавливал до упора педаль газа.

— Ты видел, как я его сделал? — задорно восклицал он. — Он чуть на встречную полосу не вылетел!

— Они запросто вмазаться могли. — Андрей пытался осторожно урезонить товарища.

— А нечего лезть в левый ряд на «Запорожце». — Антон включил радиоприемник, и салон автомобиля окутала приятная, ласковая музыка, совсем не соответствовавшая характеру водителя. — Пусть знает свое место. Хорошо хоть на ишаках по Москве не ездят…

За окном стремительно пролетали дома, киоски, пустыри, спортивные площадки — обыкновенный городской пейзаж. Антон упивался скоростью. Казалось, для него не существовало ни светофоров, ни инспекторов ГАИ, настолько нахально он вел машину. Андрей несколько раз зажмуривал глаза и впивался руками в сиденье, думая, что столкновение с другими машинами неизбежно. Но Антон умудрялся в последний момент выворачивать руль, и автомобиль, натужно скрипя тормозами, благополучно уходил от удара.

Андрей не обратил внимание на то, что в пепельнице помимо обычных окурков лежали остатки папирос «Казбек», не насторожил его и странный блеск в глазах Антона. Только под влиянием наркотического дурмана можно было так безрассудно рисковать своей жизнью и жизнью других людей.

В ту минуту, когда они неслись по прямой ленте загородного шоссе, Антон с трудом мог контролировать свои действия. Коверкая французские слова, он подпевал Джо Дассену, беспричинно хохотал и старался пританцовывать, отпуская при этом баранку.

Андрей никогда прежде не видел товарища в подобном состоянии. Он силился понять, почему Антон себя так странно, неестественно ведет, но ему так и не пришло на ум ни одно подходящее объяснение. Андрей хотел было заговорить с Антоном, но тот только противно хихикал, нелепо отшучивался, а потом и вовсе стал нести всякую чушь.

Закончилось это путешествие тем, что, остановив автомобиль у крыльца своей дачи, Антон уронил голову на руль и раскатисто захрапел.

«Странно, и что это с ним происходит? — думал Андрей, вытаскивая друга из машины и укладывая его на перину из желтых опавших листьев. — Полчаса назад нормальным был, а сейчас… Вроде не пьяный, да и возможности напиться не было…»

Нащупав в кармане кожаной куртки Антона связку ключей, Багин открыл дверь и внес сладко сопящего товарища в дом. Затем, отыскав спальню, он опустил его на кровать и укрыл ватным одеялом. Антон что-то пробормотал во сне и перевернулся на бок, сунув ладони под голову, словно трехлетний ребенок.

Андрей и сам бы не отказался всхрапнуть. А вообще-то он чувствовал себя полным идиотом. Зачем Антону нужно было приглашать его на дачу, чтобы потом завалиться в постель? И сколько он намеревается дрыхнуть? До вечера, а может быть, до утра? Такой поворот событий Андрея никак не устраивал. Он попробовал растормошить друга, но тот только отмахнулся.

Андрей побродил по дому, покурил, внимательно рассмотрел висевшие на стене оленьи головы. Заняться ему больше было нечем. В одной из комнат он обнаружил видеомагнитофон, попытался вставить в него кассету. Не получилось. В современной технике он ровным счетом ничего не смыслил.

Потом Андрей вдруг вспомнил о припасенном Антоном мясе. Он открыл багажник машины и обнаружил в нем целлофановый пакет с вырезкой и несколько картофелин. В сарае нашел сухие поленья. Несколько минут расчищал от снега место для костра. Неумело разводил огонь. Принес с кухни длинный остро наточенный нож и неторопливо резал мясо на маленькие кусочки. Замерз. Укутался потеплее, натянув куртку на самые глаза, протянул руки к пламени. Согрелся. Закопал картошку в раскаленные угли. Вечерело.

На крыльце появился Антон. Потягиваясь и зевая, он шатающейся походкой приблизился к костру и рассеянно уставился на Андрея.

— Справляешься? — извиняющимся тоном пробормотал он. — Ты извини, старик… Так получилось… День сегодня какой-то дурацкий, то ты на лекции заснул, то я задремал…

— За рулем, — уточнил Андрей. — Ты же отключился, сидя за баранкой. Мы могли разбиться.

