Живой Журнал. Публикации 2015

История про то, что два раза не вставать (2015-02-27)

Есть в мире искусства очень интересный мотив — пожирание биографий обстоятельствами.

Биографии должны быть проданы.

Дело тут не только в деньгах, просто всякий продукт, и искусство в том числе, должен быть потреблён. А для того, чтобы он был потреблён, потребитель должен им заинтересоваться.

И вот история с математиком Тьюрингом — не исключение.

То, что Тьюринг был пидорасом начинает убивать Тьюринга-математика — оказывается совершенно естественным. Это, конечно, обидно, но это так.

То сеть, в массовом сознании это обстоятельство пожирает красоту всех его математических построений и прочие его мысли. Причём, как у гомофобов, так и у гомофилов.

Никто не может перестать думать о белой обезьяне.

Нет, в отдалённом будущем фантастичтической Земли, когда уже не то что эллинов с иудеями не будет, но и все запутаются в собственной половой принадлежности, всё будет иначе. Но тогда и об этом фильме забудут.

И слово «пидорас» будут только помнить археологи-граффитчики.

А пока это так. И аргумент «фильм про А был хороший, а фильм В — плохой, потому что там не было консультантов» не работает. Во-первых, и на фильме про А были консультанты (без них теперь ничего не бывает — даже фильм «Батальонъ» имел довольно много консультантов), во-вторых, есть точка общественного спроса. В неё сводятся биографии — например, Распутин вовсе не был такой ебливый, но точка спроса фокусируется именно на его ебливости, и — вуаля! — вот он, в бесчисленных книгах и фильмах. И все будут смотреть и ныне, и присно, и вовеки, как это он был еблив.

Тут вот как раз и возникает основной вопрос искусства о связи с жизнью. Например, мы смотрим биографическую картину о красавице. В жизни она не была красавицей — и тут вопрос: что нам нравится — красавица или биография. То есть, вынь биографическое начало, что изменится? Хуже станет или лучше? Понятно, что всякий продюсер скажет: знаменитость делает сборы, а помимо сборов трава не расти. Но мы-то зрители, исследователи объекта. И часто мы видим, что происходит «нечестная игра» нам предлагают не интерпретацию реальности, а историю, что украла у реальности стартовый капитал.

Вот есть такая история про физика Гамова.

Физик Гамов был сперва советским физиком, но потом не вернулся из заграничной командировки.

Однако он давно хотел убежать (дело происходило ещё до войны), и вот однажды, вместе с женой, попытался уплыть в Турцию на байдарке. Ничего не вышло. Но знаменитый физик Гамов (он тогда уже был знаменитым) притворился, что их унесло в море и эта попытка ему сошла с рук.

Беда этой байдарки только в том, что в массовой культуре она съедает всего последующего Гамова — его работу, непростую историю с недопущением его к Манхеттенскому проекту, с реальными успехами и недоданной нобелевкой.

Всё пожирает байдарка, волна Чёрного моря и молодая жена.

Хуй Распутина перевешивает его самого — и бульк! Всё это сооружение падает в Мойку.

Писатели… Проблема писателей и их биографий в точности такая же, как у физиков. Самое сложное показать — каким прекрасным писателем является Некто — не читать же за кадром его роман. То есть, предполагается некоторое величие, и всё. Оттого фильм про Толстого похож на фильм про Уальда.

В этом смысле фильм про кровожадного полководца или политика всегда выигрышнее, чем фильм о человеке вегетарианской учёной жизни.

Масскульт он такой.

Извините, если кого обидел.

27 февраля 2015