Фаворит

Глава 24

Я ещё был в воздухе, когда заиграли трубачи, сначала полковой, затем батальонные и, наконец, ротные. Анахронизм при наличии «Разговорников»? Вот уж ничего подобного. Очень даже полезно подавать команды, понятные каждому солдату. Так что сигналам учили вдумчиво и жёстко. А вот барабаны полный бред, так что у нас они в наличии только в полковом оркестре.

Вы не ослышались. Вспомнил я об этом поздно, и штаты полка были уже полностью расписаны. Поэтому, чтобы не нарушать законодательство Российской империи, музыканты значились вольнонаёмными, получали жалованье, сравнимое с унтерским, и носили придуманную мною форму. Честно скажу, я, не мудрствуя лукаво, скоммуниздил её у гусар Давыдова. Насколько смог вспомнить. Тут и сейчас это новинка, выглядит нарядно и представительно.

— Какие будут приказы? — поинтересовался у меня Суханов, когда я спустился.

У меня, в смысле моей группы, имеется отдельная повозка с лебёдкой сзади, куда и крепится аэростат. Он уже сложился в аккуратный конверт, повинуясь вшитым в него плетениям, остаётся только застегнуть ремни и можно вешать на спину, как ранец. Благодаря тому, что использую я самую тонкую парусину, весит он два с половиной пуда, что тоже не пушинка. Зато при достаточно скромных размерах вполне в состоянии поднять как себя, так и меня.

Хм. Ну как скромных. Всё в этом мире относительно. В моём случае это шар диаметром в шесть метров, от формы цилиндра я предпочёл отказаться, так как со сферой управляться оказалось проще.

— Александр Фёдорович, пока собирайтесь и занимайте своё место в колонне, а я наведаюсь в штаб и выясню что к чему, — решил я.

— Слушаюсь, — ответил Суханов.

К слову, вся троица щеголяет в пороховой копоти, есть такой недостаток у дымаря. Надеюсь, сами сообразят привести себя в порядок, не маленькие, в самом-то деле. А так ничего, вид боевой и даже не бледные. Либо быстро оклемались, либо не больно-то испугались накатывающей лавы.

А бояться, к слову, им было чего. Ни стрела, ни пуля или сабля с копьём их не достали бы, и боевые плетения не пробили бы защиту амулетов. А вот банальные копыта… Да, да, их могли попросту затоптать. Ну вот так с этой грёбаной магией всё неоднозначно.

Оставив своих, я направился к штабной повозке, где уже сворачивали воздушный шар раза в два больше моего. Палатку ставить не стали, но походный столик установили, и возле него уже стояла великая княгиня, штабные офицеры и командир полка.

— Ваше высочество, — отвесил я долженствующий поклон Долгоруковой.

Она ответила кивком и чуть склонила головку набок. Мол, какими судьбами? Отчего не бегаем как чёрт от ладана? Угу. Был такой момент. Я всячески старался от неё дистанцироваться, при том, что мы достаточно часто бывали наедине в охотничьем домике, когда там отсутствовали посторонние. Хвала порталам и появившейся возможности пользовать их без зазрения совести.

Так вот, я полагал, что афишировать наши отношения будет неправильно, пусть в реале у нас пока ни до чего такого и не дошло. М-да. Как по мне, то это уже чистой воды формальность, потому что в изнанке было всё, и в куда более ярких красках. Я до этого не испытывал ничего подобного за обе жизни.

— Господин полковник, — обозначил я короткий поклон теперь уже Уфимцеву.

— Пётр Анисимович, — ответил он.

— Ваше высочество, позвольте обратиться к господину полковнику.

— Прошу, — сделала она приглашающий жест, беря с походного столика кубок и делая небольшой глоток.

При этом Уфимцев, едва сдержав улыбку, отвернулся и подал какой-то знак своему адъютанту. Тот лихо отдал честь и свалил со скоростью звука. Вот как-то сомнительно, что с важным поручением, скорее всего, ему просто приказали удалиться, а его начальник получил возможность спрятать от меня и великой княгини свою морду лица.

