Женщина на все времена - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Элизабет Хэран (Глава 6) #7

Глава 6

После ужина Нола поставила на веранде столик и села около него с шитьем. Мальчики и Хэнк играли в карты на кухне. Если бы это был покер, она бы тоже села за стол. Шеннон уже уложили спать. Гален Хетфорд час назад понес тарелку с ужином Ленгфорду Райнхарту и с тех пор не показывался.

Вечера здесь можно было назвать приятными. За пылающим, быстрым заходом солнца обычно следовал мягкий теплый ветерок, который очень освежал после нестерпимой дневной жары. Нола прислушивалась к ветру, шелестевшему в листьях эвкалиптов, которые, подобно перине, устилали русло давно пересохшего ручья. Рядом с ним стоял ручной насос, с помощью которого раньше качали воду в бак. Сейчас воды в баке осталось совсем мало. Рядом с главным домом находился другой бак — в него попадала дождевая вода с крыши. Тот, само собой, и вовсе был пустым. На территории поместья там и сям располагались и другие емкости, чтобы собирать дождевую воду, но столь желанный дождь заставлял себя ждать.

Когда стемнело, Нола зажгла лампу, и на огонек тотчас слетелись разные насекомые, в том числе несколько больших ночных мотыльков. Вдевая нитку в иголку, молодая женщина несколько раз взглянула на окно верхнего этажа главного дома, которое тоже было освещено, и подумала о Ленгфорде Райнхарте. Интересно, о чем он сейчас разговаривает со своим управляющим? Рассказал ли старик о том, что она приходила к нему вчера вечером, и о том, что они опять поругались?

Гален Хетфорд вернулся домой поздно. Он удивился, увидев, что Нола еще сидит на веранде.

— Дети уже легли? — спросил он, остановившись около ее столика.

— Шеннон спит, — ответила Нола, — а мальчики играют в карты с Хэнком.

— Никакого покера? — спросил Хетфорд насмешливо.

— Нет, к сожалению, — молодая женщина удивилась, что он помнит о том, что она предпочитает именно эту карточную игру.

Нола еще прилежнее, чем прежде, продолжала класть и без того аккуратные стежки. Она шила простенькое платье для Шеннон, и ей уже было что показать.

— Вам нравится? — спросила она отца девочки и подняла свое шитье.

Учительница раскроила материал, как только они с Хэнком вернулись из Джулиа-Крик, даже в ущерб некоторым хозяйственным делам, которые ей не терпелось сделать, и сейчас была полностью поглощена своим занятием. Ткань она купила бледно-зеленую, в тон глазам Шеннон.

Гален бросил на платьице недоверчивый взгляд, наморщил лоб, но ничего не сказал.

— Я сделаю отложной воротничок и украшу платье шелковыми бантиками, — объяснила Нола молчальнику. — Признаюсь, что у меня нет особого таланта к шитью, но это платье, кажется, получается неплохо. Что вы скажете, мистер Хетфорд?

Он молчал.

— Вы сердитесь потому, что я шью платье для Шеннон? — спросила наконец Нола напрямую, повергнув его этим в удивление.

Он повернулся к молодой женщине.

— Я просто не понимаю, зачем вы все это делаете, — все-таки разомкнул уста Хетфорд. — Я знаю, что ей нужны такие вещи, но…

— Да, они ей нужны, причем срочно. Шеннон должна почувствовать себя девочкой. А вы с мальчиками должны относиться к ней…

— Это не то, что я хотел сказать, — Хетфорд перебил ее, недослушав.

Нола Грейсон знала, что за этим последует. Сейчас он скажет, что ей недолго оставаться на ферме и что Ленгфорд Райнхарт решил отправить ее обратно в Англию, расторгнув договор с агентством Тильдена Шелби. Она решила сама пойти в наступление:

— Я делаю все, что в моих силах. Сколько времени у меня осталось, не имеет значения.

— Я оплачу материал и вашу работу.

— Нет, — она сказала это очень резко.

Хетфорд вздохнул.

— Вы очень упрямая женщина, Нола Грейсон.

Это было что-то новое? Ей понравилось, как он произнес ее имя.

— Знаете ли, упрямство — неотъемлемая черта моего характера. Таково общее мнение, — молодая женщина сказала это без тени улыбки.

Их глаза встретились, и минуту они смотрели друг на друга. Потом Гален Хетфорд отвел взгляд.

Нола осталась довольна результатами этого поединка и продолжала прилежно шить, занятая теперь совсем другими мыслями, нежели час назад. Через какое-то время она подняла голову, и у нее перехватило дыхание. Гален Хетфорд, удивленный ее реакцией, проследил за взглядом молодой женщины.

— Такого прекрасного неба я еще никогда не видела, — наконец вздохнула она.

Это прозвучало столь искренне, что управляющий поместьем внимательнее посмотрел вокруг. Он видел все это тысячи раз, и что здесь такого особенного? Между тем на черном бархате неба, как драгоценности, сверкали миллионы звезд. Луна, идеально круглая, бросала на землю бледный свет, который уместнее было бы назвать сиянием. Гален Хетфорд словно прозрел и спросил себя, действительно ли ночь сегодня так прекрасна или он вообразил это под влиянием чужой и, откровенно говоря, совсем им тут не нужной женщины? А когда он, кстати, в последний раз смотрел на звезды? Уже много месяцев подряд днем на небо были обращены сотни взоров — не заходят ли откуда-нибудь облака, несущие долгожданный дождь, а вот ночью поднять глаза вверх никому не приходило в голову. Неужели они здесь настолько погружены в повседневные заботы, что не видят больше красоту? Очевидно, да.

— В Англии небо почти постоянно в облаках. Конечно, у нас бывают лунные летние ночи, но больше чем пару созвездий то тут, то там я никогда не видела. А здесь их сотни. Прямо карта звездного неба. Мистер Хетфорд, это нужно обязательно показать детям.

Гален заметил, как в глазах молодой женщины плеснулся лунный свет. Они вместе глядели на небо, но размышляли каждый о своем. Как странно, что он никогда не задумывался о том, как живут люди в Европе и не действует ли, например, на нервы англичанам постоянный дождь, ставший в их стране притчей во языцех.

