Герои Аустерлица

Глава 15

«Так, так, дамы все здесь, а где же кавалеры?» — подумал я, не сразу обратив внимание, что виконт и баронет не явились к десерту. Когда я спросил о них баронессу, она ответила, что, наверное, оба уже легли спать. Ведь и слуг их нигде не было видно. А это означало, что мне одному предстояло развлекать разговорами женское общество, чего я не слишком желал, чувствуя сильнейшую усталость и недомогание. Разумеется, я мог бы откланяться, сославшись на последствия своего ранения и на усилившуюся головную боль. Но, чувство долга заставляло меня оставаться на месте, чтобы, в случае нарушения слова Дороховым, попытаться предотвратить возможные негативные последствия для дам.

Проверив караул, разместившийся в лакейской, пристроенной ко входу в башню, я обнаружил, что семеновцы на посту несут службу исправно. Во всяком случае, один из четверых солдат нашего караула постоянно бодрствовал, а если он собирался заснуть, то перед этим обязательно будил одного из своих товарищей, которые отдыхали, пользуясь такой возможностью. Ведь бойцы очень устали за время похода и штурма замка. Теперь, после нашей беседы с Дороховым, они относились ко мне, как положено, называя высокоблагородием. И, если бы я приказал им что-нибудь, то не сомневался, что они выполнили бы мою команду. И я не отдавал никаких распоряжений им только потому, что соблюдал наш уговор с Дороховым. Впрочем, поговорив с солдатами, я убедился, что под арестом не состою, а башня охраняется от мародеров и прочив недругов, что само по себе вселяло в меня некоторый оптимизм.

С детства я впитал в себя простую истину, высказанную Сент-Экзюпери, что мы в ответе за тех, кого приручили. И это вполне согласовывалось с воспитанием князя Андрея. Потому я не мог себе позволить покинуть женщин, не убедившись, что их чести ничего не угрожает. Ведь в другой части замка в этот момент мародерствовали разбойники, грабящие баронский особняк. Дамы же, между тем, не стесняясь меня, разговаривали между собой по-французски о Наполеоне, хотя не слишком хорошо разбирались ни в оценках его личности, ни в политических мотивах его поступков.

— Когда я в последний раз гостила в Вене у сестры, то слышала от нее, что Бонапарт весьма злопамятен. Будто бы он однажды застал принца крови Бурбонов герцога Энгиенского у своей любовницы Жоржетты и подрался с этим герцогом прямо при ней. Вот только принц отделал корсиканца так, что Наполеон тогда упал без памяти, предоставив сопернику возможность ретироваться. И вот за это унижение Бонапарт потом страшно отомстил герцогу смертным приговором, — сказала тетя Радомила, повторив старый анекдот, который князь Андрей уже много раз слышал в различных пересказах еще в гостиных Петербурга до отъезда на войну.

Но, присутствующих женщин этот рассказ взволновал. Бронислава даже воскликнула:

— Если Наполеон и выглядел когда-то для меня героем, то, погубив принца-герцога, он убил во мне это лестное мнение о своей персоне!

— В убийствах людей нельзя видеть героизм, потому что любое убийство противно Господу! А Бонапарт убивает многие тысячи! — возразила ее мать Эльшбета.

— Ах, маман, согласитесь все-таки, что Бонапарт, как человек, весьма необычен. О нем можно разговаривать бесконечно, — проговорила младшая сестра Брониславы Иванка, мечтательно закатив глаза. Из чего я сделал вывод, что эта несовершеннолетняя девица, похоже, в Наполеона тайно влюблена.

— Деяния Бонапарта впечатляют. Но, нельзя забывать, что все они замешаны на крови, — поддержала Эльшбету тетя Радомила.

И лишь одна Иржина пока молчала, загадочно глядя на меня. Но, наконец, и она высказалась, обратившись ко мне с вопросом:

— А что вы думаете о Бонапарте, князь?

И я честно ответил:

— Он хитрый и коварный враг, не только мой, а и всего моего народа.

— Но, вы же сами рассказывали, что это именно Наполеон спас вас от смерти, обнаружив раненым после боя! — не сдержала эмоций Иванка, снова вмешавшись в разговор взрослых.

