Факультет хвостатой магии

Глава 9

– Все ученики как ученики, и только вы вместо того, чтобы поселиться в студенческом корпусе устроились на техническом этаже. Почему?!

Отвечать, что я дурак, было как-то неловко, так что постаравшись скопировать физиономию Пушка неопределенно протянул:

– Так получилось…

– Типичный ответ некоманта! Все у вас «просто получается», «так выходит» и «само падает»!

Сидящий напротив меня человек недовольно откинулся в кресле. Оно, кстати, больше походило на парадный трон, да и вообще все здесь какое-то преувеличенно большое. И сам хозяин кабинета тоже немаленький, выше меня на голову. Хотя все равно кресло для него великовато…

Когда нахальных девчонок оттащили, ко мне в комнату набежало неприятно много народа, причем все с какими-то претензиями. С другой стороны, стоило я честно ответить, кто таков и что здесь делаю, как вопрошавший хмыкал, замолкал и боком-боком старался слинять. Дальше вопроса «это еще кто?» зайти удалось не многим. На примерно десятом вопрошающем это все мне надоело, я просто перестал отвечать и наконец оделся. Та, что с короной на голове, стояла с надменным видом, слушая какого-то хлыща в ливрее, остальные прятались за ней, поглядывая в мою сторону с мрачным обещанием. Лишь когда появился этот здоровяк началось какое-то осмысленное движение.

Лишних выгнали, перед девицами снова извинились, а мне приказали следовать в открывшийся портал. Решив, что больше ничего не остается и вообще стоит узнать, что к чему, я последовал. Сижу вот теперь, слушаю непонятные претензии. Кстати, удивительно спокойно слушаю. Переживания куда-то пропали, то есть совершенно. Вроде понимаю, что на меня изволит сердиться какое-то высокопоставленное лицо, но мне почему-то пофиг. Странно как-то.

Кстати, у местного персонала есть ведь удивительная особенность. Так почему бы не попробовать? Кашлянув, я как бы между делом осведомился:

– А вы, собственно, кто?

– Я, собственно, нынешний ректор Училища!

Хм, не сработало.

– И как становятся ректором?

– Дуэльный зал тут недалеко. Показать?

Ректор покрылся чешуей и выдохнул язык пламени из пасти. Видимо, это должно было вызвать какую-то реакцию. Чтобы не расстраивать его я выдал нейтральное:

– Оу?

Дракон, явно ожидавший чего-то другого, страдальчески закатил глаза. После чего выпустил струи дыма из ноздрей и съежился обратно в человека:

– Итак, вы решили учиться на факультете с самой неоднозначной репутацией. По удивительному совпадению в тот момент, когда Училище предоставило свою территорию для решения одного из Споров.

Сказано было не мне. Он рассуждал, лицо снова покрылось чешуей, а под губами зашевелились прорастающие клыки. Жуткое зрелище. Слишком большие, наверняка неудобно. Жаль, нельзя ему губу поднять, посмотреть вблизи…

– По еще более удивительному совпадению вы заняли предназначавшиеся для одной из делегаций покои.

– Меня туда пособие привело.

Ректор посмотрел на меня:

– Какое? Вам разве выдавали учебные материалы?

– Только факультет. В коробочке. А пособие само пришло. Сам то есть.

Щелкнув пальцами дракон закрылся от меня большим плоским щитом и начал что-то негромко бубнить под нос. Минуту спустя, когда я догадался, что это какое-то подобие монитора, он снова щелкнул и согласился:

– Факультет выдавали. Но вы должны были отнести его в учебный корпус, оставить там, зарегистрировать в студенческом общежитии! Да, с вами вряд ли кто-то захотел поселиться, но… Но как вы вообще там очутились? Это же закрытая территория!

– Ну-у… вот так вот.

Рассказывать ему что-то мне совершенно не хотелось. Просто так не хотелось, ничего личного.

– Нэкомант. – Сказано было с усталым раздражением. – Вам выделят отдельные, – Он подчеркнул это, подняв лапу. – Покои. Туда будут приносить пищу, факультет у вас есть, бродить по территории Училища не советую.

– Съедят?

Зачем я это сказал сам не знаю, но ректор согласно кивнул:

– Могут. Но главное – скоро сюда прибудет делегация от Верных.

Он вдруг выдохнул прерывистую струйку дыма, а потом откинулся на спинку:

– Отсев после второго экзамена выше ожидаемого на треть. Шесть профессоров сбежало. С охранными чарами что-то не так, кто-то накануне инвентаризации вломился в хранилище запретных артефактов, развоплотил хранителя и половину спер!

