Фортунат

Глава 20

Рыболовная шхуна «Crazy cod» (Бешеная треска) вошла в устье Темзы под покровом наступающих ночных сумерек. Экипаж быстро убрал паруса команда судовых механиков сноровисто развернула складывающиеся лопасти гребного винта, вскоре заработал стосильный двигатель паровой машины и суденышко, попыхивая дымом и паром двинуло вверх по течению реки. На довольно потрепанное морем и временем судно с гюйсовым триколором Королевства Нидерланды никто не обратил внимания. Ну зашло старое корыто сдать выловленную рыбу оптовикам, заодно подлатать такелаж. Подобных визитов здесь на дню не один десяток. Таможенная служба ничего кроме выловленной рыбы на борту не обнаружила, судовые документы в полном порядке, а это значит: «Welcome to the UK!».

Безопасный путь по реке вполне внятно обозначен установленными на якорях плавучими бакенами, с включенными в ночное время магическими огнями. К тому же на штурманском мостике «Бешеной трески» стоит опытный капитан, который знает фарватер едва ли не лучше собственных пяти пальцев и при необходимости может провести судно до самого Шеппертона.

Звать капитана Дэнни Лаури, По документам он, как и все прочие члены экипажа судна, является подданным Его Величества Короля Нидерландов Якова VIII. На самом деле вся команда «рыболовной шхуны» состоит из штатных сотрудников Шестого Отделения Главного Управления Тайной Службы Российской Империи, начальником которой, насколько нам известно, является генерал-майор Пафнутов Дмитрий Аркадьевич. Несложно догадаться, что шхуна со столь забавным названием появилась в самом сердце Британской Империи не ради сдачи рыботорговцам-оптовикам богатого улова трески, камбалы, палтуса и прочих объектов промыслового лова и вовсе не для проведения такелажных работ.

Настоящее имя «голландца» Денис Владимирович Лавров. Подполковник от жандармерии тридцати семи лет от роду, в Тайную Службу мобилизован шесть лет назад, будучи в чине капитан-лейтенанта, командира эскадренного миноносца Балтийского флота «Вёрткий». Мужчина крепкого сложения с лицом грубоватым, рыжеволос. Как и полагается здешнему морскому волку, носит аккуратно подстриженную шкиперскую бородку.

На мостике помимо капитана и рулевого матроса старпом Майкл ван дер Дуроу, на самом деле Михаил Константинович Дуров. Вот такая забавная конспирация.

Все члены экипажа, помимо родного русского, свободно владеют несколькими европейскими языками, среди которых английский и голландский были обязательными для данной боевой группы.

— Кеп, на траверзе Бексли. — на «родном» голландском доложил старший помощник.

— Машина, малый вперед! — капитан перевел стрелку машинного телеграфа в соответствующее положение и продублировал голосом в переговорную трубу. Убедившись в том, что едва вращающийся гребной винт компенсировал течение реки и суденышко замерло относительно береговых ориентиров, капитан скомандовал через рупор: — Приготовить левый и правый якоря к отдаче. — А еще через пару минут с мостика донеслось: — Отдать якоря! — А в недра судна улетело: — Стоп машина! Механикам держать под парами! Быть готовыми к отплытию в любой момент. — Убедившись в том, что судно надежно зацепилось за илистое дно в полутора десятках саженей от покрытого густым дубовым лесом правого берега, капитан весело посмотрел на старшего помощника и неожиданно выдал по-русски: Ну что, Михал Константиныч, вполне удачное местечко для исполнения нашей миссии.

— Пожалуй, вы правы, Денис Владимирович, среди этих кущ всполох разгонного блока будет не так заметен на старте. А потом поди догадайся, откуда прилетело.

— Отлично! — кивнул капитан и с высоты штурманской рубки проследил взглядом за тем, как на баке расторопная команда матросов под руководством боцмана распахивает створки ранее замаскированного люка.

Вскоре из темного провала трюма показалась влекомая ручными лебедками платформа, оббитая листовым металлом, на ней поворотное устройство, способное вращаться на триста шестьдесят градусов, с шестью большими трубами полутора саженей длиной и диаметром около пятнадцати дюймов. После того, как платформа с шестиствольной реактивно-артиллерийской установкой поднялась до необходимого уровня, стопорные механизмы зафиксировали её с четырех сторон таким образом, чтобы оно стала единым целым с палубой. Подскочивший к монструозной конструкции расчет из четырех специалистов-ракетчиков принялся ориентировать пусковую установку по направлению и углу подъема стволов, в соответствии со специальными таблицами, учитывающими внешние погодные и прочие факторы. Четверть часа и на мостик поступил доклад о готовности к стрельбе.

