Физик

Глава 9 Часть 1

…Шелест открывающейся двери, ворвавшийся в кошмарный сон, выбил меня в реальность, но не помешал прислушаться к своему телу. Холодный пот, пропитавший простыню, внутреннюю поверхность одеяла и верхнюю сторону подушки, присутствовал. А озноба, безумного сердцебиения, пульсирующей боли в магистральных и периферийных энергетических каналах, дичайшего головокружения, кошмарного голода и всех остальных симптомов начавшейся инициации, слава богу, не было. Что обрадовало до невозможности, ибо этого «счастья» я наелся за трое с лишним суток «веселья» во время реальной, а не приснившийся, и не горел желанием повторять.

Кстати, сонная Замятина, вломившаяся в спальню с «дежурным» контейнером наперевес, безошибочно определила, что со мной творится.

Благо, видела это не в первый раз, и вздохнула:

— Доброй ночи, мой господин! Опять приснился любимый кошмар?

— Угу… — со вздохом признался я.

— Ничего, совсем скоро инициация забудется, и вам будут сниться только приятные сны…

— Хорошо бы… — угрюмо буркнул я, вспомнив, насколько тяжело дались первые сутки, и целительница, услышав в этой фразе сомнение, придумала, на что меня отвлечь:

— Ну, что сидите? Вылезайте из кровати и отправляйтесь в ванную. А я пока переверну матрас и перестелю постель…

Спорить с девушкой, переключившейся в режим грозной целительницы, я и не подумал — тяпнул алхимические коктейли и ушел по рекомендованному маршруту. А незадолго до завершения водных процедур краем глаза заметил появление силуэта «незаменимой» и мысленно вздохнул: вместо того, чтобы с чувством выполненного долга отправиться досыпать, эта неугомонная особа принесла банный халат, забытый возле кровати, и чистое белье!

Не унялась и после этого — в тот момент, когда я вернулся в спальню, проветривала помещение. Что интересно, не через силу, а улыбаясь. Вот я и выбрал самый гуманный способ «порицания»:

— Валь, ты меня так совсем разбалуешь…

Замятина насмешливо фыркнула и заявила, что берет пример с меня. Я вгляделся в ее глаза, заметил лихорадочный блеск и не удержался от улыбки:

— Что, все никак не отойдешь от шока?

— Ага! — торопливо кивнула она и затараторила, чтобы успеть объяснить причины своего обалдения до того, как я выпровожу ее из спальни: — На моем счету лежит умопомрачительная сумма в сорок одну тысячу двести девять золотых рублей, а еще двадцать четвертого января я «стоила» всего семьдесят три «деревянных»! Знаете, мой господин, меня сводит с ума не выигрыш, а ваше отноше— …

— Валь, солнце, поставить деньги на мою победу тебе посоветовала Раиса Александровна! — напомнил я, забираясь под одеяло, но без толку:

— Да, верно! Но она старалась порадовать ВАС. А вы позаботились обо мне. Невесть в который раз и по велению души!

— Угу. А теперь страдаю… — «расстроено» признался я и постарался сбить этот настрой Замятиной немудреной шуткой: — Ведь теперь ты богатая женщина и вправе распоряжаться собой так, как заблагорассудится, а значит…

— Я от вас никуда!!!

— Даже в свою спальню?! Эх, а я так надеялся выспаться…

Тут целительница звонко рассмеялась, заявила, что на такое расстояние, так и быть, отойдет, и уточнила:

— Но только после хорошей затрещины!

— Опять не выспишься… — со вздохом предупредил я, понял, что такие «мелочи» ее не остановят, и снова выбрался из кровати. Чтобы, ненароком, не подставить доброе имя личной помощницы под удар.

Пока перебирались в гостиную, Валя пообещала выспаться в самолете. Затем деловито легла на диван, уже не раз использовавшийся для подобных медитаций, и… задрала верх пижамы под самую грудь:

— Лютобор Игоревич, а почему бы вам не влить воодушевляющее касание в проекцию ядра? Уверена, что так паразитных потерь практически не будет!

