Герцоги налево, князья направо

Глава 27

Ее сорок минут в апартаментах Сергея почти истекли. Поппи должна была хоть что-то предпринять. Но что? Подали пока только третье блюдо — фаршированного угря, которого Поппи терпеть не могла, и конца обеда еще не предвиделось.

У леди есть несколько приемлемых поводов покинуть место за столом. Поппи додумалась только до одного: сделать вид, будто ей дурно.

— Боже милостивый, — прошептала она и прижала ко лбу тыльную сторону ладони.

— Что с вами? — спросил ее Сергей.

— Мне немного дурно.

Особа, что сидела напротив Поппи, отнеслась к ее жалобе скептически.

— Неужели? — поинтересовалась она.

Поппи выпрямилась.

— Да! — бросила она негодующим тоном, но тут же вспомнила, что должна говорить слабым голосом, и вздохнула. — Если вы не против, мне надо ненадолго выйти из-за стола, всего на пять минут, не более.

— Мой лакей проводит вас в комнату, где вы можете передохнуть и прийти в себя, — сказал Сергей.

Что ж, он оказался достаточно добросердечным, чтобы позволить это.

Она улыбнулась ему и встала.

— Леди Поппи вернется, — сообщил Сергей гостям.

Все они к этому времени уже изрядно опьянели.

Лакей привел ее сначала в прихожую, где Поппи с вожделением поглядела на входную дверь, а потом они поднялись по лестнице на следующий этаж, и лакей впустил ее в одну из спален.

— Я подожду за дверью, — буркнул он таким тоном, словно Поппи была тюремной узницей.

Он захлопнул дверь за собой, и Поппи немедленно бросилась к окнам и выглянула. Балкона под окнами не нашлось, и вообще не было возможности сбежать этим путем. Ей нужно перехитрить лакея, чтобы спуститься по лестнице к входной двери.

Но как же картина? Одному Господу известно, встретится ли она когда-нибудь с Сергеем после этой ночи. Надо постараться увидеть картину теперь, если это возможно.

Сделав глубокий вдох, Поппи открыла дверь.

— Извините меня…

— Да? — отозвался лакей, вид у него был самый скучающий.

Он даже не сказал «да, миледи», отметила Поппи про себя.

— Я забыла, в какой комнате находится портрет. Тот самый, который будут показывать.

Лакей вздернул брови.

— Вам не удастся увидеть его до полуночи.

Поппи позволила себе коротко рассмеяться.

— Я знаю, — ответила она. — Но признаюсь вам, что принадлежу к числу не в меру любопытных особ.

— Неужели? — спросил он, и вид у него стал каким-то более заинтересованным.

— Я просто хочу глянуть, как говорится, одним глазком. Раньше всех остальных. Мне доставляет огромное наслаждение делать что-нибудь потихоньку от других. Вам понятно, что я имею в виду?

— Кажется, я вас понимаю, — сказал лакей и подошел к ней поближе, причем губы у него изогнулись в выжидательной усмешке, а глаза уставились на Поппи с наглым выражением.

Ох, Господи! Поппи вовсе не желала двигаться в таком вот направлении.

Она быстро сняла с пальца кольцо, сначала убедившись, что это не одно из колец ее матери.

— Если вы покажете мне портрет, я дам вам вот то.

Она протянула руку с кольцом вперед, чтобы лакею было легче его разглядеть.

Он было потянулся за кольцом, но Поппи отдернула руку.

— Не сейчас, — прошептала она. — Идемте скорей. Только глянем на портрет, и я сразу отдам вам кольцо.

Тогда лакей подвел ее к двери другой комнаты в этом же коридоре.

— Только тихо, — предостерег он Поппи. — Прошу вас, ни звука. В вашем распоряжении не более десяти секунд.

И он отодвинул в сторону красную шелковую занавеску.

Поппи затаила дыхание.

Это было как удар молнии.

Поппи старалась сосредоточиться, глядя на изображение прекрасной женщины в розовом платье. Женщина устремила боготворящий взгляд на своего партнера в танце — на картине тот был изображен спиной к зрителю.

Итак, вот она, «Розовая Леди», картина, заполучить которую так стремились секретные службы. Что-то на этом полотне являлось ключом к установлению личности шпиона, проникшего в парламент.

— Время истекло, — услышала она голос лакея.

Сразу после этих слов тот задернул драпировку.

