Фигляр

Глава 5

КЛАДБИЩЕ ЧОНГСИН. АЛЛЕЯ НЕДАЛЕКО ОТ ЛУЖАЙКИ. ДЕНЬ.

Растерянный Пак Чон-хо пытается осмыслить последние слова Дон Ку-сона, рядом стоит не менее потрясённый начальник службы безопасности Daewon Group.

Неожиданно у Дон Ку-сона звонит смартфон. Пак Чон-хо обращает внимание на необычный рингтон. В этот момент одновременно звонят ещё три телефона. На всех звучит один и тот же рингтон. Спутники Дон Ку-сон достают свои мобильники и читают полученные сообщения.

Дон Ку-сон (внешне сохраняя спокойствие, но с некоторой досадой):

— Господин Пак Чон-хо, к сожалению, я вынужден вас оставить. У нас не штатная ситуация.

Пак Чон-хо (нейтрально):

— Daewon Group нужно беспокоиться? Я видел новости в поезде.

Дон Ку-сон (по-прежнему с досадой):

— Медиа, они всю неделю как с цепи сорвались. Раскачивают общественное мнение, как будто завтра выборы. Вот и нашлись идиоты, перешедшие от слов к необдуманным действиям.

Ли Гён-су (со знанием вопроса):

— Это выглядит как армейский сбор по тревоге. Потребуется вмешательство СБ?

Дон Ку-сон (убеждённо):

— Там просто кучка одураченных, спровоцированных жителей. Завтра уже вернуться к своей «пхёнбомхан сам», обычной жизни. Ещё раз прошу простить. Мы уходим.

Пак Чон-хо (проявляя настойчивость):

— И всё-таки я вынужден повторить вопрос, Daewon Group нужно беспокоиться? Сейчас нельзя допускать слабость, это плохо для бизнеса.

Дон Ку-сон (признательно):

— Благодарю вас, господин Пак Чон-хо, за ваше беспокойство. Но я вынужден повторно отказаться, от помощи.

Пак Чон-хо (нейтрально):

— Поясните свой отказ.

Дон Ку-сон (уверено):

— Это наш город, это наши люди, нам с ними жить вместе и дальше. Вмешательство кого бы то ни было со стороны в данном случае не приемлемо. Надеюсь, вы понимаете мои мотивы.

Пак Чон-хо (искренне):

— Господин Дон Ку-сон, я не только вас понимаю, но мне крайне импонирует ваша позиция. Вы достойный глава.

Дон Ку-сон и Пак Чон-хо обмениваются многозначительными взглядами.

Дон Ку-сон (с признательностью):

— Благодарю вас господин Пак Чон-хо. До свидания.

Пак Чон-хо:

— Один вопрос. Касательно Ин-хо.

Ответил как ни странно широкоплечий крепыш:

— Ин-хо скоро будет здесь. У него осталось одно не законченное дело.

(поясняет для Дон Ку-сона):

— Старый пхунсан Сонг-вона.

Дон Ку-сон (мрачнея лицом):

— Это важно. Дайте ему немного времени. Он решит и поедет с вами.

Ли Гён-су (обращаясь к Пак Чон-хо):

— Ин-хо, как мы его узнаем?

Дон Ку-сон (услышав слова Ли Гён-су):

— Чхве Мин-сок, до распоряжения господина Пак Чон-хо остаёшься с ними.

(со строгостью):

— И смотри не напортачь опять. Иначе сам знаешь, матросом на траулер отправлю!

Чхве Мин-сок кланяется, принимая поручение.

Дон Ку-сон более не задерживаясь, следует со спутниками на выход с кладбища.

Чхве Мин-сок кланяется, обращаясь к Пак Чон-хо.

Чхве Мин-сок (вежливо):

— Господин Пак Чон-хо. Какие ваши распоряжения?

Пак Чон-хо (задумчиво):

— А скажи Мин-сок, вот эти звонки на ваших телефонах, откуда они. Я имею в виду рингтон.

Чхве Мин-сок (самодовольно):

— О-о, вы заметили господин.

Ли Гён-су (вклиниваясь в разговор):

— Трудно не заметить когда одновременно одинаково звонят четыре телефона.

Пак Чон-хо смотрит на Чхве Мин-сока, ожидая ответа.