— Да, я слышал, астрономы считают, что Австралия — лучшее место на земле, откуда можно наблюдать звезды, — он сказал это несколько смущенно.

— Совершенно верно. Лучше, чем здесь, не бывает. Я бы смотрела на небо всю ночь.

— И все-таки эти созвездия не могут заменить огни большого города, — безапелляционно заявил он. — Вы, вероятно, уже успели соскучиться по ярко освещенным улицам или по театрам и модным ресторанам.

Его самого совсем не привлекала такая жизнь, но сейчас Хетфорд не мог не думать о том, чего добровольно лишилась эта молодая англичанка. Ее поступок заслуживал уважения.

Нола услышала ставший ей уже привычным скепсис, но решила не спорить.

— Вы вправе фантазировать, и, видимо, это вам нравится, — возразила она очень спокойно, — но я вела совсем не такую жизнь, как вы себе представляете. В театре я была, не поверите, всего один раз. Когда мне исполнилось семнадцать лет, мама взяла меня с собой, потому что решила, что мне пора бывать в свете. Я заснула во время второго акта… Моя мать была потрясена. Поверьте, мистер Хетфорд, между звездами и электрическими огнями не может быть никакого сравнения. Если бы вы лучше знали, что такое настоящая жизнь в таком большом и не во всем благополучном городе, как Лондон, вы бы не думали, что все там блестит и сверкает.

— Что вы понимаете под словами «настоящая жизнь»?

— Да очень многое! И не в последнюю очередь кварталы городской бедноты, нищих, людей, которые не могут найти работу и прокормить семью, преступления.

Об этих сторонах жизни большого города Гален Хетфорд никогда не задумывался. Пожалуй, он должен быть благодарен судьбе за то, что живет здесь, хотя проблем и у них хватает.

Нола Грейсон решила сменить тему.

— А еще звезды вызвали у меня мысли, которые можно, пожалуй, назвать философскими. Я вдруг подумала о том, что вряд ли смогу внести хоть какой-нибудь вклад в жизнь этого мира.

Гален снова взглянул наверх, потом на молодую женщину. Он был озадачен.

— Преподавание — это достойное занятие, — ответил он на незаданный вопрос. — Учитель может изменить жизнь других людей.

Нола снова вернулась к шитью.

— Вы правы. Но только хороший учитель и только тех людей, которые имеют возможность учиться.

В ее голосе прозвучало порицание. Хетфорд понял, что молодая женщина имеет в виду Кигана и Хиза. Тому, что он сказал в следующую секунду, удивились они оба:

— Полагаю, что Киган с понедельника может начать заниматься.

От неожиданности Нола воткнула иголку в палец, но смогла удержаться от крика и постаралась спросить спокойно:

— Правда? — свою радость ей скрыть не вполне удалось, и вопрос прозвучал чуть ли не ликующе.

Гален счел такое поведение несколько экзальтированным, но отступать было поздно. Впрочем, он попробовал представить это решение в несколько ином свете.

— Видимо, вчера вы сделали или сказали что-то такое, что пробудило у него интерес к учебе.

— Ничем особенным мы не занимались. Собственно, мы даже в школе не были, потому что не захотели выходить на улицу в бурю. Мы остались в вашем доме и разговаривали об Англии и Австралии.

— Похоже, моему сыну это понравилось.

— Я очень рада, что Киган придет в школу, — она продолжала шить. — У меня много задумок о том, что можно преподавать мальчику его возраста.

Гален Хетфорд немного помолчал. Когда он заговорил снова, слова прозвучали очень тихо.

— Моя жена хотела отослать Хиза и Кигана в интернат, но я решил, что мальчикам лучше остаться дома и учиться здесь. Кроме того, я полагал, что им пойдет на пользу то, что они станут приобщаться к жизни на ферме.

Нола затаила дыхание, услышав, что Хетфорд упомянул о своей жене.

— Вероятно, лучше всего, если человек знает жизнь и в городе, и в поместье, — осторожно ответила она. — Лично я полагаю, что дети должны расти дома. Я знаю, что это не всегда возможно, но разлука с родителями очень тяжела для любого ребенка.

Гален едва заметно кивнул.

Она продолжала так же осторожно, пытаясь развить эту тему:

— Киган рассказал, что однажды вы брали его и Хиза в город. Кажется, вы ездили в Сидней.

Хетфорд несколько мгновений помедлил с ответом:

— Да, мы ездили в Сидней.

— Я рассказывала ему и Шеннон о Лондоне, а он мне о Сиднее. Мы попытались сравнить эти города. Детям было интересно.

Даже при слабом свете лампы Нола заметила, что Гален Хетфорд растерялся. Она вспомнила, каким взволнованным был Киган, когда рассказывал об этой поездке, и снова спросила себя, что же тогда произошло. Сейчас, конечно, совсем не подходящий момент, чтобы задавать вопросы. Лучше сменить тему.

— У меня есть еще один вопрос. Не сочтите это за бестактность, но мне кажется странным, что мистер Райнхарт согласился нанять учителя в тот момент, когда ферма оказалась в таком сложном положении.

— Отослать мальчиков в интернат намного дороже. Кроме того, они и сами бы не согласились уехать, да и я, скажу откровенно, к этому не готов. Тем не менее им нужно получить образование.

— Об этом я не подумала.

Нола вдела в иголку зеленую нитку и продолжала шить. Жаль, конечно, что здесь нет швейной машинки, по Шеннон очень скоро будет с обновкой. Нужно воспользоваться тем, что Хетфорд разговорился, и самой сказать ему как можно больше.

— Знаете, мне, честно говоря, много не надо. Особенно здесь, в глубинке, — она подняла голову от шитья и увидела, что он наморщил лоб.

— Да, здесь негде особенно тратиться, — чуть подумав, подтвердил управляющий поместьем.

— Вы, может быть, мне и не поверите, но я никогда не оставляла в модных магазинах кучу денег. Мне вполне хватит того, что предлагают Глэдис и Орвал. Если у вас сейчас финансовые затруднения, вы можете выплатить мне заработную плату позже.