Я кивнул и проговорил:

— Да. Это так. Бонапарт наткнулся на меня после сражения и приказал своим людям оказать мне помощь. Но, что с того? Это случайное стечение обстоятельств отнюдь не делает его в моих глазах лучше. Обыкновенная вежливость к побежденному. И не более. Я на его месте поступил бы таким же образом, соблюдая правила чести.

— Вот видите! Бонапарт все-таки не бесчестное чудовище, каким его многие хотят представить! Он человек чести! — воскликнула Иванка с восторженными нотками в голосе.

И тут со стороны подземного хода послышалась какая-то возня. Затем в трапезный зал ворвались баронет и виконт, каждый со своим слугой. А с ними были полковник Ришар и капитан Годэн. Оба побитые, с синяками на лицах, в изодранных синих мундирах с желтыми воротниками, без головных уборов, но живые.

— Мы прошли по подземному ходу и освободили их из темницы! — радостно сообщил Влад, когда все женщины повернули головы в сторону прибывших.

— Шпашибо за шпашение, господа! Бонапарт ошенит вашу решимошть, — проговорил Франсуа Ришар, шамкая деснами с выбитыми зубами.

Из разбитых и опухших губ Жака Годэна тоже сочилась кровь, но его зубы, похоже, пострадали от побоев все-таки меньше, чем у полковника, поскольку капитан проговорил зло, решительно и вполне внятно, едва увидев меня:

— Как хорошо, что вы еще здесь, князь! Самое время нам с вами поменяться местами. Теперь вы станете нашим заложником! Хватайте его!

И все эти шестеро мужчин, капитан, полковник, виконт, баронет и двое слуг, угрожающе двинулись в мою сторону, обходя длинный стол. Причем, местные аристократы открыто перешли на сторону французов. Леопольд и Влад оказались предателями. Поняв их намерения, прикинув диспозицию и свои шансы, я лихорадочно соображал: «Что же делать? Один против шестерых в этом состоянии не справлюсь! Если бы я был здоров и в прежнем теле, то мог бы попытаться уделать их. Как боксер полутяжелого веса и кандидат в мастера спорта, я мог бы провести решительную кулачную атаку с серией быстрых ударов, пока они не вооружились. А сейчас, в моем нынешнем состоянии, они меня, конечно, уделают без вариантов! Причем, легко! Впрочем, я не один…» И, набрав полную грудь воздуха, я заорал:

— Степан, к оружию! Здесь французы! Саблю мне!

События развивались стремительно. Мой единственный подчиненный в этот момент помогал Маришке нести на массивном серебряном подносе большой вишневый пирог, украшенный вензелями из сливок, принесенный заранее из кухни и ожидающий своей очереди в углу зала на небольшом сервировочном столике. Но, услышав мою команду и тут же правильно оценив ситуацию, рядовой Конного полка, хоть и был тоже выздоравливающим раненым, как и я, но среагировал мгновенно. Не растерявшись, лейб-гвардеец резким движением вырвал вторую сторону подноса из рук девушки, запустив им в компанию врагов и предателей. Причем, Маришку он сразу же закрыл собой, оттолкнув ее за свою широкую спину.

В следующий миг, когда в рядах супостатов, обляпанных остатками пирога и ударенных подносом, произошло некоторое замешательство, Коротаев сорвал с ближайшего щита на стене две сабли. Рванувшись навстречу опасности, он не забыл сунуть одну из них мне в руку. Но и Годэн с Ришаром, оправившись от неожиданности и стряхнув на пол остатки угощения, так внезапно прилетевшего в их побитые физиономии, провернули ту же комбинацию, что и Степан, схватив холодное оружие с одного из щитов, которыми было декорировано помещение. И яростный удар Коротаева Годэн успел отбить, а Ришар попытался напасть на моего денщика, зайдя сбоку. Впрочем, эту атаку Степан сдержал, толкнув свободной рукой в сторону Ришара ближайший массивный стул.

Грохот падающей мебели стал последней каплей, после которой сорвался целый водопад женских слез, визга и истерик.