— Павел Александрович, предлагаю нанести удар по татарам, пока они не пришли в себя, — произнёс я.

— Считаю это излишним. Мною уже отдан приказ по полку выдвигаться в прежнем направлении и порядке, даже трофеи запретил собирать, как и добивать оставшихся раненых. Разве только разрешил срезать мясо с побитых лошадей. Свежатина в котлы не помешает.

Правильно приготовленная конина, чтобы вы понимали, вкуснейшее мясо. Так что уберите свои презрительные ухмылки. У непутёвого повара и отборная говядина превратится в дерьмо.

— Но я говорю не о полке, Павел Александрович, а о своей группе. Мы уже показали противнику силу нашего оружия, теперь пришла пора проявить себя нашим сильным одарённым.

— Вы уже это сделали, Пётр Анисимович, ссадив пятерых одарённых как минимум седьмого ранга.

— Пётр, ты убил пятерых одарённых? — удивилась Мария.

— Да, это так, ваше высочество, — с поклоном подтвердил я и опять к Уфимцеву: — Но, господин полковник, это всего лишь один одарённый, к тому же на воздушном шаре, а значит, не простой дворянин. Я же предлагаю поставить окончательную точку, чтобы хан не трепыхался.

Не отвечая мне, полковник посмотрел на Долгорукову, и та, улыбнувшись, сделала приглашающий жест, мол, излагайте. Похоже, она опередила меня и придерживалась того же мнения, но, получив достаточно аргументированный отказ, теперь была на стороне полковника. Тот смерил меня взглядом, словно хотел сказать, вы бы уже все вместе собрались, чтобы не повторяться. Но произнёс другое.

— Татары обычно стараются не вступать в открытый бой, не имея явного превосходства. Тут оно вроде бы было на их стороне, но мы заняли теснину, прикрывающую нас с флангов, и успели выставить ежи, что существенно затруднило лобовую атаку. Неся большие потери, калга-султан##1 Мехмед Герай всё же попытался закрутить карусель и, используя численное превосходство, засыпать наш строй стрелами. Однако не преуспел в этом и, видя, что плотность огня не ослабевает, предпочёл отступить. Не уйти, а лишь отступить, что у татар не считается поражением. Он скорее попытался выманить часть наших сил и расстроить оборонительные порядки. Мы не поддались на уловку, и теперь он станет искать возможность для нанесения другого удара.

##1 К а л г а — с у л т а н — второй по значимости титул в Крымском ханстве после хана. Назначался ханом из числа братьев, сыновей или племянников.

— Ну, так и наддать ему под зад коленом так, чтобы он до Перекопа не останавливался, — сознавая, что я пока чего-то не понимаю, обозначил я свою позицию.

— Непременно наддадим. Оттого и движемся сейчас к Перекопу, а не к Азову. Но позже. Когда докажем Мехмеду, что мы способны разбить его войско порохом и сталью, не прибегая к Силе. Вот когда он окончательно направится в Крым, вы и поставите в этом деле жирную точку.

— Павел Александрович полагает, что твоей группе вполне по силам пленить Мехмеда Герая, — произнесла великая княгиня.

— Хотите начать с ним переговоры? — уточнил я у Долгоруковой.

— Для начала познакомиться, понять, что он за человек, высказать свои соображения насчёт того, как я вижу наше будущее соседство. После чего отпустить с миром, чтобы он сам принёс мои слова своему старшему брату, — подтвердила она.

— А в качестве дополнительного аргумента мы захватим Азов, — предположил я.

— Причём сделаем это на его глазах, чтобы он воочию увидел всю нашу мощь, и сам решил, стоит ли Крымскому ханству и дальше полагаться на турок, — вновь согласилась Мария.

— А как же казаки? Им не понравится запрет на грабежи в Чёрном море. Мы с вами предполагали как раз обратное.

— Так оно и будет. Но трогать они станут только турецкие корабли. И лишь тогда, когда это понадобится, а не когда им вздумается.

— Думаете, татары и ногаи захотят свернуть торговлю славянскими рабами?

