Гарри Поттер и Песочные Часы

6. Последняя фишка

Заключительный этап Гарри оставил для второй недели. Одолеть «неизвестного» темного волшебника в Дырявом Котле, «случайно» открыть Тайную Комнату — это еще можно простить. В конечном счете, на протяжении пяти лет он влипал в самые разные истории, и это по какой–то причине не заставило директора приставить к нему парочку авроров или хотя бы членов бывшего Ордена Феникса. Вероятно, у Дамблдора были основания считать, что Гарри справится сам, или что наложенное матерью в детстве заклинание сможет уберечь его от множества самых страшных испытаний. Но если переставлять фигуры на доске слишком быстро, доску могут отобрать, а Гарри хотелось остаться в прежнем положении даже после выполнения Плана.

Поэтому, проползая через бочку в гостиную Пуффендуя, он старательно делал домашние задания, не вытягивал руку на занятиях, даже если знал ответ на вопрос, дрожал под грозным взглядом профессора Макгонагалл на трансфигурации и методично ошибался, стоило Флитвику попросить его поднять в воздух перо.

Никто не стал расспрашивать его о произошедшем в туалете Миртл, никто не потревожил по поводу загадочного убийства (или исчезновения, ведь никаких чар применено не было) в Котле. К концу первой недели Гарри подумал, что эти события остались незамеченными и для магического сообщества, но оказался не прав. И впервые понял, что отказаться от дружбы с факультетом Гриффиндора было огромной ошибкой.

— Слышал, ты открыл Тайную Комнату, Поттер, — с характерной усмешкой спросил Малфой за завтраком. Была пятница, Гарри готовился к первому занятию по Защите от Темных Искусств со Снейпом. Все его мысли были сосредоточены вокруг противоречивого желания вызвать телесного патронуса на глазах у человека, который так долго издевался над ним.

— Не говори ерунды, Малфой, — отозвался Гарри, поспешно отвернувшись от слизеринца.

— «Пророк» только и трубит о твоих «подвигах». Отец написал мне, что с минуты на минуту за тобой пришлют дементоров из Азкабана, — продолжил Малфой.

— Жду не дождусь, когда они объявятся в Школе, — ответил Гарри. Он продолжил неторопливо поедать пирожное и перевернул страничку «Истории магии», которая давалась ему особенно тяжело. Героический труд Гермионы по освоению разных исторических трудов только теперь обрел в голове Гарри четкие контуры. У Грейнджер действительно был талант, но Мальчик–который–выжил отказывался сдаваться так быстро.

— Так это неправда? — удивился Малфой.

Гарри обернулся к нему и пожал плечами:

— Даже если бы это было правдой, мне бы все равно запретили говорить об этом.

Малфой одарил его еще одним презрительным взглядом, а потом делегация Слизерина ушла. Крэбб и Гойл задумчиво чесали затылки. Гарри готов был поспорить, что в факультетской гостиной они накинутся на своего вожака с вопросами. Интересно, в кого можно превратиться, когда тебя окружают такие тупицы?

— Гарри, я тоже слышала, что ты открыл Тайную Комнату, — неожиданно к нему подсела Тонкс. Теперь ее волосы были розовыми, а глаза отливали желтым. Инфернальная внешность заставила Гарри вздрогнуть.

— Я ведь уже сказал Малфою, что не делал этого, — ответил он.

— Ладно, я верю, — легко согласилась Тонкс, — но тебе лучше самому прочесть это.

Она положила выпуск «Пророка» поверх «Истории магии», зачем–то похлопала Гарри по плечу и пошла в сторону выхода из Большого Зала. Гарри смотрел ей вслед встревожено.

«Ни для кого уже не секрет, что Гарри Поттер, знаменитый Мальчик–который–выжил, отправленный чудаковатым директором Хогвартса на воспитание магглам, наконец–то, получил свою сову из Школы Чародейства и Волшебства. В первый же день в редакцию из надежного источника поступили сведения о том, что юный первокурсник сумел разгадать тайну Салазара Слизерина…»

Гарри посмотрел по сторонам и, убедившись, что никто не наблюдает за ним, погрузился в чтение целиком. Статья Риты Скиттер «Выжил ли мальчик?» рассказывала о том, как юный Гарри в одиночку одолел чудовище голыми руками и вытащил из Тайной Комнаты тела похищенных в древности жертв. Правда причудливо перемешалась с больной фантазией журналистки, но Гарри насторожило то, что Скиттер так быстро узнала о произошедшем. Он вспомнил, как Гермиона поймала Скиттер после Турнира Трех Волшебников.

Взгляд Гарри снова скользнул по столу. Нет ли поблизости жучка? Карты Мародеров не хватало очень сильно, но просить близнецов Уизли сделать ему одолжение было бы даже более странно, чем открыть в первый день Тайную Комнату.

Он вспомнил о последней детали плана, обдумал её ещё немного и удовлетворенно кивнул самому себе. Да, можно решить сразу две проблемы. Возможно, Рита закончит свою карьеру раньше, чем должна была.

