Фаворит

Глава 10

Орудие изрыгнуло пламя и дым, огласив округу грохотом выстрела, вздрогнуло и, взбрыкнув, подалось назад. Сошник, упёршись в землю, снял слой грунта, словно отвал, закреплённые на спицах колёс противооткатные пружины натянулись, а затем подали гаубицу обратно.

Через несколько секунд на расстоянии в три версты вспухло белое облачко. Я активировал «Дальнозоркость» и отчётливо рассмотрел, как упала группа мишеней. Из тридцати штук стоять осталось только шесть. Ну что сказать, в этот раз прилетело куда точнее, чем в прошлый. Я постепенно нарабатываю опыт в этом деле.

Мишени недолго оставались в лежачем положении, секунда и противовесы начали поднимать их, а ещё через одну они вновь изображали стойких оловянных солдатиков. Я удовлетворённо кивнул и отдал команду:

— Передок к орудию! — И, обернувшись к поручику Воронину, спросил: — Ну и как вы находите мою новую гаубицу?

— Не знаю, во сколько она вам обошлась, но я в неё уже влюбился, — заворожённо качая головой, произнёс он.

— Дорого обошлась, не без того. И снаряды по цене кусаются, — вынужден был признать я и добавил: — Но какова эффективность!

— С этим не поспоришь, результат внушает, — всё так же под впечатлением произнёс поручик.

Расчёт из десятка крепостных парнишек подогнал к орудию передок и начал цеплять его. Пора менять позицию, сейчас приблизимся на произвольную дистанцию и сместимся… да хоть вправо и повторим серию из трёх снарядов.

Делать ставку на одних лишь одарённых глупо, как не стоит возлагать все надежды и на винтовки. Они, конечно, обеспечат серьёзное преимущество, но памятуя о Крымской войне, полагаю, все же не подавляющее. А вот шрапнель, которую я решил всё же назвать на русский лад градом, уже совсем другое дело. Причём если пойти дальше и не начинять обычную круглую гранату пулями, а создать полноценный снаряд, то и толку будет куда больше.

Я мог пойти по пути наименьшего сопротивления и использовать литой чугунный оперённый снаряд, оставив гладкоствольную пушку. Калибр меньше, снаряд в полтора раза легче, чем у единорога, так что и отдача будет скромнее, и результативность значительно выше. Но я никогда не забывал простое правило — что легко сделать, легко и повторить. Лишаться же преимущества не хотелось. Хватит уже и той картечной гранаты, что я слепил на коленке.

Рота капитана Яковлева вышла с развёрнутым знаменем, минимальными потерями и вынесенным опытом использования нового боеприпаса. Кирилл Романович оценил его эффективность и подал соответствующий рапорт по команде. Насколько озвучила мне Голицына-Тульева, решение ещё не принято, Пушкарский приказ сейчас рассматривает новинку и пробует её на зуб. Но если там не дебилы, то её в срочном порядке начнут внедрять в войска. Во всяком случае, Елена Митрофановна намерена использовать это в своём полку. А значит, мне нужно пойти дальше.

В этой связи я решил сделать ставку на нарезной ствол, казённое заряжание и снаряд цилиндрическо-оживальной формы с двумя свинцовыми поясками. От многого, что мог предложить даже я, пришлось отказаться. И дело тут вовсе не в технологиях, они были на достаточном уровне, чтобы обеспечить приемлемое качество, и не в дороговизне, уж с деньгами я как-нибудь разберусь. Вопрос упирался во время, которого катастрофически не хватало.

С одной стороны, мы вроде как сами обозначили сроки, но с другой, Долгорукову уже начали подталкивать и теребить, а отправляться в поход с сегодняшним вооружением, при соотношении сил не в нашу пользу… Ну, это если только отвлечь внимание на себя в качестве пушечного мяса, тем самым вынудив Турцию погодить с объявлением войны. О том же и Шешковский вещал.

Словом, нам срочно нужна пушка с нарезным стволом и при минимальных затратах. Вот и вышла у меня трёхфунтовая гаубица с клиновым затвором. Из изысков только противооткатные пружины и сошник, которые вполне приемлемо гасили откат, а первые ещё и возвращали орудие практически в изначальное положение.

Изменений вроде и немного, только в изготовлении такая гаубица обходится уже чуть не втрое дороже того же полупудового единорога, стоившего порядка трёх тысяч рублей. Не шутка! А главное, по времени её делать куда дольше. Хотя я, конечно же, подошёл к делу основательно и озаботился необходимым оборудованием и станками, что опять влетело в копейку, зато значительно удешевит производство и серьёзно ускорит процесс.