При виде молочно-белого животика, узенькой талии и нижних краешков аппетитных полушарий, выглядывавших из-под скомканной ткани, мне резко поплохело. Я торопливо «сдвинул» фокус внимания в «петли» на линзах-камертонах, понял, что в таком режиме могу смотреть на девушку более-менее спокойно, и… дал волю проснувшейся паранойе. В смысле, некоторое время пристально вглядывался в глаза целительницы в поисках хоть каких-нибудь признаков желания меня соблазнить или, хотя бы, возбуждения, но не нашел. Поэтому поставил себя на ее место, нашел наиболее вероятную причину такой смелости и пришел к выводу, что «незаменимую» необходимо похвалить. Вот и выдал вариант, придумавшийся самым первым:

— Ты стала на редкость решительной особой!

Валентина пожала плечами:

— Я приняла сердцем совет полностью отключить стеснение и теперь не трачу ваше время, ваше внимание и ваш Дар на всякую ерунду: раз вы решили вкладываться в мое развитие воодушевляющими касаниями, значит, я обязана получить от каждого заклинания максимум возможного!

«Это уже фанатизм…» — ошалело подумал я, представил последствия нескольких «разнонаправленных» вариантов своих реакций на это заявление, и, как ни странно, счел, что слепая вера целительницы с сопряженным Даром в необходимость общения с «господином» именно в таком режиме в какой-то момент может уберечь ее хотя бы от части манипуляций Ярослава Третьего, Императрицы-Матери, Валентины Алексеевны и других любителей интриг. А значит, подарит нам обоим лишний шанс на выживание в великосветском гадючнике. Да, тут я почувствовал интриганом уже себя, но все равно закрепил результат еще одной подходящей похвалой:

— Толковый подход. Сможешь руководствоваться им всегда и везде — станешь по-настоящему незаменимой даже в глазах окружающих…

…Гипотеза Замятиной блестяще подтвердилась: «совсем небольшое» изменение точки приложения заклинания добавило к длительности медитации под линзой-камертоном почти шесть минут! Я уважительно назвал страшно довольную девушку умницей, пошутил, что такими темпами она поднимется на первую ступень мастера уже к середине следующей недели и нехотя встал с кресла, так как планы на утро никто не отменял.

В зал для единоборств ввалился к семи, оглядел пестунов, уже начавших разминаться, поздоровался и включился в работу. А после того, как от души разогрелся, сцепился с Палычем, Сомом, Кнутом и Кротом.

Ну, что я могу сказать о первой тренировочной схватке? Маги Огня, Воды, Молнии и Земли умудрились выжимать из меня все соки на протяжении пятидесяти двух минут подряд!!! Как? Понятия не имею. Помню лишь, что с первого до последнего мгновения боя рубился в состоянии все усиливавшейся ледяной ярости, терпел воздействия на пределе нынешних возможностей и безостановочно подпитывал покров, постоянно проседавший в ноль, Силой… из накопителей. Причем через две «петли», ибо иначе не успевал!

Вымотался — жуть… Хотя нет, не так: я выключился, как световая панель при касании к сенсору. Поэтому от места схватки до матов, оккупированных личной целительницей, доехал на руках мучителей и порядка двадцати минут пребывал в полубессознательном состоянии. Кстати, за время издевательств надо мной-любимым маг Льда с позывным Иней умотал Янку практически до того же состояния аж шесть раз! Но Земляничка была довольна до безобразия, ибо чувствовала, что прогрессирует.