Ну да, взял-то едва корзинку… безразмерную… а спишут впятеро больше.

– А теперь еще и студент, поселившийся в дипломатических покоях. И все это на фоне предстоящего Спора!

– О чем спорить будут?

Он осекся, перевел взгляд на меня с каким-то удивлением. Потом пожал плечами:

– Раз вы не в курсе, то вам это и не нужно.

Достав из воздуха лист и ручку он что-то быстро написал, протянул записку мне:

– Вас разместят как положено, ступайте.

Пожав плечами я открыл дверь, выглянул. Знакомо.

– Мне точно сюда?

– Да, вам сначала в мою прихожую, а затем в коридор, мимо зала Славы Училища, во двор и к жилым корпусам!

– А можно узнать…

– Идите, не искушайте меня!

Нервный какой-то, ручку вон на стол бросил, руки на груди сложил и в окно уставился. Кстати, о ручке – с тихим звуком докатившись до края она застыла в неустойчивом равновесии. Этот момент… Видеть краткий миг равновесия перед тем, как предмет упал, оказалось неожиданно приятно. Тот короткий миг, когда ты не уверен, хотя и знаешь… Вселенная начала ветвиться. Каждое колебание зависшего на краю предмета заставляло меня видеть новые и новые миры, в которых ручка падала, летела вниз, оставалась на месте, цепялась, задерживалась, летела, оставалась, летела, ветвилась…

Ректор оглянулся. Посмотрел на меня, на лежащую у стола ручку, потом опять на меня. После всех этих переживаний сообразить, что надо сказать, не получалось. Пришлось оправдываться:

– Оно само.

– Во-он!

Теперь кабинет был даже маловат. Во всяком случае вот это чешуйчатое-здоровенное вдруг заполнило половину его, так что пришлось прыгать к двери, распахивать и быстро нырять, потому что за спиной кто-то включил огнемет. Дверь я закрывал в полете, ногой.

– О, снова этот.

Песочно-персиковый ковер, на который я упал, был подозрительно знаком.

– Ты кто такой?

Красивые ножки.

– Студент Училища.

– Просто студент?

И талия ничего так.

– Да, просто студент.

Грудь вполне, вполне.

– Так и будешь пялиться?

А вот трехцветная прическа подкачала. Грива какая-то.

– Даже некомант может смотреть на… кто вы, кстати?

Все четверо мрачно переглянулись, но трое уже отчесанных приближаться не спешила, только девушка с короной на голове стояла «руки-в-боки». Переглядывание затягивалось, девушки дергали ушами, поднимали брови, недовольно хмыкали и возмущенно фыркали. Наконец, все четверо решительно кивнули, развернулись, как на параде, и пропустив вперед коронованную удалились в мою «учебную аудиторию». Так и не ответив.

Эх, была такие удобные, тихие апартаменты. Понаехали, блин, устроили общагу! Хорошо хоть не ко мне подселились. Кстати…

В моей комнате все было по-прежнему. Дверь в стене закрылась и исчезла, в садике по-прежнему полдень, Пушок лежит на подоконнике. Интересно, а если его спихнуть, я тоже словлю «равновесный трип»? Вообще я ненормально спокоен, из отрицательных приобретений от экзамена лишь эта тяга увидеть момент между «до» и «после». Пожалуй, воздержусь.

Так, чем теперь заняться? Попытка узнать как становятся Академиками провалилась. Ну да, среди профессуры нравы те еще, что на Земле, что в небесах. Они наверняка и в аду под себя побольше углей подгребают и на сковородки соперников плюют. Хорошо, что никаких особенных последствий не повлекло. Зато и проблемы не решило. Сходить, что ли, к хоббиту, может удастся на рассказ сподвигнуть? Больше-то не к кому…

Покосившись на кота и на кровать я решительно собрал остатки воли и повернулся к двери. Может, через стену? Не любят меня местные двери, почему-то. Или Училище обиделось? Надо будет почесать его как следует. Но потом.

Открываем. Не то, пустырь какой-то. Открываем снова. Нет, это не столовая. Открываем в третий раз.

– Слышь, сюда пошел, э?

Закрываем. Делаем вывод, что двери это не наш метод.

– Можно мне к Многоразу? Если он, конечно, не сильно занят?