Дудин хватается за голову, сворачивает частные заказы, делая мои приоритетными, но всё же и не думает отмахиваться от меня. Он и пушкарный цех взял в свои руки, где пришлось организовывать литейную, да мастера литейщика привлекать. Правда, он до того только колокола ладил, но управился и с орудиями. Основные части как раз литьём и получали, а дальше, как в том анекдоте, доработка напильником.

Всем этим я занимался тот месяц, что провёл в Воронеже после похищения великой княгини. Времени как раз хватило на то, чтобы не только гаубицу изготовить, но и картечницу. Однофунтовая пушечка калибром в пятьдесят миллиметров должна была заменить в нашем полку станковый пулемёт. Дистанция боя для неё всего-то три сотни шагов, но с казённым заряжанием и готовыми патронами можно добиться скорострельности шесть выстрелов в минуту, что существенно усилит огневую мощь взвода.

Никакой ошибки, я собирался вооружать ею именно взвод, введя в него отделение огневой поддержки. Говорю же, что серьёзно переработал штаты местного полка, исходя из собственного опыта и возможностей этого мира. Дорого, не без того, но оно того стоит. Однозначно…

Мы достаточно споро сменили позицию, и я сделал Воронину приглашающий жест, мол, не желаете ли попробовать. Тот видел, как я отстрелял две серии по три снаряда, задавал уточняющие вопросы и наконец являлся опытным артиллеристом, имевшим дело с пушками уже не первый год. К тому же тема эта ему была интересна. Будь иначе, и я не стал бы обращаться к нему только из-за того, что он обязан мне жизнью.

Получилось у Григория Тимуровича не так удачно, как у меня. Ошибся с определением дистанции, а потому группу мишеней задело только краем, повалив лишь две из них. Но он сделал выводы, внёс поправку, заменив трубку замедлителя на секунду дольше, и следующим снарядом накрыл разом все мишени. Глянул на меня.

— У нас с собой ещё четыре снаряда, — ответил я на его немой вопрос и сделал приглашающий жест.

— Передок к орудию! — выкрикнул он команду.

Сменив позицию, мы чуть приблизились и ещё больше сместились вправо. Сыто лязгнул затвор, Воронин прикинул расстояние, выставил прицел и приник к нему. Грохнуло и снаряд ушуршал к цели. Вспухло молочно-белое облачко, и вновь накрыло всю группу. Двести пятьдесят десятимиллиметровых пуль это, конечно, не баран чихнул, но и уметь стрелять тоже нужно. Поручик делал это прямо-таки виртуозно.

— Вы отлично стреляете, — когда был израсходован последний снаряд, отметил я.

— Да я вообще не представляю, как можно из такого орудия промахиваться.

— Передок к орудию! Возвращаемся в имение, — распорядился я, садясь в седло.

Воронин последовал моему примеру, и мы, не выказывая поспешности, направились в сторону имения моих родителей. Ну а где мне ещё проводить испытания нового орудия? Для чего я выкупил десяток молодых холопов, не имеющих ещё плетений. Пришлось убить целую неделю на то, чтобы научить их выполнять обязанности орудийной прислуги. Успехи пока не очень, но для полевых испытаний умения парней уже вполне хватает.

— Кстати, а как воспламеняется трубка замедлителя? Если свинцовые пояски плотно входят в нарезы, то должны наглухо перекрывать путь пламени и дыму, — поинтересовался Воронин, ехавший со мной рядом.

— А вы не заметили? Два нареза в стволе друг напротив друга сделаны глубже и шире остальных, свинец не заполняет их полностью, и происходит прорыв, воспламеняющий затравку. За всё время не было ни одной осечки.

— Понятно. А какие ещё есть заряды?

— Картечь, пять сотен пуль диаметром, как и в граде, четыре линии##1.

##1 Л и н и я — 1/10 дюйма, равна 2,54 мм.

— Всего-то? Такая пуля слишком лёгкая и далеко не полетит.

— До трёхсот шагов более чем достаточно, а дальше уже следует бить градами.

— Хм. И каковы результаты на такой дистанции?

— Очень хорошие. Настолько, что я решил изготовить ещё и картечницы сродни уже существующим однофунтовкам. Опытный образец в имении, скоро сами сможете посмотреть и оценить.

— Однофунтовки так и используют, но заряжают ближней картечью. И бьёт она до четырёхсот пятидесяти шагов, — заметил Воронин.