— Скажешь тоже… — Антон почесал затылок. — Я с девяти лет машину вожу… Вот только права никак не получу, руки не доходяг…

— Так ты без прав ездишь? — Андрей удивленно вскинул брови.

— А зачем они мне? У меня есть разовое разрешение на нарушение правил.

— Разовое разрешение? Это как?

— А вот так. — В руке парня появился червонец. — Гаишники народ добрый, но меркантильный. За деньги готовы ноги тебе целовать. Жрать охота… Скоро готово будет, кулинар?

Они молча ели подгоревшее мясо, закусывая обжигающей картошкой. Пищу пережевывали тщательно. Первым нарушил молчание Андрей.

— Ты хотел какое-то дело мне предложить.

У Антона будто кусок в горле застрял. Он швырнул в темноту картофельную кожуру и, вытерев жирные руки о штанину, откинулся на спину.

— Влип я, старик, — спустя мгновение, сказал он. — Ой, как влип.

— Что такое? — Андрей как-то сразу потерял аппетит.

— Меня на счетчик поставили… Знаешь, что такое счетчик? Это когда ты должен кому-нибудь деньги и не можешь вовремя вернуть… И каждый следующий день ты уже должен больше, чем в предыдущий… Крайне неприятная штука…

— А как так получилось? — осторожно поинтересовался Багин.

— Долго рассказывать. — Антон заложил руки за голову. — А впрочем, торопиться-то некуда… Однажды я поцапался с батей, и он перестал меня финансировать. Что было делать? Я и просил его и умолял — ни в какую. Ты что, хочешь, говорю, чтобы надо мной смеялись? А он: «Другие же так живут, вот и ты поживи»… Ну, есть у меня друзья… Точнее, дружки… Подонки, каких свет не видывал… Они фарцуют… Предложили и мне. Я согласился…

— Ты фарцевал?! — Андрей чуть не начал заикаться от услышанного.

— А что в этом такого? Осуждаешь? — Рот Антона скривился в беспомощной улыбке.

— Да нет… Просто я никогда не думал… что ты…

— Спекулянт? Теперь будешь думать… Короче, эти мои дружки начали снабжать меня шмотками, а я их продавал. Себе оставлял десять процентов от стоимости. В месяц набегала порядочная сумма… А две недели назад… — Антон запнулся. Чувствовалось, что говорить ему горько и обидно. — Две недели назад я облажался… Менты засекли… Забрали меня, в отделение повели…

— Да ты чего! — ужаснулся Андрей. Он сразу вспомнил, как дядя Степа, контролер из автобуса, вел его самого в милицию. Противно было. — И тебе удалось выкрутиться?

— Удалось, — ухмыльнулся Антон. — Я убежал по дороге. Заехал одному между ног, другого плечом пихнул и подрапал куда глаза глядят. А что было делать? Это же катастрофа! Из института бы выперли за милую душу. Да и отец бы не простил… Его бы самого из Брюсселя в Крыжополь погнали… Долго я потом отдышаться не мог. В подъезде пятиэтажки спрятался.

— А дальше что было? — Багин смотрел на Антона как на героя.

— Дальше началось самое неприятное. Менты-то меня не нашли — Москва большая. А вот товар я потерял… Прихожу к дружкам, а они мне: «Гони бабки». Я говорю им — нет бабок. Не виноват я. Они делают недовольные морды. «Это, — отвечают, — нас не волнует. Чтобы через две недели принес деньги. А если не принесешь, то пеняй на себя, не обижайся». Самое главное, что они мне больше товара не дали, сволочи…

— А сколько ты задолжал?

— Пятьсот рублей.

— Ничего себе… — присвистнул Андрей.

— И что теперь делать? Откуда взять эти деньги?

— А что же счетчик?

— Завтра второй день пойдет… Еще стольник… — вздохнул Антон и закрыл глаза. — Поможешь мне?

— Помогу. Только как, каким образом?

— Я нашел новый канал, — оживился Антон. — Ребята надежные, не то что эти твари. Они сами фарцуют. Фарцуют по-крупному: кожаные куртки, дубленки. Они обещали мне партию джинсов. Большую партию…

— А я-то что должен делать? — нетерпеливо спросил Андрей.

