Журналюга

Глава 28

Учеба в университете катилась ровно, гладко, без каких-либо особых проблем. Паша исправно посещал лекции и семинары, сдавал проверочные работы и писал диктанты по русскому языку. И даже умудрился заслужить похвалу от самого Дитмара Эльяшевича Розенталя — за то, что единственный из всех парней на первом курсе получил за все семь диктантов только положительные оценки — пять «хор» и два «удовл». Таким образом, он был благополучно допущен к экзамену по русскому языку (причем с первого же раза, не пришлось ничего переписывать и пересдавать).

За длинные ноябрьские праздники (целых три дня) он успел не только хорошо отдохнуть от утомительной учебы, но и развлечься. Сашкины родители в который уже раз укатили в дом отдыха: они были умными, прогрессивными людьми и прекрасно понимали, что сын стал уже большой, значит, ему нужно где-то встречаться со своей девушкой (тем более что Лена считалась уже почти невестой). Не в кино же им все время ходить на последние сеансы, да и на улице особо не погуляешь — холодно! И лучше кое-что все же делать дома, в нормальных условиях, чем в общем подъезде на подоконнике (а иногда приходилось даже так) или же где-то еще…

Поэтому квартира у друга на все три дня оказалась свободной, и этим сразу же решили воспользоваться: организовали небольшую праздничную вечеринку — двое на двое: Паша с Майей и Сашка со своей Ленкой. Больше никого звать не стали — ни к чему.

Собрались вечером 7 ноября, немного посидели за праздничным столом (родители оставили Сашке полный холодильник), выпили по чуть-чуть вина, потанцевали, посмотрели по телевизору концерт (в кои-то веки по одной из программ шла зарубежная эстрада) и разошлись по разным комнатам, чтобы не мешать друг другу. Отношения в парах были уже самые серьезные, взрослые, и все всё прекрасно понимали. А затем, ближе к одиннадцати, кавалеры проводили своих дам до квартир и тоже разошлись по домам.

На следующий день продолжили празднование: днем все вместе сходили в кино (шла очередная комедия с Пьером Ришаром), потом опять заглянули к Сашке и полностью повторили вчерашний сценарий (праздничный стол — танцы — секс в разных комнатах). В последний же, третий день, Паша просто отдыхал — нужно прийти в себя перед новой учебной неделей.

В середине декабря началась, как всегда, зачетная сессия, и тут уже стало вообще не до встреч и гулянок. С Майей он теперь только созванивался, и лишь изредка они гуляли вечерами по местному бульвару. Впрочем, девушка прекрасно сама всё понимала — тоже сдавала первую в своей жизни сессию.

31 декабря Паша благополучно скинул последний зачет, и впереди было целых пять дней на подготовку к первому экзамену — как раз античной литературе. Но он мог уже не сидеть днями и ночами над книгами и учебниками — подготовился заранее, прочитал положенные произведения (разумеется, самые большие — по хрестоматии, где тексты сопровождались еще и кратким пересказом содержания). Поэтому Новый год он решил встретить весело и разгульно — чтобы точно так же (согласно народной примете) провести потом и все остальные двенадцать месяцев.

И тут ему опять пригодился опыт прежней жизни. Паша хорошо знал, что в ночь с 31 декабря на 1 января в Главном здании МГУ на Ленинских горах всегда устраивали грандиозную дискотеку — два холла на первом этаже отдавали в полное распоряжение студентов. Народу обычно набиралось очень много, иногда было буквально не протолкнуться, но зато — всегда шумно, празднично и весело. Звучала зарубежная музыка (как правило, самые свежие новинки), парни и девушки танцевали, общались между собой, завязывали интересные знакомства…

Новогодний университетский бал в ГЗ продолжался всю ночь, и лишь рано утром, когда открывалось метро, всех, кто еще был на ногах, выгоняли на улицу. А тех, кто сам идти уже не мог, ребята-дружинники из комсомольского оперативного отряда оттаскивали в одну из больших аудиторий на первом этаже — чтобы чуток проспались. И уже потом выпроваживали их восвояси.