Денис Владимирович вышел на открытый воздух и сделал рукой разрешающую отмашку, после чего тут же вернулся в штурманскую рубку. Едва он захлопнул за собой тяжелую клинкетную дверь, носовая часть судна осветила яркая вспышка, за ней вторая, третья и так далее до тех пор, пока последняя ракета, покинув свой пусковой пенал, не умчалась в небесную высь.

Пролетев около десятка верст, разгонные блоки выжгли все топливо и после подрыва порохового заряда на высоте трех тысяч саженей отстыковались от основной боевой части, которая отправилась по баллистической траектории в направлении западной окраины столицы Великобритании, где располагались казармы семидесяти пяти тысячного экспедиционного корпуса, который со дня на день должен быть переброшен на европейский театр военных действий.

Характерная особенность этих снарядов, незначительный разброс траектории полета, что гарантировало подрыв боевой части именно над расположенными в пятнадцати верстах от окраины Лондона казармами, а не над жилыми кварталами мирных граждан.

После того, как запущенные с борта «Crazy cod» снаряды «упали» до заданной высоты примерно в полторы сотни саженей, сработал пороховой заряд, разрушивший контейнер с хранящимися в магическом стазисе зараженными модифицированным возбудителем брюшного тифа мелкими кровососущими насекомыми. Невесомое облачко, разрастаясь в размерах начало неуклонное падение на стройные ряды казарм и прочих армейских сооружений. Часть насекомых упадет на бойцов, осуществляющих в этот поздний час патрульную службу, часть осядет на шерсть бродячих собак, кошек и крыс. Один укус насекомого, и страшная зараза окажется в кровеносной системе человека или животного. Далее пять суток инкубационного периода, затем десять-двенадцать часов страшных мучений с практически гарантированным жутким финалом. Не факт, что кто-то из лондонских обывателей не подцепит страшную болезнь, но, как говорится, на войне ком а ля гер. Мирное население Европы в результате боевых действий, развязанных по существу англичанами, пострадает еще сильнее, так что небольшая эпидемия, вполне возможно, прочистит мозги некоторым местным политикам, склонным к безответственному авантюризму.

Спастись можно, если знаешь, от чего спасаться и только до первого укуса, однако непривычное к гигиеническим процедурам население старой доброй Англии и без того страдает педикулезом, даже не страдает, а живет душа в душу с вшами и блохами. Военные в этом плане вовсе не исключение, так что даже не заметят пополнения в рядах насекомых, копошащихся в их волосах и одежде, а, учитывая царящую в армии и на флоте повальную содомию, еще и обменяются ими неоднократно.

Тут возникает резонный вопрос, почему болезнь коснется только военных? Разве эпидемия не распространится на весь остров, и далее на другие острова Соединенного Королевства и Европу? Нет, ничего подобного не случится. Пострадает исключительно корпус вторжения, за малым исключением, поскольку русские биологи слегка изменили французский вариант течения болезни и ограничили существование возбудителя страшной болезни двухнедельным сроком. То есть, через четырнадцать дней все модифицированные Salmonella Typhi должны массово погибнуть. Впрочем, тех, кто успел подцепить страшное заболевание уже не спасти, однако они станут неопасными для окружающих.

После старта последней ракеты, к установке вновь подскочила обслуга и палубная команда. Толстые стволы были задраны вертикально вверх, платформу сняли со стопоров и со всеми предосторожностями опустили обратно в трюм. Еще через считанные минуты поверх потайного люка появились массивные бухты пеньковых канатов и громоздкие рулоны парусины — все это добро было надежно принайтовано к палубе и не вызывало ни малейших сомнений, что хранится оно здесь не первый день.

По команде капитана баковые лебедки подняли на борт оба якоря, при этом основательно взмутили речную воду, хотя, казалось бы, грязнее не бывает.

— Малый вперед! — скомандовал капитан и обратившись к старпому сказал: — Михаил Константинович, далее пойдем на паровой тяге, под парусами к Кардиффу можем не поспеть. Если не обработаем «Северную эскадру», Архангельск не выстоит.

— Вполне с вами солидарен, Денис Владимирович, нам следует поторопиться.

К восходу солнца небольшая рыболовецкая шхуна покинула устье Темзы и самым быстрым ходом направилось на запад, чтобы нанести очередной коварный удар, теперь уже по экипажам вражеских кораблей, стоящих у причалов Кардиффа под бункеровкой углем.