— Понимаешь, старик, — Антон доверительно положил руку на плечо товарищу, — я уже сам не могу продавать… Засветился я… Менты, если заметят, облаву устроят… А ты — человек новый…

— Ты предлагаешь мне?.. — Андрей выпучил глаза.

— Да… Прошу тебя, выручи… По гроб жизни буду тебе обязан. Это только на первый взгляд кажется, что трудно. На самом же деле — ерунда. Не успеешь и глазом моргнуть, как в твоем кармане окажутся стольники. Сделай это для меня, они ни перед чем не остановятся…

— Убить могут?

— Запросто, как два пальца об асфальт… Зарежут, отвезут в другой город и кинут в какую-нибудь помойную яму… С ними лучше не связываться… Но ты не бойся, ты ничем не рискуешь.

— А где продавать эти джинсы-то? — Андрей все еще терзался сомнениями, а потому голос его звучал неуверенно.

— Я тебя всему научу. Завтра, после занятий. Зачем сейчас башку забивать всякой ерундой? Ну что, по рукам?

— По рукам, — сказал Андрей. Он бы себе никогда не простил, если бы оставил друга в беде.

— Давай выпьем! На брудершафт! — Прежде чем Андрей успел что-либо возразить, Антон вскочил, бросился в другую комнату и вернулся, держа в руках бутылку коньяка.

Андрею не хотелось пить. Он знал, что ему придется очень трудно этой ночью, когда настанет время заниматься разгрузкой вагонов. Но отказаться не хватило мужества, очень уж торжественный и сентиментальный был момент.

— Если ты когда-нибудь влипнешь, — Антона сразу же развезло, — только позови… Ты мне брат теперь, понял? Мы с тобой одной крови…

Бутылку опустошили довольно быстро, закусывая остатками мяса.

— Слушай, а почему все-таки Ленке объявили бойкот? — как бы невзначай обронил Багин.

— Она предательница, стукачка, — не вынимая горлышка изо рта, ответил Антон. — Заложила Леху, что он знается с иностранцами. Тот еле отмазался…

— Да не может быть! — воскликнул Андрей. — Ей-то зачем?

— А кто тогда? Кто? — Антон понял, что он быстрее сломает зубы, нежели сковырнет пробку, и со злостью швырнул бутылку в приоткрытое окно. С улицы послышался мелодичный звон разбитого стекла. — Леха ее вычислил. Один раз она видела его возле «Космоса».

— Ну и что? Мало что он там мог делать!

— Это ты так думаешь, наивный. А я тебе вот что скажу. — Антон резво вскочил с дивана, выключил телевизор и принялся вышагивать по комнате. — Она стукачка. Ее для того и взяли в институт, чтобы она закладывала своих однокурсников. Ну, посуди сам, как девочка из бедной ленинградской семьи могла сдать все экзамены на «отлично»? Такой контингент не проходит дальше первого тура, их заваливают! Она шпионка, я тебя уверяю! Неприметная, серая, якобы старательная ученица, а на самом деле подсматривает за всеми. Я ее сразу раскусил, еще когда нам студенческие билеты вручали… Очень уж ей ректор долго и горячо руку жал, что-то на ушко нашептывал…

— Может быть, он просто поздравлял Лену, желал ей удачи… — предположил Андрей.

— Щ-щас! — расхохотался Антон. — Делать ему больше нечего. Меня он почему-то не поздравлял. Сунул билет, и все…

— И вы решили проучить ее? — догадался Андрей. — А если вы все-таки ошибаетесь? Если накапал кто-то другой?

— Не ошибаемся! — пьяно закричал Антон и затопал ногами. — Она стукачка, и после первой же сессии ноги ее больше не будет в институте! Уж мы постараемся… Знаешь, что я придумал? Жанка подложит ей в сумку книгу, а я сделаю так, чтобы эту книгу обнаружили…

— Какую книгу? — Андрей непонимающе смотрел на товарища.

— Да какая разница? Солженицына, например…

— Но это же подло…

— Подло?! — Антон рассвирепел. — А закладывать друзей не подло? Да я бы ее своими руками придушил.

