Гарри Поттер и Песочные Часы

12. Старые враги

Смерть Барти Крауча Хогвартс и магический мир не могли забыть еще много дней. Гарри смотрел на детей, чьи родители работали в Министерстве, и чувствовал, что предал лично каждого из них. Вечно смеющиеся Уизли вели себя пугающе тихо, дружелюбный Седрик сидел в собственной комнате и выходил оттуда только на занятия, а бедная Сьюзен Боунс перестала ходить на все уроки, кроме травологии. Профессор Стебль несколько раз приходила к ней и пыталась успокоить, но, судя по состоянию Сьюзен, ей это не удалось.

Когда погибла Скиттер, Гарри был уверен, что все списали это на ее чрезмерную язвительность. Новость про Черную Метку могла оказаться не более, чем досужей сплетней, и на трагедию смотрели с большой долей скептицизма. Смерть Грозного Глаза и вовсе была делом времени, по мнению родителей нескольких учеников, включая даже бедного Невилла. Его бабушка заявила, что храбрые люди часто страдают от своей храбрости, но это лишь делает их великими. Гарри больше не считал, что храбрость и смерть являются критериями величия. Грюм умер, он больше не мог никого спасти, и те великие дела, которые ему еще предстояли, остались не сделаны. Но магический мир рассудил иначе, и настоящей трагедией стала смерть мистера Крауча. Сухой, педантичный, уверенный в собственной правоте, хранящий страшную тайну, которая ушла в могилу вместе с ним, теперь Крауч был новой жертвой журналистов. Каждый день «Пророк» писал о нем и о расследовании, которое проводила группа авроров под непосредственным руководством Кингсли Бруствера.

Гарри ждал нового выпуска сильнее, чем писем от Сириуса. Эти письма, хоть их и было неожиданно много, содержали в себе короткие истории о родителях Гарри, и не давали ничего нового. Он заставлял себя отвечать на них и надеялся, что Сириус не посчитает его неблагодарным и не заподозрит в вымогательстве. Деньги, которые он попросил для родителей Невилла, были высланы незамедлительно, что означало объяснимое желание Сириуса сделать все возможное для счастья крестника. И, хотя раньше это чрезвычайно тронуло бы Гарри, сейчас он в первую очередь думал о том, что это было очень кстати.

Драко Малфой снова стал собой. Он подшучивал над первокурсниками с других факультетов, иногда с обычным для Малфоя высокомерием, иногда зло, но Гарри это было не важно, Драко стал для него ориентиром. Пока он улыбается и смеется, у Люциуса дела идут в гору.

Расследование смерти Крауча тем временем явно зашло в тупик. Бруствер дал несколько интервью, одно — «Придире», где просил всех волшебников и волшебниц проявлять бдительность и докладывать обо всех подозрительных происшествиях, даже самых незначительных. Гарри понял, что Министерство в отчаянии.

— Сьюзен, можно тебя на минутку? — спросил он, аккуратно постучав в спальню девочек первокурсниц.

— Гарри? Это ты? — удивилась она.

По неизвестной самому Гарри причине Сьюзен почти сразу открыла дверь и пригласила его внутрь. Гарри впервые оказался в спальне девочек. Здесь было чисто и по–домашнему уютно, будто юным волшебницам удалось убедить домовиков работать чуточку больше нужного. Сьюзен спрятала носовой платок, вытерла глаза и, предложив Гарри стул, тут же вежливо спросила:

— Что–то случилось?

— Случилось? — удивился Гарри. Он смотрел на заплаканную девочку и хотел сказать ей, что «случилось» — это больше подходит для определения её состояния, а не его. С самим Гарри вот уже несколько недель ничего не случалось. По крайней мере, ничего такого, что он сам не мог бы предвидеть.

— Значит, ты пришел просить меня пойти на занятия, — нахмурилась Сьюзен.

Гарри понял, что совершил ошибку. Пуффендуйцы все еще были для него необъяснимыми созданиями. Не отличаясь особой храбростью, мудростью или целеустремленностью, они готовы были бросить все, если другу нужна была помощь.

— Нет, — соврал Гарри, — если честно, я хотел расспросить тебя кое о чем. Конечно, если ты не против.

— Ладно, — ответила Сьюзен, но пересела так, что ее лицо нельзя было разглядеть с того места, где сидел Гарри. Она явно пыталась не расплакаться снова.

— Слушай, я знаю, что говорят другие ребята. Извини, я хотел как–то так сказать тебе, чтоб тебе не было обидно. Но, на самом деле, мне тоже страшно. Понимаешь, я совсем недавно узнал обо всем: что я волшебник, и все такое. И теперь я стал читать эти газеты, а там рассказывают, что все происходит «как раньше». Но я не знаю, как было раньше. Я сходил к профессору Слизнорту, который знал мою маму, и он пообещал мне рассказать, но, наверное, у него сейчас много дел…

— Нет! — неожиданно резко ответила Сьюзен и обернулась заплаканным лицом прямо к Гарри. На ее детском лице застыла гримаса ненависти. — Нет, он ничего не говорит, потому что он слизеринец. Они все такие, сначала они обещают тебе что–нибудь, а потом бросают Круциатус в спину.

