Герцоги налево, князья направо

Глава 21

Два дня прошли с начала богатого событиями визита Поппи к Колдуэллам. Миссис Трэверс покинула имение, сияя счастливыми улыбками, — ее драгоценная подвеска к ней вернулась. Наташа благополучно уехала в Лондон, где некому было заботиться о Борисе, кроме нее самой. И даже князь Сергей устремился в город с еще более возросшим самомнением, скорее всего потому, что все лондонские газеты поместили на своих страницах заметки с недоуменными вопросами по поводу того, куда он исчез на несколько дней.

Драммонд самым бесцеремонным образом оставил Поппи у нее дома, сославшись на какое-то неотложное дело.

Утреннее солнце уже разбросало по гостиной в доме номер семнадцать на Клиффорд-стрит золотые полосы света, когда лорд Дерби вошел туда, держа в руке карточку кремового цвета из плотной бумаги.

— Дочь моя, — обратился он к Поппи тоном, в котором прозвучало подозрение, — что это такое?

Поппи ожидала этой минуты со смешанным чувством страха и вызова. Она отложила в сторону недавно начатую вышивку по канве, на которой должно было появиться изображение Зимнего дворца, и взяла у отца карточку.

— Это приглашение к обеду на завтрашний вечер. — Поппи надеялась, что не услышит извинения с отказом присутствовать на обеде. — Я решила пригласить на обед русских князя и княгиню, а также графа и графиню Ливен.

Замысел заключался в том, что если приглашение придется по вкусу Ливенам, то в порядке ответной любезности они могут пригласить ее и отца, а также Драммонда к себе по какому-нибудь подходящему случаю. И тогда она и Николас, быть может, сумеют еще до бала взглянуть на портрет Розовой Леди.

— Я умею читать, — заметил лорд Дерби, усмехнувшись. — Мне также известно, что такие же точно приглашения посланы Драммонду и еще кое-кому из моих знакомых.

Тетя Шарлотта отложила свое вышивание.

— Надеюсь, выбор гостей хорошо продуман, — сказала она.

Лорд Дерби сверкнул на нее глазами.

— Я в этом уверен, Шарлотта. Но чего ради устраивать званый обед?

— А почему бы нам и не устроить небольшой званый обед? — в свою очередь, задала ему вопрос старшая сестра.

— А потому… — Он не договорил и поджал губы.

Поппи встала.

— Мы давно уже ничего подобного не устраивали, папа. С тех самых пор, как… с тех пор, как умерла мама.

Лорд Дерби уставился на дочь, без сомнения намереваясь остудить ее пыл этим взглядом, однако Поппи не дрогнула.

— Пора предпринять что-нибудь новенькое, — только и сказала она, но тут же на всякий случай добавила: — Надеюсь, ты будешь с нами за столом.

— Тебе следовало спросить меня об этом заранее.

Поппи это понимала, однако понимала и то, что поступи она таким образом, отец непременно ответил бы отказом.

— Не позволяй кухарке готовить то, что мне не по вкусу, — сказал отец.

— Постараюсь сделать все, что от меня зависит, — улыбнулась Поппи.

После чего лорд Дерби направился к входной двери.

Остаток утра Поппи провела, составляя меню обеда с кухаркой и советуясь с экономкой до тех пор, пока не почувствовала, что задуманный ею обед пройдет гладко и гостям понравятся поданные блюда. За полдником они с тетей Шарлоттой обсуждали, как рассадить гостей, и тут в столовой появился Кеттл с записочкой от княгини Наташи.

Тетя Шарлотта прочитала послание и подняла глаза на Поппи.

Княгиня Наташа принимает наше приглашение с одним условием. Она просит нас посетить салон некоей начинающей свое дело модистки на Оксфорд-стрит, одной из ее бывших горничных. Вроде бы там есть готовые платья, которые, как считает княгиня, вполне можно надеть на званый обед. Она была бы рада, если бы мы отыскали это заведение, так как ее протеже не только весьма искусна в своем деле, но и дорога ее сердцу.

— Как это любезно со стороны Наташи! Я приятно удивлена тем, что она может подумать о ком-то еще, кроме самой себя и своих собак. — Поппи рассмеялась. — Она делает нам замечательное предложение — приобрести новые платья по случаю званого обеда. Уже готовые тем более приятно купить, поскольку сшить их нет времени.

— Очень хорошее предложение, — утвердительно кивнув, согласилась тетя Шарлотта. — Я рада, что Драммонд уже оказал на тебя доброе влияние.

— Неужели?

Поппи опустила ложку, весьма удивленная словами тетки.

