Герцоги налево, князья направо

Глава 11

Когда Николас постучал точно в назначенные семь часов в дверь дома номер семнадцать по Клиффорд-стрит, он чувствовал себя несколько раздраженным и подавленным. Он весь день прождал посыльного из группы с сообщением о том, что операция «Розовая Леди» остается за ним, но так его и не дождался.

Потому он и выглядел таким хмурым, когда дворецкий отворил ему дверь.

— Добрый вечер, ваша милость. Я Кеттл, к вашим услугам. Входите, прошу вас.

Со своими торчащими ушами и круглой физиономией дворецкий весьма соответствовал своей фамилии, ибо словом точно такого звучания англичане обозначают котел. Нет сомнения, что леди Поппи нередко доводила этот «котел» до кипения.

— Благодарю вас, Кеттл. — Николас вручил дворецкому свой плащ, перчатки и шляпу, под ленту над полями которой была тактично вложена пачечка купюр.

— Я полагаю, вы осведомлены о том, что лорд Дерби меня ожидает. Он получил мою записку о мерах охраны?

— Ваше предположение верно, ваша милость. — Кеттл ловким и незаметным движением убрал деньги в карман. — Милорд лично удостоверился, что окно в спальне леди Поппи заперто, а один из наших слуг охраняет все выходы из дома. К сожалению, графа вызвали в парламент по какому-то неотложному делу, и он до сих пор не вернулся. Граф просил вас проявить немного терпения, если он ненадолго запоздает к обеду.

— Буду счастлив подождать.

Николас мечтал об изумрудно-зеленых глазах и медно-рыжих кудрях леди Поппи. И вот теперь он снова ее увидит. Он чувствовал себя взволнованным, думая об этой встрече, прекрасно понимая, что с Поппи ему придется нелегко.

Быть может, размышлял он, целая ночь спокойного сна и целый день, проведенный в предположениях о преимуществах отношений с ним, смягчили гнев Поппи, сделали ее настроение более… кротким.

— Леди Шарлотта сегодня вечером тоже отсутствует, — продолжал Кеттл. — Но леди Поппи ожидает вас в гостиной. — Дворецкий устремил на Николаса многозначительный взгляд. — Мне известно, что лорд Дерби относится к вам благожелательно, однако кухарка рассказала всем нам о вас и о ваших скандальных деяниях, ваша светлость. Позвольте мне заверить вас, что я сам буду настороже во имя спокойствия леди Поппи.

— Вот и прекрасно.

Николас похлопал дворецкого по плечу, и они во вполне доброжелательном молчании направились к первой двери слева.

Николас подождал, пока Кеттл объявит о его приходе, и услышал позволение Поппи войти.

Она сидела перед пианино, прямая, как струна, являя собой бриллиант самой чистой воды. Длинное рубиновое ожерелье спускалось с шеи на низко открытую грудь.

Драммонд поднес ее руку к губам, повернул и поцеловал в ладонь, чем спровоцировал поспешное движение холодных мурашек до самого плеча.

— Я сожалею, что не застал дома вашу тетю, — сказал он, — Она кажется мне самым привлекательным образчиком дуэньи.

Леди Шарлотта даже подмигнула ему накануне вечером после того, как он сделал предложение.

Леди Поппи вздернула плечи и тотчас опустила их.

— Да, и она такая потому, что состоит в Клубе Старых Дев.

— Какое это имеет отношение к чему бы то ни было?

— Она может делать что хочет, с кем хочет и где хочет, — пояснила Поппи.

— В таком случае Старые Девы достойны зависти.

Поппи вздернула подбородок со словами:

— Я сомневаюсь в вашей искренности.

— Вполне возможно с вашей стороны, — согласился Николас. — За исключением тех случаев, когда я делаю комплименты вам. Сегодня вечером вы прекрасны.

— Благодарю вас!

Поппи покраснела.

С улицы донесся перестук колес кареты, который смолк, когда экипаж остановился возле дома.

Драммонд наклонил голову, прислушиваясь.

— Это ваш отец вернулся?

— Да. Он часто пребывает не в духе и брюзжит. Вас это не пугает?

— Ничуть. Ведь нам доводилось встречаться по делам. Я упоминал об этом.

Поппи ощетинилась.

— Я хотела бы кое-что выяснить до его появления здесь. Что означает ДП, например? Или ЕО? Или…

— А вы, я вижу, любопытны, не правда ли? — Он улыбнулся ей — как надеялся — загадочной улыбкой, — Но я вам этого не скажу. Вам нет ни малейшей необходимости знать об этом.

