Жестокий хозяин

Глава 14

— Куда ты меня ведешь?

По дороге из спальни к лимузину я получила очень мало информации. Я подняла голову к небу, отметив, что солнце уже опускается за длинную линию деревьев. Теплый воздух коснулся моей кожи, легкий ветерок развевал пряди моих волос, пока я торопливо шла вперед. Первый глоток свежего воздуха был похож на находку, но в то же время я чувствовала себя слишком торопливой, чтобы по-настоящему насладиться этим, черт возьми.

Оглянувшись через плечо, я наконец-то смогла по-настоящему разглядеть место, где меня держали взаперти последние несколько дней. Место, где меня держали, очевидно, в большом особняке, мало чем отличающемся от того, где я выросла. Фасад особняка украшали четыре большие колонны у входа, каждая из которых была обвита чем-то похожим на идеально ухоженный плющ. Были даже цветы. Странная деталь, на мой взгляд, учитывая, что я не ожидала, что у Гейвена будет садовник. Как долго он планировал держать меня здесь? Ожидал ли он, что мне это понравится?

Гейвен остановился у задней части лимузина и открыл дверцу, не дожидаясь одного из мужчин, которые вышли вслед за нами. Они все были в черных костюмах, но, что удивительно, они держались сзади. В прошлом, куда бы я ни отправлялась с отцом, они были практически над нами.

Однако у этих осознаний было не так много времени, чтобы просочиться в мою голову, поскольку меня затолкали в машину, а вскоре к нам присоединился Гейвен. Дверь захлопнулась, и машина отъехала от здания. Пока мужчина впереди ехал по длинной извилистой дорожке, я выглядывала из тонированных окон заднего сиденья, наблюдая за проплывающими мимо деревьями, пока мы не притормозили у железных ворот. Лимузин остановился, и через несколько мгновений ворота открылись, и мы снова были в пути.

— Не хочешь чего-нибудь выпить? — предложил Гейвен вместо ответа на мой вопрос.

Он протянул руку к задней стенке лимузина и нажал кнопку. В тихом салоне автомобиля раздалось негромкое жужжание открывающегося и поднимающегося вверх потайного отделения. Я молча наблюдала, как Гейвен достал из открывшегося отделения два хрустальных бокала и откупорил соответствующий графин, полный янтарной жидкости.

— Я выпью, если ты скажешь мне, куда мы идем, — ответила я.

Гейвен ответил не сразу, наполняя бокалы, а затем передавая один мне. Большая часть меня не ожидала ответа, но, к моему удивлению, Гейвен ответил.

— Открытие клуба, — наконец сказал он.

— Открытие клуба? — Я повторила его слова, поднесла стакан к губам и сделала большой глоток.

Пряный бренди обжег мне язык, и я поморщилась, проглотив его. Однако, напротив, Гейвен залпом осушил половину стакана, не моргнув и глазом.

— Да.

Несмотря на то, что его бокал не был пуст, он снова взял графин и наполнил его почти до краев.

Я кивнула ему.

— Ты нервничаешь из-за чего-то? — подсказала я.

Холодные, стального цвета глаза встретились с моими.

— Если это так, ты предложишь мне расслабиться?

Мои пальцы сжали стакан в руке.

— Возможно.

Быть объектом его одержимости и жаждать его расслабления и разрядки было бы неплохо, сказала я себе. Подобраться к нему поближе было хорошей целью, потому что это вскоре заставило бы его ослабить бдительность ровно настолько, чтобы я действительно смогла уйти.

Мое предложение не имело ничего общего с пульсацией жара у меня между ног.

Абсолютно ничего.

Это была еще одна ложь, которую я сказала себе и надеялась, что однажды буду верить этому.

Во второй раз Гейвен потягивал свой напиток немного медленнее, пока водитель уводил лимузин подальше от того, что выглядело как заросшая деревьями сельская местность, и приближался к городским условиям. Несколько минут прошло в молчании, и только когда мой бокал и бокал Гейвена опустели, он снова заговорил.

— Иди сюда, Ангел.

Его приказ был мягким, произнесенным с четкой, лаконичной интонацией, хотя и не сердитым или каким-либо иным образом напряженным.

Я долго смотрела на него в ответ, раздумывая, стоит мне это делать или нет. Чему бы это помогло? Но опять же, чему это повредит? Осторожно, я поставила стакан в один из подстаканников и подвинулась к нему по кожаному сиденью. Не теряя ни секунды, Гейвен протянул руку и обхватил меня за талию, поднимая и усаживая к себе на колени быстрым движением, от которого моя голова упала лицом вперед, приведя в восхитительное замешательство.