То ли хмель, наконец, ударил Андрею в голову, то ли дала о себе знать невероятная усталость, но у парня вдруг начались какие-то странные видения, перед глазами появились разноцветные круги, а к горлу подкатил тошнотворный комок. Антон исчез, словно растворился в пространстве. Вместо него посреди комнаты появилось странное животное небольшого росточка, мохнатое, с длинными лапами-щупальцами. Изо рта зверюги белыми хлопьями вытекала пена, хищнически цокали огромные клыки, налитые кровью глаза бешено вращались. Андрею хотелось убежать, спрятаться, но ноги его не слушались, будто приросли к земле. А чудовище, злорадно рыча, приближалось и вот уже протянуло к его шее свои передние конечности. Сверкнули острые когти…

— Э, старик… — Над Андреем склонился Антон. — Пора ехать. Завтра тяжелый день.

Багин лежал на полу, широко раскинув руки. Видимо, падая с дивана, он сильно ушибся — ломило в затылке.

— Нет, — сказал Андрей, — мы никуда не поедем.

Он и представить себе не мог, что Антон сейчас поведет машину.

— Телефон здесь есть?

— На втором этаже, в родительской спальне. А зря ты не хочешь ехать.

Сказав это, Антон повалился на диван и через мгновение заснул.

Пальцы Андрея дрожали, когда он набирал телефонный номер. Только сейчас он вспомнил о Наташе, представил, как она сейчас мечется по огромной пустой квартире, волнуется, переживает за него, не знает, где он, почему не пришел.

«Какая же я все-таки скотина, — думал он, когда в трубке послышались длинные гудки. — Забыл… Забыл про Наташку, напился как свинья, на работу не пошел… Врать ей? Обманывать? Не могу, скажу все как есть, она меня простит…»

— Алло, тетя Клава? Добрый вечер, я вас не разбудил? Ах, спите уже… Это Андрей… Андрей Багин, вспомнили? Теть Клав, позовите, пожалуйста, Наташу. Я очень вас прошу, если не трудно… Я подожду. Ага, спасибо…

«Милая моя девочка, хорошая моя… — Андрей прижал трубку к груди. — Прости меня, поганца… Прости…»

— Алло, Татка… Здравствуй… Не кричи, прошу тебя… Я все объясню, родная… Ну не плачь, что со мной могло случиться? Ну перестань… Из метро звоню. У нас семинар завтра… В общем, пришлось в библиотеке посидеть… Да, шпаргалки сделал… А потом посмотрел на часы, а уже десять… Куда уж теперь?.. Не успею, Натуль. Лучше я сразу на станцию… Я тоже скучаю, но что поделать?.. И я люблю… Ага, утром… Все, целую…»

Автомобиль остановился напротив Большого театра. Андрей расположился на сиденье рядом с Антоном. На его коленях лежала вместительная сумка-баул. Ребята нервно курили. Скрипели «дворники», смахивая с лобового стекла мокрый снег.

— Выходишь на Неглинную, — давал последние наставления Антон. — Увидишь химчистку «Снежок». Рядом с ней дверь. Это и есть общественный туалет.

— Помню, помню. — Багин так затянулся, что на его глазах выступили слезы. Он закашлялся.

— Спустишься, ни с кем не разговаривай, — Антон почти шептал, словно кто-то их мог услышать. — Товаром не свети. Сто рублей штука. Я тебя буду здесь ждать. За час обернешься. Джинсы быстро раскупают. Все, иди.

Андрей натянул на голову капюшон и, подмигнув другу, вылез из машины. Он неспешно шел, загребая ногами жидкую слякоть. Настроение у парня было отвратительное. Утром, когда он вернулся с дачи, Наташа сразу же уловила слабый запах перегара, исходившего от него. Но ничего не сказала, только опустила глаза и вздохнула.

«Лучше бы устроила скандал, накричала на меня, чем вот так… — думал Багин, выискивая глазами вывеску химчистки. — И все-таки я — сволочь».

