Жестокий хозяин

Глава 18

Музыка, доносившаяся из скрытых динамиков, была низкой и пульсирующей. Это был чувственный, глубокий ритмичный ритм без текста, призванный усилить изменчивые эмоции слушателя или, в данном случае, похоть.

Я практически дрожала от осознания происходящего, когда входила в главный клуб. Я должна была знать, что Гейвен не выпустил бы меня из клетки без предварительной договоренности. Этот человек был никем иным, как порочным извращенцем. Эти стоны. Эти вздохи. Наполненные болью и удовольствием крики освобождения. Один только звук этого в сочетании с голосами людей в комнате выводил меня из себя, напоминая о поездке сюда на лимузине.

Словно почувствовав это, рука Гейвена опустилась мне на спину, кончики его пальцев слегка прошлись вдоль позвоночника, заставляя меня напрячься.

— Что-то случилось, дорогая? — спросил он, хотя его тон был немного насмешливым.

Он что, пытался поставить меня в неловкое положение? Я запрокинула голову и посмотрела ему в лицо, но, как всегда, он, казалось, скрывал большинство своих эмоций. Что ж, я не стану доставлять ему удовольствие своим дискомфортом. Он узнает, что его драгоценная жена стала новой женщиной — совсем другой женщиной.

— Конечно, нет, — солгала я, слегка улыбнувшись ему. — Спасибо, что вывел меня сегодня вечером, Гей… хозяин.

Я быстро исправилась, помня о нашем местоположении и о том, что эта фраза значила для него здесь. Здесь, в этом клубе, он был хозяином, а я — рабыней.

Пристальный взгляд Гейвена сузился на моем лице.

— Может быть, мы осмотримся вокруг?

Хотя это было сформулировано как вопрос, по тому, как он взял меня за руку, не дожидаясь ответа, было очевидно, что он не ждал ответа.

Я не сопротивлялась этому. Вместо этого я грациозно скользила рядом с ним, позволяя Гейвену взять инициативу на себя, пока я осматривала местность в поисках выхода. Я не могу сделать это прямо сейчас, но никто не мог сказать, представится ли мне такая возможность позже. Я должна использовать любой шанс, который у меня будет.

Чем дальше мы продвигались по главному этажу клуба и чем дальше удалялись от его друзей, тем мрачнее становились сцены. Женщины, прикованные цепями к стенам, в то время как их коллеги-мужчины стояли у них за спиной. Иногда мужчина отступал назад и бил особенно зловеще выглядящим хлыстом по их позвоночникам, вызывая крики боли. Иногда мы проходили мимо более темной ниши, и мужчина оказывался гораздо ближе с обнаженной женщиной, склонялись над различными предметами — деревянными скамьями для порки, кожаными диванами и многим другим, — когда они брали их быстрыми, животными толчками.

Мои губы скривились от отвращения. За последние несколько лет я кое-что узнала о мире рабства и подчинения, и если это то, чего Гейвен ожидал от меня, он может, черт возьми, забыть об этом. Хотя существовало множество способов вести БДСМ-образ жизни, я нашла один-единственный, который когда-либо привлекал меня, который действительно имел смысл. Доминант, который не понимал, в чем заключается истинный контроль, не был вообще не доминантом, а насильником. В конце концов, именно сабмиссив давала им разрешение.

Любопытство заставило меня перевести взгляд на мужчину рядом со мной, когда его пальцы почти рассеянно двигались вверх и вниз по моей спине, как будто он не мог удержаться от прикосновения ко мне. Сначала я не подумала, что он заметил, но через несколько мгновений уголки его губ дернулись. И, не глядя на меня, он заговорил.

— Ты хочешь что-то сказать, Ангел?

Я моргнула.

— Может быть.

Наконец, он обратил свое внимание на меня, и я почувствовала на себе всю тяжесть его полуночно-голубых глаз.

— Нервничаешь? — спросил он.

Я покачала головой.

— Просто сбита с толку.

Он выгнул одну темную бровь.

— От чего?

Я жестом обвела комнату вокруг нас, и он подтолкнул меня обратно к стене, подальше от небольшой толпы зевак, наблюдающих за происходящим — смесь доминантов, доминанток и их сабмиссивов, любующихся зрелищем эксгибиционизма.

— От того, чего ты ждешь от меня, — откровенно сказала я.