Стена чавкнула, засасывая меня по сантиметру. Наверное, это выглядит жутко, тот я, который в Училище не попал и экзамена не прошел, стал бы вырываться и кричать. А я-этот просто терпеливо ждал. Стена, поняв, что реакции не будет, хлюпнула с недовольством и меня стало засасывать значительно быстрее.

– Эй-эй! Давай сюда.

Хоббит сидел за нашим столом и махал руками. Теперь в столовой было достаточно многолюдно, и не только «людно». Хотя свободных мест хватало; как там ректор говорил, «отсев выше ожидаемого»? Да и порядка поменьше. Мебель вот на проходе стоит и никто не убирает…

Не сбавляя скорости я шагнул на стул, по-киношному красиво переступил на спинку и дав ему опрокинуться плавно сошел с упавшего. Остановился. Для завершения образа чего-то не хватало, но чего именно пока непонятно. Так что я просто сбил щелчком пальца пылинку с плеча и двинулся дальше.

– Что, второй экзамен?

Многораз привычно понял все без объяснений.

– Ага, равновесие.

Он было напрягся, потом махнул рукой и молча подвинул ко мне кувшин.

– На мне только не практикуйся. Вон, на Мами лучше, ей даже полезно.

Девушка с мило-безумной улыбкой закивала. О чем это они? Это почесывание для кого-то, а равновесие все-таки больше для внутреннего применения. Кстати, большая разница с первым экзаменом, после того я знал практически все приемчики, а теперь изученное проявляется по мере надобности. Непонятно, но не раздражает.

– Ты что, отсюда не уходил?

– Нашел вот Мами, попросил ее усыпить моего задолбыша. Ей практика, мне отдых.

– Второй экзамен сдавать будешь?

– У меня вторым идут «Поисковые работы». Морально готовлюсь. А вот она – да.

Мами опять затрясла головой. Но что именно было у нее вторым экзаменом, не сказала. Может, ей отшибло что-то? Хорошо, у меня Пушок есть, а то сидел бы сейчас под кроватью и трясся. Хотя нет – меня бы оттуда вытащили пришелицы.

С потолка без напоминаний сползла капля, оставив на столе два подноса и очередной кувшин. Довольный хоббит разлил по стаканам, подвинул к нам, чокнулись. Выпили. Хмыкнули.

Мой стакан, когда я его поставил, оказался на самом краю. Нет, не нарочно… хотя может и так. Тяга была почти непреодолимой, но вот чего я не люблю, так это зависимости, так что с трудом оторвавшись от тары попытался завести светскую беседу:

– Что-то здесь нынче мало уныния. Все слабые духом пали?

Хоббит пожал плечами:

– Первый экзамен как испытание, жестокое и обрекающее. Первый шаг по тропе, с которой не свернуть. Изменение, после него ты понимаешь, что изменился и дороги назад нет…

Я перебил:

– То есть мои уши это навсегда?

Хоббит завис, потеряв мысль, а потом кивнул. И тут же осведомился:

– Куда ты их дел? Оторвали?

Я молча щелкнул пальцем по верхней пуговице рубашки. Многораз, приглядевшись, покачал головой.

– Рисковый ты. Ну да ладно – вы прошли настройку и она необратима. Первые экзамены, что бы ты не выбрал, всегда меняют внутреннее. Второй дает доступ к внешнему…

И как я могу повлиять равновесием на внешнее? Дотянувшись и не обращая внимания на что-то продолжающего говорить хоббита я качнул стакан пальцем. Мир дрогнул, но кажется, это все-таки мое восприятие. Качнул сильнее, стакан наклонился и снова вернулся в устойчивое положение. Нет, определенно, это во мне. Хотя Многораз выглядит знающим и почему-то ему веришь, значит как-то и в самом деле можно применить равновесный принцип непонятным пока еще способом. Все-таки первый профессор был куда более профессиональным, научил так научил. Хотя опять же – если «почесывание» было для внутреннего, то как же с «первый меняет тебя»? Кого чесать у меня внутри?

Слишком сильный толчок, стакан падает и начинает катиться по столешнице. Странно, это ведь тоже равновесие. Но в движении. И в полете. И даже все эти осколки на полу тоже часть равновесия стакана…

– Владыка, хватит посуду бить!

Я закивал, почти как Мами, пережидая, пока ветвящиеся миры соберутся воедино. Сильная штука. Забористая.

– О, наша железная дева грядет. Судя по походке, второй экзамен сдан.

Зинаида в самом деле шла тяжелым, обрекающим шагом. Воплощение возмездия, причем неотвратимого. И что-то в ней было таким неправильным, что я…

Не знаю, как это получилось, но металлическая фигура замерла. А затем сгребла за шиворот какого-то типа, слишком активно размахивающего руками, подняла в воздух и швырнула.