Зажав сумку под мышкой, Андрей осторожно приоткрыл заляпанную грязью деревянную дверь с начертанной на ней буковкой «М», спустился по скользким ступеням и оказался в своеобразном «предбаннике» туалета. От запаха аммиака невозможно было дышать. Клубы вонючего дыма создавали под потолком плотную завесу, хоть топор вешай.

Багин растерянно огляделся по сторонам, встретился в зеркале со своим отражением. И не узнал себя… Настолько затравленным и бледным от волнения было его лицо.

«Нужно взять себя в руки, — пытался успокоиться Багин. — Ничего страшного произойти не может. Милиция не нагрянет. Все хорошо…»

На Андрея смотрели несколько десятков любопытных, настороженных глаз. Их владельцами были мужчины совершенно разных возрастов, от стариков до мальчишек. Они походили друг на друга, словно братья — практически одинаковая одежда, безучастное выражение лиц, в руках здоровенные сумки, набитые шмотками. Багин сразу же догадался, что торговать ему придется не в одиночестве. Он прислонился к выложенной блекло-желтым кафелем стене и тоже состроил равнодушную физиономию. Свою сумку Андрей поставил на пол, между ног.

Фарцовщики-завсегдатаи продолжали наблюдать за новичком. Кто-то ковырял спичкой в зубах, кто-то курил, а кто-то делал вид, что читает спортивную газету. Андрею стало как-то неловко, он ощущал себя чужаком.

Вслед за ним в полумрак общественного заведения зашел какой-то мужчина. Спекулянты сразу же переключили все свое внимание на него, засуетились, заерзали. Нет, ошибка. Ложная тревога. Мужчина не проявил к ним никакого интереса, быстро справил малую нужду и удалился. И снова потянулись минуты томительного ожидания.

«Господи, как я здесь оказался? — спрашивал самого себя Андрей. — Что я здесь делаю? Я же в детстве хотел стать космонавтом!»

— Чем торгуешь? — спросил вдруг Андрея парень в смешной шапочке с помпоном, стоявший у расколотой раковины.

Андрей не ответил. Он помнил совет Антона, что лучше всего держать язык за зубами. Отвернувшись к противоположной стене, он начал читать неприличное выражение, старательно выведенное углем.

Парень в шапке пожал плечами и отхлебнул гнилой воды, лившейся тоненькой струйкой из ржавого крана.

Опять повисла напряженная тишина. Слышался лишь шелест переворачиваемых страниц. Андрею стало совсем скучно. Он несколько раз зевнул, интеллигентно прикрывая рот ладонью.

— Вчера менты опять в «Детском мире» облаву устроили, послышался чей-то голос. — Еле ноги унес.

— Ух, там страшные мусора, — согласился другой голос. — Прям-таки звери. Взяток не берут. Им суешь деньги, а они не берут.

— Никогда не поверю, — подключился к разговору третий.

— Вот тебе крест, — уверял второй. — Нигде такого нет. Ни в одном туалете.

— Так у них в «Детском мире» и почище, чем здесь… Уборщица два раза в день все вымывает… — заключил первый. Разговор был окончен.

Судя по всему, спекулянты собрались на Неглинной с самого утра и успели уже обсудить все наболевшие темы. Друг друга они знали прекрасно и имели доверительные отношения. Им впору было создавать профсоюз фарцовщиков, этому промыслу они посвятили всю свою жизнь. Андрей вызвал у них опасения — а вдруг он переодетый оперативник?

В следующий момент произошло такое, отчего у Багина широко раскрылся рот и долго не закрывался. В помещении, предназначавшемся для мужчин, вдруг оказалась женщина — особа неопределенного возраста в нерасчесанном парике и с разрисованной косметикой физиономией. Не испытывая стыда и стеснения, она резво спустилась по ступенькам и, зажав двумя пальцами нос, обратилась к присутствующим:

— Ребятушки, кому нужны летние сарафаны? Недорогие, из хорошего материала, венгерские.

Спекулянты только молча покачали головами, мол, «такого добра хватает». Они совсем не удивились чудесному пришествию представительницы слабого пола.

— Ну, как хотите, упрашивать не буду. Побегу лучше в ГУМ, там, говорят, итальянскую обувь завезли. — И женщина поспешила на свежий воздух. Ее проводили равнодушными взглядами.