Больше не было смысла увиливать от ответа. Он не получит от меня того, чего хочет, по крайней мере, недолго, но это не значит, что мне не было любопытно.

Гейвен повернулся и прижал меня ближе к стене. Через плечо, мое внимание привлек конкретный доминант, выставлявшийся напоказ перед зрителями. У мужчины, хотя и явно была хорошая мускулатура, было несколько шрамов, пересекавших его обнаженную грудь и спину. Они белели на фоне его загорелой кожи, подрагивая от движений, когда он отступил назад и ударил женщину, которую привязал к стене.

Она была более крупной женщиной, привязанной веревками, ее руки были связаны над головой, когда темноволосый мужчина, стоявший у нее за спиной, ударил ее девятихвостым хлыстом по позвоночнику. Она вскрикнула, когда он ударил ее снова, ее тело содрогнулось от удара. Однако мгновение спустя низкий стон донесся из ее горла, давая всем понять, что ей не просто больно. Она также находила удовольствие в этом ощущении.

Пальцы Гейвена нашли мой подбородок и вернули мой взгляд к нему.

— Видишь что-то, что тебе нравится? — спросил он.

Его низкий голос прогрохотал у меня в ушах, когда он наклонил свою голову близко к моей. Я сглотнула из-за внезапно пересохшего горла. Отбросив все ухищрения, он мог бы довести меня до оргазма своим шелковистым, глубоким голосом. Несмотря на то, что я была вынуждена находиться в его пространстве последние несколько дней, каким-то образом, теперь, когда я была вне его дома и окружена другими людьми, я поняла, насколько мы были близки.

Тепло его тела практически обожгло меня, когда он наклонился ближе. Прошло так много времени с тех пор, как я в последний раз была в его присутствии. Пять долгих, одиноких лет. Каким-то образом мне напомнили об этом сейчас, когда мы стояли перед чем-то, что казалось таким жестоким. Мы знали друг друга совсем недолго. Черт возьми, мы были женаты всего одну ночь, прежде чем я бросила его и пустилась в бега, но каким-то образом он стал довольно важной частью моего прошлого. Большей частью моей мотивации сбежать от Джеки не было, что она сделала с нашим отцом, а что она угрожала сделать с ним. Моего отца не стало, и этого факта было не изменить, но Гейвену не пришлось страдать только из-за ненависти Джеки ко мне.

Я покачала головой, непреднамеренно высвобождаясь из его хватки. Вместо этого рука Гейвена двинулась вниз, и на этот раз его ладонь коснулась моего горла. Мое дыхание сбилось, и все мое внимание сосредоточилось на его лице.

— Вот так, — сказал Гейвен. — Не своди с меня глаз, любимая. А теперь ответь на мой вопрос. Ты видишь что-то, что тебе нравится?

— Это выглядит болезненным, — ответил я.

— Боль в глазах смотрящего, — сказал он. — Терпимость у всех разная.

Я сглотнула под его хваткой. Хотя он был осторожен, его хватка все еще сильнее вдавливала ожерелье на моей шее в мою плоть.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — сменила я тему. — Чего ты хочешь от меня, хозяин?

— Я хочу то, что мне было обещано, — сказал Гейвен, и чем дольше он смотрел на меня, тем темнее становился его взгляд. — Я хочу свою жену. На коленях. На спине. С раздвинутыми в стороны ногами. Я хочу, чтобы она отдала мне все. Свою душу, а также ее покорность.

Рука на моем горле сжалась, когда он заговорил. Кончики его пальцев сжали мою шею по бокам, заставляя меня задрожать. Как, черт возьми, он мог обладать такой властью над моим телом, даже не пытаясь? Это было несправедливо.

— Я не люблю боль, — напомнила я ему. — Если это такого рода…

Он прервал мои слова низким, рокочущим смешком.

— О, малышка, — сказал он, качая головой, — если ты думаешь, что тебе не нравится боль, то ты сама себя не знаешь. Тебе не нравится боль, ты просто ее чертовски любишь.

Мои губы приоткрылись, и меня охватило раздражение.

— Нет, я не…

Его рука сильнее сжала мое горло, обрывая меня. Кровь побежала по моим венам, когда он напрягся, сжимая невероятно сильно, пока мир не начал меркнуть — чернота подступала к краям моего зрения. У меня перехватило дыхание, и мои руки поднялись, вцепившись в его предплечье.