— Полагаю, что так и есть, — ответила тетя Шарлотта и посмотрела на племянницу испытующим взглядом.

Поппи почувствовала, что краснеет.

— Ох, извините меня, тетя Шарлотта, я вас покидаю. Мне пора к модистке.

Она вдруг почувствовала определенную неловкость. У нее еще куча дел. Да и нет никакого смысла вступать с тетей Шарлоттой в пререкания насчет герцога Драммонда, когда до званого обеда осталось так мало времени. К тому же сама тема обсуждения была для нее неловкой. А теперь настало время сосредоточиться на мелочах, на планах… да еще платье.

Часом позже модистка с широкой улыбкой смотрела на отражение Поппи в большом трюмо швейной мастерской.

— Цвет платья подходит к вашим глазам и подчеркивает цвет волос, — с неподдельной искренностью произнесла хозяйка модного ателье.

Поскольку Поппи была обручена, швея напомнила ей, что она может не ограничиваться пастельными тонами, как это приличествует молодым девушкам. В соответствии с этим она предложила Поппи одеяние из шелковой материи глубокого изумрудно-зеленого цвета, подол которого был отделан блестящим, тоже изумрудно-зеленым бисером. Рукава в обтяжку, длиной в три четверти, обшиты изящным кружевом.

— А лиф и корсаж, — добавила тетя Шарлотта, отступив на шаг и любуясь платьем, — прекрасно облегают фигуру во всей ее красоте, дорогая моя девочка.

Поппи улыбнулась. Она впервые надела платье такого восхитительно зеленого цвета, который ей очень понравился. Платье сидело великолепно, в нем она чувствовала себя сказочной принцессой. Была некая ирония в том, что этим нарядом она обязана княгине Наташе, но именно так оно и вышло. Поппи не терпелось сказать об этом Наташе во время обеда.

С другой стороны, она не могла не думать о Драммонде. Ей безразлично, что подумает он. Ее это ничуть не волнует. Но какая-то частица ее существа, как она ни старалась не обращать на это внимания, с нетерпением ожидала его реакции на ее появление в этом наряде. У нее просто дух захватывало при одной мысли о том, каким взглядом он окинет ее с головы до ног, и о том, когда этот взгляд остановится на ее декольте.

Поппи опустила глаза и прикусила нижнюю губу. Вырез очень смелый. Но великолепный по очертаниям.

Скорее бы наступил день и час званого обеда.

Тем временем тетя Шарлотта выбрала для себя очень милое платье темно-золотого тона. Даже при том, что оно не имело ничего общего с ее привычной манерой одеваться в платья с кринолином и суженной талией, ей очень захотелось носить его дома.

— Я даже не надену парик, — сообщила она Поппи. — В честь наших гостей.

На следующий вечер Поппи с большими надеждами облачилась в новое платье и спустилась по лестнице, красиво причесанная, с доставшимися ей от покойной матери жемчужными серьгами в ушах. Она чувствовала себя красивой и элегантной, готовой впервые принимать гостей как хозяйка дома.

Китайский фарфор сиял на обеденном столе в столовой, в большом канделябре с изображением русской батальной сцены горели длинные свечи, и свежесрезанные цветы одаряли каждого своим ароматом. Из кухни доносились через весь дом восхитительные запахи, едва кто-нибудь из слуг отворял дверь столовой, чтобы принести очередное блюдо или бутылку вина.

Первыми из приглашенных прибыли Элинор и Беатрис. Поппи уселась рядом с ними, чтобы развлечься приятной болтовней.

Элинор была в изящном светло-голубом шелковом платье, подпоясанном под грудью широким поясом цвета слоновой кости. В волосах сверкали хрустальные заколки в виде бабочек.

— Твоя помолвка стала сказкой Лондона, — объявила она Поппи.

Беатрис выглядела ошеломляюще в своем облегающем белом платье на греческий манер, отделанном золотой тесьмой.

— Ты выглядишь, словно царствующая королева, — обратилась она к Поппи.

— Неужели? — Поппи рассмеялась. — Я этого даже не замечала.

— Это уж точно, так что радуйся каждой минуте царствования, — поддразнила ее Элинор.

Беатрис посмотрела на нее вдумчиво.

— Ты вроде бы довольна собой, так мне кажется. Я даже заинтригована блеском в твоих глазах. Давно я такого не замечала.

— Ты права, — поддержала подругу Элинор. — В общем, для меня сомнительно, что ты не любишь своего герцога.

— Разумеется, не люблю! — отрезала Поппи.

— Ты его целовала? — задала вопрос напрямик Беатрис.

