Фигляр

Глава 23

СЕУЛ. ДОМ СЕМЬИ ПАК. УТРО.

Утро в доме семьи Пак началось тихо. Пак Сун-ми спустилась к завтраку раньше обычного, но деда за столом не было. Она бросила быстрый взгляд на пустое кресло во главе стола, где он обычно сидел, попыхивая трубкой и листая утренние новости. Хан Ён-су, домработница, заметила её интерес и, ставя на стол миску с кимчи, тихо сказала:

— Завтрак для господина Гён-хо я отнесла в его кабинет. Он сегодня встал очень рано.

Сун-ми кивнула, но в груди кольнуло. Ей хотелось спросить деда про Ин-хо — что нового, как он, очнулся ли? — но она знала: беспокоить харабоджи по утрам, если он сам не позвал, было табу. Дед терпеть не мог, когда кто-то из домочадцев нарушал его утреннюю тишину. Она молча доела свой рис, схватила сумку и убежала в школу, оставив вопросы за порогом.

СЕУЛ. ПРИВАТНАЯ ШКОЛА "СОНГДЭКИ". УТРО.

Школа "Сонгдэки" встречает её привычным блеском стеклянных фасадов и утренней суетой. Автоматические двери бесшумно раздвигаются, пропуская поток учеников в форме — белые рубашки, тёмно-синие жакеты с золотым драконом на лацканах. В главном холле гудит толпа: кто-то проверяет расписание на цифровых досках, кто-то открывает шкафчики, прикладывая смарт-карты. Воздух наполнен запахом кофе из автоматов и лёгким ароматом цветов с садовой террасы второго этажа.

Сун-ми подходит к своему шкафчику, достаёт карту и одним движением открывает его. Она вынимает папку с учебниками и тут же слышит знакомый голос.

Чон А-рим (радостно):

— Анён, Сун-ми! Ты сегодня рано. Всё из-за вчерашней репетиции?

Сун-ми слегка кивает — её привычный короткий поклон, почти механический. Она ещё не отошла от ночных мыслей об Ин-хо, но не подаёт виду о своём беспокойстве.

Пак Сун-ми (спокойно):

— Просто не спалось.

К ним подходит Квон Джэ-хён, староста. Его галстук завязан идеально, в руках планшет с расписанием. Он делает лёгкий поклон, как всегда вежливый.

Квон Джэ-хён:

— Анёнхасэйо, Сун-ми, А-рим. Ты в порядке? Выглядишь задумчивой.

Сун-ми пожимает плечами, пряча папку в сумку. Её голос ровный, но в нём чувствуется лёгкая отрешённость.

Пак Сун-ми:

— Всё нормально. Просто утро такое.

Рядом появляется Хан Со-ён, её шаги быстрые, почти танцующие. Она обнимает Сун-ми за плечи, не сдерживая улыбку.

Хан Со-ён:

— Ой, да ладно тебе, Сун-ми-я! Ты просто устала от Чжи-хуна вчера. Он опять импровизировал, да?

Сун-ми бросает на неё быстрый взгляд, но не успевает ответить — к группе подходит Ли Ми-ран. Её волосы уложены в идеальные волны, форма сидит так, будто сшита не просто на заказ, а на показ высокой моды. Она делает формальный поклон, но её улыбка больше похожа на усмешку.

Ли Ми-ран (снисходительно):

— Анёнхасэйо. О чём сплетничаете? Неужели опять про того парня с кладбища?

А-рим тут же оживляется, её глаза загораются.

Чон А-рим:

— Да, ролик всё ещё в топе! Комментариев за сутки ещё добавилось больше тысячи!

Ми-ран фыркает, скрещивая руки на груди. Её голос пропитан сарказмом.

Ли Ми-ран:

— Ну конечно. Этот… как его там? Загадочный тип с псом. Выглядит, будто сбежал из дешёвой дорамы. Ставлю сто тысяч вон, что через неделю о нём все забудут как я и говорила. Кто со мной?

Сун-ми замирает. Её пальцы сжимают ремень сумки чуть сильнее, чем нужно. Она то знает, кто этот парень, это её Ин-хо, и сейчас он лежит в больнице, в коме. Слова Ми-ран бьют по её нервам. Она резко поднимает взгляд, её глаза холодны, но внутри клокочет обида.

Пак Сун-ми (твёрдо):

— А я ставлю миллион вон, что ты ошибаешься.