Гарри не нужно было играть, он был поражен тем, что юная пуффендуйка знает Непростительное Проклятье.

— Это из–за них я не хочу выходить, — призналась она. — Малфой, Крэбб, Гойл — ходят неразлучной троицей. Их родители — Пожиратели Смерти. Тетя попросила меня быть осторожней, но не бояться, а я не могу! Три моих одногодки — дети Пожирателей Смерти. Что, если их родители дали им яд или научили их использовать темную магию? Я даже не смогу защититься, а потом они снова спишут все на случайность.

— Нет, Сьюзен, нет! — горячо возразил Гарри. — Все совсем не так! Волан–де–Морт хотел убить меня, но вот, смотри, я живой. И Малфой, Крэбб и Гойл ничего не могут с этим поделать. Если бы им захотелось убить кого–нибудь, они бы начали с меня.

Сьюзен внимательно смотрела на него. Он понял, что должен продолжать.

— Я тоже очень боюсь, Сьюзен. В первый день, когда я был в Дырявом Котле вместе с Хагридом, — Гарри понизил голос до шепота, — я встретил профессора Квирелла, и там произошло что–то… жуткое! Не знаю, как так вышло, но мне показалось, что профессор растаял от моего прикосновения. Представляешь, как я испугался?! Хагрид просил меня никому не рассказывать, но я хочу, чтобы ты знала об этом.

— Тетя рассказала мне, — кивнула Сьюзен, вытирая слезы. — Она сказала, ты ни за что не расскажешь о таком, а я написала ей, что ты очень хороший человек. Ты помог Невиллу в самый первый день. Тонкс всем рассказала, как он обрадовался. Если бы я потеряла жабу в первый день, я бы, наверное, совсем разочаровалась в себе. Невилл ведь очень неуклюжий, — она вдруг тепло улыбнулась Гарри. — Спасибо, думаю, в Школе нас действительно могут защитить, и тетя была права.

Гарри не представлял себе, как Сьюзен пришла к таким выводам, но его слова, судя по ее реакции, были как–то причастны к этому. На самом деле, пока он говорил все это вслух, ему самому становилось еще страшней. Он подумал, что Малфой действительно может отравить любого ученика, если отец попросит его сделать это.

— Так зачем ты пришел на самом деле, Гарри? — спросила Сьюзен.

— Я хочу понять, что это был за человек — Барти Крауч. Все только о нем и пишут.

— Ты хочешь узнать об этом от меня? — удивилась Сьюзен.

— Ведь ты все это время жила с тетей, — ответил Гарри. — Я хотел спросить у Седрика, но тот не разговаривает ни с кем уже много дней. У меня больше нет друзей, чьи родители хорошо знали бы людей в Министерстве.

Сьюзен обдумала то, что он сказал ей, и после недолгого колебания кивнула:

— Барти Крауч был известен тем, что всегда четко следовал инструкциям. — Сьюзен стала серьезной и сосредоточенной, словно пересказывала главу из учебника. — Я никогда его не видела, но тетя рассказывала мне, что он — сущий кошмар. Она рассказывала, что он посадил собственного сына в Азкабан, и тот умер там. Представляешь?

— За что?

— Его сына обвинили в том, что он — Пожиратель Смерти. Не знаю, как так вышло, но его посадили в Азкабан. Через несколько лет он умер. И теперь умер его отец. Все умирают, — Сьюзен снова отвернулась.

— Зачем кому–то убивать Барти Крауча? — спросил Гарри. Он видел, как тяжело Сьюзен дается этот разговор, но она была, как он и сказал ей, единственной его знакомой из тех, чьи родители работали в Министерстве. И она была пуффендуйкой, а значит горой стояла за своих.

— Наверное, он перешел кому–то дорогу, — ответила Сьюзен без особого энтузиазма.

— Пожирателям Смерти? — понизив голос до шепота, спросил Гарри.

— Они все разбежались, когда Сам — Знаешь-Кто исчез, — возразила Сьюзен.

— Но ведь кто–то убил Риту Скиттер и оставил Черную Метку.

— Ты в это веришь, да? — удивилась Сьюзен. — Тетя писала мне, что они пытались это замять, и попросила меня, чтобы я никому не рассказывала, что это правда. Они боятся, что начнется хаос. «Пророк» писал статьи в опровержение, но я знаю, что еще несколько учеников не поверили им. Мне кажется, все это сложно.

— Да, мне тоже, — охотно согласился Гарри. Он хотел добавить: «Особенно для тебя», — но не стал, потому что Сьюзен все равно не смогла бы правильно понять, что он имеет в виду.

— Если это действительно Пожиратели Смерти, то это мог быть Малфой, — предположила Сьюзен.

— Я читал, что Министерство вывернуло наизнанку все их поместье.

— Может, он так мстил?

Гарри вздохнул, понимая, что подвести Сьюзен к нужной мысли будет попросту невозможно. Одиннадцатилетняя девочка считает Люциуса злобным психопатом, монстром из страшных сказок, и теперь они будут неизбежно возвращаться к Малфоям снова и снова.