Впрочем, свое жалованье за первую неделю она уже потратила в магазинчике Хайда.

— Мистер Райнхарт рассказал мне, что вы хотели отказаться от своих денег. Предложение очень великодушное, однако мы допустить этого не можем. Вы работаете и должны получать за свою работу вознаграждение. Кроме того, полагаю, ваше решение было обусловлено эмоциями. Оставим этот разговор.

Вероятно, Гален Хетфорд не позволит оплатить ей покупки, сделанные в Джулиа-Крик, из своего кармана, подумала Нола. Нужно что-то придумать.

— Гордость — очень достойное чувство, мистер Хетфорд. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Но переведем разговор в практическую плоскость. Гордость не спасет ферму Ленгфорда Райнхарта, а ведь именно это является вашей главной целью.

— Именно нашей целью, мисс Грейсон. Не вашей.

Ей было больно это слышать.

Гален Хетфорд отвернулся. Некоторое время они молчали.

— Мы попытались нанять других работников, — наконец вздохнул он. — Однако кто-то позаботился о том, чтобы никто к нам не шел. Хэнку, вероятно, тоже намекали, что ему лучше уйти от Ленгфорда, хотя он никогда об этом не скажет.

— Зачем кому-то нужно препятствовать людям, если они хотят работать на вашей ферме? — спросила ошеломленная Нола.

— Если бы я только знал!

— Предположим, вам удастся собрать всех овец и перегнать их на новые пастбища. Что дальше?

Она хотела говорить, как сторонний наблюдатель, без эмоций. Хетфорд принял этот тон и ответил сразу:

— Мы попытаемся продать овец, иначе их доконает засуха.

— Да, наверное, если воды не будет еще какое-то время, овец лучше продать. Да и потом, когда наконец пройдет дождь, трава вырастет не за один день. Нужно оставить только минимум самых лучших животных.

На лице Галена Хетфорда мелькнуло удивление, хорошо различимое даже в лунном свете.

— Да. Тогда мы могли бы начать все сначала.

— Купили бы новых овец?

— Да. Мы не сдадимся.

Кому-нибудь другому эта фраза показалась бы исполненной уверенности, но Нола Грейсон уловила в словах Хетфорда нотки отчаяния.

— Как жаль, что мистер Райнхарт слишком стар, чтобы помогать вам на пастбищах, — ни с того ни с сего сказала она.

Хетфорд слегка улыбнулся:

— Ленгфорд выглядит стариком, хотя на самом деле это не так. Он ненамного старше Хэнка Бредли.

Нола очень удивилась.

— А сколько лет Хэнку? Мне казалось, не больше сорока.

— Ему сорок семь лет.

— Да что вы говорите! Он очень хорошо выглядит для своего возраста.

Нола почувствовала, как Гален впился в нее взглядом. Наверное, это потому, что Хэнк открыто признался, что она ему нравится.

— В то, что Ленгфорду Райнхарту только пятьдесят лет, можно поверить с трудом, — она не могла прийти в себя от удивления. — Извините, это звучит невежливо, но я считала, что ему по меньшей мере лет семьдесят, если не все сто. Что случилось с этим человеком? Он болел?

— Раньше он работал не покладая рук. Лучшая ферма с лучшими овцами во всей округе была мечтой его жизни, и он буквально создал ее на пустом месте. Тогда в поместье было десять постоянных рабочих. И знаете, Ленгфорд работал лучше, чем все мы вместе взятые.

Хетфорд на минуту замолчал. Видно было, что этот разговор задел его за живое. Молодая женщина, опустив шитье на колени, смотрела на него не отрываясь.

— Он научил меня всему, что я умею делать. Я всегда буду его должником. Ленгфорда подкосила смерть жены. Прямо на наших глазах он постарел лет на двадцать.

— Должно быть, мистер Райнхарт очень любил свою жену, — тихо сказала Нола и подумала о том, какая странная прихоть судьбы — оба мужчины связаны еще и тем, что их семейная жизнь оказалось трагической.

Это во многом объясняет ожесточение хозяина поместья и его управляющего. Но почему они так убеждены в том, что женщинам здесь не место?

Гален Хетфорд, опустив голову, сцепил за спиной руки. Отвечать на это замечание учительницы он, похоже, не собирался.

— Вы уже жили здесь, когда она умерла? — Нола чувствовала, что нужно прекратить расспросы, но не могла остановиться.

Между тем стало ясно, что Гален снова замкнулся. Наверное, он жалеет, что был так откровенен.

— Пожалуйста, простите меня за этот вопрос, — нашла в себе силы сказать молодая женщина. — Это действительно не мое дело.

Гален повернулся, чтобы уйти, и она уже подумала, что он больше не скажет ей ни одного слова. Тем более услышанное удивило учительницу.

— Вы действительно хотите поехать с нами на пастбища?

Нола не смогла скрыть своей радости:

— Да, конечно! С большим удовольствием. Я готова!

— Но я вас предупреждаю, что это не будет прогулкой.

— Ничего, кроме пыли и жары, я и не ожидаю.

— Кроме того, это может быть опасно. Впрочем, не думаю. Пожалуй, даже можно будет взять Шеннон.

Нола кивнула.

— Хэнк и я выезжаем завтра рано утром. С вами останется Хиз, он и покажет дорогу. Мы возьмем с собой кое-какие припасы, а также воду, соль и муку, но если вы привезете хлеб и мясо на обед, мы сэкономим время. Это будет хорошим подспорьем.

Он уже стоял на пороге флигеля.

— Гален!

Нола первый раз обратилась к нему по имени. Он вздрогнул.

— Да?

— Обещаю, что никогда больше не сделаю ничего такого, что может повредить кому-то из лошадей. Я знаю, что они представляют для фермы громадную ценность. С моей стороны было глупостью рисковать тем, что Веранги может пораниться.

— Веранги может пораниться? — Хетфорд покачал головой. — Я все еще не понимаю, почему вы не сломали на нем шею! Хэнк не говорил, что Джимми три раза получал переломы из-за этой лошади?

