Фаворит

Глава 28

— Ну что, хороша?

Столбова скрестила руки под грудью с дерзко торчащими сосками. Крутые бёдра с аккуратным треугольником курчавых волосиков пшеничного цвета. На голове они такие же, только прямые, ниспадающие ниже ягодиц. Да ёшкин кот, картинка! А ещё это её вызывающее поведение…

— Арина Егоровна, не стоит задавать вопрос, ответ на который вам и без того известен, — даже здесь мне пришлось справляться со слегка пересохшим горлом.

— А вам, Пётр Анисимович, не стоит столь явственно демонстрировать свою заинтересованность, — скорее выплюнула, чем произнесла она.

— А чего вы от меня ожидали? Уж простите, но содомия не мой конёк. Другие относились ко мне с пониманием и не обращали на это внимания.

— Другим, возможно, не доводилось ловить на себе ваши похотливые взгляды.

— Это когда я…

— Ещё в гимназии. И после случалось, — перебила она меня.

— Не похотливые, Арина Егоровна, а оценивающие. И вообще, если не желаете, чтобы мужчины на вас пялились, не старайтесь быть красивой. Хотя даже в этом случае непременно найдётся тот, кто сочтёт вас привлекательной.

— Я бы попросила…

— Арина Егоровна, вот ей богу, нам сейчас некогда. Давайте продолжим в реальном мире. Здесь нам предстоит много работы, а времени всего лишь час.

Девушка выдержала паузу, смерив меня взглядом, наконец выдохнула, опустив руки, и отвела взгляд в сторону. Кажется, её отпустило. Хотя и непонятно, с чего она завелась.

По просьбе Долгоруковой я взялся подкорректировать офицерам полка их плетения. Всё же прибавка даже в пять процентов является неслабым подспорьем. Одна беда, делать это необходимо в изнанке, где время нахождения строго ограничено. Тот факт, что я могу находиться там три часа, ничего не менял, мне ведь и собой нужно заниматься. Поэтому процесс изрядно затянулся.

Были среди них и девицы, и зрелые женщины, но всё проходило штатно. Кто-то сделал вид, что не заметил мою реакцию, кому-то она польстила, и они прошлись по моим желаниям скабрёзными шутками. Больше всего я боялся отправиться в изнанку с Лизой. Она ведь у меня реальная красотка, и выказать влечение к ней было бы… Да чёрт его знает, чем это было бы. Потому и тянул до последнего. Но вчера я всё же подкорректировал плетения сестры. И слава богу, всё прошло отлично, я лишь отметил её красоту, о чём даже сообщил ей, но моя плоть осталась безучастной к этой привлекательной картине…

Хлесть!

Нормально, да⁈

Не успели мы вернуться в реал, как боярышня Столбова отпустила мне затрещину, от которой у меня перед взором поплыли разноцветные круги. Смерила злым взглядом и, резко развернувшись, вышла из палатки. Я же остался сидеть в походном кресле, потирая горящую щёку. Наконец сообразил и использовал «Лекаря», мне только синяка не хватало. Рука у Арины Егоровны оказалась тяжёлой.

— И что это было? — поинтересовалась Мария, сидевшая за рабочим столом.

Она настояла, чтобы все без исключения корректировки плетений проводились в её палатке. Без разницы, мужчин или женщин. Прежде я в наивности своей полагал, что причина в секретности и в том, чтобы не компрометировать женщин. А так всё нормально, опять же, для дворян это честь. Но, похоже, причина в другом. Я явственно различил в её тоне ревность.

— Ну… Кажется, она решила, что я позволил себе лишнее, — оборачиваясь в её сторону, ответил я.

— А ты позволил? — не удержалась она от лёгкого прищура.

Ну, так и есть. Приревновала. Как бы теперь это не аукнулось Столбовой. Ревность страшная и дурная штука, отшибающая мозг напрочь.

— Издеваешься? Между прочим, это была твоя идея…

— Опять дружок подвёл? — не сдержавшись, хихикнула она.

Ага. Кажется, отпустило. Вот и славно.

— Ну, извини, вот такой я кобель, — съязвил я, разведя руками.

— «Скорлупу-то» хоть успел ей поставить? — хмыкнув, поинтересовалась она.

Ещё одна из причин моей работы с офицерами как раз в этом плетении, которое является сугубо индивидуальным, и никто, кроме меня, не сумеет этого повторить. Недавние события показали, как высокоранговый одарённый может оказаться спелёнатым простыми боевыми холопами.