— Я… я… — забормотала Поппи так сбивчиво, словно в горле у нее застрял кусок хлеба.

Элинор хлопнула в ладоши.

— Целовала, точно!

— И он явно умеет здорово целоваться, — заявила Беатрис со злорадной усмешкой.

Поппи наконец овладела собой.

— Ладно. Я и в самом деле его целовала. Но это ровно ничего не значит.

— Значит — если от этого появляется покалывание в пальцах ног, — возразила Элинор. — Ты, конечно, понимаешь, что это один из первых знаков чувственного влечения…

— Покалывание… жар в крови, пьянящее головокружение… — начала перечислять Поппи, но ее перебила Беатрис:

— Ах вот как? Жар и головокружение?

— Как бы все это ни называть, оно ничего не значит по сравнению с другими, более существенными признаками любовного чувства.

— Это правда, — согласилась Элинор. — Я не могу себе представить, что герцог в той же мере заинтересован в названном перечне, как и Сергей.

— Или что он так же, как Сергей, заинтересован в том, что ты хочешь ему сказать, — добавила Беатрис. — На балу у Грейнджерфордов князь был чрезвычайно внимателен к тебе.

— Но я должна вам кое в чем признаться, — доверительно обратилась Поппи к двум своим лучшим подругам. — По отношению к Сергею я допустила величайшую ошибку. Он вовсе не такой, каким я его считала шесть лет назад.

Обе, и Беатрис и Элинор, словно по команде широко раскрыли глаза.

— Не такой? — спросила Элинор, тряхнув соломенно-золотыми кудряшками.

Беатрис покачала головой со словами:

— Какая досада!

Поппи прикусила нижнюю губу.

— Это не самое страшное, девочки. Хуже всего то, что он предложил мне стать его любовницей Можете вы этому поверить?

— Я его презираю! — выпалила Элинор.

— Я тоже! — заявила Беатрис.

— Спрашивается, чего ради ты пригласила сегодня на обед этого негодяя? — задала вполне логичный вопрос Беатрис.

Поппи в растерянности приоткрыла рот. О Господи, ведь она не может объяснить им, в чем дело! Не вправе говорить никому ни слова о том, что имеет отношение к операции «Розовая Леди».

Ей пришло в голову, что, наверное, не стоило рассказывать девушкам об истинной сущности Сергея, но ведь они самые близкие ее подруги. Кроме того, что уже сорвалось с языка, того назад не вернешь. А ей так нужна их поддержка.

Но… как объяснить им присутствие Сергея сегодня вечером у нее в доме?

Она слабо улыбнулась — ей очень не хотелось лгать.

— Я… м-м… я пригласила князя и его сестру в память о добрых старых временах. Думаю, папе придется по вкусу русская трапеза в присутствии русских гостей, не правда ли? Санкт-Петербург был последним городом, какой он посетил вместе с мамой.

Беатрис кивнула и сказала:

— Это имеет смысл.

— С твоей стороны это огромная жертва, — сказала Элинор, — но вполне продуманная.

— Я уверена, что смогу управиться с князем, — заговорила Поппи, смягчая свою вину приветливой улыбкой. — Особенно при том, что вы на моей стороне.

— Точно, — подтвердила Беатрис. — Мы ведь Старые Девы. Не ту девушку попросил он стать его любовницей.

— Вот именно. — Поппи взяла за руку ту и другую. — Я усажу вас за столом рядом с ним. Лучше держать своих врагов в поле зрения. Будьте с ним любезны. Но не проговоритесь о том, что вам известно.

— Бедняжка Сергей, — сказала Элинор и хихикнула. Поппи вздохнула с облегчением. Ведь все, что она говорила о Сергее, было правдой, верно? Она просто опустила маленький сюжет о том, что он замешан в истории с портретом, который ей с Драммондом предстоит вернуть законному владельцу.

К счастью, прибыла наконец-то тетя Шарлотта в своем новом платье, и ее появление положило конец разговору о Сергее: она привезла с собой новую версию устава для членов Клуба Старых Дев, экземпляры которой скоро нашли свое место в ридикюлях Беатрис, Элинор и Поппи. Оживленное обсуждение этого новшества было прервано появлением в гостиной лорда Дерби, который сердечно приветствовал всех леди. Одна только Поппи знала, насколько непривычен для ее отца прием гостей. В его поведении была заметна некоторая застенчивость, обычно ему совершенно несвойственная.

Следующую партию гостей составили лорд Уайетт и несколько старых папиных друзей еще со времен обучения в Кембридже. Лорд Уайетт повел оживленный рассказ о своих обширных замках в Девоне и Корнуолле, недавно им приобретенных. Папа не знал, чем занять своих старых друзей, за исключением разговоров о политике, которые он, по мнению Поппи, вероятно, мог бы вести даже во сне. Тем не менее и он, и его друзья несомненно радовались встрече.