— Нет, не говорил. Я ездила на Веранги в город, и он вел себя очень хорошо. Может быть, он любит женщин. Я знала нескольких лошадей, имевших предпочтения такого рода, как ни странно это звучит.

Гален бросил на нее удивленный взгляд. Поистине сегодня ночь воспоминаний! Ее слова напомнили ему детство, то, что он давным-давно забыл. Перед глазами встала Звездочка — лошадь, на которой ездила его мать. Звездочка не позволяла сесть на себя никому, кроме нее, даже его отцу. Нола заметила, как на губах Галена Хетфорда промелькнула улыбка.

— Может быть, вы правы, — кивнул он и исчез за дверью.

Гален и Хэнк отправились на пастбища на рассвете. Нола и дети выехали около полудня. Лагерь был разбит не так далеко от поместья — в нескольких милях на северо-запад. Нола и мальчики ехали медленно, чтобы Шеннон на своем пони успевала за ними.

Кавалькада пересекла несколько ручьев с высохшими руслами, вдоль которых росли эвкалипты. В их листве верещали попугаи, и девочка беспрестанно показывала на них Ноле. Несколько раз они видели кенгуру и страусов эму — животные и гигантские птицы напрасно искали воду. Местность можно было бы назвать привлекательной, если бы все вокруг не было сожжено зноем. Они остановились, чтобы Шеннон немного передохнула, и вдруг Нола увидела невероятную картину. Из кустарника вышли четыре диких верблюда! Испуганные видом людей, животные тут же скрылись. Хиз объяснил, что когда-то верблюдов в эти места завезли завоеватели. На них навьючивали запасы продовольствия, отправляясь в путь по негостеприимной земле. Буйволов в Австралию завезли китайцы, а верблюды прибыли сюда из Афганистана. Как сельскохозяйственные животные они здесь не прижились, поэтому одичали, свыклись с условиями и живут, хотя их здесь совсем немного.

Хиз рассказал все это другими словами, но учительница Нола Грейсон умела слушать учеников и делать выводы.

Лагерь, до которого они через какое-то время добрались, собственно, назвать лагерем было трудно. Одна грубая палатка — это разве лагерь? Первое, что они увидели, — застывший в изумлении Джимми. Он смотрел на Нолу, спокойно сидевшую на Веранги, и не верил своим глазам.

— Этой лошадью владеет злой дух, мисс, — сказал он, обретя дар речи, как только молодая женщина спешилась.

— Я так не думаю, Джимми, — возразила она, но загонщик все равно с ужасом глядел на Веранги.

Хэнк Бредли только что заварил чай в котелке, висевшем над костром. Увидев черный чай, Нола состроила гримасу, а затем вытащила из сумки, притороченной к седлу, маленькую банку.

Хэнк округлившимися глазами смотрел на молоко.

— Ох, уж эти английские леди! — только и смог сказать ошарашенный Бредли.

— Хэнк, я могу смириться с пылью, с мухами и даже с песчаными бурями, но не с черным чаем.

Продолжить разговор о гастрономических пристрастиях им помешали крики Кигана и Шеннон. Молодой женщине стало интересно, что их так напугало, хотя собственно страха в возгласах детей не было. Оказывается, Джимми повернулся спиной к Веранги, а тот оскалил зубы и, похоже, собирался цапнуть ими незадачливого аборигена. Нола не успела его предупредить, и лошадь ухватила мужчину за рубашку. Джимми от неожиданности тоже закричал, а потом сорвал с головы шляпу и стал лупить ею Веранги. Лошадь оставила в покое его одежду…

— Я же говорил вам, что этот конь сумасшедший, мисс! — Джимми не переставал возмущаться и после того, как Веранги отошел от него.

Нола, подавив неуместный смех, строго отругала лошадь. Ни в малейшей степени не чувствуя себя виноватым, Веранги презрительно фыркнул и отошел еще дальше.

Восемь молодых баранов, еще не имевших клейма, поместили за изгородь вместе с парой старых и не таких агрессивных. Хиз выбрал эту группу, чтобы показать Ноле, как отделить барана от стада. Она внимательно смотрела, как осторожно и ловко должны были действовать в этом случае лошадь и всадник.

— Хорошая лошадь во время загона все делает сама, без указаний пастуха, — объяснил молодой женщине Гален.

— Веранги тоже умеет это делать? — ревниво спросила она, уже считая эту лошадь своей.

— Конечно. Мы кормим его не за то, что он упрямится, — улыбнулся Хетфорд.

Нола впервые видела, как он улыбается, и это странно взволновало ее.

— Какая славная у вас улыбка! — не удержалась она от комплимента, снова садясь на лошадь.

Хетфорд тут же нахмурился, и учительница не отказала себе в удовольствии сделать колкое замечание, но тихо, так, чтобы не слышали дети:

— А так вы чем-то похожи на Веранги.

Нола подъехала к Хизу, и подросток показал ей барана, которого следовало отделить от стада и поместить в отдельный загон. Он заверил отца, что выбрал спокойное животное, и объяснил молодой женщине, что ей следует делать, после чего отъехал подальше.

Нола занервничала.

— А как Веранги узнает, какого барана я хочу отделить от стада? — прокричала она вслед удалявшемуся Хизу.

— Да уж узнает! — смеясь, ответил ей старший сын Хетфорда.

Мужчины с любопытством наблюдали за всеми ее действиями, и она предельно сосредоточилась.

Нола медленно поехала вперед, и тут же к ней устремились несколько баранов. Веранги, которому такая ситуация была явно не в диковинку, оставался спокойным, и молодая женщина собралась с силами. Лошадь была очень хорошо вышколена и реагировала на малейшее движение колена, пятки и на поводья. Это укрепило Нолу в мысли, что Веранги поймет, какого барана она захочет отогнать. И верно, когда животное хотело отскочить в ту или в другую сторону, лошадь каждый раз загораживала дорогу. Движения Веранги напоминали шаги в танце. Нола была в восторге и несколько раз повторила маневр. Ей удалось очень быстро справиться с поставленной задачей. На радостях молодая женщина громко закричала, но тут же получила грозное замечание.