Кстати, я слышал, что в Европе набирают популярность пневматические ружья со стрелками с блокирующим зельем. Даже появились разговоры насчёт запрета такого оружия. Вот уж не подумал бы, что в это время возможно изготовление пневматики, требующей высокой точности, но местные мастера меня удивили. Надо бы озаботиться чем-то на подобии.

— В изнанке мы отработали нормально и со всем управились. Это она тут взъярилась, — ответил я.

— Послушай, а что вообще произошло между тобой и Ариной?

— Да ничего не случилось. Боярышня всегда относилась ко мне свысока. Когда мы с тобой сошлись, она вроде даже стала более благосклонной, но вот поди же.

В этот момент завибрировал один из моих множественных «Разговорников». Так как недостатка в алмазах у меня не наблюдалось, я решил снабдить ими мои амулеты, так оно куда удобней.

— Слушаю, — выудив амулет прямой связи с Уфимцевым, отозвался я.

— Пётр Анисимович, первый батальон выходит на позиции. Вы готовы? Слушаю, — раздался в голове голос полковника.

— Жду команду и готов выдвинуться в любое время. Слушаю.

— Думаю, его едва хватит вам для завтрака. Слушаю.

— Принял. Значит, успею поесть. Слушаю.

— Полчаса. Закончил разговор.

— Вас понял. Закончил разговор.

— Что? — коротко спросила Мария, с нескрываемой тревогой.

— У меня полчаса, — непринуждённо пожал я правым плечом.

— Пётр…

— Завтраком накормите, ваше высочество? Или мне…

— Что за глупый вопрос? — с грустной улыбкой перебила она меня.

За столом Столбова вела себя исключительно вежливо, словно ничего не случилось. Поэтому остальные присутствующие остались в неведении относительно прилетевшей мне затрещины. Правда, мы с ней всё же переглянулись быстрыми взглядами. Я вложил в свой вопрос, мол, за что. Она же в ответ только зло боднула меня своим. Вот и поговорили.

— Пётр, ты там поаккуратнее, — придержав меня, тихо попросила Мария.

— Брось. Меня так просто не возьмёшь, сама ведь знаешь, — непринуждённо ответил я.

Подмигнул и поспешил к своей палатке. Времени осталось не так много, и нужно ещё успеть экипироваться. Роты первого батальона уже заканчивали сосредоточение для штурма. Причём делали это демонстративно.

Турки на укреплениях левобережной каланчи так же занимали боевые посты в готовности отбить штурм. Имей они сейчас возможность открыть огонь из гаубиц, то непременно так и поступили бы. Но их орудия не отличаются дальнобойностью в отличие от русских единорогов, а потому бессильны.

Возможно, за стенами найдутся высокоранговые одарённые, вот только глупо растрачивать запас вместилища до начала атаки. Ведь его восполнение процесс достаточно долгий. М-да. Ну, это если не иметь такого буста, как желчь волколака. Вот у меня с моими компаньонами с нынешней регенерацией нипочём не получится опустошиться в ноль.

На ходу бросил взгляд вправо, где были видны стены каланчи. Их две. Одна на левом берегу Дона, вторая на правом, и они практически близнецы. Эти, по сути, небольшие крепости запирают русло Дона. Причём в прямом смысле этого слова. Между ними натянута цепь, препятствующая проходу казачьих ладей и стругов в Азовское море. Её опускают только для прохода турецких судов.

Крепостцы укреплены хорошо. Отсюда видны только земляные валы из плотно утрамбованной глины, поросшей травой, но это обманчивое впечатление. На самом деле валы многослойные. Сверху и впрямь глина, которая неплохо противостоит ядрам. Однако под метровым слоем имеется каменная кладка, что уже является проблемой для «Огненных шаров». Ядра не в силах нормально срывать земляные укрепления, плетения, подобно осколочному снаряду, малоэффективны против каменных стен.

Понятно, что непреступных крепостей не существует в принципе. Но чтобы разгрызть этот орешек, придётся изрядно попотеть. А их тут два. Причём гарнизон каждой из них составляет более трёх сотен человек при полутора десятках гаубиц. Пока будешь их вскрывать, глядишь, и от Азова пожалует помощь. Если же окажется, что в этих местах имеется высокоранговый одарённый, то он серьёзно укрепит силы обороняющихся.