Один из папиных гостей попросил разрешения привезти с собой вдовую сестру, женщину недурную собой и очень живую и смешливую, и папа, казалось, чувствовал себя очень славно в ее обществе.

Но где же Драммонд? И где, спрашивается, Сергей, Наташа и Ливены? Поппи делала все от нее зависящее, чтобы выглядеть приветливой хозяйкой, но в желудке у нее то и дело возникали неприятные спазмы.

Наконец послышался стук колес подъехавшей ко входу в дом кареты.

В дверях гостиной появился Кеттл, объявляя о приезде гостей, и Поппи увидела…

Драммонда и Наташу вместе.

С какой стати?

Но прежде чем она успела удивиться, Поппи увидела, что Наташа, одета в точно такое же платье, как у нее.

Вся кровь с лица Поппи отхлынула к ногам.

Как она могла?

Как могла Наташа быть такой жестокой?

И тут смущение охватило Поппи настолько, что лицо у нее словно вспыхнуло от жаркого прилива крови. Ясно, что это не случайность. Ее намеренно поставили в дурацкое положение. И самое худшее заключалось в том, что княгиня выглядела более, гораздо более привлекательной, нежели она сама. Княгиня сумела облачиться в него таким образом, что оно являло совершеннейший образец наряда, подходящего именно для званого обеда. Великолепное изумрудное ожерелье низко спускалось с шеи на груди, полуобнаженные глубоким вырезом платья, драгоценные камни ослепительно сверкали, привлекая внимание всех мужчин в комнате к пышному бюсту княгини.

— Простите нас за опоздание. — Наташа встряхнула элегантно причесанной головкой. — Ники настаивал на том, чтобы самому за мной заехать.

Поппи нервно сглотнула. Ники? Она обменялась неприметными взглядами с Беатрис и Элинор, и обе дали ей понять ответными взглядами, что и они считают положение скандальным.

Драммонд кашлянул и произнес:

— Это сделал бы любой джентльмен, ваше высочество, к которому леди обратилась с просьбой сопровождать ее.

Наташа рассмеялась.

— Вы недооцениваете ваши заслуги, Ники. Вы сделали все, что в ваших силах, чтобы я чувствовала себя удобно и легко. — Наташа погладила его по руке. — За что я вас от души благодарю.

Это было уже слишком. Поппи медленно, неприметно для окружающих вздохнула. Герцог Драммонд ее нареченный — по крайней мере в настоящее время. Как смеет русская княгиня вести себя так, словно он ее любовник?

У нее, впрочем, оставалось слишком мало времени на негодование, так как Кеттл уже объявил о приезде недостающих гостей — чете Ливен и Сергее. Графиня Ливен сама была превосходной хозяйкой, и она и ее муж давно уже свели знакомство с лордом Дерби. Взаимные представления прошли легко и просто, однако графиня и даже ее супруг посмотрели на платье Поппи с некоторым удивлением.

Это было унизительно, если не сказать больше.

Сергей перевел взгляд с Поппи на свою сестру.

— Кто же это выбирает платья для моей сестры? — задал он вопрос подчеркнуто игривым тоном, и так громко, что его услышали все присутствующие. — Она, быть может, обладает более пышным бюстом, однако при ней состоит в качестве обожателя всего лишь герцог, в то время как в вашей власти князь, леди Поппи.

Небеса обетованные, неужели для нее это комплимент? Если так, то самый грубый и пошлый из всех, какие ей доводилось слышать, а по отношению к Драммонду слова Сергея просто оскорбительны.

Наступило общее неловкое молчание.

Поппи понимала, что именно она как хозяйка дома должна найти выход из создавшегося положения, однако в голову ей не пришло ничего более остроумного, нежели самые обыденные слова.

— Обед будет подан уже очень скоро, дорогие гости, — произнесла она во всеуслышание.

К счастью, тетя Шарлотта, Беатрис и Элинор пришли ей на помощь. Они принялись оживленно переговариваться между собой, а также с другими приглашенными, и через несколько минут неловкости Поппи как не бывало.

— Моя маленькая Старая Дева, — забормотал чуть ли не на ухо Поппи князь Сергей, когда они оба оказались в одном из дальних уголков гостиной. — Вы сегодня неотразимы. Вы подумали еще разок о моем предложении?

— Нет, я об этом не думала, — полушепотом ответила Поппи. — Потому что я в нем не заинтересована. Я уже сказала вам об этом. Мы только друзья, не более.