— Они будут вынуждены это сделать, — хитро улыбнулась она. И уже серьёзно: — Только ты помни, пожалуйста, о том, что род Гираев силён и, по слухам, у Мехмеда одиннадцатый ранг.

— С его рангом я как-нибудь разберусь, — небрежно отмахнулся я.

Оба моих амулета прошли полный апгрейд. С одной стороны, вязь на пластинах выполнил я лично, ведь ранг так же имеет значение. С другой, каждый из них получил камень в двадцать карт, выступая заодно и аккумулятором, ну и ещё парочка зашита под кожу. Как оказалось, камень размером с голубиное яйцо носить вживлённым в тело не очень-то удобно.

Словом, защита у меня такая, что мне без разницы, насколько сильный одарённый окажется передо мной. Если и стоит чего опасаться, то только рукопашной схватки. Но тут, как мне кажется, я всё же смогу удивить, что доказывал уже не раз.

— Тебя всё же что-то смущает? — спросила Мария.

— Да, ваше высочество. Павел Александрович, одно дело встретить противника на удобной позиции и совсем другое, когда это случится на марше. У вас могло возникнуть ложное представление о сокрушительной силе нашего вооружения и выучки солдат. А между тем при ином подходе татарам вполне по силам смять нас. Когда я предлагал Марии Ивановне выдвинуться в поход силами одного полка, я предполагал комбинированное использование огнестрельного оружия и боевых плетений. Вы же намерены полностью исключить одну из составляющих. Не думаю, что мы сможем противостоять противнику при подобных условиях.

— И тем не менее я уверен в том, что мы в состоянии выстоять и без боевых плетений.

— Но при этом рискуем понести потери, — не унимался я.

— Это война, — просто пожал плечами Уфимцев.

— Каждый из этих солдат мне лично дорог, Павел Александрович. И если есть возможность обойтись без потерь, то я хочу их избежать.

— Полагаете, что мне наплевать на моих солдат, Пётр Анисимович? Штуцерник, находясь в безопасности на большой дистанции, способен довольно скоро перестрелять наступающий в полный рост взвод. Но если вокруг начнут жужжать пули, его эффективность упадёт, потому что одного лишь умения стрелять будет мало, потребуется ещё и выдержка. Когда же доведётся сойтись лицом к лицу, так и вовсе понадобится драться. Я не против того, что нужно использовать наши сильные стороны, но войско должно быть закалённым и сохранять боеспособность в любой обстановке, а не только при нашем подавляющем превосходстве. И увы, науку эту иначе как кровью не оплатить.

Согласен ли я с ним? Вообще-то, да. Иное дело, что у меня в крови сидит злость на некомпетентное командование, с чем я неоднократно сталкивался в моём мире. Вот не хотелось бы искать героев вместо того, чтобы воевать грамотно и расчётливо. Впрочем, похоже, это всё же не тот случай.

Не вижу смысла торчать подле Марии и далее, а потому направился обратно к своим. Но по пути решил заглянуть в нашу походную мастерскую. Имеется там парочка тяжёлых и крепких повозок на рессорах. Мягкий ход вполне позволяет, не останавливаясь, даже лить снаряды. Благо умений и профессионализма Лизе с Виктором и их подчинённым хватает. Отрабатывали это ещё в расположении полка.

— Привет труженикам тыла! — заглянув в повозку, которая ещё не начала движение, произнёс я.

В лицо тут же пыхнуло жаром. Раскалённый тигель да плюс летняя жара делают своё дело, несмотря на охлаждающие плетения, нанесённые на каркас парусинового тента. Эдакий кондиционер, появившийся моими заботами. Как обычно, штука затратная, но не помирать же теперь нашим металлургам. А запас Силы восполнить не так уж и сложно. Во всяком случае, для нас.

— Петя, что-то срочное? — с задержкой ответила Лиза, обряженная в кожаный фартук и с повязанной на лбу широкой тесьмой.