В какую игру он играл?

После того, как он так долго держал меня взаперти, могла ли я верить, что это была просто награда от него за то, что я так хорошо себя вела, или он планировал что-то большее? Припасено что-то похуже?

— Ты сказала, что хотел бы избавить меня от стресса, да? — спросил он.

Поскольку мои ноги были закинуты вместе на оба его бедра, а одна из моих рук обхватывала его сзади за плечи, мне больше некуда было смотреть, кроме как прямо на него.

— Если ты думаешь, что я смогу, — уклонилась я от ответа.

Рука Гейвена двинулась вниз, опускаясь с моего лица к горлу. Одна из его рук обвилась вокруг моей спины — его жар обжигал мою кожу так, как, я думала, возможно только с настоящим огнем. Другой, однако, была дана полная свобода действий, когда он провел им по моим бедрам, по вырезам по бокам моего платья и далее вверх, к груди и шее.

— Я знаю, ты можешь расслабить меня, Ангел, — ответил он. — Вопрос в том, что если ты готова дать мне то, что мне нужно, то что еще ты готова мне предложить?

Я сглотнула.

— А чего ты хочешь?

Его ресницы приподнялись.

— Правду.

Как только я обнаружила, что наклоняюсь к нему, мое тело наполняется теплом и возбуждением, как только эти слова ударили мне в уши, волна холода снова захлестнула все это и унесла прочь уютный, похотливый голод. Он крепко сжал меня, когда я покачнулась назад и попыталась слезть с его колен, чтобы вернуться на свое место.

— Не убегай сейчас, — сказал Гейвен. — Не тогда, когда ты у меня там, где я хочу тебя.

— Мы в движущемся транспортном средстве, — напомнила я ему, хотя слова прозвучали не слишком твердо.

Его губы дернулись, прежде чем медленно изогнуться в обе стороны. Улыбающийся Гейвен был странным существом. Я и раньше видела, как он улыбается, но это всегда предшествовало тому, что он делал что-то абсолютно постыдное — обычно по отношению ко мне.

Словно подготовленное к этому самому моменту, мое сердце начало бешено колотиться о грудную клетку.

— Не думай об этом сейчас, — настаивал он, опуская голову, пока я не почувствовала жар его губ на своей шее. — Раздвинь для меня ноги.

Его рука двинулась ниже, распространяясь по моему животу, согревая меня сквозь ткань моего платья.

— Я не могу, — пробормотала я. — Платье.

Не колеблясь, он схватил тонкую дорогую ткань и начал поднимать ее горстями. Когда край платья оказался у меня на коленях, а ноги обнажились, его руки наконец добрались до моей плоти.

— Сейчас же, — Гейвен схватил меня за бедро и широко раздвинул его, скользя до тех пор, пока я не оказалась сидящей, отвернувшись от него, с раздвинутыми ногами и его грудью напротив моего позвоночника. — Дай мне что-нибудь, чтобы я расслабился, женушка.

Есть только один человек, который может расслабиться, и это, конечно, была не я, потому что, поскольку мои ноги были обхватаны по обе стороны от его бедер, его рукам была предоставлена свобода передвижения, и они это делали. Вздох сорвался с моих губ, когда он медленно продвигался внутрь, разминая мои бедра снаружи, а затем нежную внутреннюю плоть, прежде чем скользнуть вверх, к моей киске.

Моя спина выгнулась дугой, и хныканье покинуло меня. Прижавшись к полоскам на груди, я почувствовала, как напряглись мои соски. Огонь плясал внутри меня, просто ожидая, когда его выпустят на волю, но он все еще держал. Его пальцы поиграл с моими губами, поглаживая то с одной стороны, то с другой, а затем снова вниз, но он так и не отважился проникнуть внутрь. Он не прижимал их к моему клитору и не засовывал их внутрь меня.

Он знал, что делал. Он доводил меня до грани безумия и получал от этого удовольствие. Это было чертовски невыносимо.

— Ты что-то хочешь, любимая? — спросил он после нескольких таких долгих мгновений, когда я распростерлась перед ним, а его руки почти трахали мою киску.

— Да.

Я зашипела, мои бедра дернулись вверх, когда его пальцы, черт возьми, снова чуть не задели мой клитор. Я была чертовски мокрой.

— Я хочу сделать что-то другое, — сказал он со смешком. — Ты доверяешь мне?

