Жемчужина Великого Леса

Глава 5

Сегодня ар Райлон сосредоточенно читает нам лекцию про основы лечения с применением некромантии. Я уже изучила пару книг на эту тему, но все равно интересно. Словно прочитанное обретает объем и глубину.

Слушаю внимательно, но все-таки больше впитываю звуки голоса, чем слова. Все-таки больше смотрю за движением кадыка. За тем, как меняется выражение его лица. Какие движения рук он использует. Ласкаю взглядом изящные пальцы и гадаю, как это — почувствовать их на своей коже.

В перерыве подхожу и уточняю, когда ему будет удобно обсудить детали доклада. Ар Райлон назначает консультацию на завтра, после пар. Выглядит немного отстраненным. Пусть так. Рассчитываю, что скоро это изменится.

Во время поездки в морг мне удается сесть прямо напротив него. Интересуюсь, доволен ли он нашими работами. Скупо кивает. И начинает расспрашивать про порядок вскрытия и на что нужно обратить внимание. По очереди рассказываем. А некромант снова задумчиво кивает, мыслями словно и не здесь. Может у него что-то случилось? Могла бы узнать точно, но не хочу. Боюсь, что это что-то, что мне не понравится и подорвет остатки уверенности в успешном завершении нашей истории.

Морг снова встречает нас светлыми коридорами и характерными запахами. Уже почти привычно надеваем фартуки, сменную обувь и перчатки.

На столе под простыней нас ожидает труп, который оказывается невысокой человеческой женщиной лет сорока. Задумчивость на лице ар Райлона уступает место сосредоточенности, и он произносит:

— В прошлый раз мы узнали, как делается первичный осмотр тела. А сегодня вы увидите вскрытие. Для начала рассмотрите инструменты: скальпель, зубчатый пинцет, ножницы, пила, секционный молоток, долото. Приступим! Вы уже знаете, что при внутреннем исследовании трупа в обязательном порядке исследуют полость черепа, грудную и брюшную полости. Для начала отделим кожу от черепа. Осматриваем внутреннюю поверхность кожно-мышечного лоскута головы и кости свода черепа, чтобы понять были ли повреждения. Как видим — повреждений нет. Кости свода черепа распиливаем по линии спереди немного выше краев глазниц, по бокам симметрично через височные кости и сзади через затылочную кость до затылочного бугра. Пилить нужно осторожно, не повреждая твердую мозговую оболочку. Голова удерживается левой рукой, обмотанной тряпкой во избежание травмы. Недопиленные части осторожно разъединим долотом. Отпиленный фрагмент свода черепа отделим от твердой мозговой оболочки при помощи крючка секционного молотка.

Его движения четкие, точно выверенные. Чувствуется немалый опыт. Думаю о том, что, наверное, наша спокойная реакция на происходящее кажется ему непонятной. Мне, как девушке, уж точно полагалось грохнуться в обморок. Лет сто назад так возможно и было. Но с тех пор я поучаствовала во многих сражениях. Оказала первую помощь многим раненым на поле боя. Смерть уже давно не казалась мне чем-то из ряда вон. А мертвецы беспокоили только тогда, когда превращались в неконтролируемые зомби или умертвия. Что же касается брезгливости — те твари, что лезли к нам из гор, были в сотню раз более мерзкими и уродливыми, чем любой человеческий труп.

Между тем ар Райлон приступает к вскрытию брюшной полости. Помещает скальпель в небольшую ямку у основания шеи между ключицами. Делает срединный разрез прямо до лобковой кости. Отворачивает складки кожи наружу и в стороны, словно открывая книгу. Убирает переднюю часть ребер и проводит осмотр внутренностей. В результате оказывается, что женщину отравили, вызвав этим остановку сердца. Время отравления можно будет уточнить, сделав анализ следов яда. А это уже забота лекарей.

Удивительно, что ар Райлон умудряется практически не испачкаться. Всего несколько пятен на перчатках. Вот что значит опыт.

Думаю о том, что дома меня вряд ли кто-то допустил бы до такого дела. Там и без меня специалистов хватает. Более квалифицированных. С другой стороны — жизнь непредсказуема и может случиться всякое. Хотя лучше бы не случалось.

Вижу горящие глаза Торриэля, я понимаю, что его это действительно заинтересовало. И что-то мне подсказывает, не только с целью установления смерти. Что же — ему по должности положено знать и не такие вещи.