Вот странное дело, но от окалин не защищает ни «Панцирь», ни «Скорлупа». Говорю же, интересная какая-то магия. Хорошо хоть, привести себя в порядок можно с помощью «Лекаря». Это плетение и от мелких ран с ожогами избавит без следа, и въевшуюся в кожу копоть вытравит без остатка.

— Ничего срочного, просто заглянул на огонёк, — кивнул на двух нестроевых, которые как раз сливали из тигля в формы расплавленный чугун.

— Понятно. Заглянул? Тогда иди дальше. У нас тут запарка, вон сколько сегодня настреляли, успевай только восполнять.

Я выставил перед собой руки в примирительно извиняющем жесте. После чего поспешил ретироваться. В соседнюю повозку, где хозяйничал Виктор, даже заглядывать не стал. Хватит с меня и один раз быть посланным.

Не прошло и получаса, как колонна вновь пришла в движение. Чтобы не идти через поле с побитыми татарами, отвернули вправо, благо обнаружился переход через промоину, и продолжили движение на юго-запад, к Перекопу. Четыре взвода эскадрона гусар выдвинулись передовым дозором и фланговым охранением.

Уже через десяток вёрст поступил доклад от охранения правого фланга о появлении татарских разведчиков. Где-то сотня всадников кружила вдалеке, следуя за нами параллельным курсом. Не дожидаясь команды полковника, командир первого батальона приказал сделать выстрел градом из одного орудия.

Благодаря «Дальнозоркости» я имел возможность оценить результат, который меня не больно-то порадовал. Увы, но сказалось несовершенство дистанционных трубок, и барашек вспух слишком рано. Правда, парочку всадников всё же достало. Под одним убило лошадь, другого подхватил товарищ и, поддерживая его, ускакал вместе с остальными. Но с другой стороны, всё в этом мире относительно. Теперь татары хорошенько подумают, прежде чем приближаться к нам на дистанцию в тысячу восемьсот сажен.

Помимо дозоров, велось наблюдение и на дальних подступах. Для этого задействовали ещё один малый воздушный шар на одного человека в подвесной. Это был третий и последний аэростат в полку. Дальше реальный перебор. Впрочем, мой в штат не входит, как и я со своей группой, значимся просто вассалами Долгоруковой, число коих законом не ограничивается…

Несколько выстрелов на левом фланге раздались совершенно неожиданно. Я глянул сначала на наблюдателя в небе, который не ловит мышей. Потом поднялся в седле, обернувшись влево в попытке понять, что происходит. Разъезд в составе взвода гусар, нахлёстывая лошадей, уходил в нашу сторону, а из-за взгорка доносился нарастающий топот копыт.

— Атака конницы с левого фланга. Полк, построение в каре, — раздался у меня в голове голос Уфимцева.

То есть приказ получен всеми командирами уровня батальона. И они сейчас дублируют команду своим подчинённым. Полковой трубач уже играет не просто тревогу, но отражение конной атаки, а батальонные и ротные ему вторят. Солдаты, не дожидаясь команды, спешат занять места по боевому расчёту, хотя командиры всё равно не отмалчиваются.

Подобный сценарий неоднократно отрабатывался на учениях, что ни говори, а повадки татар были хорошо известны. Поэтому полк двигался не просто колонной, а уступом, чтобы перестроиться в сжатые сроки. Так что, в принципе, все знали свой манёвр. Единственно требовались уточнения под конкретную ситуацию и местность, но с этим сложностей не возникло. Полк действовал чётко и слаженно, как часы.

— Передки с батареи! — по обыкновению вычленил я горластых артиллеристов. — Прицел постоянный! Один град! Трубка ноль! Готовить картечь.

Люди торопились так, словно за ними гонится сам чёрт. Впрочем, и гонится, чего уж там. Понятия не имею, как татарам удалось подобраться буквально вплотную, да ещё и силами в несколько тысяч всадников. Это как минимум, а иначе смысла атаковать никакого.

Вот молодцы! Я, конечно, слышал, что татары способны на подобные выкрутасы. Но не ожидал, что они настолько хороши, чтобы умудриться обойти воздушного наблюдателя с обзором на десятки вёрст окрест. Вот что значит знание местности и грамотное её использование! Аплодирую стоя, м-мать их!