Царевич Даниил стоял на смотровой палубе и с нескрываемым интересом разглядывал проплывающую под брюхом огромного дирижабля линию фронта. С высоты полутора верст с помощью бинокля можно было вполне рассмотреть как своих бойцов, так и солдат армии кайзера.

Война между Россией и объединенным воинством Европы только-только начиналась и находилась еще в стадии относительно мелких стычек на отдельных участках линии соприкосновения. Настоящая кровавая вакханалия начнется когда обе стороны подтянут резервы материально-технические и людские. Именно тогда, в зависимости от стратегической обстановки либо русские либо немцы пойдут на прорыв позиции противника, чтобы по правилам военного искусства рассечь и окружить войска противника, затем и вовсе уничтожить. Однако пока эшелоны с обеих сторон только подвозят свежие части, а командующие фронтами со своими штабами и командирами армий заняты разработкой планов сокрушительных ударов.

Чудесное все-таки изобретение этот дирижабль. Еще вчера ты был во Владимире, утром уже проплываешь над акваторией порта Клайпеда и с высоты птичьего полета обозреваешь реальную мощь русского броненосного флота, готовящегося отправиться к Кёнигсбергу для нанесения сокрушительного превентивного удара по главной военно-морской базе германцев на Балтике и сосредоточенному там флоту противника. А уже к обеду ты на границе с Восточной Пруссией и вся диспозиция русских полков и войск противника у тебя как на ладони. Время от времени на пути «Царицы Тамары» (именно так в честь супруги Петра IV матушки царевича Даниила был назван дирижабль) попадались воздушные шары, соединенные с землей прочными канатами с них русские и прусские бойцы вели наблюдение за территорией противника и полученные данные тут же передавали по телефонной лини на землю.

Прусские аппараты воздушного наблюдения незамедлительно уничтожались огнем артиллерии и пулеметов, установленных на борту «Царицы Тамары» — хоть какая реальная помощь от рекогносцировочного полета высокопоставленных представителей Генерального Штаба Российской Империи.

Полтора десятка генералов стояли у края смотровой площадки и, не обращая внимания на Великого Князя, тыкали пальцами куда-то в направлении противника, при этом что-то бурно обсуждали. Даниил не прислушивался к мудреным фразам военачальников. Ему было интересно просто так стоять и смотреть на землю, при этом искренне удивляться истинным масштабам своей необъятной родины. На карте, оно вроде бы и без того ясно, что Россия огромна, однако по-настоящему начинаешь это осознавать лишь в тот момент, когда между тобой и поверхностью земли расстояние в пару верст.

Время от времени по дирижаблю постреливали со стороны пруссаков в основном из винтовок и пулеметов, пару раз прилетало от артиллерии. Вот только ни один снаряд или пуля так и не добрались до пропитанной гуттаперчей шелковой оболочки летательного аппарата. Два прикомандированных из свиты Его Императорского Величества ведуна были гарантией абсолютной безопасности всех находящихся на его борту людей.

В какой-то момент взгляд царевича рассредоточился, и молодой человек мысленно вернулся к состоявшемуся прошлым утром секретному совещанию в кабинете адмирала Романова начальника службы материально технического снабжения Российского Флота на котором присутствовал и он вместе с отцом.

Самое примечательное, что данное совещание касалось вовсе не вопросов обеспечения Российского флота всем необходимым, что было бы вполне естественной для него повесткой. Центральной фигурой означенного мероприятия неожиданно для царевича стал его старый знакомый, к тому же спаситель из персидского плена капитан третьего ранга Андрей Воронцов. Черт побери, этот юноша, моложе царевича почти на пять лет, но в чинах и званиях значительно опередил Даниила Бельского, коему только неделю назад на погон упал всего лишь третий ромб старшего лейтенанта от инфантерии. Прям завидки берут, несмотря на то, что Великий Князь считал себя человеком независтливым. Нет он ничуть не злился на более успешного юношу, наоборот, почти искренне радовался за него, особенно после того, как узнал о постройке бригадой под началом Андрея летательного аппарата тяжелее воздуха. Впрочем, тут определяющим моментом было это подленькое «почти», которое нет-нет, да и кольнет в сердечко. Ну почему Господом Богом отмерено так богато разнообразных талантов не тебе, а этому внешне независимому парню с фигурой и статями достойными Аполлона и физиономией наглее чем у самого скандинавского бога коварства Локи?