Чхве Мин-сок (с некоторой гордостью):

— Это Ин-хо придумал. Сказал имижд требует.

Пак Чон-хо (вопросительно):

— Может имидж?

Чхве Мин-сок (утвердительно):

— Ага. Он постоянно так, как что скажет, так хоть со словарём переводи.

Ли Гён-су (изумляясь):

— Что он придумал? Одинаковые звонки всем поставить?

Чхве Мин-сок (досадуя, что его не поняли):

— Нет, музыку эту он придумал. И сыграл нам пару раз. Ну а ребятам понравилось. Вот все и понаставили себе на телефоны. Теперь как услышим рядом «ми-соль соль-ми ля-соль-ля-соль-ля-соль-ля-соль-ля-си», сразу знаем — рядом кто-то из наших.

Ли Гён-су бросил на Чхве Мин-сока внимательный, а Пак Чон-хо задумчивый взгляд.

Ли Гён-су (располагающим тоном):

— Ты прямо талант. Можешь певцом трот выступать.

Чхве Мин-сок (хвастая):

— Я в школе на чангу учился играть и выступал в школьном, традиционном ансамбле. А тут мелодия простая. Поэтому наверно всем так нравиться.

Чхве Мин-сок напевает мелодию ещё раз: «ми-соль соль-ми ля-соль-ля-соль-ля-соль-ля-соль-ля-си».

Пак Чон-хо и Ли Гён-су многозначительно переглянулись.

Ли Гён-су (констатируя):

— Интересного парня мы с собой в Сеул привезём.

Пак Чон-хо (кивает соглашаясь):

— Похоже, сами ещё до конца не представляем насколько интересного.

(обращаясь к Чхве Мин-соку):

— Скажи Мин-сок, а где нам искать Ин-хо?

Чхве Мин-сок осматривается по сторонам, замечает кого-то на центральной аллее.

Чхве Мин-сок (обрадованно):

— Так вон он, с собакой сидит.

(показывает рукой, в сторону сидящего на траве человека)

КЛАДБИЩЕ ЧОНГСИН. ТЕНИСТАЯ ЛУЖАЙКА. ДЕНЬ.

Тихое место под сенью высоких деревьев. Мягкая трава слегка примята. Слышны приглушённые голоса посетителей похоронной церемонии. На лужайке сидит юноша в свободной спортивной куртке «реглан» глубокого тёмно-синего цвета. Широкие серые брюки слегка замяты на коленях. На ногах лёгкие спортивные туфли. Сидящий на лужайке имеет необычную внешность, которая сразу бросается в глаза. Его лицо имеет ястребиный профиль, не свойственный корейцам, что делает его уникальным среди окружающих. Рядом с ним — старый пхунсан с порванным правым ухом. Пёс крупный, белоснежный, с усталыми глазами, но всё ещё величавый.

Человек и пёс сидят бок о бок. Со стороны, кажется, что они просто отдыхают. Но время от времени их взгляды пересекаются, как будто они ведут молчаливый диалог.

Пак Чон-хо (склоняет голову, будто поддакивает псу):

— Хм, может, ты и прав. Хотя я бы поспорил.

Пёс смотрит на него внимательно, затем чуть поводит ушами, словно отвечая.

Пак Чон-хо (усмехается):

— Да ладно, ты же всегда был за дисциплину. Не верю, что тебе бы понравилась эта толпа.

Пес, лениво вильнув хвостом, тяжело вздыхает, затем опускает голову на лапы.

Ин-хо (кивает):

— Вот и я так думаю.

АЛЛЕЯ НЕДАЛЕКО ОТ ЛУЖАЙКИ

Пак Чон-хо, Чхве Мин-сок и начальник СБ наблюдают за этой странной "беседой".

Пак Чон-хо (удивленно):

— Они что, разговаривают?

Ли Гён-су (фыркает):

— Это вряд ли, но внешне очень похоже.

Пак Чон-хо (прищуривается):

— Ты говоришь это Ин-хо?

Чхве Мин-сок (с энтузиазмом):

— Да, это он. И старый пёс патриарха. Странно, что они сюда пришли…

Пак Чон-хо (с интересом):

— Мальчик дружит с собакой?

Чхве Мин-сок (многозначительно):

— Если бы этот пёс умел говорить, он бы стал легендой Пусана. На нём столько шрамов, сколько нет ни на ком в клане.