Тишина повисает в воздухе. А-рим открывает рот от удивления, Со-ён моргает, а Джэ-хён слегка наклоняет голову, словно пытается понять, что происходит. Ми-ран прищуривается, её усмешка становится шире.

Ли Ми-ран (с ехидцей):

— Миллион? Ну-ну. Видимо, фамилия Пак позволяет бросать деньгами. Серьёзно, Сун-ми? Что на тебя нашло? Защищаешь какого-то бродягу из интернета?

Сун-ми выпрямляется, её осанка становится ещё более гордой. Она смотрит на Ми-ран сверху вниз, хотя та выше ростом.

Пак Сун-ми (холодно):

— Не твоё дело, почему. Принимаешь пари или струсила?

Ми-ран смеётся, но в её смехе сквозит раздражение. Она делает шаг ближе, её голос становится резче.

Ли Ми-ран (с вызовом):

— Принимаю. Один миллион вон за то что он слетит с топа за неделю, нет за десять дней. Но когда я выиграю, не плачь, Сун-ми-я.

А-рим тянет Сун-ми за рукав, её голос полон беспокойства.

Чон А-рим (обеспокоенно):

— Сун-ми, ты чего? Это же не шутки! Миллион вон — это…

Со-ён перебивает, её тон шутливый, но в глазах недоумение.

Хан Со-ён:

— Да что с тобой сегодня? Ты никогда так не заводишься из-за Ми-ран!

Сун-ми отводит взгляд от подруг, её губы сжаты в тонкую линию. Она не собирается объяснять — пока. Её сердце бьётся быстрее, но она держит лицо.

Пак Сун-ми (уверенно, с ноткой гордости):

— Это не просто спор. Позже всё узнаете.

(обращается к Ли Ми-ран):

— Ми-ран, ты совсем не разбираешься в людях.

Джэ-хён, до этого молчавший, делает шаг вперёд. Он слегка растерян, но в нём чувствуется любопытство.

Квон Джэ-хён (в полголоса):

— Сун-ми, ты уверена? Извини, конечно, но это на тебя не похоже.

Сун-ми смотрит на него, её взгляд твёрдый, гордый и независимый — как у того парня из ролика, которого она теперь знает по имени.

Пак Сун-ми (в полный голос):

— Уверена в чём? В том что Ли просто болтушка не разбирающаяся в людях?

Квон Джэ-хён теперь выглядит смущённым. Ми-ран, услышав выпад Сун-ми, пожимает плечами, разворачивается и в бешенстве уходит к своему шкафчику, бросив напоследок:

Ли Ми-ран (со злостью):

— Посмотрим, что ты скажешь через десять дней. Глупенькая Сун-ми, не знающая цену деньгам.

Друзья обмениваются взглядами. Со-ён качает головой, А-рим хмурится, а Джэ-хён тихо вздыхает. Они переглядываются, словно пытаясь найти объяснение.

Хан Со-ён (шёпотом А-рим):

— Они вечно друг друга цепляют. Но не похоже, что сейчас это из-за Ми-ран.

Чон А-рим (неуверенно):

— Ты права… что-то тут не так. Миллион вон на неизвестно кого? Ты припоминаешь, чтобы она так поступала?

Подруги смотрят, как Сун-ми молча закрывает шкафчик, её движения резкие, заметна некоторая взвинченность. Она не смотрит на друзей, но чувствует их взгляды. Внутри неё буря — обида за Ин-хо, которого она ещё не видела, но уже считает частью своей жизни, и гордость, которая не позволяет ей отступить. Звонок раздаётся по коридору, и ученики начинают расходиться по классам. Сун-ми идёт впереди, её шаги уверенные, а мысли заняты одним: "Ин-хо-оппа, я должна быть сильной, я буду защищать тебя. А потом ты обязательно поправишься, и они всё увидят и будут завидовать!"

СЕУЛ. РЕДАКЦИЯ "ЧОСОН ИЛЬБО". УТРО.

Редакция "Чосон Ильбо" утром — как вокзал в час пик. Телефоны трещат без остановки, кто-то в углу орёт в трубку: "Ты где шляешься? Фото должны быть на столе!" — а рядом другой журналист молотит по клавиатуре, словно выбивает из неё мировой эксклюзив. С экрана на стене гнусавый диктор бубнит сводки: "Курс вон упал на 0,3 %…" — его слова тонут в гудении голосов и стуке пальцев. Воздух густой от запаха кофе, пролитого на чей-то стол, и лёгкого дымка вейпа, который кто-то тайком пускает под носом у начальства.