Я напряглась от этого вопроса, неукротимое возбуждение, которое охватило меня за несколько секунд до этого угасло, пусть и незначительно. Я прикусила губу.

— Не спрашивай меня об этом, Гейвен, — предостерегла я его.

Ему бы не понравился ответ. Тишина была ответом на мое предупреждение, затем мое тело подняли. Писк вырвался из моего горла, когда меня положили лицом вниз к нему на колени, а подол моего платья задрался вверх, пока моя задница не обнажилась. Шлепок эхом разнесся по заднему сиденью лимузина, и я ахнула, когда жар обжег мой зад.

— Что…

— Не говори. — Низкое рычание Гейвена заставило меня заткнуться на хрен. Это были два слова, но голос, которым они были произнесены, больше походил на голос едва сдерживаемого животного. Низким. Сердитым. — До тех пор пока мы не доберемся до клуба, держи рот на замке, — сказал Гейвен. — Ты можешь стонать, ты можешь плакать, но я не хочу, чтобы слова слетали с твоих лживых маленьких губок, Ангел.

— Гейвен, я…

Шлепок.

Его рука исчезла с моей задницы только для того, чтобы с силой опуститься на чувствительную плоть. Я закричала от первого удара. Второй был менее неожиданным, но все равно таким же суровым. Ладонь Гейвена снова сильно опустилась и еще раз. Он отшлепал меня, воспламенив мою задницу своей дисциплиной. Я застонала, выгибаясь дугой, когда он прижал меня к себе на коленях. Свежая боль обожгла мою задницу, и я тихо задышала, шипя сквозь зубы, ожидая, когда это закончится. Я знала, что так и будет, если дать время.

— Не. Говори. — Слова Гейвена были отрывистыми и быстрыми. — Это твое последнее предупреждение. В следующий раз, когда ты откроешь рот и попытаешься заговорить без разрешения, я выебу твою задницу прямо здесь, и ты войдешь в клуб с моей спермой, вытекающей из нее, это ясно? Кивни один раз, если да.

Я кивнула, а затем опустила голову ему на колени и быстро задышала сквозь зубы. Я чувствовала, как его взгляд пожирает мое тело. Я была придавлена чем-то гораздо большим и более опасным, чем я сама. Лев и его добыча. Как будто он тоже услышал мои сокровенные мысли, рука Гейвена скользнула по моей заднице, поглаживая то место, над которым он только что надругался.

Мои руки сжались в кулаки, когда я осталась ненадежно сидеть у него на коленях с поднятой в воздух голой задницей — в ожидании того, что он решит с ней сделать.

— Будет больно.

Это был единственный признак, который я получил — единственное предупреждение. Долю секунды спустя его предплечье прижалось к моей пояснице сильнее, чем когда-либо, и его рука опустилась.

Шлепок.

Шлепок.

Шлепок.

Мои ноги рванулись назад, когда я автоматически оттолкнулась, боль стала шоком для всего моего организма. Раньше я думала, что он сильно меня бьет. Это было ничто по сравнению с этим. Мои ногти впились в его штанины. Задыхаясь, я вцепилась в него, чтобы не свалиться с его колен.

Десять. Двадцать. Тридцать. Я сбилась со счета. Он не бил по одному и тому же месту дважды подряд, а вместо этого шлепал меня по всей заднице и затем еще ниже, к верхней части бедер, пока я не почувствовала, что моя плоть горит. Я извивалась на его бедрах, соки моей киски стекали по моим ногам вопреки моей воле.

Вырвался вздох, затем еще один и еще, пока я не начала задыхаться от каждого шлепка. Тем не менее, он продолжал шлепать меня гораздо сильнее, чем я могла справиться, а потом погрузилась в туманную дымку, где боль исчезла. Она исчезла, и ее место заняло что-то теплое. Он бил меня по заднице с обеих сторон, потирая мою плоть рукой, пока я не поклялась, что она уже окрасилась в красный цвет.

Слезы подступили к уголкам моих глаз, и вместе с ними хлынул стыд, я откинула голову на сиденье с другой стороны от его коленей. Я не хотела плакать. Не здесь. Не сейчас. И уж точно не перед ним. Независимо от того, чего я хотела, я чувствовала слезы, когда они стекали по щекам и капали на сиденье.