— Так вы нам всех овец перепугаете! — с досадой воскликнул Хетфорд, а остальные мужчины промолчали, но все, что они хотели сказать, было написано на их лицах.

Тем временем вернулся Джимми, который нашел еще одну группу отставших овец. Кроме того, абориген сказал Галену о нескольких молодых баранах, которые паслись в миле севернее лагеря. Они были там со вчерашнего вечера, но Джимми и Джек никак не могли их пригнать.

Обедали по-походному, и много времени на это не ушло. Гален Хетфорд немного замешкался и задержался около Нолы, убиравшей оставшиеся хлеб и мясо в палатку. Молодая женщин обратила его внимание на то, что некоторые бараны ведут себя очень агрессивно.

— Кажется, с ними придется повозиться. Как вы их будете перегонять, таких буйных? — спросила она управляющего поместьем.

Гален Хетфорд услышал в этом нарочито спокойном вопросе страх.

— У нас есть методы заставить их вести себя потише, — ответил он. — Когда бараны так беспокойны, мы пускаем их бежать, например, по каменистой земле. Они вынуждены целиком сосредоточиться на неудобной дороге, и забывают обо всем остальном. Но долго это делать нельзя, иначе они поранят копыта.

— Я читала, что животные знают, где найти воду. Это правда?

Гален кивнул.

— Да, воду они могут учуять за несколько миль.

— В городе никто и не подозревает, сколько труда требуется для того, чтобы вырастить овец и получить с них шерсть.

Собственно, это были просто мысли вслух, но от Нолы не укрылся ироничный взгляд, который бросил на нее Гален Хетфорд.

— В животноводстве нужно все тщательно планировать, — кивнул он. — Это не так просто, как разыскать свою корову в соседнем лесу и хворостиной пригнать ее домой.

— И о том, что пастухам кто-то должен готовить еду, тоже не следует забывать, — улыбнулась Нола.

— Да, конечно. Приходится или стряпать прямо на пастбищах, или кому-то подвозить еду на место. Если мы разбиваем лагерь там, где не растут деревья, нужно и дрова везти с собой, хотя бы для того, чтобы вскипятить воду и выпить чаю. А если и воды нет, приходится и ею запасаться впрок.

— Животных тоже, наверное, ужасно мучает жажда.

— Верно, но если мы планируем большой переход, им нельзя давать пить, иначе они не двинутся с места. До того как наступит темнота, мы обходим стороной все источники воды. Это не так-то просто с животными, которых мучает желание пить и которые могут почуять даже каплю воды.

К ним подъехал возбужденный Хиз.

— Джек нашел еще двух молодых баранов. Хотите поехать к нему и пригнать их?

Нола вопросительно посмотрела на Галена.

— Поезжайте, но будьте осторожны, — разрешил он. — Я присмотрю за Шеннон.

Два раза Ноле повторять не пришлось. Через секунду она уже сидела в седле, а через полторы галопом скакала к Джеку. Гален Хетфорд смотрел ей вслед. Эта женщина была совсем не такой, как его жена. Его жена ни за что на свете не поехала бы на пастбище.

Джек и Нола гнались за молодыми баранами почти две мили. Когда животные разделились, они сделали то же самое. Однако поймать баранов среди кустарника было намного сложнее. Наконец Ноле удалось настигнуть и повернуть одного, и она погнала его к лагерю.

Внезапно ей показалось что-то странным в окружающем пейзаже. Сначала молодая женщина просто не могла понять, что ее смущает, но потом догадалась — дымок… Это явно был костер, причем вдали от их лагеря. Она остановилась — баран немедленно воспользовался возможностью передохнуть — и стала всматриваться вдаль. Тут ее и догнал Джек, тоже с бараном.

— Посмотрите, Джек. Костер! — воскликнула Нола. — Может быть, это те, кто ворует наших овец?

— Нет, мисс. Это, наверное, кто-то из сезонных рабочих. Отдыхает человек, — ответил абориген. — Давайте отведем баранов в лагерь.

— Может быть, сначала все-таки посмотрим, кто там? — предложила Нола.

— Нет, мисс.

Что-то в его голосе заставило Нолу насторожиться. Казалось, абориген нервничает.

— Что с вами, Джек?

Ответа не последовало, и молодая женщина добавила:

— Вы думаете, беспокоиться не о чем? На нас никто не нападет?

— Вы никому ничего не скажете? — в свою очередь спросил ее Джек.

Перед тем как ответить, Нола немного подумала.

— Не скажу. Обещаю.

— Там стоянка племени вана-мара, — он был явно смущен.

— Это ваше племя?

— Да. Мой отец белый, а мать из народности вана-мара.

Нола очень удивилась такой новости.

— Ваш отец живет в племени?

— Нет, он давно умер, а мать осталась со своим народом. Джимми тоже из племени вана-мара. Мисс, вы обещали молчать. Хозяин не потерпит аборигенов на своей земле. Он разозлится, если узнает, что вана-мара здесь.

— Мистер Райнхарт разозлится?

— Да.

Нола покачала головой.

— Не беспокойтесь, Джек. Я ничего не скажу мистеру Райнхарту. А мистер Хетфорд знает?

— Говорит, что не знает. Он умный и проницательный человек.

Гален явно закрывал глаза на то, что на земле Ленгфорда были аборигены, а так как сам хозяин никогда не покидал дом, он вряд ли смог бы об этом узнать.

— А пепелище того костра, которое нашел мистер Хетфорд? Там тоже были люди вашего племени? — все нужно было выяснить как можно подробнее.

— Нет, мисс. Это был костер белых.

Нола не имела ни малейшего понятия, в чем могла заключаться разница, но решила так дотошно не расспрашивать.

— Много людей принадлежит к народности вана-мара, Джек?

— Здесь не все племя, — он явно удивился столь неразумному вопросу.

— Сколько взрослых мужчин? Таких, как вы? — спросила Нола.

Джек сосредоточенно наморщил лоб, затем поднял девять пальцев.