Ким Тэ-хён сидит в своём закутке, будто в центре шторма, но сам — неподвижен. Солнце лениво пробивается сквозь жалюзи, кладя полосы света на его стол: слева — хаос из бумаг, старых газет и мятых распечаток, справа — ноутбук с пустым документом, где мигает курсор, как сигнал SOS. На экране всплывает письмо от редактора: "Тэ-хён, где материал по Daewon Group? Утренний выпуск ждёт!" Он смотрит на него, но не видит. Его большой палец постукивает по краю стола — медленно, почти лениво. В голове крутится: "А что, если я ошибся?" Вчера он был уверен, что история с Ин-хо — золотая жила, а теперь сомнения грызут его, как старая собака кость.

Вокруг кипит жизнь: коллега в двух шагах роняет папку, бумаги разлетаются, кто-то кричит: "Дедлайн горит!" — а Тэ-хён будто в пузыре. Шум редакции доходит до него приглушённо, как радио сквозь стену. Он потирает виски, встряхивает головой и тянется к телефону. Надо проверить. Пальцы находят номер Пак Джи-хуна, с которым он общался вчера, и он включает громкую связь. Пока идут гудки, Тэ-хён рассеянно смотрит на полосы света — одна из них освещает вчерашнюю запись в блокноте: "Ин-хо? Daewon?"

Наконец на том конце отвечает хриплый голос, явно недовольный ранним звонком.

Пак Джи-хун (сонно):

— Тэ-хён? Ну ты даёшь, утро же. Что опять стряслось?

Тэ-хён откидывается в кресле, его тон лёгкий, почти небрежный — он ждёт скучный ответ, какую-нибудь банальность.

Ким Тэ-хён:

— Да так, Джи-хун, привет. Что там с парнем? Которого у путей нашли.

Джи-хун зевает в трубку, на заднем плане слышен звук льющегося кофе — он явно ещё не проснулся.

Пак Джи-хун (вяло):

— Скончался. Труп.

Тэ-хён резко выпрямляется, чуть не роняя ручку. Его глаза округляются, голос взлетает на октаву.

Ким Тэ-хён:

— Что?! Какой труп?!

Шум редакции — звонки, крики, стук — вдруг становится громче, как будто кто-то повернул регулятор громкости. Джи-хун хмыкает, его голос оживает, добавляя нотку веселья.

Пак Джи-хун:

— А ты чего ждал? Что он встанет и споёт? Не вышел из комы, умер ночью. Но это ещё не всё, слушай дальше…

Тэ-хён хватает ручку, быстро пишет: "Труп. Что случилось с Ин-хо?" Его сердце колотится, сомнения испаряются. Он наклоняется к телефону, будто боится пропустить слово.

Ким Тэ-хён:

— Давай, выкладывай что там. Это Ин-хо?

Джи-хун начинает смеяться — громко, с хрипотцой, и этот смех пробивает последние остатки утренней тишины в голове Тэ-хёна.

Пак Джи-хун (сквозь смех):

— Нет, не угадал. Это цирк, Тэ-хён! Мои коллеги повели каких-то дамочек из Daewon Group в морг, думали, это их парень, Канг Ин-хо. Одна из них — Чон Со-мин, кажется — стоит, смотрит на тело и бормочет, что не уверена, лицо слишком разбито. А вторая, что помоложе, вдруг лезет в телефон и шепчет, что этот Ин-хо только что в сети появился. И тут они ему звонят — прямо из морга! А он живой, орёт в трубку, что они с ума сошли его хоронить!

Тэ-хён откидывается назад, его рука с ручкой замирает. Он тихо смеётся, качая головой, и проводит ладонью по лицу. Вокруг кто-то кричит: "Где заголовок, чёрт возьми?!" — но теперь это звучит как фон к его облегчению.

Ким Тэ-хён (с ухмылкой):

— Погоди, это что, стендап для утреннего выпуска? Это ж не полиция, а комедия какая-то!

Джи-хун хохочет в ответ, звеня чашкой о стол.

Пак Джи-хун:

— А ты думал, у нас тут тишь да гладь? Каждый день цирк. Но вела опознание Чхве Ён-ми, а она, сам знаешь, не клоун. Всё серьёзно: парень в морге — не Ин-хо. Кто он — пока неясно. Дамочки ушли, тело осталось.