— Это так, но в заряде лишь три десятка пуль, а в цель на пределе попадает хорошо как штуки три-четыре. У меня же двести пятьдесят, и до противника долетит куда больше.

— Но маленькая пуля наносит не такие уж и серьёзные ранения, — с сомнением покачал головой Воронин.

— Для того чтобы убить, хватит и этого, а то, что будет много раненых, так оно и к лучшему. Раненый уже не боец, а обуза и деморализующий фактор. Он требует эвакуации в тыл, лечения и ухода.

— А гранаты у вас имеются?

— Разумеется. Они точно в таком же стакане, как и град, но он полностью заполнен двумя фунтами пороха, а в наконечник вставляется не трубка замедлитель, а специально разработанное кресало, которое выдаёт искру в момент удара снаряда о землю или препятствие.

Ох и намучился же я с ним, пока не получил нужную конструкцию. Как бы всё упростило наличие ударного состава, ну или тёрочного. Однако ничего подобного в наличии не наблюдалось, а потому оставались старые добрые кремень и кресало. Как результат, взрыватель получался достаточно дорогим. Радовало хотя бы то, что из ста двадцати снарядов в боекомплекте восемьдесят отводилось под град, тридцать картечь и только десяток гранат.

Мало? Ну, это как сказать. Порох обладает слабой бризантностью, и снаряд даёт мало осколков, а потому граната хороша только для стрельбы по укреплениям и постройкам. Степь же подразумевает открытый простор, татарских и ногайских всадников, с которыми лучше разбираться на дальних подступах. И тут град будет как нельзя кстати. Ну или стремительные наскоки кавалерии, когда куда больше пригодится картечь. Так что думал я над этим вопросом, ещё как думал.

— Я правильно понимаю, что её высочество планирует направиться в Дикое поле? — спросил поручик.

— В её планы входит захватить Азов и открыть России выход в Азовское и Чёрное моря, — не стал темнить я.

— Но тогда нужно будет брать и крепость Еникале, стерегущую пролив, а иначе это лишено смысла.

— Так и будет. Впоследствии. А может, нам всё же удастся договориться с турками, и в этом не возникнет необходимости. Как говорится, будет время, будет пища. Пока же в наши планы входит комплектование пехотного полка.

Никаких секретов я не раскрывал. Всё уже сделано вместо нас с Марией, и тут не в последнюю очередь постарался сам император, хотя он, конечно же, в этом ни за что не сознается. Более того, по слухам, князья собираются отправить против Крымского ханства сильное ополчение, к чему сейчас усиленно и готовятся.

Дезинформация как она есть. И слухи о том, что великая княгиня собирается в поход против Азова, в ту же копилку. Тем паче что согласно им, она намерена отправиться туда в одиночку, имея лишь один полк. Весьма самонадеянно и глупо, а потому не похоже на правду. Но рекрутский набор полка уже начался.

Эти сведения однозначно заставят турок не спешить с началом войны и постараться выяснить все обстоятельства. Пока же суд да дело, они будут готовить армию, восстанавливать старые и возводить новые укрепления. Убедившись же в том, что князья никуда переть не собираются, ударят сами, и скорее всего, на Кавказе. К этому времени и мы подоспеем, путая им все карты. А шуму мы наделаем изрядно, уж я-то постараюсь.

— Как по мне, то весьма амбициозные планы, — заметил Воронин, ехавший рядом со мной.

— Но вполне осуществимые, — возразил я.

— С одним полком не более двух тысяч человек против шести, находящихся за крепостными стенами… До которых, к слову, нужно ещё дойти, чему вполне могут воспрепятствовать татары или ногаи. — Он вновь с сомнением покачал головой.

— Неужели вы полагаете, что мы с великой княгиней этого не понимаем?

— Надеюсь, что всё же понимаете.

— Разумеется. Полк будет сформирован не по существующему ныне, а по новому штату. Трёхбатальонный состав, в каждом из которого будет по одной батарее вот таких гаубиц и ещё две в дивизионе. Кроме того, в каждом взводе по одной картечнице. Всего на круг получается двадцать орудий, эффективность которых вы имели возможность наблюдать лично, и тридцать восемь картечниц. Ну и как вишенка на торте, поголовное вооружение солдат винтовками, что значительно увеличит дальность и точность боя. Так что татаро-ногайские всадники будут сильно удивлены.

— Полагаю, что речь идёт о казнозарядных штуцерах вашей конструкции?