А все началось еще в обед предыдущего дня с того, что в Суздальский Кремль прискакал взмыленный, как его лошадь генерал Пафнутов. Дмитрий Аркадьевич едва ли не в ультимативной форме потребовал конфиденциальной встречи с Его Величеством. После двухчасовой беседы в кабинете Государя с глазу на глаз, начальник Шестого Отделения Тайной Службы покинул резиденцию Императора. Отец же приказал сыну прибыть на следующий день к десяти утра в здание за номером двадцать пять по улице Ивана Тысяцкого.

Словами не передать, какой подъем деловой активности в рядах снабженцев флота вызвало прибытие сначала Великого Князя, а затем и самого Государя Императора. Народ забегал с бумагами на руках, обычно длинные очереди ходоков от действующих флотов, неделями толпившихся у дверей в высокие кабинеты были обслужены в самые кратчайшие сроки и отправлены с Богом обратно в расположение своих частей и экипажей. Впрочем, адмирал Романов был заранее предупрежден о предстоящем визите, дабы тучного мужчину ненароком не хватил удар. Что бы там ни судачили досужие языки, царь у нас строг, но справедлив и заботится о здоровье подданных, даже самых зарвавшихся чиновников, погоревших на мздоимстве, отправляет не далее города Восточный[11].

Пришедшая в голову мысль о доброте и справедливости родного батюшки неожиданно отозвалась фантомными болями в ягодичных мышцах опершегося на планширь, ограждавший смотровую палубу дирижабля, Его Императорского Высочества. По этим булкам в свое время изрядно перепадало ремнем от тяжелой руки монарха за разного рода «невинные детские шалости».

Каково же было удивление царевича Даниила, когда помимо отца, его самого, адмирала Романова и генерала Пафгутова, он увидел в кабинете ухмыляющуюся неведомо чему физиономию Андрея Воронцова, облаченного в офицерскую морскую форму со знаками различия на витом погоне капитана третьего ранга, что соответствует по Табели о Рангах Российской Империи пехотному подполковнику. Увидел, узнал и как-то уж очень неловко себя почувствовал перед недавним сержантом, коего вдохновенно отчитывал перед входом в офицерскую столовую чуть более полугода назад.

Далее выяснилось, что этот самый Воронцов успел построить где-то неподалеку от Владимира не только летательный аппарат тяжелее воздуха, но организовать «службу обеспечения полетов» и всю необходимую «инфраструктуру». Откуда только словечек таких нахватался?

Впрочем, самому факту постройки летательного аппарата тяжелее воздуха внимания на произошедшем совещании было уделено не так уж и много. Все порадовались, разумеется. Император поблагодарил адмирала Романова за проявленную инициативу. Толика внимания перепала Андрею, на взгляд Великого Князя, значительно меньше, нежели тот заслужил.

Затем был заслушан доклад генерала Пафнутова, в котором был изложен вполне красивый план блокировки пролива Босфор кораблями нашего флота которые, вполне способны огнем своих орудий не допустить выхода англо-французско-турецкой эскадры на просторы Русского моря, заперев их в узкой кишке пролива Босфор Но для того, чтобы российские корабли могли свободно курсировать вдоль турецкого берега, необходимо подавить четыре турецких бастиона, препятствующих подходу русских сил на необходимую дистанцию для уверенного накрытия вражеского флота.

Вот тут главная роль отводилась самолету, способному в самые кратчайшие сроки забрать из Персии подготовленный все тем же Андреем Воронцовым взвод снайперов-диверсантов, Двух специалистов по новейшим французским орудийным системам повышенной мощности обещал подыскать в своем ведомстве адмирал Романов. Именно такими пушками пару лет назад были оборудованы турецкие форты по всей длине проливов, соединяющих Русское и Средиземное моря. Для доставки такого количества народа и всего необходимого требуется всего лишь незначительное переустройство салона «Стремительного», которое соответствующие специалисты выполнят, по заверениям Андрея, за какие-то пару-тройку часов.