Ли Гён-су (наставительно):

— Он и так легенда. Это же легендарная порода, охотничья собака из предгорий Пхунсана.

(продолжает с некоторым восторгом):

— Это очень преданные собаки. Понимаете? Он пережил своего хозяина и пришёл проститься.

КАМЕРА ВОЗВРАЩАЕТСЯ К ИН-ХО И ПСУ.

Пёс привстаёт, внимательно смотрит вдаль, словно видит что-то за горизонтом. Ин-хо мягко треплет его за холку.

Ин-хо (с теплотой):

— Что, старик, ты всё ещё на страже?

Пёс тихо рычит, но остаётся на месте.

Ин-хо (ободряя):

— Да, ты всё ещё на страже.

(после паузы):

— А ты знаешь, что все псы попадают в рай?

Пёс снова садится рядом, их молчаливое понимание продолжается.

Ин-хо (с печалью):

— Ну, пора прощаться, старина.

Пёс наклоняет голову, толкая Ин-хо лобастой головой. Последний миг доверия и прощания. Пёс тяжело вздыхает и ложится на живот, положив голову на лапы. Прикрыв усталые глаза.

Неподалёку появляется группа РАБОЧИХ. Они заняты подстриганием кустов и закапыванием небольших ямок.

Ин-хо поднимается с травы, обмахнув ладонью брюки. Куртка свободно висит на его плечах, скрывая фигуру. Лишь длинные, слегка сутуло опущенные руки выдают его непропорциональную фигуру.

Он неспешно идёт к рабочим лёгкой валкой походкой, будто он в море, а под ногами качается палуба. Ноги ставит чуть вбок, словно избегает воображаемых камней на дороге. Каждый шаг отдаётся странной текучестью — одновременно уверенной и расслабленной. Ткань куртки подрагивает от его движений.

Рабочие, занятые делом, лишь краем глаза следят за его приближением.

Ин-хо останавливается перед одним из них — пожилым рабочим с загорелым лицом и уверенной осанкой. Они обмениваются парой фраз, которые звучат неразборчиво для зрителя. Ин-хо передаёт рабочему что-то в руки, похожее на сложенные банкноты.

РАБОЧИЙ (почтительно кивает):

— Всё будет как надо. Не беспокойтесь.

Ин-хо поворачивается и решительно идёт в сторону выхода с кладбища.

РАБОЧИЙ берёт из тележки свёрток серой парусины и направляется к псу.

РАБОЧИЙ (тихо):

— Такая преданность.

Он накрывает пса парусиной полностью, с головой.

Ин-хо уже почти достигает выхода, когда внезапно вздрагивает. Оборачивается, бросает взгляд на накрытого пса. Замирает на миг, словно хочет позвать старого пхунсана с собой, но вместо этого лишь тяжело вздыхает. Затем, решительно тряхнув головой, уходит прочь.

АЛЛЕЯ НЕДАЛЕКО ОТ ЛУЖАЙКИ

Чхве Мин-сок (голос дрожит):

— Нет, не пережил пёс старого Канга.

Пак Чон-хо молча смотрит вслед Ин-хо, явно задаваясь новыми вопросами о нём.

Пак Чон-хо (приглушённо):

— Этот… кто он такой?

Ли Гён-су (задумчиво):

— Интересного мы с собой парня в Сеул привезём.

Пак Чон-хо (нетерпеливо):

— Нужно его догнать. Не известно, какие ещё у него дела в Пусане, у нас вечером поезд.

Ли Гён-су:

— Я догоню его.

Чхве Мин-сок (поспешно):

— Давайте лучше я, вас он не знает.

Ли Гён-су (с непониманием):

— И что?

Чхве Мин-сок(пожимая плечами):

— Это же Ин-хо.

КАМЕРА НА ИДУЩЕГО ПО АЛЛЕЕ ИН-ХО.

Ин-хо (с теплом):

— Надеюсь для тебя, в собачьем раю полно высоких гор и тенистых деревьев. А ещё — добрых людей, которые будут чесать за ухом, и угощать твоей любимой сушёной рыбой.

(бросая взгляд в небо):

— Лови тёплый ветер и не забудь гавкнуть мне привет, если как-нибудь встретимся.