— Девять? — уточнила молодая женщина.

Он кивнул и поднял четыре пальца:

— Столько таких, как старший сын мистера Хетфорда.

— Таких подростков, как Хиз?

— Да, мисс. Лубрас нет.

— Что такое «лубрас»?

— Женщина. Белые мужчины называют их «дженс», — он ухмыльнулся.

— Вот как? — внезапно у Нолы возникла идея. — Джек, вы можете как-нибудь взять меня в этот лагерь? Я бы хотела узнать побольше о вашем народе. Мне это очень интересно.

Джека просьба удивила, но он не ответил отказом.

— Может быть.

Они тронулись с места, и Нола решила расспросить Джека о том, что ее волновало больше, чем история и обычаи племени вана-мара.

— А вы знаете, как найти здесь воду, Джек?

— Да.

— Много воды?

— Немного. Но ее хватит для того, чтобы напиться. Вода там, где останавливаются овцы и другие животные. Большей частью на холмах. Нужно искать красный эвкалипт, высокий и крепкий. Вода совсем рядом. Под землей.

— А кто может найти под землей большие источники воды, Джек?

— Не знаю, мисс. Может быть, особенный человек.

— Специалист?

Джек не понял слово и пожал плечами. В глазах у этого человека ничего нельзя было прочитать, и лицо его оставалось бесстрастным.

— Джек, а почему вы работаете на ферме вместо того, чтобы оставаться со своим племенем?

Абориген ответил не сразу.

— Я не принадлежу к нему, мисс, — наконец сказал он, и в голосе тоже не было никаких эмоций.

Нола не поняла, что он имел в виду.

— Почему не принадлежите?

— Потому что во мне есть кровь белого человека. Никто не считает меня своим.

— Никто не считает своим? Почему, Джек?

— Белые люди называют меня аборигеном, люди племени вана-мара — белым, и никто не считает своим.

Нола была шокирована.

— И как же быть?

— Когда в племени рождается такой ребенок, возникает большой спор. Обычно малыша приносят в какое-нибудь поместье, и он растет среди белых. Я вырос на ферме Петерсона в Чартер-Тауэр. Там жили очень хорошие люди. Я их любил.

Остальную часть пути они ехали молча. Нола думала о том, что ей рассказал Джек, и на многие вопросы, которые она задавала сама себе, молодая женщина ответить не могла.

Наконец они подъехали к своему лагерю.

Хиз и Джимми загнали обоих баранов в отдельные загоны. Гален Хетфорд и Хэнк Бредли о чем-то разговаривали и даже не повернули к ним головы. Шеннон сидела под деревом, в тени.

Нола спешилась и подошла к мужчинам.

— Сколько лошадей на ферме Ленгфорда Райнхарта? — она бесцеремонно прервала Бредли, обратившись к управляющему поместьем.

— Десять, — он был ошарашен таким напором и неожиданным вопросом. — А почему вас это интересует?

— Здесь поблизости есть дикие лошади?

— Да. Аборигены называют их «брумбис». Что конкретно вы хотите знать, мисс Грейсон?

— И вам не помешала бы еще пара помощников, не так ли?

— Вы знаете это не хуже меня. Но у меня, к сожалению, их нет.

Нола знаком предложила Хетфорду отойти в сторону.

— В миле отсюда расположились лагерем аборигены, — сказала она тихо после того, как они оставили растерянного Хэнка стоять в одиночестве. — Это племя Джимми и Джека, оно называется вана-мара. Джек говорит, что в лагере девять мужчин и четверо подростков. Если поймать этих, как их там… брумбис, проблему можно было бы решить. Аборигены наверняка сумеют с ними управиться. Они помогут на пастбище, и вы сможете собрать стадо намного быстрее, чем рассчитывали. В качестве вознаграждения вы могли бы дать им несколько овец на мясо.

Гален Хетфорд явно растерялся.

— Мистер Райнхарт никогда бы этого не допустил. Он не знает, что аборигены расположись лагерем на его земле.

— И не надо ему об этом рассказывать! Вы делаете всю работу сами и сами можете принимать такие решения. Мне кажется, что его должен интересовать результат, а не детали.

Гален поднял брови.

— Задача мистера Райнхарта — спасти свою ферму, не так ли? В ваши планы, по-моему, входит то же самое. Так в чем же проблема? — продолжала наступление Нола.

— Все не так просто, как вам кажется. Вы многого не знаете. Судя по всему, вам не известно, что далеко не все аборигены умеют ездить верхом. Кроме того, у них, так сказать, свои привычки в питании. Наши овцы в этом плане вряд ли представляют для них интерес.

— Джимми и Джек могли бы быстро обучить их ездить на лошадях. А что касается мяса, все равно, мне кажется, стоит попробовать…

— На диких лошадях ездить очень трудно. Вряд ли у нас будет время на то, чтобы обучать аборигенов азам верховой езды. Конечно, сейчас на ферме лошадей больше, чем нам требуется. Раньше мы использовали разных лошадей для определенного вида работ, но те, которых оставили, годятся на все. Во всяком случае, они не прыгают и не пугают стадо. Я думаю…

— Я знаю, о чем вы думаете, — Нола не стала дожидаться дальнейших нотаций.

— Правда? И о чем же? — Хетфорд нахмурился.

— Вы считаете, что я лезу не в свое дело и даю советы, которых у меня никто не спрашивал.

На секунду он замешкался. Ну, искренне так искренне!

— Должен признаться, что именно это я и подумал.

— Я же пытаюсь вам помочь!

Хетфорд вздохнул.

— Мисс Грейсон, это пустые мечты. Аборигены не станут на нас работать. Часть племени, которая сейчас расположилась на нашей земле, занята своим особым ритуалом. Они посвящают мальчиков в мужчины.

Нола удивилась не тому, что сказал управляющий поместьем, а тому, что Джек был прав. Гален Хетфорд знал не только о том, что на земле Райнхарта сейчас есть люди племени вана-мара, но и том, чем они заняты.

— О ритуале Джек ничего не говорил. Я бы с удовольствием посмотрела на него.