План, генерала Пафнутова был принят (впрочем, никому из присутствующих и в голову не пришло усомниться в его реальном авторстве), однако невместно капитану третьего ранга измыслить подобное, да и Романову не за что обижаться на своего подчиненного. Так что волки сыты и овцы целы, хотя Воронцова сложно назвать овечкой, еще тот волчара. Даже перед Государем Императором вел себя на грани дозволенного, категорически отверг ряд его поправок, едва ли не на пальцах доказав их вредность. Иной промолчал бы, да сделал по-своему, этот не из тех. Впрочем, папа не обиделся, лишь похлопал по плечу бравого авиатора и закончил совещание словами:

— Будем действовать согласно предложенному генералом Пафнутовым графику. По данным нашей разведки, вход армады Коалиции в Мраморное море назначен на седьмое июня. Значит, с утра восьмого они пойдут кильватерной колонной через Босфор в Русское море и далее к берегам Таврики. Однако на выходе их будут ждать шесть наших линкоров, восемь броненосных и бронепалубных крейсеров, и три десятка боевых кораблей рангом ниже, а их числе артиллерийские и миноносные катера. При отсутствии вражеского огня со стороны береговых батарей противника запереть вражеский флот означенными силами станет вполне посильной задачей. В вашем распоряжении, Андрей Драгомирович, всего четверо суток. Так что советую незамедлительно отправиться на этот ваш а-э-ро-дром, организовать переделку летательного аппарата. Николай Силыч, — государь перевел взгляд на адмирала Романова, — ваша задача обеспечить к моменту готовности вылета самолета доставку на его борт двух флотских инженеров, знакомых с новейшими французскими системами береговой артиллерии. Вам же Дмитрий Аркадьевич, поручается от моего имени дать команду начальнику штаба генерала Краснова о передаче полностью укомплектованного всем необходимым отдельного диверсионно снайперского взвода в распоряжение капитана третьего ранга Воронцова Андрея Драгомировича. Также под вашу ответственность подготовка точки рандеву для удобной посадки самолета. Насколько я понимаю, это должна быть свободная от камней, также иного мусора относительно неширокая площадка длиной около версты.

Засим все разбежались исполнять императорские директивы. После совещания Государь предложил сыну совершить небольшое воздушное путешествие на дирижабле в составе инспекционной комиссии, а еще намекнул ему стать в недалеком будущем сначала куратором зарождающегося Российского Воздушного Флота, затем его командующим.

Что сказать, летать на дирижабле Его Императорскому Высочеству Великому Князю Даниилу Бельскому понравилось. Однако само слово «дирижабль» уж очень царапает слух, отчего-то сразу же возникает ассоциация с большой зеленой жабой в пупырышках. Б-р-р! Не даром его придумали известные лягушатники французы. К тому же, некоторые члены команды уже перекрестили летательный аппарат в «дерижопель», не иначе как с подачи его обожаемой сестрички, супруг которой в настоящий момент прикладывает воистину титанические усилия для того, чтобы избежать втягивания в грядущий мировой конфликт своего миниатюрного герцогства.

Тем временем судовой колокол отбил рынду. А это означает, что вскоре царевича пригласят на обед в кают-компанию. А значит, нужно отправляться в каюту для приведения своего внешнего вида в подобающий данному мероприятию. Это вам не какой-нибудь придворный бал, тут все намного серьезнее. Моряки, коими в значительной степени укомплектован экипаж «Царицы Тамары», народ своеобразный, придерживающийся кучи разного рода традиций, порой непонятных для простого смертного. К примеру, капитан вчера вечером пригласил побеседовать наследника в свою каюту. Предложил чаю откушать, весьма специфического чаю с постоянной добавкой в стакан выдержанной в дубовых бочках из-под хереса крепкой французской виноградной водки. Вообще-то неплохо посидели, вот только башка у принца до сих пор побаливает и о чем вели беседы с командиром воздушного корабля он, хоть убей, вспомнить не может.

Я ничуть не расстроился тем, что все лавры от постройки самолета достались адмиралу Романову. В царской России оно завсегда так: награждают непричастных, наказывают невиновных. Думаю, такая практика не только у нас, но и повсеместно. А когда оно было не так? Помнится, еще по первой жизни горбатишь как папа Карло, новых клиентов для фирмы рекрутируешь, а премию по результатам года получает директорат. Впрочем, когда сам в топы выбился, сразу же перестал возмущаться столь несправедливой распределительной системой. Насчет присвоения генералом Пафнутовым моей идеи атаки на турецкие форты, тут без обид — сам попросил.

Ну хватит, ворчать прекращаю, главное у меня все получилось, а насчет плюшек, надеюсь, царь-батюшка при их раздаче не забудет заслуги скромного капитана третьего ранга.

Ух ты! Эким я стал тщеславным и до наград жадным! Сам себя не узнаю. Шучу, разумеется. Плевать на все награды, лишь бы война побыстрее закончилась. К тому же, у меня теперь Маша — самая дорогая награда, а значит, есть для кого жить.