В конце занятия снимаем экипировку. И снова заходим в лаборантскую, где седовласый мужчина, так же, как и в прошлый раз, невозмутимо пьет чай. Ну, или что-то по цвету его напоминающее. Нам этого мужчину так и не представили, а спрашивать было как-то не тактично. Обмениваемся кивками, как старые знакомые, моем руки и идем в экипаж.

На обратном пути ар Райлон проверяет, насколько мы запомнили то, что он нам показал, и задает каверзные вопросы. Так же отвечает на наши. От отстраненности не осталось и следа. Видимо, ему льстит неподдельный интерес Торриэля. А я, насмотревшись на оживленное лицо некроманта, внезапно понимаю, что без всех этих хмурых складок на лбу и язвительных в уголках рта ар Райлон выглядит на десяток лет моложе. Впитываю эту его новую для меня сторону и размышляю — чем еще он меня удивит.

У ворот прощаемся и расходимся в разные стороны.

Поужинав и пожелав всем спокойных снов, иду к себе в комнату. Готовлюсь ко сну, а потом сажусь в позу для медитации. Создаю защитную сферу и сосредотачиваюсь на дыхании. Сегодня это непростая задача — мысли скачут. Приходится каждую из них рассматривать, обдумывать и отпускать.

Когда наконец-то внутренний монолог надолго затих, разбираю свои эмоции. Одну за другой. Удивляюсь, насколько они порой противоречат друг другу, но справляюсь и с этим. Еще несколько минут сижу, прислушиваясь к тишине внутри себя, и открываю глаза. Ну что же — я подготовилась ко всему, что может ожидать меня завтра.

Утром уже привычные ритуалы — медитация на восходящее солнце, зарядка, водные процедуры. Хватаю с вешалки первое попавшееся платье и иду завтракать.

По гостиной плывет запах блинчиков с медом. Торриэль уже накрыл на стол и ждет только меня. Распахнулась дверь в комнату Арраниэля, и мы вместе садимся за стол.

Арраниэль как всегда молчалив. Поедает блинчики так сосредоточенно, будто решает в уме сложную задачу. Хотя может быть именно этим он и занимается. Кто его знает. За столько времени я так до конца и не смогла его просчитать.

А вот Торриэль лучится энтузиазмом. Расхваливает еду, погоду, красоту вида, открывающегося из окна. И это добавляет уюта нашим посиделкам.

Доев, убираем со стола и отправляемся на занятия.

Сегодня у нас только одна пара — построение самонаводящихся атакующих заклинаний высшего порядка. Ведет эти занятия добродушный пожилой маг с настолько длинной седой бородой, что остается только удивляться его недюжинной силе реакции и умению вовремя заметить опасность на практических занятиях. Уже только по ней можно сказать, что он боевик с огромным опытом — другой бы свою бороду от адептов, чьи заклинания порой ведут себя крайне непредсказуемо, спасти не смог бы. Но он к тому же и преподает очень хорошо — ничего лишнего, с яркими примерами и ноткой юмора.

После занятия у меня остается два часа до консультации с ар Райлоном, поэтому я сразу же отправляюсь принимать ванну. Потом сушу волосы, заворачиваюсь в полотенце и отправляюсь в комнату Торриэля.

Когда я вхожу, он поднимает взгляд от книги, которую читал, и улыбается:

— Без моей помощи никуда?

— Никуда!

— И только я смогу тебе помочь?

— Только ты!

— Почему? — он поощрительно улыбвется.

— Потому что ты самый лучший, самый умный, и у тебя самый изысканный вкус. И ты очень-очень добрый.

— Не перегибай! Но так и быть помогу тебе. Пойдем.

Переступив порог своей комнаты, я усаживаюсь в ожидании помощи на кровать, а друг зарывается в мой шкаф. Очень долго копается там, перебирая одежду:

— Это не пойдет. Это слишком длинное. Тут слишком маленький вырез. Белый нет. Слишком цветастое. Слишком невинное… Ага! — он торжествующе достал темно-серое платье. — Это подойдет. Примерь!

Подает платье на бретелях с глубоким треугольным вырезом и свободной юбкой чуть ниже колена.

Друг удовлетворенно кивает:

— Точно же помнил, что упаковал его как раз на такой случай. А туфли возьми вот эти — на невысоком каблучке. Знаю, что ты каблуки не любишь, но надо.

Покорно переодеваюсь и обуваюсь. После чего друг усаживает меня обратно на кровать и занимается моими волосами. Расчесывает до безупречной гладкости, собирает в низкий пучок на затылке, но одну прядку у виска выпускает.

Потом наступает черед макияжа. Из моей груди вырывается грустный обреченный вздох, но сегодня решения принимаю не я.