Защита от Темных Искусств проходила в обычном кабинете. Здесь успели побывать на памяти Гарри профессор Квирелл, Люпин, Локонс, Крауч–младший в облике Грюма и даже Амбридж. Кого он не любил сильнее? Всех, кроме профессора Люпина.

— Гарри Поттер — наша новая знаменитость! — воскликнул Снейп, когда они расселись и послушали короткую приветственную речь.

Гарри беспокойно поерзал, но не стал отводить взгляда от Снейпа.

— Знаете ли вы, мистер Поттер, хотя бы одно защитное заклинание?

— Я знаю, что есть заклинание разоружения, профессор Снейп, оно называется «Экспеллиармус», — тихо ответил Гарри, — может быть, его можно считать защитным.

Снейп просверлил Гарри взглядом, от которого Мальчик–который–выжил чуть не схватился за голову. Мысли Снейпа лезли внутрь подобно тому, как это происходило всего несколько месяцев назад в его подземелье. Профессор Зельеварения, бывший профессор Зельеварения, пытался залезть в голову ученику, которого сам же учил защищаться от этих чар, но не знал об этом.

— Хороший ответ, — сквозь зубы процедил он. — Заклинание «Экспеллиармус» или иначе Чары Разоружения, составляют основу стратегии защиты во многих ситуациях. Мало волшебников смогут предпринять хоть что–то, когда лишатся волшебной палочки. Что вы, Поттер, будете делать, если вас лишат волшебной палочки?

Гарри вспомнил массу ситуаций, когда он вынужден был по разным причинам отказаться от использования волшебной палочки. Разум шептал ему: «Не высовывайся! Не высовывайся!». Злость подстегивала изложить как можно больше вариантов:

— Можно убежать, — начал перечислять он, — еще можно использовать магический артефакт. Например, есть мантии–невидимки или порт–ключи. И еще можно использовать специально приготовленные зелья.

Снейп впился в него взглядом, не моргая, пристально смотрел целую минуту. Гарри перестал ощущать вмешательство в память, но в оглушающей тишине кабинета чужое бездействие было даже хуже, чем фирменные издевки и ругань. Наконец, скривившись, Снейп выпалил:

— Десять баллов факультету Пуффендуй за исключительное воображение мистера Поттера. Вас же, мистер Поттер, я попрошу остаться после занятия.

Сердце Гарри рухнуло в пятки. Он понял, что, увернувшись от пристального внимания Грозного Глаза и директора, все–таки попал впросак. Лучше было бы пойти к Дамблдору. Если теперь выяснится, что Снейп смог пролезть в его сознание, и если — еще хуже! — он признается, что сделал это исключительно после того, как услышал о заклинании «Экспеллиармус» от выращенного магглами первокурсника… Нет, лучше сразу сдаться дементорам Азкабана и сойти там с ума.

Оставшееся от урока занятие Снейп рассказывал о том, с какими видами темных искусств они будут работать на первом курсе. Выбранная им программа была существенно интенсивнее версии Квирелла и куда более дружелюбна, чем подход Крауча–младшего, но Гарри все же не мог отделаться от мысли, что их будет учить защите Пожиратель Смерти.

Когда пуффендуйцы ушли, махнув ему на прощание, и дверь за ними закрылась, Снейп встал из–за преподавательского стола и пошел проверять замок. Гарри пожалел, что у него еще нет мантии–невидимки отца, что он совершенно не приготовился к возможному противостоянию, а любое возможное заклинание выдаст его.

— Мистер Поттер, у меня сложилось впечатление, что вы необычайно хорошо подготовлены для своего… возраста, — Снейп навис над Гарри. Преимущества роста шестнадцатилетнего остались в прошлом.

— Перед тем, как поехать в Хог…

— … в Хогвартс вы убили профессора Квирелла, — сообщил Снейп. — Мне об этом известно из газетных вырезок. Странно, что это совершенно не беспокоит вас. Что еще более странно, что вы, мистер Поттер, делаете на факультете Пуффендуй, если ваш первый день увенчала способность разговаривать со змеями.

— Директор просил меня…

— … никому об этом не рассказывать, и вы не рассказали, — продолжил Снейп. — Я же прошу вас, мистер Поттер, поумерить пыл и не изображать из себя героя.

— Ничего подобного я…

— … не планировали, разумеется. Если бы у вас был план, мистер Поттер, — Снейп хлопнул кулаком по столу, что совершенно не вязалось с его обычной манерой. — Если бы у вас был план, мистер Поттер, вы были бы более осмотрительны. Я настоятельно советую вам поговорить с директором.

— Я не могу этого сделать, профессор Снейп, — ответил Гарри, хотя уже планировал, как побежит к директору, едва откроется дверь за его спиной.

— Если вы действительно…

— … я действительно не хочу быть героем, профессор Снейп. Я просто хочу спокойно учиться на факультете Пуффендуй, — последние слова он выкрикнул с остатками отчаяния.