— Думаю, у него своих забот полно, — ответил Гарри.

— Тогда кто это может быть? — заинтересовалась Сьюзен.

— Может, это его сын? — предположил Гарри.

— Он ведь умер в Азкабане.

— Ну, — Гарри пожал плечами, — я видел Пивза, иногда призраки могут натворить много неприятностей.

— Думаешь, это призрак младшего Барти? — охнула Сьюзен.

— Не знаю, — ответил Гарри. — Честно говоря, сначала я думал, что ты знаешь, кто убил его.

— Я обязательно спрошу у тети, — пообещала Сьюзен.

Гарри шел к себе в спальню, гадая, сработает ли его план. До сих пор ему не приходилось действовать настолько сложно. Чтобы все получилось, Сьюзен должна пересказать тете в письме их разговор, и обязательно добавить туда историю про Барти Крауча–младшего. Тетя Сьюзен должна серьезно отнестись к письму и обратить внимание на детскую выдумку. Потом им придется искать доказательства, проводить новые обыски дома Краучей. И, возможно, если все сложится, у них будет достаточно улик, чтобы объявить Барти Крауча–младшего в розыск.

На кровати его ждало письмо. Невилл сказал, что его принес домовой эльф. Гарри это показалось странным. Письма доставляли совы, они гарантировали, что письмо попадет в руки адресата. Для чего домовику таскать почту?

«Уважаемый мистер Поттер!

Я был счастлив узнать о том, что мой сын добился больших успехов в Зельеварении, следуя Вашим советам. Драко рассказал мне о Вашей дружбе, как и о том, что Вы проявили участие, передав часть своих личных средств для моей супруги в тяжелое для нашей семьи время.

В благодарность за помощь моей семье я прошу Вас оказать нам честь и быть гостем в нашем поместье. Если Вы ответите согласием, я распоряжусь о том, чтобы для Вас подготовили отдельное крыло и обеспечили всем необходимым. Не беспокойтесь о расходах, семья Малфоев остается Вашим вечным должником.

Люциус Малфой»

Невилл не замедлил уточнить, не от крестного ли это письмо, и Гарри, делая медленный тихий вдох, кивнул. Он забыл, как дышать, пока читал послание Люциуса.

Если принять предложение, он окажется на несколько дней заперт вместе с по меньшей мере одним Пожирателем Смерти. Дамблдор сочтет эту поездку более чем подозрительной. Министерство начнет выяснять, каким образом связаны Гарри и Малфои. Поездка разрушит все, что Гарри пытается выстроить с таким трудом.

Отказ может выглядеть подозрительно. Если Гарри напишет, что у него много планов на Рождество, он рискует нажить себе врага. Или нет? Действительно ли Малфой–старший рассчитывает на то, что Гарри ответит согласием? Как будет выглядеть Люциус, который принимает у себя Мальчика–который–выжил? Или же таким образом он хочет обелить себя? Создать репутацию раскаявшегося Пожирателя Смерти, который навсегда завязал с прошлым?

Гарри так долго размышлял над письмом, что ему пришлось останавливать себя, когда он начал сомневаться, что за убийствами Скиттер, Грюма и Крауча стоял дом Малфоев. К счастью, решать сразу же было не обязательно. Он взял пергамент и, старательно выводя строчки, написал ответ:

«Уважаемый мистер Малфой,

Благодарю за Ваше щедрое предложение. Я был искренне рад узнать о том, что все обвинения Министерства были сняты с Вашей семьи. Прошу Вас дать мне время на ответ, поскольку сейчас я веду переписку со своим крестным отцом, Сириусом из Благородного и Древнейшего Дома Блэков, который выразил надежду на то, что мы сможем встретиться в то же время.

Гарри Поттер»

Он перечитал написанное. Одиннадцатилетний ни за что не написал бы подобное. Тем лучше. Люциус должен быть уверен в том, что Гарри — не одиннадцатилетний мальчик.

— Что–то случилось? — обеспокоенно спросил Невилл, когда Гарри вернулся с совятни.

— Еще не знаю толком, — соврал Гарри.

Перед сном, подводя итоги проделанной работы, он сделал первую запись в дневнике.

1. Философский камень, мантия–невидимка, Карта Мародеров, Выручай — Комната, дневник Тома Риддла, дом на Гриммо.

2. Крауч–младший.

3. Добби, Сириус, Седрик Диггори.

4. Рон, Невилл, Ханна, Сьюзен, Гермиона, Падма, Парвати, Эрни, Хагрид, профессор Люпин.

Нехитрые напоминания выглядели по–школьному глупо. Гарри попытался представить, какие записи делал Том Риддл в первые дни своего пребывания в Хогвартсе. Как он жил? Заводил ли он друзей среди учеников других факультетов или слизеринская гордость уже тогда отрезала его от остальных школьников?

Слова Полумны звучали у него в голове, когда он засыпал: «Чтобы ты мог собрать нас всех». Он понял, что следующий вопрос сможет задать только Гермионе Грейджер. Ему было жизненно важно узнать механизм работы протеевых чар.