Он начал нежно поглаживать кончиками пальцев мои голые ягодицы, прежде чем снова ударить меня, и еще одна струйка влаги потекла по внутренней стороне моего бедра. Дрожь пробежала по мне. Мои ноги опустились, а другая рука Гейвена легла мне на верхнюю часть спины, удерживая меня. Я сморгнула влагу, скопившуюся в уголках моих глаз.

Я закрыла глаза, когда осознание поразило меня. Это было то, в чем он нуждался — в чужой боли. Моей боли. Это не только возбудило его, но и принесло какое-то болезненное чувство облегчения. Стыд. Смущение. Унижение. Все это пронзило меня насквозь.

Почему? Потому что мне это понравилось. Потому что, несмотря на неправильность всего этого, нельзя было отрицать, что если бы Гейвен просунул руку мне между ног и скользнул пальцами в мое влагалище, он нашел бы меня открытой и готовой. Я была чертовски мокрой. Мои соски были твердыми. Я жаждала — я хотела — чего-то более жесткого, мрачного. Большего. Я хотела, чтобы он причинил мне боль.

Я зарыдала, прижавшись к Гейвену и сиденью лимузина от внезапности моего понимания, и только тогда почувствовала, как его руки замерли.

— Ангел?

Я захныкала, а когда мне захотелось заговорить, я закрыла рот на замок и даже зашла так далеко, что прикусила нижнюю губу.

— Ангел, говори, — приказал Гейвен. — Что случилось? Тебе нужно было использовать стоп-слово?

Я покачала головой, прижавшись к его бедру. Безопасная формулировка была последним, что мне было нужно, а может и нет. Прямо сейчас я не боялась его, но я боялась самой себя. Того, что я чувствовала, и того, что я хотела, чтобы он сделал со мной.

Гейвен перевернул меня, и я, должно быть, была в полном беспорядке, если судить по тому, как приподнялись его брови при виде выражения моего лица. Он поднял меня и усадил к себе на колени почти так же, как я была изначально, сомкнув обе ноги и перекинув их через свои, когда он обнял меня одной рукой за спину и прижал к своей груди.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я быстро кивнула, сильно шмыгнула носом и повернулась, уткнувшись лицом ему в грудь. Его широкая ладонь погладила меня по спине, тепло на моей коже было приятным. — Что не так? — спросил он. — Скажи мне.

— Можно? — спросила я, потирая рукой под носом и радуясь, что не было влаги. По крайней мере, я, блядь, не пускала повсюду сопли.

Его рука обхватила мое лицо и подняла мои глаза, чтобы встретиться с его взглядом.

— Да, — сказал он. — У тебя есть разрешение. Скажи мне, почему ты плачешь.

Я вздохнула. Сильно.

— Я думала, тебе нравится, когда я плачу.

Одна густая темно-русая бровь изогнулась дугой.

— Да, — согласился он, — но только когда я думаю, что нам обоим это нравится. А сейчас… — Он осекся, поймав одну из все еще не высохших слезинок, скатившуюся по моей щеке, а затем смахнул ее пальцем. — Не похоже, что тебе это нравится.

Я покачал головой.

— Нравится, — пробормотала я, опуская голову и отводя от него взгляд. — Вот почему я плачу.

— Ты плачешь, потому что тебе это нравится?

Я кивнула.

— Это полный пиздец.

Я рассмеялась, но в моем смехе не было ничего веселого. Его пальцы снова нашли мой подбородок и заставили меня поднять голову.

— Посмотри на меня. — От его команды у меня по спине пробежали мурашки, и я была вынуждена поднять на него взгляд во второй раз. — Нет ничего плохого в том, чтобы наслаждаться сексом со своим мужем, Ангел.

Я прикусила нижнюю губу, прежде чем со вздохом отпустить ее. Я сопротивлялась желанию отвернуться, но как только слова слетели с моих губ, я обнаружила, что мой взгляд устремился куда-то поверх его плеча — фиксируясь на части интерьера автомобиля.

— Ты знаешь, что наш брак сейчас не имеет значения, — сказала я. — Кроме того, это было не то, чего я хотела. Я никогда не хотела быть замужем за тобой, и то, что ты пытаешься заставить меня вернуться к этому, не сделает это менее значимым.

Несмотря на искренность слов, они, как кислота, обожгли мой язык, когда я их произнесла. Мне казалось неправильным вонзать этот конкретный нож между нами, создавая трещину, которая зарастала в течение последних нескольких лет, но это было необходимо. Я снова чувствовала себя слишком комфортно, слишком близко к нему, что не способствовало воспоминанию о моей конечной цели — сбежать и обрести свободу.