Я видел, чего стоит земляной редут всего лишь при одной гаубице. Поэтому с уверенностью могу заявить, что полка для штурма может и не хватить. Не нашего, конечно же. Причём я сейчас не об одарённых, а о качественно ином вооружении. Порох достаточно слабое взрывчатое вещество, но, несмотря на это, наши гранаты без особого труда разберут и вал, и саманные дома, в которых проживает гарнизон, и самой башне из известняка долго не выстоять. Что ни говори, а эти каланчи на Кёнигсберг всё же не тянут.

Иное дело, что снарядов у нас не так много, как хотелось бы. Наши земельники ограничились лишь тем, что восполнили возимый запас. Какое-то количество подвезут чуть позже по Дону. Но, опять же, не так много, чтобы хватило для всей кампании, включая штурм и удержание Азова.

А ведь есть ещё и Лютик, небольшая крепостца, запирающая ещё один рукав Дона, с гарнизоном под пять сотен человек при двух десятках орудий. Подобно каланчам, она так же каменно-земляная, но это не делает её более лёгкой целью. И брать нужно непременно все четыре укрепления, которые расположены довольно компактно, являя собой единый узел.

Так что Уфимцев согласился с моим предложением по двум причинам. Первая — это экономия боеприпасов. И вторая — демонстрация возможностей нашего полка, а по сути компактной армии. Причём её нужно было провести настолько показательно, чтобы дать понять коменданту Азова, что сопротивление обречено и приведёт лишь к лишнему кровопролитию.

К слову, по мнению Павла Александровича, командир гарнизона Арслан-бей потому пока нас и не атакует, что хочет оценить наш потенциал. Чего мы стоим в открытом поле, он какое-то представление имеет, но только и того, что какое-то. Кроме того, наверняка опасается того, что где-то в окрестностях прячутся казаки, калмыки и дружественные русским ногаи. И тот факт, что его разведчики никак не могут обнаружить иные силы, кроме Дикопольского полка, его серьёзно так настораживает. Вот и чувствуем мы себя здесь довольно вольготно.

А ведь по имеющимся сведениям, общее число войск, находящихся под командованием Арслан-бея, достигает семи тысяч. Пусть тысяча разбросана по трём укреплениям, но как минимум шесть находятся в Азове. И это не крымские татары с их луками, тут в бой пойдут янычары, вооружённые огнестрельным оружием, и при артиллерии.

К тому же не стоило забывать об армии трёхбунчужного Батал-паши, которая уже покинула Анапу и двинулась в направлении границы Российской империи. Сейчас турецкий военачальник пока ещё не воспринимает Дикопольский полк всерьёз, а потому не видит ни единой причины для того, чтобы отвернуть от своей основной цели. Но как только ему станет ясно, что турки серьёзно недооценили великую княгиню Долгорукову, тот изменит направление и двинется к Азову. Войска уже на марше, а потому много времени это не займёт.

И хорошо бы к тому моменту быть готовыми к его достойной встрече. Это не гарнизон крепости, а действующая пятидесятитысячная армия, где в кулак собраны не только войска и артиллерия, но и высокоранговые одарённые. А там и крымский хан не станет отсиживаться в стороне.

Да и с ногаями мы ещё не сталкивались. Как-то с ними непонятно. А может, уже кружат вокруг в готовности накинуться на нас? Впрочем, скорее всего они присоединились к Батал-паше и сейчас с его армией. Не мог Кырым Герай не откликнуться на призыв турецкого султана Мустафы Третьего. Однако в виду возможного похода на Крым ему вполне могли позволить ограничиться отправкой своих вассалов ногаев. Тогда всё складывается…

— Ну как, Александр Фёдорович, готовы к бою? — подойдя к своей палатке, спросил я Суханова.

— Мы по очереди взлетели на шаре и приметили отмеченные вами на карте места переходов. Так что за ручку водить нас не придётся, — ответил старший из моих компаньонов, а остальные кивнули в знак согласия.

— Вот и замечательно. Итак, уточняю, — подошёл я к походному столику с разложенной на нем схемой, нарисованной мною. — Мы создаём средние порталы и переходим со своими напарниками сюда, в западную часть двора крепости. Вы, Александр Фёдорович, прикрываете нас со спины. Михаил Дмитриевич берёт на себя правый фланг, Адам Матвеевич левый, я центр. Вопросы?