«Антон сейчас ждет… — размышлял Андрей. — Надеется… Черт побери, сколько же можно здесь торчать? Где покупатели-то?»

Через несколько секунд и на Неглинную улицу пришел праздник. По внешнему виду человека кавказской национальности сразу можно было определить, что явился он для определенной цели — выбрать товар. Словно полководец на параде, бородатый грузин неспешно прохаживался вдоль ряда продавцов, ознакамливаясь с предложенным ему ассортиментом. Ему кланялись и улыбались. Это был постоянный клиент.

Андрей с завистью смотрел на мальчика лет тринадцати, который сбагрил партию шерстяных носков. Парнишка сиял от счастья. Он поблагодарил покупателя и спрятал выручку под кепку.

— Что у тебя? — сонно поинтересовался грузин у Андрея.

От неожиданно нахлынувшего волнения Андрею захотелось воспользоваться кабинкой. Наступил момент боевого крещения.

— Вот. — Андрей поднял сумку и открыл «молнию». Баул был забит синими джинсами.

— Какой размер? — кавказец пощупал материю.

— Сорок восьмой, пятидесятый… Четвертый рост… — У юноши пересохло во рту.

— Чье производство?

— Греция, — почему-то с гордостью ответил Андрей.

— А не врешь? — Мужчина отыскал бирку и долго ее изучал. — Не врешь… Сколько хочешь?

— А сколько бы вы сами дали? — робко спросил Андрей и, смутившись, прошептал: — Видите ли, я в первый раз…

— Сто двадцать — и ни копейки больше! — сказал как отрезал грузин.

«Это что же получается? — лихорадочно прикидывал в уме Багин. — Двадцать рублей сверху? Неплохо…»

— Согласен, — выпалил он.

— Я беру все, — мужчина деловито перекладывал джинсы в целлофановый пакет. — Так сказать, оптом…

Пришла пора завидовать остальным спекулянтам. В ту минуту они ненавидели Андрея, проклинали его на чем свет стоит. А он, пересчитав деньги, почувствовал себя победителем. Вышел на улицу вместе с покупателем и хотел уже было, попрощавшись, спешить к Большому театру, но грузин его остановил.

— Ты когда сюда в следующий раз придешь? — спросил он.

— Не знаю… А что? — растерялся Андрей.

— Джинсы никому не продавай, я у тебя буду брать.

— За сто тридцать! — набравшись наглости, заявил Андрей.

— Молодэц! — прицокнул языком мужчина. Он улыбнулся, обнажая золотые коронки. — А говорил, в первый раз… Хорошо, сто тридцать… Завтра, в это же время…

— Место встречи изменить нельзя! — смеялся Андрей, наблюдая, как грузин запихивает пакет в багажник своей машины.

За семь пар Андрей получил восемьсот сорок рублей. На сто сорок больше, чем рассчитывал Антон.

«Отдавать эту разницу или же оставить себе?» — Андрей долго не мог решить этот вопрос. С одной стороны, Антону нужны деньги как никогда, а с другой… Багин рассуждал, что он заработал хотя бы полтинник, ведь спекулировать в туалете не очень-то приятное занятие. К тому же он подвергал себя риску — если попадешься, то и в тюрьму можно загреметь…

В салоне «Волги» слышался запах анаши. Антон поднял на Андрея затуманенные, стеклянные глаза, когда тот открывал переднюю дверцу.

— Получи и распишись, — весело сказал Багин, протягивая товарищу пачку банкнот.

— Сколько здесь?

— Как и договаривались, семьсот. По стольнику за штуку. — Андрей даже удивился, что не покраснел от вранья.

Антон вынул из пачки червертак.

— Это твоя доля, держи.

— Да прекрати ты, — обидчиво запротестовал Багин. — Тебе же нужны деньги. Ровно семьсот рублей. Уже сегодня можешь отдать долг.

— Ничего не хочу слушать, — упрямился Антон, пытаясь запихнуть фиолетовую бумажку в карман куртки Андрея.

Ребята чуть не подрались. В конце концов Багину удалось уговорить Антона оставить четвертак себе. Андрей и так был вполне доволен полученным наваром.