— Вы совершенно правы. Делать ставку на дульнозарядные штуцера, отличающиеся мешкотным заряжанием, сущая глупость.

Вообще-то, нет. Пуля Минье решает эту проблему на раз. Вот только я не собирался давать в руки возможных противников столь простой в исполнении и эффективный козырь.

— Не проще ли было воспользоваться новомодными пулями с войлочным хвостовиком? — заметил Воронин.

— Благодарю, что вы оценили моё первое изобретение в оружейной области.

— Серьёзно?

— Уверяю вас, Григорий Тимурович. Так вот, несмотря на то, что эта пуля вдвое эффективней круглой, её преимущество всё же недостаточно, а потому мы с Марией Ивановной намерены сделать ставку именно на винтовки.

— Дорогое удовольствие, но допустим. Однако что вы намерены делать с артиллерией? Снарядов понадобится очень много. И в особенности картечи, которая идёт на начинку градов. Я не говорю о стоимости. Предположим, князь Долгоруков вложится в свою дочь и выделит потребные деньги. Но серебро не стреляет. Необходимо наладить производство и снабжение боевым припасом. Как вы собираетесь решать эту проблему?

— Есть пара задумок, и уверяю вас, так или иначе, но я решу этот вопрос.

— Как? Поставите парочку заводов. А пушки? Подумать только, такое количество. Вы хотя бы представляете, сколько они стоят? Да бог с ней, с ценой. Как вы собираетесь изготовить потребное количество за столь короткий срок? Ведь поход намечен на будущий год. И это я помолчу о подготовке личного состава.

— Пушки уже делаются, как заказаны, винтовки и пистолеты в потребном количестве. Обойдётся это, конечно же, недёшево, но на первое время средства имеются, и есть возможность в скором времени полностью закрыть потребность в деньгах. В крайнем случае, Мария Ивановна сможет обратиться за поддержкой к князю Долгорукову. Словом, это те вопросы, о которых нашим офицерам не нужно задумываться. А вот над тем, чтобы принять предложение Марии Ивановны о вашем переводе в её полк, подумать очень даже советую. Жалованье на уровне императорской гвардии плюс перспектива получения обширных владений в будущем княжестве и беспроцентный займ на обзаведение хозяйством. И наконец, личный вассалитет великой княгини, а как следствие — забота о вашей семье даже в случае вашей гибели.

— Я знаю, что означает личный вассалитет. Хм. Должен заметить, что это щедрое предложение.

— Причём оно строго ограничено. Так что подумайте над этим вопросом.

— Но ваш поход в Дикое поле едва ли не самоубийственен. Похоже, что в силу вашего юного возраста вы попросту не понимаете кое-каких вещей. Новейшее вооружение, даже при наличии налаженных поставок всех необходимых припасов, это всего лишь иллюзия полного превосходства над противником, — задумавшись на какое-то время, всё же возразил Воронин.

— Полагаете, что мы с великой княгиней настолько юны и наивны, что не понимаем всей опасности? Просто поверьте, что у нас есть сильные козыри, открыть которые я вам пока не могу. Хотя нет. Кое-что продемонстрировать всё же возможно, — останавливая лошадь и спешиваясь, вдруг решил я.

— И что же это? — присоединяясь ко мне, поинтересовался Воронин.

— Езжайте в имение. Зима — старший. Хруст, останься с нами и охраняй, — распорядился я, и к Воронину: — Григорий Тимурович, дайте мне слово дворянина, что всё сказанное и показанное мною останется только между нами, и никто и никогда не узнает о том, что вам сейчас станет известно.

— Ч-чёрт, вы меня пугаете, Пётр Анисимович, но ещё больше интригуете. Я даю вам своё слово.

— Замечательно. А теперь присядем на травку, и если вы не против, прогуляемся в изнанку.

— Не понимаю.

— Просто верьте мне.

— Ну, хорошо.

Мы устроились напротив друг друга и взялись за руки, посмотрели в глаза и, уловив момент, опустили веки.

— Твою м-мать! — не удержался от восклицания Воронин.

Он смотрел на моё вместилище, не в состоянии оторвать от него взгляд. А что такого? Оно очень даже внушало. Во-первых, его объём существенно вырос и составлял тысячу семь люм, что серьёзно приближало меня к девятому рангу. И это в девятнадцать лет, через год с небольшим после инициации. И во-вторых, каналы, они же жилы, которые под воздействием желчи сейчас расширились настолько, что выглядят по-настоящему внушительно.