«Старшая сестренка», с вечера мотавшаяся между особняком и военно-транспортными «Байкалами», нарисовалась на пороге зала без пятнадцати девять. В этот момент Валя заканчивала реанимировать меня после второй, а Янку — после одиннадцатой схватки и была серой от усталости, вызванной пропуском через магистральные каналы чудовищных объемов Силы. Вот «старшая сестричка» и высказала свое «фи». В смысле, отправила пестунов готовиться к завтраку и выезду в аэропорт, а сама подошла к нам, опустилась на маты и грустно обозвала всех троих маньяками.

— Ага, мы такие! — гордо улыбнулась ее племянница, демонстративно оттянув от груди насквозь пропотевший комбез, отпустила и… переключила внимание тетушки на нашу целительницу: — Но Валя — круче всех: если бы не ее старания, черта с два мы с Лютым выдержали бы такие нагрузки!

Я ограничился подтверждающим шевелением ресниц, ибо говорить и, тем более, двигаться был еще не в состоянии.

Замятина пожала плечами в знак того, что делает то, что должно, и этим жестом заставила Суккубу отрицательно помотать головой:

— Нет, Валь, ты делаешь не то, что должно, а все, что можешь! Так что Янка права: такое самопожертвование требует совсем другого отношения. В общем, я в восторге и обязательно вернусь к этому вопросу чуть позже. А пока скажи, пожалуйста, когда ты вернешь пациентам способность самостоятельно передвигаться?

— Янина Демьяновна уже в норме, а Лютобор Игоревич восстановится только минут через пятнадцать-двадцать.

— В смысле, полностью?

— Да.

— В ближайший час драться ему не придется, так что просто поставь на ноги! — распорядилась гонщица и прилегла рядом с племяшкой.

В таком режиме процесс «реанимации» продлился всего шесть-семь. Да, после хлопка по плечу подниматься с матов не хотелось от слова «Мамочки!», но я справился. Мало того, смог самостоятельно дойти до мужской раздевалки, принять душ, одеться и выйти в коридор, а там был подхвачен под локоток нереально деятельной Суккубой и отконвоирован к лифту. Где удивился: она втолкнула нас в кабинку, спустила на минус третий, попросила немного подождать и умчалась в царство механиков.

Вернулась минуты через две, подняла нас в гараж, подвела к коллекции трофеев и приобняла за плечи… Замятину:

— Валь, я в свое время очень неплохо разобралась в оттенках цвета лиц, появляющихся у целителей из-за хронического перенапряжения ядра, резерва и магистральных жил, поэтому знаю, что ты доводишь себя до абсолютного предела и моментами исцеляешь за счет естественного восстановления Силы. Между нами говоря, это не дело. То есть, может выйти боком. Поэтому чуть-чуть уйми свой энтузиазм, или я пожалуюсь твоему господину.

Замятина стрельнула в меня виноватым взглядом, увидела сжатый кулак и торопливо кивнула.

— Отлично! — обрадовалась «сестренка» и продолжила объяснения: — Тем не менее, я оценила уровень самопожертвования, соответственно буду учить вождению на машине, которую вот-вот подарю. В общем, выбирай. Во-он из тех двенадцати…

— Раиса Алекса— …

— Закрой глаза и вслушайся в то, что я сейчас скажу! — приказала Зыбина, почувствовав, что целительница вот-вот упрется, и Валентина прикусила язык. — Во-первых, твой господин не возражает! Правда, Лют?

Я подтвердил.

— Во-вторых, я живу этими ребятами, поэтому за хорошее отношение к ним воздаю сторицей так, как считаю нужным, а значит, отговаривать меня бесполезно! В-третьих, этот подарок — ни в коем случае не подачка: да, все эти автомобили не из салона, зато доведены до ума крепкими профессионалами и в разы лучше серийных. И последнее: забудь о цене и назови те, которые тебе по нраву, а мы поможем сделать окончательный выбор.

Замятина закусила губу, но глаза не открыла. Пришлось вмешиваться в процесс:

— Валь, это — веление души, а не рассудка!