Когда друг подводит меня к зеркалу, я приятно поражаюсь. На меня смотрит все та же я, только из моего облика исчезла вся детскость. Я выгляжу как взрослая уверенная в себе женщина, знающая себе цену. Взгляд загадочно мерцает. Губы призывно алеют. А декольте на самой грани приличий. Я радостно обнимаю Торриэля:

— Ты бесподобен! Что бы я без тебя делала?

— Плакала?

— В точку! Спасибо тебе огромное!

Оказалось, за всеми приготовлениями время, отведенное на сборы, заканчивается. Я накидываю и застегиваю мантию, хватаю доклад и иду на консультацию.

В аудитории ар Райлон читает бумаги адепта кафедры некромантии. Еще двое адептов стоят и ждут своей очереди. Даже галантно предлагают пропустить меня вперед. Приходится вежливо поблагодарить и отказаться. Это уж точно не входит в мои планы.

Ар Райлон настолько погрузился в работу, что казалось, совсем не обращает внимания на окружающее. А значит и на меня тоже. Пока он проверяет работу последнего адепта, я расстегиваю пуговицы на мантии и запахиваю ее, придерживая рукой.

Но вот он заканчивает с последним студентом, и я протягиваю свою работу. Стоит двери за студентом закрыться, перестаю придерживать мантию, и она распахивается, открывая вид на платье.

Закончив читать, ар Райлон поднимает на меня глаза и несколько раз озадаченно моргает. Потом видимо все-таки вспоминает, что собирался сказать:

— Это действительно работает? Почему вы поместили эти символы, — он показывает на листке с чертежом, — именно сюда?

Я обворожительно улыбаюсь, наклоняюсь так, чтобы открыть самый выгодный ракурс на декольте и напевно произношу:

— Я не до конца понимаю, как это работает. Просто проанализировала заклинания из книги, выявила закономерности, обязательные части и убрала лишнее. Но оно работает и затраты манны на заклинание с прошлого раза значительно уменьшились. Попробуйте.

Он недоверчиво хмыкает, старательно глядя в мои глаза и не опуская их ниже, и активирует заклинание. Оно срабатывает именно так, как нужно. Развеяв его, ар Райлон задумчиво спрашивает:

— И оно действительно работает так, как вы написали? Экранирует заклятия любой степени сложности?

— Да, ар Райлон. Мы провели испытания на полигоне. На артефакте пока не пробовали, но для поддержания его в активном состоянии нужно совсем немного сил. С этим справится даже обычный выпускник нашей академии.

— Но сплести его правильно получится не у каждого магистра. Не понимаю, как у вас это получилось. Вы точно сами его разработали?

— Да, ар Райлон.

— Но как у вас это получилось?

— Если меня что-то интересует, задача сама начинает крутиться у меня в голове. Мне показалось странным, что пока никто не разработал никакой универсальной схемы. Я начала думать над тем, как бы она могла выглядеть. И в какой-то момент поняла.

— Но как такое возможно?

Я зажигаю на руке магический огонь:

— Клянусь кровью и магией, что разработала это заклинание сама и именно так, как рассказала.

Ар Райлон удивленно качает головой. Я лукаво улыбаюсь:

— Только я не совсем уверена в теоретической части. Что думаете?

— Думаю, что вы отлично ее проработали. Обязательно подайте на патент.

— Это сложный вопрос. Мне не хотелось бы светить свое имя. Мой друг артефактор обещал разработать артефакт, который вместит в себя это заклинание. Он запатентует результат на свое имя.

— Не боитесь, что он потом не поделится деньгами?

— Ну что вы! Он не такой. Но в любом случае торговля — это не мое. Буду очень благодарна, если вы не будете никому рассказывать, что это заклинание разработано мной.

— Но почему?

— Потому что я вас очень об этом прошу.

— Мне поклясться?

— Буду очень благодарна.

Пока он клянется, я облизываю губы, наклоняю голову чуть вбок и медленно провожу рукой по своей шее. И кожей чувствую, насколько изменилась атмосфера. Глаза ар Райлона темнеют. Я провожу кончиками пальцев по вырезу декольте и стряхиваю мантию с плеч:

— Ар Райлон, вам кто-нибудь говорил, что у вас удивительно красивые глаза?

— Не думаю, что адепткам уместно такое произносить.

— Такой насыщенно темно-синий цвет. Иногда почти черный.

— Чего вы добиваетесь?

Я спускаю бретельку платья с плеча, удовлетворенно улыбаюсь тому, что на пару мгновений его взгляд все-таки перемещается с моего лица на декольте:

— А на что это похоже?