Ноги вывели его в гостиную факультета сами, он не помнил, как добрался туда. Снейп определенно увидел часть воспоминаний Гарри, в этом не было никаких сомнений. Тем не менее, он посоветовал Гарри пойти к директору. Означало ли это, что Снейп сам расскажет Дамблдору об увиденном? Или же…

Гарри встал на ноги, вылезая из бочки. Пуффендуйцы весело обсуждали, что им удалось сегодня заполучить десять баллов от самого Снейпа. Оглядываясь на счастливые лица, Гарри гадал, что означало загадочное поведение профессора, и пришел к выводу, который буквально привел его в ступор. Снейп не пойдет к директору и не расскажет ни о чем, но, если Гарри совершит ошибку и сделает что–то, что Снейп сочтет неподходящим, у него будет алиби. В его собственной памяти будет абсолютно точный момент, где он предупредит первокурсника о возможной опасности. Снейп будет вытаскивать из Гарри воспоминания по крупице и получит собственные пять лет истории. Пожиратель Смерти с такими сведениями — что он сможет сделать? Что было бы, если бы не Хвост, а Снейп помог Темному Лорду возродиться?

— Гарри, Гарри, с тобой все в порядке? — Невилл похлопал его по плечу. Гарри понял, что на него смотрит вся гостиная.

— Да… Да! Просто я очень рад, — ответил он. — Не ожидал, что Снейп начислит мне баллы. Мне говорили, он редко так делает.

— Еще бы!

— Да!

— Очень редко!

Когда ликование поутихло, к нему подошла Тонкс.

— Мне показалось, Гарри, что у тебя проблемы.

Гарри посмотрел на нее удивленно.

— Это как–то связано с тем, что я дала тебе почитать «Пророк»? Ты ведь знаешь, что эта Скитер вечно пишет гадости?

— Что? — Гарри растерялся. Снейп, Скитер, Дамблдор, и План. План! Ситуация начала выходить из–под контроля. — Ах, да, «Пророк». Нет, дело не в этом. Послушай, у меня есть к тебе просьба. Конечно, это может показаться несколько странным, но мне это очень важно.

— Что угодно для мальчика, который помог моему другу найти жабу, — Тонкс звонко рассмеялась.

— Вот я как раз об этом, — Гарри улыбнулся и попытался выглядеть смущенно. В голове его все еще крутились слова Снейпа.

— Тебе нужна жаба Невилла? — удивилась Тонкс.

— Нет, не жаба, — Гарри рассмеялся. Это было гораздо сложней, чем он представлял себе — держать в голове столько идей. — На Гриффиндоре учится Рон Уизли. Мы говорили с ним перед тем, как нас распределили на разные факультеты. Знаешь его?

— Нет, его не знаю, — расстроилась Тонкс, — но я знаю много других Уизли!

— Ну, если честно, то мне просто хотелось бы… в общем, мне хотелось бы узнать, взял ли он в Хогвартс Коросту.

— Крысу? — удивилась Тонкс. — Просто Короста — это имя крысы, которая была у одного из его братьев. Я уж не вспомню, у кого именно.

— Да! — обрадовался Гарри. — Да, я о ней. Видишь ли, я поспорил с одним мальчиком…

— С Малфоем? — Тонкс неодобрительно нахмурилась. — Я видела, как вы разговаривали за столом.

— Ну, — Гарри отвернулся. Врать становилось все проще. — Я обещаю, что я ничего с ней не сделаю. Вот если ее заполучит Малфой, тогда…

— Ох, мальчишки, — вздохнула Тонкс в точности, как это делала Гермиона.

— Ты можешь притвориться кем–нибудь из его друзей и достать мне Коросту? Она нужна мне всего на часик, он и не заметит.

— Хорошо, но ты будешь мне должен, — Тонкс подумала и уточнила, — только смотри, если с крысой что–то случится, я расскажу профессору Стебль. Мы, пуффендуйцы, всегда стоим горой за своих, но никогда не помогаем, если затевается плохое.

— Нет, что ты, я не задумал ничего плохого, я люблю крыс, — поспешил успокоить ее Гарри.

Все оказалось даже проще, чем он предполагал с самого начала. Тонкс пообещала достать Коросту к воскресенью. Неделю можно было назвать идеальной, если бы не вмешательство Снейпа, который совершенно точно готов был играть против правил по правилам. Гарри представил себе, как приходится терпеть чужой шантаж, и его вновь посетила идея отправиться к Дамблдору. В конечном счете, он успел сделать почти все, что хотел: Квирелл больше не сможет вернуть Волан–де–Морту тело, дневник Риддла бесполезен без василиска в Комнате, а оправдание Сириуса займет всего пару недель с того момента, как Короста будет разоблачена.

Можно идти с повинной и рассказывать директору обо всем, что уже–не–произойдет. Потом Гарри промотал события на пару лет вперед. Все непременно вернется на круги своя, он будет героем на отшибе, а взрослые будут кроить его судьбу. Нет, рано сдаваться, даже не начав бой. Снейп разоружил его, но ведь остается еще столько вариантов, как можно сражаться без волшебной палочки.