— Ты… Ты настоящий друг, — растроганно сказал Антон. — Даже представить себе не можешь, как выручил меня… Я спасен… Брошу им деньги в рожу, пусть подавятся… Пошли они со своим счетчиком, сволочи…

— Я получил заказ, — Андрей кинул пустую сумку на заднее сиденье.

— Заказ? Какой заказ? — удивился Антон.

— Завтра придет покупатель… Ему нужна партия джинсов.

— Ты гений! — Антон завизжал от радости. — Теперь заживем припеваючи! — Он включил зажигание и вдавил акселератор. Автомобиль взревел, словно жеребец в период лошадиной любви, и понесся по шоссе.

Антон, как и вчера, начал устраивать дорожный террор. Конкуренцию ему могли составить разве что таксисты, частники же шарахались в стороны, предпочитая не связываться с наглецом. Стрелка спидометра разменяла вторую сотню, но Антон все жал и жал на газ.

Размахивая полосатым жезлом, на середину шоссе выбежал инспектор. Он приказывал Антону остановиться, но парень и не думал слушаться гаишника. Не сбавляя скорости, он пролетел мимо постового, обдав его с ног до головы грязью…

Антон настойчиво предлагал Багину опять поехать на его дачу, но Андрей отказался, сославшись на неотложные дела.

На бессовестно укрытые от делового партнера деньги Андрею хотелось сделать Наташе какой-нибудь подарок, который помог бы ему загладить свою вину перед любимой.

Когда они выкатили на Арбат, Андрей попросил товарища притормозить и, пожелав ему удачи, вылез из автомобиля. При этом он испытал невероятное облегчение. Ему все-таки было неловко перед Антоном…

«С работой грузчика пора заканчивать, — размышлял он, рассеянно разглядывая витрины. — Зачем мне теперь горбатиться? Пусть уж кто-нибудь другой ишачит, а с меня хватит. Оказалось, что фарцевать не так трудно и опасно, как я предполагал… Тем более что со сбытом джинсов проблем не будет, этот грузин с золотыми зубами, судя по всему, стал моим клиентом. Да у меня способности! Быть может, через несколько месяцев на тачку накоплю, вот завидовать все будут! А что сказать Наташе? Она же будет всячески отговаривать меня, ныть, лить слезы… Ладно, что-нибудь придумаю, не из таких переделок выходил…»

Тут его взор остановился на витрине магазина готовой одежды. А точнее на изумительно красивом белом подвенечном платье. Наряд был настолько прекрасен, что даже манекен, пластиковая лысая уродина, выглядел в нем сказочной красавицей.

Андрей вбежал в магазин и, растолкав неповоротливых покупателей, продрался к прилавку.

— Девушка, — обратился он к продавщице, молоденькой девице с ярко накрашенными ногтями. — Сколько стоит платье?

— Чего? — работница торговли подняла на Багина раскосые глаза. Чувствовалось, что подобное упражнение далось ей с большим трудом.

— Я спрашиваю, сколько стоит платье? — почти кричал Андрей.

— Какое платье? — Продавщица была сама флегматичность. Если бы в магазине взорвалась бомба, она, вероятно, отреагировала бы на это более чем спокойно.

— То, которое на витрине. Белое такое, свадебное.

— Нисколько. Оно продано. — Девушка увлеченно теребила длинную иглу, предназначавшуюся для накалывания чеков.

— Как — продано? — Багин чуть не заплакал.

— А вот так. Продано — и все.

— А почему же оно тогда висит, если продано? — пытался разобраться в парадоксе Андрей.

— Что вы пристали ко мне? Я же не справочное бюро! Продано, говорю. Просто его еще не забрали.

— А у вас еще будут такие платья?

— Не знаю.

— А кто знает? — Андрей закипал гневом.

— Директор, но его сейчас нет, на совещание уехал, — ответила девица тоном, означавшим, что тема разговора исчерпана.

