Живой Журнал. Публикации 2015

История про то, что два раза не вставать (2015-05-08)

Много лет назад, в 1920 году, Виктор Шкловский написал свой короткий текст «Самоваром по гвоздям».

Это пара страничек на насущную тему — об агитации и пропаганде. Шкловский ещё не знает, что будет бегать от чекистов по льду Финского залива, а эта заметка впервые выйдет не в Петрограде, а в Берлине — в книге «Ход коня».

Шкловский начинает с того, что говорит: «Если взять самовар за ножки, то им можно вбивать гвозди, но это не его прямое назначение».

Самоваром у него является само искусство, а забивание гвоздей — сиюминутная задача пропаганды.

Шкловский и пишет о том (поводом был революционный концерт с революционными стихами и музыкой), что коли использовать искусство для утилитарной пропаганды, то мы не только получим не-искусство, но и пропагандистские гвозди будут забиты криво.

Он пишет о том, что «Агитация, разлитая в воздухе, агитация, которой пропитана вода в Неве, перестает ощущаться. Создается прививка против нее, какой-то иммунитет. <…> Во имя агитации уберите агитацию из искусства».

В черновике это выглядит ещё жёстче: «Если заклеить стены плакатами, напечатать стихи на продовольственной карточке, набить стихи «Интернационалом», оттиснуть его на носовых платках, то организм так приспособится, что не увидит и не услышит ничего.

Ни одно живое существо не может жить в своих выделениях, на этом основана прививка; не может жить в атмосфере тысячекратного повторения молитва, не может жить и «Интернационал».

Во имя пропаганды уменьшите её.

Оставьте не записанными стихами облака и воду. Давайте на фронте воевать, в книгах и газетах говорить о революции, и не будем заказывать никому революционного искусства.

Все равно еще ни разу в мире не было Рождества раньше Благовещения».

В 1920 году этот призыв был искренен.

Строился новый мир, и многие думали, что он, построенный наново, можно сделать правильным — и в сути, и во всех деталях.

А теперь понятно, что унылое заколачивание гвоздей, предметами куда более тонкими, чем молоток — это свойство не Советской власти, а людей вообще.

Оттого и происходит всё это безумство на девятый день мая, праздник святой, но пропаганда, что твой царь Мидас наоборот — из любого золота может сделать известно что.

В наследство от прошлого у нас остался настоящий самовар. Это, впрочем, тут символизирует не искусство, а отношение к минувшей большой войне, как к большой общественной беде, которую всё-таки всем миром превозмогли.

Это особый самовар, у которого грелись семьями, и в воздухе витала память не об индийском чае, а о морковном.

И вот этим чувством, этими тонкими боками медной памяти сейчас колотят по гвоздям.

Вмятины остаются на личном отношении к большой беде и большому счастью. А это то немногое, что вынесено из дома при пожаре — икон под рукой не было.

А память об этой войне должна уйти с площадей — на кухни, во дворы, на лавочки и на кладбища. Прочь-прочь, дураки-дизайнеры, что за немалую копеечку поздравляют ветеранов немецкими танками, прочь-прочь, казённые праздники, прочь-прочь, попил казны.

Ничего не надо — нужно только уйти в частное, личное пространство.

Это пространство не уединённое, во дворе из самовара пить чай можно, это по площади таскать его неудобно.

При этом я наблюдаю большие самоварные войны — потому что много людей раздражаются оттого, что другие множества людей празднуют не то и не так, как им хотелось.

Я вот не из таких — моё только дело предупредить, что самовар портится и может вовсе прийти в негодность.

Ведь и сам я праздники люблю — меня хлебом не кормят, зато дают праздновать вволю.

В своём черновике почти вековой давности Шкловский говорит много современных вещей — о том, как накопали грядки для нового пропагандистского искусства и обильно полили их деньгами. А вышло не искусство, а какая-то дрянь. Взошло такое, что и разобрать нельзя: арбуз — не арбуз, тыква — не тыква, огурец — не огурец… чорт знает, что такое!

Так писал другой классик.

А Шкловский говорил: «Лучше завернуть в стихи селёдку, чем втягивать их в политику».

Нет, я вот лично не против любых форм — но на свои деньги. На личные. Как только оказалось бы, что георгиевскую (а правильнее — гвардейскую) ленточку нужно купить за тыщу, к примеру, рублей — в пользу стариков, так оказалось бы, поди, что гвардейских цветов сильно поубавилось. Как плакаты бы для себя рисовали, так, наверное, человечнее бы вышло. Как люди начинают не из-под палки что-то делать, а за свои, так всё как-то лучше выходит.

Время меж тем, растворяет всё — эмоциональный накал спадает по третьему поколению. За убитого деда и сожжённую бабку сердце болит. За прадедов и их родителей больно уже меньше — так цинично устроен человек.

Убитых Наполеоном уважают, но относятся к ним отстранённо.

Или остранённо.

Скоро отдавать самовар детям — он и так-то выглядит архаичным, а уж если будет дырявым, то станет совсем грустно.

А так-то праздник хороший.

Извините, если кого обидел.

08 мая 2015