— Мисс Грейсон, женщины не могут при этом присутствовать. Тут существуют очень строгие правила, — он в отчаянии взглянул на англичанку. — Я надеюсь, они вас не заметили?

— Нет. Мы не подъезжали. Собственно говоря, я видела только дым костра. Джек объяснил мне, что это его племя.

— Я очень рассчитываю на то, что аборигены вас действительно не заметили. Сейчас нам не хватает только неприятностей такого рода! Мало нам других забот! — Хетфорд все-таки нервничал. — Это просто счастье, что Джимми и Джек работают у нас.

— Если бы белые мужчины держали руки подальше от девушек из племени, Джимми и Джек могли бы жить со своими собственными соплеменниками, вместо того чтобы работать у вас.

Хетфорд, ни сказав больше ни слова, повернулся и пошел прочь. Молодая женщина последовала за ним — она не считала, что разговор закончен.

— Я не хотела сказать ничего такого, что могло бы вас обидеть, — заверила она Галена Хетфорда. — Но ведь это правда.

— Спасибо, мисс Грейсон, но, знаете ли, обобщать все-таки не нужно.

Оставив ее в одиночестве, управляющий поместьем Ленгфорда Райнхарта пошел прямиком к Джеку. Нола готова была провалиться сквозь землю. Сейчас Джек узнает, что она его предала. Молодая женщина кинулась за Хетфордом.

— Пожалуйста, не прогоняйте племя с этой земли, — попросила она. — Они же кочевники, границы владений для них ничего не значат. Я пообещала Джеку, что никому не расскажу о них.

Гален покачал головой.

— Эти люди живут здесь несколько столетий, а может быть, тысячелетий, мисс Грейсон. Я вовсе не собирался отсылать их отсюда. Люди этого племени, как, впрочем, и любого другого, могли бы просто-напросто перебить нас всех. Другие скотоводы даже снабжают их спиртным, чтобы поддерживать с ними мир. Но я не сторонник этого, потому что хмельные аборигены становятся непредсказуемыми. Я не хочу никаких конфликтов.

К ним подошел Джек. Нола опустила глаза.

— Что будем делать дальше, хозяин? — вопрос был по существу.

— Джек, как ты думаешь, не согласятся ли мужчины твоего племени помочь нам собрать овец? В любом случае я не могу дать им за это ничего, кроме мяса.

Джек задумался, потому что предложение действительно было неожиданным.

— Нужно спросить старейшину. Может быть, он и согласится.

Нола улыбнулась, и Гален Хетфорд сердито дернул плечом. Он, видно, удивился тому, что не получил отказ сразу.

— Съезди туда, Джек, — сказал он аборигену. — У нас совсем мало времени. Спроси своих людей, не видели ли они, куда разбрелись наши овцы. И вот еще что. Если они согласятся помочь, вам с Джимми нужно будет обучить их верховой езде.

Сказав все это, Хетфорд повернулся к Ноле.

— Если они действительно решат нам помочь, во что я с трудом верю, можно заранее сказать, что это ненадолго. Как вы верно заметили, мисс Грейсон, эти люди — кочевники. У них совсем не такое представление о времени, как у нас. И уж точно не такое представление о взятых на себя обязательствах. Они могут уйти в любую минуту.

— То, что их попросят о помощи, в любом случае делу не повредит, — Нола стояла на своем.

— Я надеюсь только на то, что мы не потеряем драгоценное время. На кону стоит слишком многое.

Нола готова была молиться всем святым, чтобы аборигены согласились помочь и не подвели. Если дело не удастся, она будет упрекать в этом себя, и Гален Хетфорд, несомненно, сделает то же самое.

Джек вернулся очень скоро и сказал, что старейшина племени разрешил пятерым мужчинам помочь им. Поблизости пасутся дикие лошади, так что и эта проблема решается.

— Они не хотят брать мясо, хозяин, — кроме того заявил Джек. — Старейшина сказал, что если мы научим мужчин ездить верхом на лошадях, как белые, этого будет достаточно.

Гален изумился.

— Хорошо. Мы с Хэнком останемся со стадом, а вы с Джимми поймаете пару-другую лошадей. На то, чтобы вести их домой и там спокойно объездить, времени нет. Мы должны все сделать здесь. Когда вы их объездите, мы отправимся к ближайшему лагерю, туда, где есть источник воды. Там вы сможете научить своих соплеменников держаться в седле и другим премудростям верховой езды.

Дальше события разворачивались стремительно.

Пока Джимми и Джек ловили лошадей, Хэнк, Гален и мальчики соорудили еще один загон для овец. Ограду сделали из узловатых стволов найденных поблизости деревьев и разделили загон на две части. В маленьком отсеке, как объяснил Ноле Хэнк, они разместят лошадей.

Не прошло и двух часов, как Джимми и Джек вернулись. Их трофеи были великолепны — семь диких лошадей, одна красивее другой. Еще через полчаса совершенно неожиданно для Нолы из кустарника вынырнули пятеро аборигенов — все сильные молодые мужчины.

Брумбис загнали в отведенный им отсек, и Гален Хетфорд сам выбрал из них пять, которых нужно было объездить. Зачарованная Нола слушала, как мужчины оценивали качества каждой лошади — от бабок до холки. Оставшихся двух коней отпустили, и они тут же галопом умчались подальше из лагеря.

Таких диких и, казалось, абсолютно неуправляемых животных Ноле Грейсон видеть никогда не доводилось. Они носились по загону, злобно ржали, в ярости бросались на ограду, вставали на дыбы. Эти кони поистине были воплощением бешенства и страха одновременно.

Хэнк, Джимми, Джек и даже мальчики казались напряженными до крайности. Новички из племени аборигенов боязливо отступили подальше.

Нола решила, что ей следует принять кое-какие меры предосторожности. Вдруг одно из этих животных вырвется? А вдруг два? Она отвела Шеннон как можно дальше от изгороди, чтобы девочка в случае чего была в безопасности.

Лошади продолжали бесноваться — они громко ржали и кусали друг друга, гонялись одна за другой по кругу, безостановочно вскидывались на дыбы и поднимали при этом целые облака пыли. Зрелище было не для слабонервных.