— Ты помнишь, как я лишил тебя девственности, Ангел? — прошептал он мне в щеку. — Как я обмотал свой галстук вокруг твоего горла и раздвинул твои ноги для моего кулака? Как я трахал тебя рукой, добавляя палец за пальцем, пока твоя тугая, девственная маленькая киска не приняла все это?

Я попыталась покачать головой, но его хватка была слишком сильной. Я не могла дышать. Тем не менее, внизу я почувствовала шевеление своих внутренностей, когда моя киска наполнилась влагой. Жгучее унижение прожгло мою плоть насквозь, зажигая меня изнутри. Я закрыла глаза, чтобы не видеть выражения его лица.

— Нет, нет, нет, — цыкнул на меня Гейвен. — Открой глаза, Ангел. Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Задыхаясь, все еще не в силах дышать, я подняла ресницы и встретилась с ним взглядом. Он улыбнулся. Самодовольно. Злобно. Так, как поступил бы жестокий хозяин.

— Вот так, — сказал он. — Моя прелестная маленькая невеста. Моя маленькая лживая шлюшка.

Стыд. Унижение. Деградация. Я почувствовала все это.

Его грудь коснулась моих грудей, когда они приподнялись между нами. Его свободная рука скользнула по моему телу, поднимаясь вверх по боку, пока он не взял одну из них в ладонь. Еще больше тьмы разлилось по мне. Его рука расслабилась, ненадолго отпуская меня — ровно настолько, чтобы я смогла глотнуть воздуха, — прежде чем снова сжаться. Раздался напряженный стон, когда он прижал большой палец к одному затвердевшему соску.

— Ты смотришь на людей в этом клубе так, словно они монстры, — сказал он тихим голосом. — Потому что ты видишь во мне монстра, и хотя я им являюсь — и этого нельзя отрицать — но правда в том, что эти люди и близко не такие злые, какими ты их видишь. Посмотри через мое плечо на мужчину, избивающего своего сабмиссива.

Его хватка ослабла настолько, что я смогла дышать. Я задержала дыхание после того, как вдохнула и вернулось зрение, перефокусируясь через его плечо, как он мне велел.

— Я не хочу, чтобы меня пороли, — огрызнулась я, слегка кашлянув.

Низкий смех Гейвена был соблазнительным. Черт бы его побрал, но это было сексуально.

— Я не поэтому просил тебя посмотреть, любимая, — сказал он. — Если ты присмотришься повнимательнее, то увидишь, что ее не хлещут до крови. На самом деле, ее доминант довольно хорошо заботится о ней.

Мы вдвоем были немного сзади, но все же достаточно близко, чтобы видеть все беспрепятственно.

— Ты видишь, как она трясется? — подсказал он. Я поколебалась, переводя взгляд на него, а затем обратно, прежде чем кивнуть. Тепло его тела, прижатого к моему, приближало меня к грани здравомыслия. — Линии на ее спине красные, слегка приподнятые, но ее доминант, очевидно, хорошо разбирается в искусстве порки. Ее кожа вообще не рассечена. Отметины, которые он оставит на ней сегодня вечером, не останутся шрамом. Они даже не продержатся долго. Они причинят ей боль, и, возможно, даже оставят синяки — но эта боль будет лишь напоминанием о том, как она отдалась своему хозяину, а он дал ей то, в чем она нуждалась. Она доверяет ему. Безоговорочно.

Теперь мое внимание было приковано к мужчине, державшему меня в плену.

— И это то, чего ты хочешь от меня? — спросила я. — Мое доверие?

Люди хотели общения. Хотели безопасности. Только не Гейвен Бельмонте. Он хотел контроля. Он хотел господствовать над всеми и вся; и я ничем не отличалась. Мне пришлось напомнить себе об этом. Та короткая ночь, когда мы были женаты, прошла так давно. Я была молода и глупа и смирилась со своей судьбой. Теперь я почувствовала вкус свободы — хотя и ограниченной, поскольку всегда знала, что должна быть на шаг впереди своей сестры, — но, тем не менее, я привыкла к ней.

— Я хочу все это, — сказал Гейвен. — Твое доверие и правду.

При этих словах я напряглась. Рассказать ему правду о той ночи, когда был убит мой отец? Это только нарисовало бы мишень у него на спине. Я покачала головой.

Гейвен тихо отстранился от меня, и когда его пристальный взгляд впился в мое лицо, я опустила глаза. Прочь. Это было единственное, что я могла придумать. Если глаза были окнами в душу, то я не хотела, чтобы он заглядывал в мои.