Мне нужно было вспомнить, что Гейвен обращался со мной нежно не потому, что ему было не все равно. Он просто хотел вернуть меня, потому что я была способом гарантировать, что у него все еще есть права на империю Прайсов, даже если его жена была предполагаемой убийцей последнего главы семьи. Так устроена мафия. Я задавалась вопросом, имело ли это вообще значение. Так и должно было быть, иначе Джеки не обвинила бы меня в этом.

Я отвернулась, чтобы оставаться непоколебимой в своей решимости. Гейвен долгое время молчал. На самом деле так долго, что я задалась вопросом, прибудет ли лимузин в тот клуб, куда мы собирались, прежде чем он снова заговорит.

Увы, это было не так. Когда его руки сжались на моих обнаженных бедрах, а моя киска все еще лежала у него на коленях, Гейвен прижался головой к моему горлу и, приоткрыв рот, поцеловал впадинку — прямо над тем местом, где находилось бриллиантовое колье, которое он снова подарил мне.

Я моргнула, а затем отшатнулась назад, потрясенно глядя на него сверху вниз.

— Ты что, не слышал меня? — потребовала я. — Я сказала…

Его рука поднялась и накрыла мой рот, когда эти полуночные глаза опасно блестели.

— Я услышал тебя, женушка, — прорычал он последнее слово, как будто ему нужно было подчеркнуть то, в чем я продолжала ему отказывать. — Тебе не нужно повторяться.

Я оторвала голову от его руки.

— Тогда почему…

— Потому что, — сказал он, перебивая меня во второй раз, — не имеет значения, с чего началась наша история, важно только, куда она движется.

Я хотела спросить его, как, по его мнению, может развиваться наша история, но едва я приоткрыла рот, как вопрос повис на кончике моего языка. Я почувствовала, как лимузин замедлил ход, и подняла глаза, заметив, что мы въехали в гораздо более урбанизированный район. Я моргнула, когда Гейвен не дал мне времени сформулировать ответ и вместо этого быстро и твердо усадил меня на сиденье рядом с собой, прежде чем начал поправлять мое платье.

Он одернул подол и попросил меня передвинуться так, чтобы я тоже могла одернуть спинку. Он больше ничего не сказал, когда водитель подъехал к обочине. Я выглянула в окно, разглядывая высокие здания, которые окружали нас, практически закрывая небо. Все это были массивные кирпичные здания. Лимузин остановился, и когда я ожидала, что кто-то немедленно откроет заднюю дверь, я услышала стук, и ее не открывали, пока Гейвен не окликнул меня.

Двигаясь первым, Гейвен шагнул вперед, а затем потянулся назад, наклоняясь так, чтобы я могла видеть его лицо — и мрачный взгляд его глаз, когда он протянул мне руку, чтобы я взяла ее.

— Возьми меня за руку, Ангел.

Это была команда, которую я когда-либо слышала, и по какой-то причине ей было легче всего следовать. Мои пальцы скользнули в его, и он сжал их вокруг моих, когда потянул и помог мне выбраться с заднего сиденья лимузина. Я слегка покачнулась на каблуках, но его рука обхватила меня за талию и удержала на месте.

Учитывая тот наряд, который был на мне, я почти ожидала, что к нам подойдет команда папарацци. Вместо этого, когда я оглянулась, все, что я увидела, была длинная вереница лимузинов, внедорожников и машин, ожидающих, чтобы высадить своих подопечных перед зданием, похожим на промышленное.

— Ты сказал, что это клуб? — уточнила я, глядя на плоскую поверхность здания. — Что за клуб?

Во внешнем облике здания не было ничего особенно примечательного. На первых нескольких этажах было мало окон, а те немногие, что там были, казалось, были покрыты густой чернотой, из-за которого невозможно было заглянуть внутрь. Только когда я вытянула шею назад и увидела верхние этажи, окна стали выглядеть немного более нормальными. Что это такое?

Рука Гейвена крепче обхватила меня за талию, и он подтолкнул меня вперед, к ожидающим дверям, когда наш лимузин отъехал, а его место заняла следующая машина.

— Ты скоро сама все увидишь, — пообещал он.

По какой-то причине отсутствие ответа заставило меня занервничать, но это всего лишь клуб, верно? Здесь не должно быть ничего страшного. С другой стороны, это был Гейвен Бельмонте: наемный убийца, король мафии и чертов одержимый муж. На самом деле невозможно было сказать, какие извращенные штучки он запланировал для меня на сегодняшний вечер.