— Вот как? А ведь мне уже известно многое из того, что нет нужды знать.

— Ну что ж, ладно, однако чем меньше, тем лучше. Но даже если бы вам было необходимо что-то уяснить себе, я дважды подумал бы, прежде чем осведомить вас. К сожалению, мои инстинкты подсказывают мне, что вы не слишком умеете хранить секреты.

— Ваши инстинкты ошибаются. И зачем вам вообще нужны какие-то секреты?

— Затем, что очень часто наиболее захватывающе интересные и приятные вещи в мире хранятся в секрете.

Он привлек Поппи к себе и поцеловал нежную ямочку у основания шеи, ощутив при этом дивный и соблазнительный запах ее кожи.

Поппи в изнеможении запрокинула голову, но почти тотчас опомнилась.

— О Господи! — выдохнула она и оттолкнула Николаса. — Вы и в самом деле негодяй!

Николас явно оцепенел, потрясенный силой ее возмущения.

Поппи сдвинула брови.

— Даже не думайте, что вы можете скоро увезти меня на север и сделать из меня кроткую и послушную жену.

Николас рассмеялся. Именно это он и намеревался осуществить.

— Что вас насмешило? — спросила Поппи.

Однако прежде чем он успел ответить, в комнату вошел лорд Дерби.

— Давайте-ка поскорее усядемся за обеденный стол, — поторопил их отец Поппи. — Лорд Уайетт вызывает своих коллег. Затеял еще одно совещание.

С несколько излишней поспешностью он сделал глоток вина.

Николас заметил, что Поппи поморщилась.

— Опять, папа? — задала она вопрос тоненьким голоском.

— Ты же знаешь, что у меня есть серьезные обязанности в Уайтхолле, дорогая, а Уайетт до глубины души озабочен важнейшими интересами страны. — Он посмотрел на Николаса поверх очков. — Ну а когда же состоится бракосочетание? Лучше бы раньше, чем позже.

Николас положил нож, которым нарезал кусок мяса у себя на тарелке.

— Я бы сказал, что примерно через месяц мы могли бы опубликовать сообщение о предстоящем бракосочетании, — произнес он как можно более оживленным тоном. — А до того времени, надеюсь, получше узнаем друг друга.

Поппи выслушала его с благожелательной миной, хоть и не была с этим согласна.

— Отличная идея! — Лорд Дерби подцепил на вилку ломтик картошки. — У Поппи найдется много о чем рассказать вам.

— Я имел в виду, что мне хотелось бы познакомиться ближе с вами обоими, сэр, — поспешил уточнить Драммонд. — Я очень мало осведомлен о ваших политических взглядах. С глубоким сожалением должен сообщить, что мой отец ни разу не появился на своем месте в парламенте, и если я пожелаю толком во всем этом разобраться, мне понадобится подробная информация, услышанная от вас. Если только вас моя просьба не слишком обеспокоит.

— Никоим образом. — Глаза у лорда Дерби так и вспыхнули. — И с чего мы начнем?

— С экономики, — ответил Николас.

Поппи ткнула его локтем в бок и прищурилась.

Ничего удивительного. Николас был уверен, что ни одна тема не могла быть более значительной, близкой и дорогой сердцу лорда Дерби, за исключением, разумеется, его привязанности к дочери, нежели состояние английской экономики.

Дело обернулось таким образом, что когда через час с четвертью Кеттл появился в дверях столовой со шляпой лорда Дерби в руке, тот был вынужден прервать свои политические теоретизирования и вернуться к текущему моменту.

— Время истекло, — заявил лорд Дерби, но тотчас продолжил: — Однако прежде чем я с вами попрощаюсь, я хотел бы упомянуть об одной не совсем приятной теме. Судя по тому, что я сегодня узнал из одного неопровержимого источника, на вашем фамильном древе отсутствует ваш дядя, Драммонд, тот самый дядя, который должен был получить титул герцога. Не могу с уверенностью сказать, что я одобрительно отношусь к загадочным историям. Особенно если они имеют отношение к наследованию титула.

— То есть ты поговорил с кухаркой, папа? — вмешалась в разговор Поппи.

— Нет. — Он строго посмотрел на дочь. — Это она посмела заговорить со мной. Когда принесла мне печеные яйца утром к завтраку. Я так понимаю, герцог, что у вас служит кухаркой ее сестра-близнец.