От хорошего настроения не осталось и следа. Как все-таки быстро можно вывести человека из себя одним только пренебрежительным отношением к нему. Еще несколько минут назад Багин мечтал доставить Наташе радость, хоть как-то скрасить их унылый быт. А увидев свадебное платье, вновь подумал о женитьбе, представил себе Наташку в роли невесты, какая она будет красивая. Он уже было решил побежать на следующий день в ЗАГС подавать заявление, но продавщица… Она вероломно разрушила все его прекрасные мечты, они разлетелись в одно мгновение, словно карточный домик… Андрею стало гадко…

Он свернул на какую-то узкую улочку. Горькие мысли поглотили юношу, он настолько ушел в себя, что не обратил внимания на выезжавшую из подворотни «шестерку». Его спасла только фантастическая реакция водителя. Истерически визжа тормозами, автомобиль остановился в считанных сантиметрах от Андрея.

— Ты, урод! — Бледный как смерть шофер высунулся из окна. — Тебе жить надоело? Недоносок!

Андрей никак не прореагировал на эти оскорбления. Он даже не повернул головы в сторону машины, которая могла подарить ему легкую смерть. В тот момент парень действительно без всякого сожаления расстался бы с жизнью. Так иногда бывает, когда кажется, что все… нет больше сил вести жалкое существование, ползать в собственном дерьме, идти на подлость ради осуществления цели… Какой бы желанной и прекрасной ни была эта цель…

Открыв дверь, Наташа обомлела. На пороге стоял Андрей. Его лицо закрывал огромный букет алых роз, из-за пазухи торчало горлышко бутылки с шампанским, а в руке была коробка «Птичьего молока».

— Жизнь продолжается, Денисова. — Андрей широко улыбался. — А я все еще люблю тебя.

— Что с тобой? — голос Наташи задрожал. — Что случилось?

— А почему что-то обязательно должно случиться? Почему мы не можем устроить себе праздник? Хотя бы один раз! — Он торжественно вручил цветы Наташе, притянул девушку к себе и крепко поцеловал.

— Что случилось? — повторила Наташа, вытирая губы. — Ты меня не пугай, Андрей. А ну, рассказывай!

— Тьфу ты! — плюнул с досадой Андрей. — Значит, по-твоему, я должен был ввалиться с недовольной рожей, пожрать, как свинья, и завалиться спать? Ты к этому привыкла, да?

— Да… — прыснула Наташа.

— Ах вот как! — Андрей подхватил Наташу на руки и закружил по комнате.

— Пусти, сумасшедший! — смеялась Наташа. И вдруг как спохватилась. — А откуда у тебя деньги?

— Премию получил! — нашелся Багин. Не мог же он сказать правду. — Бригада план перевыполнила, вот всем премию и дали! Кстати, ночью я остаюсь дома — вынужденный отгул, железнодорожные пути ремонтируют.

— Правда? — Наташа бросилась Андрею на шею. — И мы целую ночь будем вместе?

Только сейчас Багин понял, как он соскучился по Наташке. Ведь получалось так, что они практически не виделись на протяжении нескольких недель…

— И не только ночь, мы всегда будем вместе! — с пафосом произнес он.

Они до ночи сидели на кухне, разговаривали, смеялись, ели торт, запивали шампанским и целовались. Андрею больше приходилось помалкивать… Он и сам ужасался, что за последнее время у него появилось так много секретов от Наташи что он вынужден теперь обманывать ее, держать в неведении. Несколько раз, вовремя спохватываясь, он прерывался на полуслове, отшучивался и ловко менял тему. Ведь если Наташа узнает о его новой «работе», она же его просто распилит на мелкие дровишки.

Наташа поведала историю странного ограбления, на что Андрей только удивленно пожал плечами и сказал: «Всякое бывает».

Вообще-то в ту ночь им не нужно было слов, они и так прекрасно понимали друг друга. Просто им хотелось наговориться впрок, а вдруг потом еще долго не предоставится такой возможности? И в конце концов порешили плюнуть на все житейские заботы и не идти на работу, не подметать ненавистные улицы, а проваляться в постели до полудня. И в самом деле, почему бы не позволить себе такую роскошь хотя бы однажды?

А алые розы уютно устроились в стеклянной банке, заменявшей вазу, и тихонько покачивали нераскрытыми бутонами. На протяжении нескольких недель цветы не вяли. Не вяли, потому что Андрей подарил их Наташе с душой, от чистого сердца…