— Господи, что вы делаете! — закричала тетя Радомила.

— Боже, помоги нам! — взмолилась Эльшбета.

Бронислава ничего не сказала, просто подбородок у нее задрожал от испуга, а из глаз покатились слезы. Ее младшая сестра Иванка истерично заголосила, визгливо воспроизведя долгий и противный звук: «А-а-а-а-а!», словно у нее внутри сработала сигнализация. И лишь одна Иржина сохранила некоторое самообладание и разумность действий. Вскочив со своего места, баронесса подобрала длинный подол своего платья, бросившись к выходу из башни.

К счастью, остальные женщины сидели все по одной стороне, как раз противоположной той, с которой произошло нападение. Поэтому длинный и широкий старинный дубовый стол служил достаточной преградой между ними и нападавшими. Во всяком случае, просто так до дам клинком сабли было не дотянуться. А другое оружие в ход пока не пошло. Баронет, виконт и их слуги тоже сделали попытку вооружиться на ходу. Вот только со всех остальных щитов сабли до этого уже поснимали солдаты Дорохова, забрав с собой клинки в качестве трофеев. Но, баронет и виконт все-таки проявили находчивость, выхватив тупые, но тяжелые мечи у рыцарских манекенов. А их слуги проворно вооружились каминными кочергами.

И вся неприятельская компания двинулась на Коротаева следом за французскими офицерами. А он встретил их с глазами, горящими лютой ненавистью. И, когда Леопольд, замахнувшись двумя руками тяжелым мечом, попытался нанести удар, Степан молниеносно полоснул виконта по правому боку острием сабли, отчего толстяк вскрикнул и выронил меч, схватившись за рану и отступив назад. А баронет в это же время замахнулся мечом на меня.

Я подумал, что мне конец, но тело сработало на рефлексах. И сабля в моей руке, сделав резкий выпад, поразила баронета в шею. А его меч просвистел близко от моей головы, но неточно, поскольку я, каким-то чудом, сумел уклониться. Фехтовальные рефлексы князя, приобретенные долгими тренировками с лучшими учителями, неожиданно срабатывали самым благоприятным для меня образом. Оказывается, князь был весьма одаренным фехтовальщиком. Причем, не спортивному фехтованию он учился с детства, а боевому, поскольку готовили его к тому, чтобы мог защищать честь рода с помощью холодной стали, если потребуется.

И все-таки, я понимал, что на долгое сопротивление меня не хватит просто потому, что сил в теле, пережившем кому, пока еще слишком мало. Мне хотя бы недельку-другую усиленного питания и тренировок, чтобы более или менее восстановиться после ранения. А тут такая неприятная неожиданность! И я убедился, насколько все плохо, как только следом за баронетом, выбывшим из боя, на меня накинулся его слуга, вооруженный каминной кочергой. Ударив сбоку по клинку сабли, он просто вышиб оружие из моей слабой руки.

И тут же этим воспользовался Годэн, который двигался на удивление быстро. Отбив очередную атаку Коротаева, он оказался возле меня, замахнувшись саблей на безоружного и прокричав:

— Сдавайтесь, князь! Мне не хотелось бы выпускать вам кишки при дамах!

Но, я не собирался сдаваться. Схватив со стола горячий кофейник, я швырнул его прямо в лицо французскому капитану. А, когда он мощно рубанул саблей, я присел, прикрывшись от смертельного удара толстой столешницей.

— Куда же вы, князь! Прятаться под столом совсем неблагородно! — подначивал француз.

Оказавшись внизу, я сразу понял, что длинный дубовый стол, накрытый белой скатертью, на самом деле, составлен из нескольких частей. Потому, вставая, я напряг все свои оставшиеся силы, перевернув секцию стола прямо на Годэна. Отчего его мундир, и без того грязный и изодранный, впитал не только горячий кофе, но и горячий чай, а изящная фарфоровая посуда, расписанная цветочками и амурчиками, стоящая на этой стороне, съехала капитану под ноги, разбившись с грохотом и звоном. Испуганные дамы заголосили в этот момент еще громче прежнего.