Ар Райлон ухмыляется и грубо произносит:

— Желаете, чтобы я трахнул вас прямо на этом столе?

Я облизываю губы, призывно улыбаюсь и томно произношу:

— Именно этого я и хочу.

Глядя ему в глаза, поднимаюсь, подхожу вплотную и сбрасываю платье на пол. Мгновение он пытается справиться со своим желанием, затем рывком встает и впивается в мои губы поцелуем. Когда я со всей страстью отвечаю, отрывается от моих губ и покрывает жалящими поцелуями шею, затем грудь. Словно хочет наказать за то, что не смог отказать. А я… Большая часть моих сил уходит на то, чтобы сохранять остатки разума и помнить, зачем я здесь, вместо того, чтобы просто отдаться чувствам. Поэтому как можно быстрее избавляюсь от ремня на его брюках, сажусь на краешек стола, помогаю ему в меня войти и обвиваю талию ногами, чтобы в последний момент не вздумал отстраниться.

Много времени ему не требуется, и когда он уже оказывается на грани, позволяю себе почувствовать, что это именно с ним я занимаюсь сексом. Что моя ладонь перебирает именно его пряди. Что именно его сильные руки прижимают меня к себе. Что именно со мной ему так хорошо. И мое тело пронзает удовольствие столь острое, столь сильное, что почти больно.

Отстранившись, ар Райлон буквально падает в свое кресло. Затем, прикрыв глаза ладонью, спрашивает:

— Сейчас сюда ворвутся ваши друзья и родственники с требованием на вас жениться? Даже если это произойдет, я на вас не женюсь!

Я в красках представляю себе вламывающихся Арраниэля с бабушкой и передергиваю плечами:

— Какие у вас жуткие фантазии!

Ар Райлон убирает руку с лица и иронично изгибает бровь:

— А разве все это не ради женитьбы?

Смеюсь:

— С какой стати я должна хотеть выйти за вас замуж?

— А как же поруганная честь, и все такое?

Я снова смеюсь, затем привожу волосы в порядок и одеваюсь:

— У людей очень странные традиции. У эльфов так не принято. Если уж вы по обоюдному согласию занялись сексом, это говорит только о том, что вы по обоюдному желанию занялись сексом. У нас не носятся с девственностью. Каждый сам волен решать, как, когда и с кем пройдет его первая ночь. Конечно же, после наступления второго совершеннолетия. А теперь мне пора. Я и так задержалась, а мне еще нужно подготовиться к завтрашнему семинару. Всего доброго!

Киваю ар Райлону и выхожу за дверь аудитории. Торриэль дожидается моего кивка, подхватывает меня на руки, прикрывается отводом глаз и открывает портал в наши комнаты.

В гостиной я прошу Арраниэля оставить нас, Торриэль несет меня в ванную в моей комнате, раздевает, обмывает, натягивает на меня легкую тунику и укладывает в постель. Смотрит на меня и внезапно смеется. Смотрю на него возмущенно:

— Что?

— А у вас не бывало осечек?

— Что?

— Ты не могла перепутать?

— Перепутать?

— А вдруг это не он? Ты вся такая паришься, соблазняешь, спишь с ним. А потом оказывается, что это не тот самый. Было бы забавно!

Я смеюсь:

— Не знаю, как было у других, но я точно уверена, что он тот самый.

— Точно-точно? Ты уверена?

— Уверена.

— Прямо вот так — с первого взгляда поняла?

— Да. Такое сложно перепутать. Неужели у тебя было по-другому?

— Конечно! Мне, прежде чем влюбиться, нужно узнать характер, привычки, поведение… Много всего. Внешность конечно тоже важна, но она скорее привлекла внимание. А влюбился я уже гораздо позже.

Смеюсь:

— Ну, ты извращуга! У твоей любови отвратительный характер! Не понимаю, как можно влюбиться в такое!

— Много ты понимаешь!

— Ты прав. Не много. Ладно! Не дуйся! Я же шучу. Понимаю, что мы разные, поэтому нам не может нравиться одно и то же.

— Я не дуюсь. Глядя на тебя, я и правда верю, что он тот самый. Видела бы ты, как сейчас сияешь! Раньше такого никогда не было. Принести тебе ужин?

— Принеси, пожалуйста, пирожков с отваром.

— Пойдешь завтра на занятия?

— Нет. Подожду, пока там все понадежнее закрепится, наложу на себя нужные заклинания и постараюсь отоспаться.

— Ладно, тогда я пошел.