Тэ-хён кивает, его взгляд становится острым, как лезвие. Он обводит в блокноте "Daewon Group" и добавляет: "Кто умер?" Интуиция его не подвела — тут есть история, и она только начинается. Шум редакции — гудение мониторов, звонки, ругань — теперь как музыка к его мыслям.

Ким Тэ-хён:

— Чхве Ён-ми, да, серьёзная тётка. Она скорее укротитель, чем клоун. Спасибо, Джи-хун, ты меня выручил.

Пак Джи-хун:

— Не за что. Давай в выходные пересечёмся, пропустим по кружечке. Расскажешь, чем живёт Корея, когда не совершает преступления.

Ким Тэ-хён (с улыбкой):

— Договорились. До связи.

Он кладёт трубку, и его взгляд падает на ноутбук. Письмо от редактора всё ещё мигает, но пустой документ оживает. Тэ-хён открывает новую страницу и печатает заголовок: "Тайна у железнодорожных путей: кто лежит в морге вместо Канг Ин-хо?" Его пальцы ускоряются, буквы ложатся ровно, как тени от жалюзи на столе. Вокруг кипит редакция — кто-то орёт: "Дедлайн через час!" — но Тэ-хён уже в игре.

Ким Тэ-хён (про себя):

— Так, надо ещё кое-что прояснить.

Он тянется к телефону, пальцы быстро находят номер Ким Хе-вон в контактах. Одним движением включает запись разговора — привычка журналиста, чтобы не упустить ни слова. Пока идут гудки — один, два, три, четыре, пять — он рассеянно смотрит на полосы света, которые дрожат от чьих-то шагов за окном. Наконец на том конце отвечает сонный, чуть хриплый голос.

Ким Хе-вон (вяло):

— Алло… Кто это?

Тэ-хён выпрямляется, его тон бодрый, с лёгким напором — он знает, как разбудить её интерес.

Ким Тэ-хён:

— Ким Хе-вон-си, доброе утро! Это Ким Тэ-хён из "Чосон Ильбо". Простите, если разбудил. Я сейчас готовлю материал в номер, очень важный. Хочу уточнить события вчерашнего вечера и подтвердить, что Канг Ин-хо — тот самый парень с вирусного видео и фотограф, который делал снимки для вашего блога.

Хе-вон шумно вздыхает, на заднем плане слышен шорох одеяла — она явно ещё в постели. Её голос сонный, но вежливый, с ноткой усталости.

Ким Хе-вон:

— А… Ким Тэ-хён-си? Доброе утро. Нет, ничего страшного, просто я поздно легла вчера… Что вам нужно уточнить?

Тэ-хён ухмыляется, его пальцы постукивают по столу. Он держит тон профессиональным, но дружелюбным.

Ким Тэ-хён:

— Понимаю, после такого вечера неудивительно. Давайте по делу: что было в морге? И правда ли, что Ин-хо снимал те потрясающие кадры для вашего блога? Мне нужен эксклюзив, Хе-вон-си, помогите.

Хе-вон отвечает тихо, её голос мягкий, но слегка напряжённый — она старается быть вежливой.

Ким Хе-вон:

— В морге… Мы с тётей думали, что это Ин-хо-оппа там лежит. Лицо было сильно повреждено, тётя не смогла точно сказать. А потом я увидела, что он в сети появился. Мы позвонили, и он ответил… Оказалось, он жив. Это всё было так странно…

Тэ-хён хмурится, записывая в блокнот: "Морг. Ин-хо жив". Он ждал большего, но пока ничего нового. Его тон становится чуть настойчивее.

Ким Тэ-хён:

— Спасибо, это я уже слышал от знакомого в полиции. А как насчёт фотографий? Это точно он снимал?

Хе-вон молчит секунду, потом отвечает спокойнее, но с лёгким смущением.

Ким Хе-вон:

— Да, это правда. Ин-хо-оппа делал те снимки для моего блога. Он… любит фотографировать, у него хорошо получается. Но я не думала, что это так важно…

Тэ-хён ухмыляется шире, его ручка замирает над бумагой. Он делает пометку: "Ин-хо = видео + фото."

Ким Тэ-хён:

— Не думали, что важно? Да это же ключ к истории! Спасибо, Хе-вон-си, вы мне очень помогли. Теперь у меня есть что написать.