— Прошу простить, Григорий Тимурович, я вовсе не собирался впечатлять вас ростом своего дара, — слегка пожал плечами я.

— Волколак? — указав в сторону вместилища, коротко спросил он.

— И не один, — подтвердил я.

— Вы что, охотитесь на них в своём имении?

— Всё имеет свою цену. Просто нужно знать, где искать.

— Хотите сказать, что слухи относительно…

— Хочу сказать, что мы здесь не за этим, Григорий Тимурович. Времени у нас не так много, а работы предстоит предостаточно. Выведите, пожалуйста, перед собой все ваши плетения.

— Зачем?

— За тем, чтобы я показал вам то, ради чего мы сюда и пришли.

На изменение всех плетений персонально под него у нас ушло около получаса. Всё же дело небыстрое, но мы управились, и когда вернулись обратно, ему оставалось только удивляться. Потому что первые же опыты указали на возросшие возможности.

— Да вы просто уникум, — растерянно и в то же время возбуждённо произнёс Воронин.

— Я знаю, — без ложной скромности ответил я и посмотрел ему в глаза. — И даже это ещё не всё, Григорий Тимурович. Итак?

— Допустим, я соглашусь. И что меня ожидает по переводе в ваш полк? — поинтересовался он.

— Звание майора и должность начальника артиллерии полка.

— У меня только четвёртый ранг.

— А я не так давно и вовсе был поскрёбышем, — пожал я плечами.

— Хорошо.

— Это не всё. Вы сами должны будете подобрать офицеров артиллеристов: четырёх капитанов на должности командиров четырёхорудийных батарей и восьмерых поручиков или подпоручиков на должности командиров двухорудийных взводов. Разумеется, не в качестве затыкания дыр, это должны быть знающие своё дело артиллеристы.

— Я вас понял. У меня есть на примете несколько офицеров, которым точно нечего делать в дальних глухих гарнизонах.

— И главное. Вассальная клятва всех офицеров будет скреплена узором «Верности» новообретённой княжеской ветви Долгоруковых.

— Узор «Верности»? То есть клятва, принесённая дворянином, для неё ничего не значит?

— Не стоит делать поспешные выводы, Григорий Тимурович. Для начала, это нормальная практика для новообретённого рода. Да, старомодная. Но в случае с Марией Ивановной, весьма молодой особы, не имеющей должного жизненного опыта и окружения из проверенных дворян, это вполне объяснимо. И потом, её уже не раз пытались убить, а предатель обнаружился в ближнем окружении князя Долгорукова. Представитель старинного дворянского рода, служивший у его светлости более двадцати лет.

— Я понимаю, но…

— В свою очередь её высочество гарантирует вам в течение года рост до шестого ранга, — перебил я его. — Ну, посудите сами, лет в пятьдесят вы всё равно примите узоры. Так что, по сути, ничего не теряете и даже, наоборот, экономите время. Более того, вам их нанесёт одарённый девятого ранга. Правда, придётся малость обождать.

— Намекаете на себя?

— Не намекаю, а говорю прямо. К тому же вы получите персональные узоры, которые куда эффективней.

— Опять вы?

— Мне казалось, что это уже общеизвестно.

— Я должен подумать.

— Думайте. Но помните, что о нашем разговоре не должен знать никто.

— Разумеется.

Секретность наша ахиллесова пята. И в то же время, чтобы дворянин пошёл на такой шаг, перед ним просто необходимо хотя бы немного приподнять завесу таинственности. Настолько, чтобы его смогли увлечь перспективы. Узор «Верности» вполне законен, но даже он не гарантирует полной безопасности. Отчего его и используют уже не так часто, как в прежние времена.

Везде и всегда есть свои но. Стоит уверить носителя в том, что действия, да хоть главы, идут во вред роду, и тот с чувством выполненного долга встанет на тропу предательства. Он будет свято верить в собственную правоту, а потому и кара узора его не настигнет.

Казалось бы, сейчас род это сама Долгорукова, и значит, «Верность» должен уподобиться «Повиновению», подразумевающему полное подчинение и слепую преданность. Но ничего подобного, ведь великая княгиня по младости лет может ошибаться и вредить самой себе, следовательно, долг верного вассала в том, чтобы уберечь её от подобной глупости.

Так что узор этот я собирался использовать как основную, но не единственную меру безопасности. Появилась у меня одна занятная наработка, навеянная братьями Унгернами. Правда, никак не подвернётся случай испытать её. Всё же специфическая штучка.