– Ну вот, теперь драка будет.

– Помогаем?

– Не путаемся под ногами. Ей надо душу отвести.

Это да, не у всех же есть мягкие котики. Кому-то приходится…

Приятели перелетного типа уже активно пытались достать Зин… Зинаиду, конечно – мечами, ножами и прочим антиквариатом. Первые удары она отбила металлическими руками, а затем выхватила меч.

Определенно, наша помощь ей не требовалась.

– Знаешь, Многораз, еще месяц назад я бы от такого зрелища блевал весь день…

– С таким выбором факультета еще месяц и уже Зиночка станет бледнеть при одном твоем появлении. О, смотри как красиво та рука отлетела!

– Ага… ох ты, как она его развалила-то!

– Одно слово – факультет Изящества!

– Это два слова.

– Не придирайся.

Драка шла не в одни ворота, Зинаиду то и дело швыряли от стены к стене, дважды примораживали к полу, выстрелили в спину из бластера (безрезультатно), вбили в пол по колено и вообще, в разгоревшемся сражении она была одной из основных фигур. Тем не менее пробить доспехи не удавалось, а от действительно серьезных ударов девушка уходила как-то завораживающе-красиво. Смотрел бы и смотрел.

К нашему столику долетали лишь отголоски сражения и куски неудачников. Хотя некоторые после этого начинали ползти обратно, а один прямо на месте регенерировал и попытался втянуть нас в побоище. Что с ним сделала Мами я не понял, но собрат «Росомахи» вдруг истошно завопил и бросился наутек. Может, кроме колыбельных она теперь и пугательные песни поет?

Вздохнув, я повертел головой. Несмотря на творящееся в зале многие продолжали спокойно общаться, время от времени то закрываясь какими-то силовыми щитами, то перенаправляя удары, то вообще игнорируя их.

Администрация Училища не вмешивалась. Ну, им виднее.

Еще раз глянув на упоенно рубящуюся с каким-то трехметровым орком деву, я не прощаясь встал и двинулся к выходу. Как раз дверь открыта, попробую дойти до этого таинственного «студенческого корпуса». Тем более что не я один решил покинуть шумное место.

В коридоре рубились на лазерных мечах, моему появлению обрадовались. От удара я уклонился, а попытавшийся схватить грубиян свалился под ноги, дергая конечностями от удовольствия. И чего нас бояться? Мы, нэкоманты, несем людям радость и мур-мур-мур.

Еще один романтик швырнул издалека трехметровой сосулькой. Промахнулся, но осколком мне задело щеку. Пришлось быстро убежать за угол, а уже там расстегнуть две пуговицы, вспомнить, какой я красивый и застегнуть обратно, избавившись от царапин.

Между прочим, моя волшебная рубашечка наверняка сможет создать образ умудренного профессора, или даже великого мага. Но проблемы это не решает. Всех не защекочешь, а кое-кто вообще почесыванию не поддается. Вон Зинаиду сколько угодно чеши, без толку. Хотя… ну, наверное это все-таки я ее? Значит, это как-то можно…

За очередным поворотом никого не оказалось. И кажется, в этих подвалах я уже гулял. Видимо, не судьба мне оказаться в предназначенном для студентов месте. Не очень-то и хотелось.

Все-таки этот экзамен жутенький оказался. Не в своем антураже, подумаешь, попрыгал немного на километровой высоте. Вот суть действительно пугает. Я же как обдолбавшийся хожу: ноль вниманья, фунт, или даже тонна, презрения. Ко всем и всему. Зиночка тому грубияну с пиломечом его оружие засунула в неудобосказуемое, брызги на всю столовую, а я только плечами пожимаю. Ненормально это. Или теперь такое будет моей нормой? Хм, тогда можно ли меня считать – мной? И вот еще…

Нога скользнула на мокром, я наконец оторвался от раздумий и огляделся. Совсем уж подземелья, трубы какие-то под потолком, клочья пыли. А у стены валяется собака. Большая, кстати. Серо-бурая. И в луже крови. Дохлая?

– Эй, псина, ты что, со студентами повстречалась?

Пса или рубили, или когтями драли. Кусок шкуры висит, мясо видно, одна лапа торчит слишком вбок. Надо же, я ведь крови не то, что боялся, но сильно не любил. Своя – ладно, а вот на чужую смотреть не мог. Хорошее место, это ваше Училище. Стремное, правда, но хорошее. Равновесное такое.