— Так оно и есть. — Николас утвердительно кивнул. — Надо сказать, что обе они отлично готовят ростбиф. Что касается загадки, связанной с моим дядей, то вы правы, лорд Дерби. Она существует. Но что может человек поделать, если его дядя отсутствует вот уже сорок лет? Не более чем замечать его отсутствие и жить дальше.

Лорд Дерби взирал на него изучающим взглядом не менее десяти секунд, затем покачал головой.

— Вам повезло, я обожаю умных мужчин с крепкими нервами. Побольше бы нам таких в парламенте, мы в этом нуждаемся. — Он поднялся из-за стола. Драммонд тоже встал. — Я должен ехать. Моя дочь проводит вас через несколько минут.

— Но, папа! — Щеки у Поппи порозовели от волнения. — Нам же еще не подали фрукты и сыр!

Николас почувствовал неловкость момента. Он понимал ход мыслей Поппи. Она, возможно, считала, что они достаточно долго просидят за трапезой, с которой начнется обозначенный ее отцом «период узнавания друг друга», после чего лорд Дерби уведет Драммонда в библиотеку, где они выпьют бренди и выкурят по чируте. А ее отец отошлет в постель, ибо они с герцогом проведут целые часы за беседой в больших клубных креслах, обтянутых коричневой кожей.

Драммонд полагал, что лорд Дерби расценивает помолвку своей дочери скорее как некий выгодный ход перед выборами в парламент, нежели как значительную, быть может наиболее значительную веху в ее жизни.

К сожалению, в данной ситуации Николас только и мог, что отвесить вежливый поклон и произнести:

— Благодарю вас, сэр, за столь приятный и поучительный вечер.

Лорд Дерби пробормотал в ответ нечто невнятное и обратился к дочери со словами:

— Тебе следует заняться твоим приданым.

— Да, папа, — произнесла она совершенно безучастно.

Николас считал, что большинство молодых леди приходят в восторг при одной мысли о приданом. Однако леди Поппи явно не испытывала ни малейшей радости.

Вроде бы он должен почувствовать себя униженным или неприятно озадаченным, но ведь их совместное будущее предопределено, и незачем предаваться раскаянию, не имеющему никакого смысла.

Когда папа удалился, а слуги словно бы испарились, Поппи поняла, что Драммонду остается только попрощаться и уйти. Она встала со стула, и герцог, взяв ее руку в свою, склонился над ней и поцеловал костяшки пальцев, один суставчик за другим.

«Поцеловал бы он какое-нибудь местечко у меня на теле…» — пришла в голову Поппи непрошеная мысль.

— Знакомство с вашим отцом для меня настоящее событие, — сказал Драммонд, — и событие приятное. Завтра днем я заеду за вами в своей двуколке, мы попадем в Гайд-парк в самый фешенебельный час. Помните, что вы моя истинная нареченная. На целый месяц.

Он похлопал себя по карману — тому самому, в котором находился ее чулок, — и усмехнулся.

Вот предатель… Ничего, она найдет способ стереть с его физиономии самодовольное выражение. И очень скоро.

— Очень хорошо, — сказала Поппи.

Уголок его рта чуть приподнялся. Герцог выиграл этот раунд, и они оба понимали это.

Губы Николаса находились в опасной близости от ее губ, но при этом он смотрел через плечо Поппи на Кеттла, который протягивал Драммонду его плащ, перчатки и шляпу.

— Вам пора, ваша милость, — напомнил дворецкий.

Драммонд надел шляпу.

— Не стоит беспокоиться, Кеттл, — сказал он, с улыбкой глядя на Поппи. — Сегодня вечером у меня уже не осталось времени, чтобы, как положено, поцеловать мою нареченную с пожеланием доброй ночи. Я должен сегодня играть в карты и уже опоздал на четверть часа к назначенному времени.

— Играть в карты? — повторила Поппи, и в голосе ее прозвучало разочарование, которое она не смогла скрыть.

Она пришла в ярость от того, что дрянная игра в карты не позволила ей удовлетворить любопытство по поводу того, каким бывает упомянутый герцогом «положенный» поцелуй.

Драммонд уже спустился с лестницы, надел плащ и перчатки. Он посмотрел на Поппи, и сердце у нее неистово забилось. В голову ни с того ни с сего полезли неодобрительные мысли насчет герцога. Чего ради он отпустил такие длинные волосы? И с чего, спрашивается, он ведет себя с таким чванством и самодовольством?

— Доброй ночи, Драммонд, — сухо пожелала она.

— Доброй ночи, Поппи. — Он вдруг хихикнул. — А я опять знаю, о чем вы думаете.