Пока подразделения занимали свои позиции, я быстренько провёл ревизию своим боевым плетениям. Для серьёзной драки я подготовил набор двух стихий — огня и воды. Их боевые плетения по большей части повторяют друг друга, а потому удобно комбинировать.

«Копья» сугубо под одарённых, по пятнадцать люм, перезарядка увеличится до трёх секунд, зато и запас мощности получится изрядным. Даже если одарённые татары сделали соответствующие выводы, этого должно хватить, чтобы проломиться сквозь их усиленную защиту.

«Шары» по десятку люм, чтобы не ладошкой по интересному месту, а кулаком в морду. Мощный фугас он не только потери наносит, но и на психику давит. Причём в первую очередь лошадей. И перезарядка всего-то пара секунд.

Я теперь не в воздухе, а потому не помешает и по пятьдесят «Стрел». Больше нежелательно, потому что даже эти будут перезаряжаться целых десять секунд. Уйма времени в условиях боя. Но если по плотному скоплению, то эффект будет знатный.

«Огненный вал» так же на готовности, причём с солидным зарядом, как, впрочем, и откатом. Но этот только на всякий непредвиденный и лишь в случае, если передо мной не окажутся наши. Стене огня без разницы, кого пожирать. Хотя стоит иметь в виду, что если широким фронтом и при крайней необходимости, то через наших он как раз прокатится, не причинив им вреда, правда, от их защиты отъест изрядно.

А вот «Град» уже совсем другое дело. Доступен с седьмого ранга, на моём уровне на пять секунд накрывает участок в радиусе десяти сажен ледяными пулями, по люму каждая. Чтобы выжить под таким ударом, нужно иметь по-настоящему толстую шкуру. И использовать можно из-за спин бойцов, главное, не ошибиться с точкой прицеливания, дабы не накрыть своих…

Не прошло и минуты, как татары выскочили из-за увала шагах в четырёхстах. Но каким бы внезапным не оказалось нападение, пушкари всё же успели выставить орудия и встретить их нестройным залпом. Грады сработали должным образом, и в первые ряды влетел плотный рой пуль. А там и стрелки присоединились, вколачивая в плотную массу залп за залпом.

До картечниц дело так и не дошло. Мало того, уже после четвёртого залпа пехоты полковой трубач заиграл отбой. Я в недоумении вновь пробежался по своему набору боевых плетений, который опять остался не у дел. И какого я его вообще готовил? А калга-султан? Что он вообще творит?

— Всё просто, Пётр Анисимович, — пожал плечами полковник. — Наблюдатель в воздухе постоянно держит в поле зрения войско Мехмеда. Тот не дурак и понимает это, поэтому основную часть своих воинов держит на виду, и отделил лишь порядка пяти тысяч, которые смогли остаться незамеченными. Моё почтение татарам. По идее, если они ворвутся в наши порядки, то раскатают в тонкий блин. Хотя на деле это и не так, но калга-султану об этом неизвестно. Однако, едва осознав, что врасплох застать нас не получилось, они поспешили ретироваться. В поле осталось чуть больше трёх десятков.

Я глянул туда, откуда появились татары, и недовольно поморщился. Для восьми градов и четырёх залпов целого батальона результат более чем скромный. Противник ведь не в укрытии засел. Но имеем то, что имеем.

— И что дальше? — поинтересовался я у Уфимцева.

— Они вновь попытаются нас достать. А мы опять постараемся их не прозевать, — слегка разведя руками, ответил полковник.

— И сколько это будет продолжаться?

— Пока я не решу, что полк является слаженным организмом, или Мехмед Герай не придёт к выводу, что этот орешек ему не разгрызть.

— А если он решит, что ему лучше отправиться в набег на русские земли, предоставив нам возможность ломать зубы о Перекоп?

— Значит, поймёт, что нас ему не одолеть, и тогда ваш выход, Пётр Анисимович, — хлопнул он меня по плечу.