Меня она услышала — сняла маску и рассыпалась в благодарностях. А когда увидела на лице Зыбиной-старшей мягкую улыбку, решилась и рванула к машинам. Пробежавшись между рядами с небольшими остановками возле «самых-самых», повернулась к нам, покраснела до корней волос и пошла на второй круг:

— Мне нравятся вот эта… вот эта… вот эта и во-он та!

— Брать «Сирокко» однозначно не советую: эта «итальянка», хоть и красивая, но сыпучая до безобразия… — посоветовала Раиса Александровна, добравшись до первой «вот этой» и погладив машину по правому переднему крылу.

— Шведский «Кречет» куда выносливее, но собирался исключительно для гонок, поэтому является «пустышкой», из-за чего разъезжать на нем по городу будет крайне некомфортно. А вот прусская «Пума» и наш «Ветерок» порадуют не только буйным нравом, но и комфортом. Из них и выбирай.

Тут Замятина включила голову и поинтересовалась, насколько дорого их содержать.

— Пока ты живешь нами, о таких мелочах можешь не задумываться… — заявил я, скорее почувствовал, чем увидел, что Замятина поняла мой намек, «поймал» по воздушному поцелую от Земляничек и скомандовал: — Выбирай!

— Тогда возьму «Ветерок»: он чуть поменьше, не такой яркий и чем-то похож на ваши «Искорки».

— Отличный выбор! — хором сказали мы, а «старшая сестренка» вручила Валентине ключ-карту и добавила: — Это твой экземпляр. Если есть желание, то можешь залезть в свою прелесть и осмотреться. А я пока наберу механиков и дам команду грузить «Ветерок» на автоэвакуатор и отправлять в аэропорт.

— Вы хотите взять ее в Халифат?! — удивленно воскликнула Замятина.

— Конечно: ты должна привыкать к своей машине, а не к чужому ведру…

…Все имущество гоночной команды, за исключением автомобилей, было загружено в самолеты и сдано под охрану СБ-шников рода Зыбиных еще ночью, поэтому в начале одиннадцатого утра от особняка отъехали только большие автоэвакуаторы и кортеж разъездных машин с членами команды, моими пестунами, горничными и телохранителем. Проводив их взглядом с балкона моей гостиной и вернувшись в помещение, Раиса Александровна сняла ненужный спортивный верх, посмотрела на часы и заявила, что четыре с лишним часа, оставшиеся до вылета, необходимо провести в неге. Янка показала пальцем в потолок, безмолвно предложив перебраться в ее любимую мансарду, Суккуба аналогичным жестом, только направленным вправо-вниз, изъявила желание попариться, Валя скромно промолчала, а я… я прижал указательный палец к губам, затем изобразил окружность над головой и принял звонок государыни.

Пока Волконская переключала линию в защищенный режим, а «старшая сестричка» активировала «глушилку», провел в молчании. Потом выслушал достаточно теплое приветствие, ответил аналогичным и предупредил Императрицу-Мать, что не один. Она поинтересовалась, есть ли рядом посторонние, выслушала поименное перечисление присутствующих и доклад о том, что «глушилка» включена, заявила, что «эти девочки» свои, и разрешила врубить громкую связь. Затем поздоровалась с «девочками» и сказала, что позвонила, чтобы поделиться последними новостями.

Мы, естественно, превратились в слух. И после первой же фразы Ее Императорского Величества все, кроме Суккубы, потеряли дар речи:

— О попытке подобраться к муляжам боевых болидов рассказывать не буду — об этом вам, Раиса Александровна, наверняка уже доложили. Поэтому сразу переключусь на известие помасштабнее: сегодня ночью оперативники СИБ заглянули в гости в родовое поместье Лизуновых, провели ментальные допросы девяти человек и получили убедительные доказательства подготовки покушения на жизнь Валентины Алексеевны Шаховой. Все виновные ближе к ночи будут доставлены в Великий Новгород и прямо с аэродрома отправятся в изолятор временного содержания для аристократов. Каяться во всех грехах фактической главе рода, пребывающей вне себя от бешенства, и готовиться к суду с последующим отбытием на каторгу. Юный импотент отправится туда же. Но по другому обвинению: он планировал убить вас, Лютобор Игоревич! Повторю еще раз: не фантазировал на тему убийства, а добросовестно готовился ко вполне конкретному преступлению — с разрешения отца взял в оружейке рода незарегистрированный артефактный снайперский комплекс «Черемуха» и по три-четыре часа в день нарабатывал навыки стрельбы на дистанцию пятьсот двадцать метров.

— Планировал отстреляться по машине, выезжающей из гаража нашего особняка, из номера на верхних этажах гостиницы «Удмуртия», не так ли, Ваше Императорское Величество? — подала голос «старшая сестренка».

— Да, Раиса Александровна, вы угадали. Хотя о чем это я? Вы наверняка узнали дистанцию, с которой дважды не получилось устранить вас. Впрочем, это к делу не относится… Лютобор Игоревич, вы меня слышите?

— Да, государыня! — отозвался я, отложив на отдельные полки памяти новую неприятную информацию.

— Замечательно! Тогда примите к сведению все то, что я рассказала, и в свободное время поразмышляйте о возможных последствиях неосторожных фраз и поступков. Кстати, это не издевка, не намек и не попытка загнать вас в чувство вины, а констатация факта: привычка перестраховываться и дуть на воду частенько удлиняет жизнь. Причем не только нам, но и нашим близким. А беззубость, наоборот, сокращает. Или превращает жизнь в прозябание.

Я заявил, что согласен со всеми тезисами, и на всякий случай пообещал добросовестно обдумать описанную ситуацию. Мирославу Михайловну это удовлетворило — она сделала небольшую паузу и продолжила рассказывать значительно мягче:

— У вас в лицее тоже весело: вас с Яковом Осоргиным считают героями, пережившими самую безумную вспышку ярости Ираиды Федосеевны за всю историю ее службы в должности ректора. А еще анализируют записи гонки всеми известными профильными программами и никак не могут определиться с уровнем значимости вашей победы. По мнению сорока двух процентов лицеистов, вам просто повезло. Аж четыре раза за заезд. Пятьдесят один процент считает, что это было не везение, а точный расчет. Оставшиеся семь, как обычно, колеблются и примыкают то к первым, то ко вторым тогда, когда это выгодно. В общем, следующим вызовам однозначно быть, а значит, вашу личную коллекцию машин ждет пополнение!

Последнюю фразу она озвучивала, посмеиваясь, поэтому я позволил себе пошутить:

— Надо придумать способ заказывать конкретные модели. А то «Фудзи» радует только расцветкой!

Тут Волконская рассмеялась, поинтересовалась, какой именно модели мне катастрофически не хватает и… заставила схватиться за голову:

— … а то я поиздевалась над сыном: заставила посмотреть запись вашей гонки, заявила, что вы — редкий талант, и так энергично восторгалась техникой вождения, продемонстрированной вами в этом ролике, что он не выдержал и показал мне «правильную технику вождения». Потом мы немного поспорили, и Ярослав проиграл. Правда, не сразу, а после того, как посмотрел записи реальных тренировок и понял, что в заезде с Осоргиным вы, как метко выразилась Раиса Александровна, гнали «на ручнике»! В общем, я получила настолько много удовольствия, что хочу порадовать и вас.

— Государыня, у меня уже четыре машины, две из которых — из категории «Мечта»! — затараторил я и был услышан. Кажется:

— Ладно, поняла. Придумаю что-нибудь сама. Кстати, в котором часу вы планируете взлетать?

— В четырнадцать десять, государыня! — ответила «старшая сестренка».

— В это время я буду занята. Впрочем, не только в это: день мне предстоит — напряженнее некуда. Так что счастливого полета…