— Подождите! — Поппи посмотрела на лакея с мольбой в глазах. — Я взгляну еще только раз!

— Ни в коем случае! — отрезал тот и увел ее из комнаты. — Теперь я хотел бы получить кольцо.

Дрожащими пальцами она вручила ему кольцо.

— Позвольте мне проводить вас в столовую, — предложил он.

— Нет, — ответила Поппи. — Вместо этого проводите меня до входной двери. Передайте князю, что я очень скверно себя чувствую и не могу остаться.

— Но князь на меня разгневается, если я отпущу вас.

— Кольцо послужит вам компенсацией, если он вас уволит. А вот вам и еще одно. — Поппи сняла с пальца другое кольцо и протянула ему. На этот раз это было кольцо ее матери, но Поппи знала, что мама поняла бы необходимость пожертвовать им в такой ситуации.

Лакей пожал плечами:

— Ну ладно, хотя вы пропустите самое лучшее.

— Я уже видела портрет.

— Не это, другое, совсем особое удовольствие.

— Прошу вас, — повторила Поппи. — Меня не занимает никакое особое удовольствие. Я просто хочу уйти так, чтобы никто не услышал. Может, выйти через заднюю дверь?

Лакей спустился вместе с Поппи по лестнице для слуг и отворил дверь на задний двор.

Поппи пробежала по дорожке, потом помчалась по улице так, будто спасалась бегством от толпы преследователей. Однако то было не единственное чувство, которое владело ею. Она все еще не оправилась от перенесенного потрясения.

Помощник конюха ждал ее на углу.

— Совсем немного опоздали, мисс! — сказал он, протягивая ей туфли для улицы.

— Времени нет! — отмахнулась Поппи, и они побежали трусцой по улице, спеша вернуться на раут.

Она должна успокоиться. Недопустимо, чтобы кто-то узнал, что она видела…

На портрете ее собственная мать вальсировала с папой.

— Вы позволили ей уйти? — обратился Николас к Элинор и Беатрис.

Элинор прикусила нижнюю губу и кивнула.

— С ней помощник конюха. У него при себе пистолет.

— Она в полной безопасности, — поддержала подругу Беатрис.

— Я не слишком в этом уверен, — сказал Николас, — но у меня нет времени на разговоры. Я должен найти ее немедленно.

— Мы пойдем с вами, — в один голос произнесли обе девушки.

С Николасом во главе процессии все трое спустились по ступенькам крыльца дома Мерриуэзеров и остановились на тротуаре.

— Меня не столько беспокоят возможные опасности на улицах Лондона, сколько князь Сергей и его намерения, — сказал Драммонд и двинулся вперед быстрым шагом.

Подруги переглянулись и последовали за ним.

— Поппи считает, что он ей совершенно не нужен, — сказала Элинор, по мере сил стараясь не отставать от герцога.

— Она всего-навсего собиралась сказать ему, что прекращает всякие отношения с ним и его сестрицей, — добавила Беатрис. — И в рукав у нее всегда вколота булавка на тот случай, если Сергей полезет к ней с какой-нибудь чепухой.

Николас решил поделиться с подругами кое-чем из того, о чем ему сообщили в отделе.

— До меня сегодня дошли слухи о том, что кому-то нежелательно, чтобы мы с Поппи поженились, и будто бы заключению нашего брака попытаются помешать.

— Бог мой! — воскликнула Элинор.

— Меня бы это не удивило. — Беатрис продолжала шагать в такт шагам Драммонда, размахивая на ходу руками так же, как и он. — Слухи — это моя стихия. Сообщите мне подробности, и я выясню, кто за этим стоит.

— Но я больше ничего не знаю, — заверил он девушек. — Это могут быть банальные сплетни. И тем не менее я озабочен ее безопасностью.

— Мы, само собой, глаз с нее теперь не спустим, — сказала Беатрис. — Спасибо, что вы предупредили нас.

— Вы самые близкие друзья Поппи, и я уверен, что вы от всего сердца печетесь о ее интересах.

Элинор похлопала его по руке.

— Только знайте, мы с Беатрис сделаем все, чтобы помочь Поппи разорвать помолвку, если придем к выводу, что вы для нее неподходящий супруг.

— Благодарю вас. Теперь я получил внушительный урок и предупрежден.

Он подхватил обеих под руки и перевел через улицу.

Здесь он остановился, взглянул на своих спутниц и, усмехнувшись, проговорил:

— Должен признать, вы обе такие же независимые, как и Поппи.