Первым объезжали огромного черного жеребца. Джимми каким-то чудом сумел сесть ему на спину, и только теперь Нола поняла, почему внутренний загон сделали таким маленьким. Лошадь взбрыкивала, вертелась волчком и при этом все время пыталась укусить всадника. Джимми держался храбро, он крепко сжимал ногами круп этого чудовища. Стоявшие вокруг импровизированного манежа подбадривали его и считали минуты. Через шесть минут жеребец все-таки сбросил Джимми, и тот в пируэте приземлился на песок. Впрочем, он тут же поднялся и проворно отскочил в сторону, чтобы не попасть под копыта.

Джек попытался сесть на спину гнедой кобыле, но та демонстрировала такие чудеса увертливости, что стало ясно одно — она скорее встанет на одну ногу, чем позволит сесть на себя человеку. Очень скоро Джеку пришлось оставить свои безуспешные попытки, и кобыла победно помчалась по кругу.

От Галена Хетфорда и аборигенов Нола уже знала, что Хэнк Бредли считался в этих местах лучшим мастером по укрощению диких лошадей. Он доказал это, за сравнительно короткий срок объездив двух лошадей, но черный жеребец не покорился и ему. Тут Джимми и Джек почти одновременно воскликнули:

— Хозяин! Хозяин!

Наступил черед Галена Хетфорда.

Он взлетел на спину жеребца одним прыжком. Лошадь тут же встала на дыбы, однако Гален не ослабил хватку.

Похоже было, что пять минут под рукой Джимми не были для этой лошади даже разминкой. Чудище сэкономило все свои силы для Галена Хетфорда. Жеребец отчаянно пытался сбросить седока, и как Хетфорд не слетел в первую же секунду, так никто и не понял. Когда он продержался на спине лошади восемь минут, восторженные зрители стали свистеть и разразились ликующими криками. Нола стояла, не в силах даже пошевелиться, так ей было страшно.

Лошадь дважды кидалась на ограду, и каждый раз молодая женщина была уверена, что Гален сломал руку или ногу. Постепенно жеребец затих, и стало ясно, что он подчинился управлению человека.

— Ему повезло, потому что дело начал ты, Джимми. Не так ли? — крикнул Хэнк, и Гален рассмеялся.

Ноле Грейсон еще предстояло узнать, что обычно лошадей объезжают совсем по другим правилам. Сначала они неделями привыкают к ограде, навесу над своими головами и седлу и только потом их пытается объездить человек. Сейчас они не могли позволить себе такую роскошь.

Когда этот аттракцион закончился, Хетфорд, молодая женщина, мальчики и Шеннон отправились на ферму. Девочка, у которой сегодня было столько впечатлений, буквально засыпала на своей Пуговке. Отец хотел взять ее к себе, но она категорически отказалась. Ноле пришлось поддерживать ее всю дорогу. Веранги вел себя идеально и всем своим видом показывал, что все понимает и старается помочь. Джимми и Джек вместе с новыми загонщиками остались в лагере.

Гален Хетфорд ехал с другой стороны от Нолы. Она чувствовала, что он хочет поговорить с ней о чем-то важном.

А что может быть сейчас важнее воды!

— Как вы думаете, надолго овцам хватит воды? — она решила начать первой.

— Думаю, что ненадолго. Может случиться, что нам придется отогнать их на север — к речке Флиндерс.

— Откуда вы знаете, что там еще есть вода?

— Да я и не знаю. Это риск.

— А почему бы не попытаться найти подземные источники здесь?

— Можно пробурить двадцать скважин и все равно ничего не найти. Источники поблизости от фермы, которые давали нам воду, давно высохли. Другие, вероятно, тоже. Того, что у нас осталось, надолго не хватит. Если дождя не будет, мы потеряем все.

— Когда вы соберетесь ехать к Флиндерс, вам нужна будет стряпуха? — Нола решила поставить вопрос так.

— Нет, мисс Грейсон. Пожалуй, с нами может поехать Хиз, а вас я попрошу позаботиться о Кигане и Шеннон. Вам пора вернуться к своему делу.

Вечером Нола отправилась к дому для служащих. Ей нужно было поговорить с Хэнком Бредли. Тема была щекотливой, и она ни в коем случае не хотела, чтобы о ее замыслах знал Гален Хетфорд.

— Хэнк, помните, мы с вами разговаривали о людях, которые умеют находить подземные источники воды?

Бредли ответил не сразу, но наконец вымолвил:

— Да, помню.

— Вы знаете такого человека здесь?

— Почему вы спрашиваете?

— Хэнк, ответьте мне, пожалуйста. Здесь есть такой человек?

Бредли почесал в затылке.

— Я знаю только одного, да и тот пьяница. Других до самого Винтона нет. Нола, я уже говорил вам, что большинство из них просто мошенники. Ни одному из них я бы не доверился. Если вы хоть слово скажете об этом мистеру Райнхарту, он просто-напросто впадет в ярость. У него была попытка такого рода, и остались от этого опыта самые плохие воспоминания. Уж поверьте мне.

— Животным нужна вода. Нам тоже. Что мы потеряем, если попытаемся ее найти?

— Только наши деньги.

— Мы должны четко объяснить этому человеку: нет воды — нет денег. А вот если он найдет источник, я заплачу столько, сколько он потребует.

Хэнк скривился и ничего не ответил. Но Нола Грейсон отступать не собиралась.

— Где мне найти этого человека?

— Да его уже несколько лет никто не видел трезвым. Если вы еще раз спросите меня, где он, я скажу. «Давно умер».

— И тем не менее. Если он еще жив, то уж у меня-то протрезвеет.

Хэнк обреченно вздохнул.

— Эстер знает, где его найти. Вы уже говорили об этом с Галеном?

Она промолчала.

— Тогда я тоже не принимаю в этом участия, — попытался отступить Хэнк.

— Я предполагаю, ваша поездка к Флиндерс займет несколько дней. Больше времени не надо. Если дело не выгорит, мы ничего не потеряем.