И он бодро зашагал по улице.

— Не знаете! — крикнула она ему вслед.

Он повернулся так резко и быстро, что полы плаща обвились вокруг бедер.

— О, но я знаю!

— На самом деле?

У Поппи перехватило дыхание.

— На самом деле, — подтвердил он, и его квадратный подбородок опустился, темные брови изогнулись, а глаза были полны…

Поппи не знала, чем они были полны, но сама она сходила с ума от желания.

— Закройте дверь! — приказал он, словно Поппи была маленькой девочкой.

— Не смейте мной командовать!

Поппи была вне себя от злости, но тем не менее закрыла дверь. Медленно.

Он стоял и неотступно наблюдал за ней. Когда дверь наконец затворилась, Поппи прижалась к ней лбом, всё еще вне себя от гнева, хотя коленки у нее дрожали от слабости.

Она ударила головой о деревянную панель. Что с ней такое происходит? Ей не нравится герцог Драммонд. Он самодовольный, властный и грубый.

Но ведь и она этим грешна, сказать по правде.

— Миледи, — прервал ее размышления голос Кеттла.

Она совсем забыла, что он тут. Потрогала лоб и подняла глаза на дворецкого.

— Да, Кеттл?

— Я забыл отдать герцогу его трость.

— О, вот как! — Поппи выпрямилась и вздохнула. — Ну что ж, он сможет забрать ее, когда явится со следующим визитом. — Она уже сделала шаг по направлению к лестнице, чтобы подняться к себе в спальню и там, расчесывая волосы, думать о том, как поцелует Николаса, как вдруг ее осенило. — Минутку, Кеттл. Ведь у герцога не было с собой трости. Когда он приехал, я наблюдала за ним из двери в гостиную. Вы уверены, что это его трость?

Кеттл втянул подбородок.

— Вы правы, мисс. Просто какое-то наваждение. Она стояла вот тут, в углу за дверью. И его имя вырезано на ней сбоку.

И в самом деле, по всей длине трости были вырезаны имя и фамилия — Николас Стаунтон.

— Как странно, — заметила Поппи. — Кто же ее туда поставил?

Кеттл выглядел до крайности смущенным.

— Я отлучался от двери всего на пару минут, чтобы передать указания на кухню. Просто не понимаю, кто мог это сделать.

Он, подумалось Поппи, мог заболтаться с кухаркой, но трудно даже представить себе, чтобы Кеттл покинул свой пост ради того, чтобы полюбезничать с ней.

— Надпись вырезана весьма замысловато, не правда ли? — сказала она, проведя рукой по дорогому дереву трости. Вещь была превосходная. — И с какой стати такая замечательная трость оставлена у меня дома? И с именем герцога на ней? Могло ли это быть шуткой?

— Но это вовсе не смешно, — заметил Кеттл, глядя на трость у себя в руке.

— Нет, шуткой это быть не могло, — согласилась Поппи. Это скорее загадочно. — Она глубоко вздохнула. — Быть может, слуга герцога принес ее сюда. Вероятно, это любимая трость его хозяина, который случайно забыл ее дома. И слуга решил, что вы вручите ее герцогу, когда он будет уезжать от нас.

— Да. Кто-то мог отворить дверь и оставить трость в то время, как я отлучился, — сказал Кеттл, густо покраснев.

И прежде чем Поппи успела заверить дворецкого, что не осуждает его за естественные человеческие чувства и за то, что он на время покинул свой пост по личным причинам, с нижнего конца трости соскочила крышка.

— Черт побери! — выругался Кеттл, но тут же шлепнул себя пальцами по губам в наказание за недопустимую вольность. — Трость с крышкой на конце! Простите, миледи, но я в жизни не видел ничего подобного. Я знал, что герцог Драммонд — герцог самого необыкновенного сорта. Он источает опасность. И загадочность.

И Кеттл встряхнул трость.

Из нее выпал туго свернутый кусочек бумаги.

Поппи и дворецкий обменялись удивленными взглядами, потом оба нагнулись, чтобы поднять сверточек.

Поппи оказалась первой.

— Благодарю вас, дорогой Кеттл! — крикнула она, поднимаясь по лестнице. — Не думаю, что трость оставил слуга, это сделал кто-то другой, и этот другой рассчитывал, что герцог обнаружит послание. Быть может, это объяснит мне, почему герцогу так необходима жена.

— И убил ли он своего дядю! — крикнул Кеттл ей в ответ.

Да, и это тоже.