— Да, так оно и есть, — согласилась Элинор. — А вот и она!

Прямо впереди них, нацелив пистолет на здоровенного русского верзилу, в котором Николас узнал одного из охранников Сергея, стояла Поппи.

Охранник держал за шиворот парнишку-конюха.

— Отпусти его немедленно! — требовала Поппи угрожающим тоном. — Отпусти, пока я не прострелила тебе коленки.

— Видели? — зашептала Николасу Беатрис. — Я же говорила, она умеет постоять за себя!

Драммонд не мог бы назвать стычку со здоровенным охранником да еще среди ночи ситуацией, подходящей для молодой леди, но что верно, то верно, Поппи умеет постоять за себя.

— Я его буду держать за шкирку до тех пор, пока вы не бросите пистолет, понятно? — заорал охранник. — Он уже два раза пнул меня в причинное место!

Ноги у конюха тряслись, он жадно хватал ртом воздух.

— Отпусти меня, ты, дубина деревенская!

— Поппи! — крикнула Элинор.

Поппи бросила на них быстрый взгляд.

— Что вы здесь делаете?

— Ищем вас, — ответил Николас спокойно. — Передайте мне оружие.

— Нет, ни за что, пока он не отпустит конюха!

Она направила дуло пистолета на верзилу.

Тот шумно вздохнул и отпустил парнишку, который мгновенно развернулся и ударил охранника ногой в колено.

Поппи держала пистолет направленным на охранника до тех пор, пока не вручила оружие Николасу.

— Этот человек, — заговорила Поппи с яростью, — преследовал нас от дома князя Сергея, требуя, чтобы я вернулась туда, а ведь я совершенно больна! — Николас подумал про себя, что на вид она совершенно здорова. — И заявил, что если я не вернусь немедленно, он сам отволочет меня туда. Он вцепился в моего славного провожатого, который своими пинками просто защищал меня и, к счастью, успел перебросить мне пистолет до того, как охранник его схватил.

Николас ощутил странное чувство. Охранник вроде бы не пылал к нему злобой. Он казался смущенным. Даже испуганным.

Драммонд сунул пистолет в карман брюк и посмотрел на охранника строго. И серьезно.

— Отправляйся домой и скажи своему хозяину, чтобы он прислал этой леди письмо с извинениями за тот чудовищный вред, который ты причинил ей и ее слуге. За похищение вас обоих выдворят из Англии.

— Мой господин вовсе не хотел похищать леди Поппи, — заговорил верзила с очень сильным русским акцентом. — Князь просто велел отвезти ее домой в удобной карете. Лакей сказал, что она очень больна. Князь Сергей, он, может, и глуповат, только он не злодей никакой.

— Тогда зачем он позвал к себе на обед всех этих ужасных людей? — вмешалась в перепалку Поппи и посмотрела на своих лучших подруг и на Драммонда. — Они только и говорили что о каких-то кинжалах и о свиной крови. Они обращались со мной весьма фамильярно да и между собой держались так же. Господи, у какой-то женщины волосы закрывали все лицо, а какой-то мужчина назвал меня Клеопатрой и заявил, что хочет быть моим Антонием, что-то в этом роде, я уже точно не помню. Коридор ужасно темный, свечи едва горят, а князь Сергей за столом наступал мне на пальцы ног и толкал меня коленями.

Верзила-охранник почесал подбородок.

— Князь — мужчина крупный, а стол маленький, неудобный. Он хотел вам угодить, понравиться, нанял целую театральную труппу.

— Театральную труппу? — удивилась Поппи.

— Да, — подтвердил охранник. — Он их нанял, чтобы вас развлечь. Они собирались представить какую-то сценку из «Макбета», так я слыхал. Вроде бы сюрприз. Он велел, чтобы в коридоре было темно, желал создать подходящую атмосферу.

— Ох, Боже мой, — зашептала Поппи. — Я сказала как-то Сергею, что «Макбет» — моя любимая пьеса Шекспира.

Элинор и Беатрис засмеялись, однако Николас удержался от смеха. Поппи, на его взгляд, заслужила наказание страхом за то, что ушла потихоньку и крепко напугала его самого.

— Мы все стали жертвами недоразумения, — обратился он к охраннику. — Пожалуйста, передайте князю благодарность за гостеприимство. Я позабочусь о том, чтобы она благополучно вернулась к себе домой.