Те молча кивнули, мол, всё понятно. В принципе, это уже оговаривалось, но повторение, как говорится, мать учения. А уточнение боевой задачи никогда не бывает лишним. Ведь в самый последний момент может всплыть что-то, не учтённое ранее. Хотя по большому счёту план был прост, как мычание. Как там говорилось в боевиках моего мира? Мы просто пойдём туда и надерём всем задницу? Именно так всё и будет. Я в этом ничуть не сомневаюсь.

— Дымок, Хруст, Зима и Угол прикрывают наши спины. Братцы, пистолеты в кобурах слева зарядите однокаратными «Пробоями». Да не пальните из них сдуру по простецам. И проверьте наличие в патронташах пятикаратных. Вопросы? — Я прошёлся взглядом по короткому строю бойцов. — Вопросов нет. Дымок, не забудь воздушный шар.

Угу. Не везёт ему, опять придётся таскаться с тяжестью на плечах. Впрочем, он единственный из холопов имеет плетение Силы. Кстати, десятого ранга, что делает его вдвое сильнее, а потому сам бог велел.

Прежде я не видел возможности, как можно изменить узоры, нанесённые по моим подсказкам, но когда мой ранг стал выше, чем у наносивших их, я вдруг понял, что могу вносить улучшения в персональные узоры. Просто накладывал поверх свой и получал на выходе улучшение. У других одарённых подобный финт отчего-то не получался. Хотя, возможно, причина в том, что делал я это под бустом желчи.

Войдя в палатку, быстро переоделся в полевую форму. Моя группа не состоит в штате полка, а потому я могу позволить себе вольности. Вот и получается, что мы одеты в довольно удобную одежду в стиле милитари из моего мира. Включая и вставки из толстой кожи на коленях и локтях.

Если резко опуститься на колено, то «Панцирь» или «Скорлупа» в зависимости от силы удара защитит с гарантией. Но постой так секунду, и камешки начнут впиваться в тело, а это неприятно. Ну и к чему терпеть неудобства, если это возможно избежать?

Переодевшись, я надел на себя портупею с закреплёнными на спине ножнами шашки. На поясе патронташ, подсумки, нож, на бёдрах кобуры с двуствольными пистолетами, заряженными обычными стреловидными пулями. Это так, на всякий случай. Совсем без огнестрела я чувствую себя пока ещё неуютно. А вот ружьё брать не стал, оно теперь будет только мешать. Даже за спиной ему делать нечего.

— Пётр Анисимович… — обратился было ко мне Суханов.

— Шелест. Помните, в боевой обстановке Шелест, — поправил я компаньона.

— Д-да. Простите. Я как раз хотел об этом и спросить. Можем ли и мы взять себе эти самые позывные. В бою так и впрямь куда удобнее.

— Не вопрос. Подберите себе на ваш вкус, только желательно не созвучные и первые буквы разные, чтобы не возникло путаницы.

Я намеренно не вводил для них позывные, и причина в их узорах «Повиновения». Мне хотелось, чтобы они сохранили максимум волеизъявления. Не желаю видеть рядом с собой бездумных болванчиков. Они даже спорили со мной, а порой и подначивали. С остальными-то они ведут себя вольно и выглядят совершенно обычно. Но как только доходило до меня, то начинала сквозить некая неестественность. Пришлось постараться, чтобы вчерашние тряпки, опустившиеся на самое дно, пугающиеся всех и каждого, стали вести себя соответственно, но полученный результат радовал.

— Мы уже выбрали, — улыбнулся Суханов.

— Только не в этот раз, — отрицательно покачал я головой.

— Почему? — откровенно разочаровался тот.

— Мало выбрать позывной, нужно ещё и бочку пота слить на тренировках, чтобы каждый из группы не вспоминал, кто такой Шелест, а просто знал это.

— Ясно. Значит, сразу после дела с каланчами?

— Возможно. Посмотрим, как будут развиваться события.

— Пётр Анисимович? Слушаю, — раздался в голове голос Уфимцева.

— Я здесь, Павел Александрович. Слушаю.

— Первый батальон на позициях. Вы готовы? Слушаю.

— Так точно, моя группа готова. Слушаю.

— Тогда начинайте. Закончил разговор.

— Слушаюсь. Закончил разговор. — И поведя взглядом по компаньонам и боевым холопам, произнёс: — Господа. Братцы. Покажем туркам, почём фунт лиха.