— Возможно, это не лучшее место для такого важного разговора, — сказал он после паузы.

Мгновение спустя его тело было отстранено от моего с поразительной скоростью. Моя рука была захвачена в его, и его пальцы двинулись вниз, чтобы сомкнуться вокруг моего запястья, словно оковы силы. Он оторвал меня от стены и зашагал прочь. Не в силах освободиться, я была вынуждена последовать за ним — торопясь угнаться за его длинной походкой, которую он замедлил только через мгновение, словно поняв, как мне трудно.

Гейвен обнаружил одного из тех мужчин, что были раньше — Йена, я вспомнила его имя, — стоящим перед другой сценой. Мой взгляд скользнул по маленькой сцене, которая была установлена, и я увидела Америку, стоящую на коленях с подушкой под ней, а ее длинные золотистые волосы различных оттенков светлого и каштанового, переплетаясь, струились по спине. Один мужчина стоял перед ней, его кожаные штаны были расстегнуты, а член гордо напрягся, когда он протянул его ей. Другой мужчина стоял позади нее с легким флоггером.

— Я бы хотел забронировать один из твоих личных номеров на сегодняшний вечер, — сказал Гейвен Йену, возвращая мое внимание к себе.

Я подняла взгляд, а затем переключилась с него на Йена, когда второй мужчина посмотрел в мою сторону. Автоматически мой взгляд опустился вниз.

— Это можно устроить, — ответил Йен. — Какие-нибудь конкретные детали?

— Полагаю, все они оснащены обычным оборудованием? — спросил Гейвен.

— Конечно, можешь заказать что-нибудь особенное, если хочешь, — ответил Йен.

— Этого хватит.

Даже отвернувшись, я услышала звук шлепка флоггера по плоти и низкий, рокочущий стон удовольствия Америки, приглушенный чем-то у нее во рту. Внутри у меня все накалялось. Мой желудок скрутило от этого шума. Я переступила с ноги на ногу.

— Я полагаю, это наказание? — Голос Йена вопросительно повысился.

Что бы Гейвен ни сказал в ответ, все было поглощено звуками Америки. Я подняла взгляд и повернула голову обратно к сцене, поймала его как раз в тот момент, когда мужчина за ее спиной снова ударил ее флоггером. Вдоль ее спины появились розовые рубцы, но она, казалось, нисколько не замедлила сосать, когда взяла стоящего перед ней мужчину в рот по самую рукоятку, а его рука лежала у нее на затылке.

Я видела это, но мысленно поменяла позицию. И мужчина, стоявший перед ней, и мужчина, стоявший позади нее, стали кем-то другим. Гейвен. И сама Америка, она стала мной. Я вспомнила, каково было видеть Гейвена в таком положении. Прижимая меня к своему паху, пока он трахал меня в глотку до крови. Я задрожала, когда мои внутренности сжались от желания.

За прошедшие годы я даже не пыталась найти другого, кто мог бы заставить меня чувствовать то же, что и он. Его хватка на моем запястье усилилась, и он слегка потянул, отвлекая меня настолько, что я перевела взгляд на него. Темные глаза встретились с моими и затем смягчились.

— Сюда, Ангел, — сказал он.

Я моргнула, настолько ошеломленная ощущениями своего тела, что едва понимала его. Впрочем, это не имело значения, потому что мне не нужно было понимать, чтобы подчиняться ему. Гейвен потянул меня за собой, оставляя позади сцену Америки и главный этаж подземелья, когда мы направлялись к темному коридору, освещенный только лепешками на стене рядом с каждой дверью.

Я сглотнула, когда мы остановились перед одним из них, и он поднял карточку, о которой я и не подозревала, что она была у него в руке, чтобы открыть ее. Должно быть, Йен дал ему это. Я не заметила, потому что была так сосредоточена на Америке, и теперь здесь будет моя собственная сцена. Как я захочу. Только этот будет приватным, и, возможно, это было к лучшему. Потому что, когда Гейвен втащил меня внутрь и дверь за нами захлопнулась, я почувствовала, как мое сердцебиение ускорилось, а моя киска запульсировала от желания.

Он сказал, что хотел поговорить наедине, но эта комната не предназначалась для бесед. Она была предназначена только для одного — для секса. Отвратительно грязного, полного извращений секса.