То были, минуты, когда Поппи более всего не хватало ее матери. Мама прокомментировала бы самым остроумным замечанием ситуацию с платьями, это вызвало бы общий смех и сняло бы напряжение. Уж ей-то не понадобилась бы помощь тети Шарлотты или собственных приятельниц. Точно так же мама осадила бы Сергея, что пристыдило бы его и вынудило вести себя пристойно.

Увы, мамы здесь не было.

Поппи сжала пальцы правой руки так крепко, что унаследованные ею от матери перстни надавили на ладонь. Она решила сосредоточиться на предстоящем приеме гостей, стать его истинной хозяйкой вопреки тому, что начался он не слишком удачно. Она отошла от Сергея и направилась прямиком к Наташе, надеясь облегчить положение.

— Какое забавное совпадение, что мы обе выбрали одно и то же платье, — приветливо заговорила она с княгиней.

Наташа пожала плечами:

— Для меня это не имеет никакого значения. Но возможно, имеет для вас.

Последнее слово она произнесла с особым ударением.

У Поппи рука зачесалась от желания стереть с лица княгини самодовольное выражение хлесткой пощечиной. Однако ей следовало вести себя так, как и подобает хорошей хозяйке дома.

— Вы совершенно правы, — ответила она, после чего с извинением покинула гостиную и поспешила к лестнице. Но у первой же ступеньки ее остановила чья-то рука.

— И куда это вы собираетесь идти?

Это был Драммонд.

Сердце у Поппи застучало словно молоток. Она заставила себя изобразить ледяную улыбку.

— Я собираюсь переодеться в другое платье.

Драммонд округлил глаза.

— Только женщины считают истинным бедствием то, что они одеты в одинаковые платья. Однако если это и в самом деле так, то ведь беда уже случилась. К чему тогда суетиться? Переодеваться?

— К тому, что это устранит неловкость, испытываемую каждым из гостей. И еще к тому, что я не хочу, чтобы меня сравнивали…

— Вы правы, — перебил ее герцог. — Это для вас нестерпимо. А единственная причина поступка княгини заключается в том, что она вам завидует и постаралась извлечь выгоду из создавшегося положения.

— Вряд ли она завидует. Она выглядит гораздо более…

— Гораздо менее свежей и юной, чем вы. Но хватит о ней. Я ведь тоже ваш гость. Что вы скажете о моих удовольствиях?

— О чем вы?

— Я хотел бы сорвать поцелуй. Заглянуть вам под юбку, а если нельзя, то хотя бы потискать вашу попку.

— Ни в коем случае! — Поппи изобразила сердитую гримасу. — Отстаньте от меня. Я немедленно иду наверх.

Это было просто необходимо, потому что какая-то частица Поппи хотела, чтобы Драммонд осуществил свое желание, и она это даже осознала. Тогда она приподняла подол и начала быстро подниматься по ступенькам.

— Отлично, — негромко сказал Николас ей вдогонку. — Только поймите: если вы смените платье, то тем самым открыто признаете, что Наташа красивее вас. За это я вас накажу. Поцелую на глазах у всей компании. Ведь мы с вами в конце-то концов помолвлены.

Поппи остановилась. Она знала, что Наташа не так хороша собой, как она сама. Но как хорошая хозяйка она обязана избавлять гостей от неприятных ассоциаций, не так ли?

— Я всего лишь веду себя как хорошая хозяйка, — заявила она, не глядя на Драммонда.

— Неужели? Тогда я пожелал бы всем хорошим хозяйкам провалиться в преисподнюю. В нашем мире трусов и без того хватает.

Поппи ухватилась за перила лестницы и закрыла глаза. Как повела бы себя мама, попади она в такое вот недоразумение с платьями? Картина возникла у нее перед глазами почти мгновенно.

«Я бы высоко держала голову, дорогая, и не позволила бы невоспитанной княгине принижать меня в чем бы то ни было, будь то оценка моего бюста или моего характера. Ты из рода Дерби, не забывай об этом».

Драммонд, как он ни груб, несомненно прав. И мама полностью согласилась бы с ним. К тому же Поппи вовсе не хотела, чтобы он срывал поцелуи против ее воли. Было вполне разумно внушить мысль о том, что они с Драммондом любят друг друга, лорду и леди Колдуэлл, но отнюдь не всем на свете.

Поппи развернулась и начала спускаться по лестнице, а Драммонд следовал за ней по пятам.

— Вы неисправимы, — пробормотала она, направляясь к гостиной и слушая по пути его неумолкаемый веселый смех.