Хе-вон отвечает тише, её тон чуть обеспокоенный, но вежливый.

Ким Хе-вон:

— Рада помочь… Только, пожалуйста, не пишите ничего странного про нас. И… можно мне теперь поспать?

Тэ-хён смеётся, его голос тёплый, но с лёгкой насмешкой.

Ким Тэ-хён:

— Обещаю, только факты. Отдыхайте, Хе-вон-си, вы заслужили после вчера. До связи.

Он кладёт трубку, выключает запись и откидывается в кресле. Шум редакции — крики: "Где макет, чёрт возьми?!" — звонки, стук клавиш — снова врывается в его мир, но теперь он в деле. Полосы света от жалюзи дрожат на столе, освещая его блокнот: "Ин-хо жив. Видео = фото. Daewon?" Он открывает документ на ноутбуке и добавляет к заголовку: "От кладбища до морга: как Канг Ин-хо обманул смерть и полицию." Его пальцы ускоряются, строчки ложатся ровно. За окном Сеул оживает, а Тэ-хён чувствует, как история набирает вес.

"ЧОСОН ИЛЬБО". УТРЕННИЙ ВЫПУСК. СТАТЬЯ КИМ ТЭ-ХЁНА.

"От кладбища до морга: как Канг Ин-хо обманул смерть и полицию"

Канг Ин-хо, тот парень, чьё видео тронуло сердца тысяч корейцев, умер.

По крайней мере, так думали его друзья, семья и полиция. Но он жив. Вирусный ролик с кладбища в Пусане, где он произнёс: "А ты знаешь… что все псы попадают в рай?", сделал его звездой интернета. А теперь его история превратилась в настоящую загадку: от железнодорожных путей до морга, от смерти до неожиданного "воскрешения".

В ночь с субботы на воскресенье полиция Сеула обнаружила у железнодорожных путей тело молодого человека — избитого, без документов, в критическом состоянии. Его доставили в Сеульский университетский госпиталь, но спасти не удалось: ночью он скончался, не выходя из комы. Казалось бы, очередной трагический случай, каких в мегаполисе десятки. Но утром в морге развернулась сцена, достойная чёрной комедии.

Две женщины, предположительно связанные с Daewon Group — одним из крупнейших конгломератов страны, — стояли перед холодным телом, пытаясь рассмотреть изуродованное лицо. В воздухе пахло антисептиком и отчаянием, гул холодильников давил на нервы. Одна из них, сомневаясь, не могла подтвердить личность. И когда казалось, что всё кончено, вторая заметила что абонент Ин-хо, с кем не было связи уже сутки, и кто предположительно лежал на столе в морге — «появился в сети». Последовал звонок, и тишину морга разорвал возмущённый голос: "Вы что, совсем с ума сошли? Я живой! Ничего не подписывайте!" Морг замер, а затем взорвался сдержанными смешками — даже суровая полицейская присутствующая на опознании не смогла скрыть улыбку.

Так кто же лежит в морге вместо этого парня? Полиция пока не раскрывает личность погибшего, но источники "Чосон Ильбо" подтверждают: это не Канг Ин-хо. Он жив и, как оказалось, представляет из себя гораздо больше, чем просто "герой вирусного видео". Канг Ин-хо — парень, который снимает улицы Сеула такими, какие они есть: живыми, шумными, порой уродливыми, но настоящими. Его кадры — как взгляд сквозь объектив в чужую душу, будь то старый пёс на Пусанском кладбище Чонгсин или прохожий в толпе. Именно он стоит за потрясающими фотографиями в блоге Ким Хе-вон — молодой девушки, чьи посты о жизни города так полюбились тысячам подписчиков. Ин-хо обещал ей новые снимки, и, судя по всему, намерен сдержать слово.

Что связывает этого фотографа с душой поэта и Daewon Group? Почему его приняли за жертву жестокого нападения? И кто тот неизвестный, чья жизнь оборвалась у железнодорожных путей? Эти вопросы остаются без ответа, но одно ясно: история Канг Ин-хо только начинается. От кладбища в Пусане, где он тронул сердца зрителей, до морга в Сеуле, где он невольно обманул смерть, — его путь обрастает тайнами.

"Чосон Ильбо" продолжает следить за развитием событий. Кто знает, какие ещё сюрпризы готовит нам этот юноша с камерой в руках и добрым псом в сердце?

Автор: Ким Тэ-хён