– Ладно, раз уж я драку спровоцировал, то помогу. Ты как, потерпишь?

Пес меня не слышал. Кажется, он вообще ничего не слышит. Только бока двигаются.

Легко сказать, но эта милая собачка весит побольше меня. И носилок рядом нету, значит надо что-то думать. Пес вообще непонятно как сюда попал, следов нет, только сам мохнатый и натекшая с него лужа крови. Откуда он вывалился?

Кстати, а ведь это мысль!

Присев у стены и осторожно переложив голову захрипевшей собаки себе на колени я почесал стенку:

– Нам бы в место, где его можно было бы подлечить? – Руку схватило и активно стало утаскивать в глубину, пришлось строго напомнить: – Простите, меня можете кидать сколько угодно, но вот песика лучше не кантовать. Мм?

Стена согласно булькнула, утаскивать стало плавней. Немного некомфортно было в тот момент, когда я оказался с головой в камне, все-таки дышать лучше воздухом, но тут локоть вылез наружу с другой стороны, а там и всего меня выдавило, вместе с пассажиром. Вежливо кивнув стене я чуть было не попытался переложить псину поудобнее, но спохватился. Это не мешок с цементом, пусть лежит, где уронили.

Но вот почему я в своей комнате? И что мне делать с полутрупом?

Встав, я недовольно посмотрел на измазанные кровью руки, кое-как вытер их об ковер. Идти к моим новым «соседкам»? Так они как бы кошки, а пострадавший как бы собака. Вдруг добьют? Просить перенести еще куда-то не стоит, кажется стенки чем-то недовольны. Сам я раны штопать не умею. И что остается?

– Эй, зеркало! У нас есть что-нибудь лечебное в корзине?

Отражение вздохнуло, прижалось к стеклу щекой, попытавшись рассмотреть собаку, затем задумалось:

– Есть плеть огня, можно прижечь раны.

– Не добить, а вылечить!

– Твоя рубашка?

– Он не в состоянии сосредоточиться. К тому же он пес!

– Тогда… витализатор.

– Это что?

– Красненькая трубочка с шариком на конце.

Нырнув в корзину я стал перебирать хлам. Нашел не сразу, но нашел.

– Как оно действует?

– Витализирует объект, заставляя жить.

– Медицинский артефакт?

– Пыточный.

Я покосился на трубочку с сомнением, но отражение решительно кивнуло:

– Да, наилучший выбор. Умереть не даст, а на собаках все рано или поздно заживает. Просто направь и жми.

Видимо, витализатор был дефектный. Вырвавшееся из него облачко перекрасило и пса, и часть стены, у которой он лежал, в розовый цвет. Да и сам пациент здоровей выглядеть не стал, пусть даже зеркало стало убеждать меня в том, что все прошло как надо. Нет, если уж я начал что-то делать, то я сделаю это как следует!

– Пушок, давай ты поработаешь.

– Вот еще.

– Это был не вопрос. Я говорю – ты поработаешь!

– Отнеси его к целителям, так всем будет лучше.

Кот, все это время лежавший на подоконнике, поднялся и попытался было куда-то уйти, но я оказался быстрее.

– Ты умеешь лечить, просто обязан уметь. Приступай!

Пособие свело глаза к носу, оценило размеры моего когтя. В человеческой форме у него не меньше, но сейчас… хорошо быть большим! У меня все большое. И уши, и зубы, и когти…

Вывернувшись, Пушок упал на пол, с ленцой дошел до лежащего пса, потрогал его лапкой, с выражением «чем только не приходится заниматься» прошелся по боку своего пациента, нашел самое уютное место, устроился, поджав лапы и хвост.

Пес внезапно открыл глаза, сфокусировал взгляд на мне, затем с трудом приподнял голову и посмотрел, кто там на нем расположился. Почему-то вид Пушка его ничуть не удивил, собака с явным облегчением опустила голову обратно и вздохнув замерла. Только подымающийся изредка мохнатый бок показывал, что пес еще жив.

Кот сидел на нем закрыв глаза и урча на одной ноте.

Больше я ничего сделать не мог, да и не хотелось. Стащив одежду голышом выбрался в сад, постоял под водопадом, дергая ушами, а потом добрел до кровати. Мда, сорвался экзамен сдавать, а ни одной проблемы не решил, только новых набрал. Что теперь делать?

Правильный ответ я знал с детства.

Поэтому просто упал на подушку и стал ждать то, которое мудренее.