Черт! Черт! Я ведь обещал любимой, что вечером непременно буду. Благодаря собственной же моей инициативе наше свидание не состоится. А кто же знал? Ладно, Мария девушка умная, вот только неопытная, едва не дала обвести себя вокруг пальца какому-то проходимцу. Вообще-то, я очень подозреваю что за тщедушной тушкой Викторова Моисея Абрамовича скрывается некто значительно более влиятельный. Интересно, чей боярский род нанял этого по сути никчемного человечка? Не скажет, разумеется, всю вину возьмет на себя, ибо Сибири боится меньше, чем своих нанимателей. Мне даже с пришпиленной к столу кистью руки ничего не сказал. Ну и Господь с ним, теперь это дело Криминальной полиции, захотят — выяснят, но скорее всего не захотят, ибо «копать» в сторону бояр по такой мелочи на Руси не принято. Вот если бы измышляли супротив государственного режима, Государя Императора или его семейства, тогда другое дело, но заниматься этим станут уже не простые полицейские, а кое-кто более компетентный и уполномоченный. Да хотя бы тот же самый Пафнутов. На первый взгляд абсолютно рафинированный интеллигент мягкий и пушистый, а копни поглубже, Игнатий Лойола перед ним сущий агнец. Впрочем в этой реальности такого персонажа не существовало, как и основанного им Ордена Иезуитов.

В самом конце совещания, Государь подошел ко мне и огорошил вопросом:

— Андрей Драгомирович, почему именно ваш взвод а не какое иное боевое подразделение? Только в гарнизоне Владимира пятьдесят тысяч штыков, гвардия, наконец — можете выбрать по собственному усмотрению самых лучших.

Для прояснения ситуации мне пришлось слегка макнуть монарха лицом в дерьмецо.

— Возможно вы и правы, Ваше Императорское Величество. Вот только разрешите задать вашему гвардейскому эскорту всего один вопрос?

— Извольте, молодой человек.

По приказу Государя взвод его личной охраны вытянулся в шеренгу во внутреннем дворе морского ведомства. Все рослые бравые парни, офицеры, закончившие с отличием самые престижные военные училища, прошедшие дополнительное обучение по отработке специальных навыков, необходимых для охраны VIP персон. Без тени сарказма, на самом деле лучшие из лучших.

Встав перед строем, я обратился к гвардейцам, громким голосом, чтобы потом не говорили, что не расслышали:

— Господа офицеры, для выполнения особо важного задания требуются добровольцы. Если вас не смущает перспектива зарезать ножом спящего врага или по моему приказу со покойной душой пустить пулю в голову ребенка, женщины, возможно беременной … Шаг вперед!

Ожидаемо никто из воинов даже не дернулся. Ну как же, гвардия, белая кость, а тут предлагают что-то уж больно несусветное. Повернувшись к Его Императорскому Величеству, я лишь развел руками, мол и без объяснений все понятно.

Царь-батюшка посмотрел на меня с нескрываемым интересом и задал вполне ожидаемый вопрос:

— А те ваши бойцы на все что вы только что озвучили, способны?

— Так точно, Ваше Величество, и ребенка пристрелят, и бабу беременную, и толпу гражданских из пулемета накроют, но только по моему прямому указанию. Ибо приказ командира для них не пустой звук, сначала выполни, потом задумайся о его правомерности и целесообразности. Кстати, именно так в уставах и прописано. Их чистоплюйство, — я кивнул головой в сторону бойцов личной охраны Государя, — может стоить жизни охраняемому лицу. Упаси Господь, к вам подойдет мальчишка с пистолетом, беременная баба или старик…

Я не закончил мысль, но царь, не дурак, пусть додумает всё своей высоколобой башкой и как следует накрутит хвосты лицам, ответственным за безопасность его и его семьи. А то, ишь ты, чище Непорочной Девы Марии хотят остаться, вояки гребанные.

Засим мы расстались.

Прежде чем направиться на аэродром, отправил послание нарочным на адрес Марии Витальевны Беляевой. Так мол и так, дела служебные заставляют отложить нашу встречу на неопределенный срок. Сто пицот миллионов раз извиняюсь, по возвращении из командировки готов компенсировать всеми доступными способами. Люблю, целую!!!

Разумеется, «сто пицот» в послании не было, Не поймет Машенька, ибо не знакома с сетевым сленгом иной реальности, а было там по-французски: «Mille pardon, ma chère Masha[12]».