Разумеется, приносить с собой на Новогодний бал спиртное и распивать его было строжайше запрещено, но ведь за всеми не уследишь… А в грандиозном Главном здании имелось так много разных укромных уголков, переходов и лестниц… Этим некоторые ребята и пользовались.

Паша заранее приобрел четыре билета — на себя, Сашку, Майю и Ленку (четыре рубля за все). И 31-го декабря в десять часов вечера они уже были в Главном здании МГУ. На входе, как всегда, дежурил комсомольский оперативный отряд: строгие парни с красными повязками на рукавах проверяли сумки на наличие алкоголя и безжалостно отбирали все бутылки, если находили, а также сразу заворачивали тех, кто был уже подшафе или от кого хотя бы пахло спиртным. Возглавлял отряд Сергей Кравец — он по поручению парткома факультета стал его командиром. Паша предъявил билеты и заметил, с какой завистью Сергей смотрел на Майю — буквально пожирал ее глазами.

Девушка и правда была чудо как хороша — раскраснелась от легкого мороза (от метро до ГЗ шли пешком, чтобы не давиться в автобусе), глаза горят, губы — как алый цветок… Паша довольно ухмыльнулся и по-хозяйски положил руку Майе на талию: пошли, дорогая, в зал, нечего нам у входа задерживаться! У Кравца, кстати, тоже имелась своя девушка — со второго курса, познакомились как раз на картошке, но по сравнению с Майей она выглядела весьма блекло. Приятная, можно сказать, — симпатичная, это так, но, если сравнить, совсем не то. Даже рядом, как говорится, не стояла.

На Новогоднем балу они пробыли до двух часов ночи — натанцевались, напрыгались, накричались, а потом поехали домой. Метро, само собой, уже не работало, такси не было и в помине, пришлось брать частника (они как раз активно шабашили возле университета, развозили по Москве подвыпивших студентов и студенток). Естественно, тариф был, прямо скажем, ломовой, жлобский (сами водители с наглыми ухмылками говорили — «особый, новогодний») — десять рублей за получасовую поездку, но что делать… Не ждать же на улице, когда откроется метро!

Приехали на квартиру к Сашке, но сил праздновать дальше уже не было (хотя и спиртное, и закуска имелись в избытке, а родители опять благоразумно уехали в дом отдыха), поэтому сразу же разошлись по комнатам и завалились спать. Но перед этим Паша, само собой, занялся с Майей кое-чем интересным и приятным. Девушка, кстати, охотно отвечала на ласки и время от времени уже вполне по-взрослому постанывала. И даже сама плотно прижималась к нему. А вот из комнаты, где уединились Сашка с Ленкой, не доносилось ни звука — ни довольных вскриков, ни старательного мужского сопения. То ли они занимались этим делом молча, то ли оба сразу же уснули…

Паша был склонен думать, что произошло, скорее всего, второе: у Сашки все-таки была возможность иногда пригласить домой свою верную подругу, и в этом плане он не был слишком уж голоден… К тому же у них впереди была долгая супружеская жизнь — значит, успеют еще и насладиться друг другом, и поссориться, и поругаться, и даже смертельно друг другу надоесть.

Паша видел, с каким вожделением Сашка смотрел во время Новогоднего бала на нарядных, красивых студенток, прыгавших совсем рядом, однако пригласить кого-либо на танец не решился — за ним бдительно следила Лена. И бедному парню оставалось только тоскливо, горестно вздыхать (про себя, разумеется) и молча пожирать глазами чужие (но такие разгоряченные, привлекательные) девичьи тела, крутившиеся по соседству. И ежеминутно задевавшие его своими приятными выпуклостями и всеми мягкими местами… Бедный, бедный Сашка!

Впрочем, думал Паша, каждый сам выбирает себе спутницу жизни, а значит — и свою судьбу. Как пелось в одной очень хорошей песне: «Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает, я за тобою следую тенью, я привыкаю к несовпаденью…» Увы, так тоже часто бывает в нашей жизни! И ничего с этим не поделаешь…

Кстати, об отношениях с Майей. Паша заметил, что в последнее время они начали постепенно отдаляться друг от друга. Процесс этот шел медленно, почти незаметно, но все-таки был очевиден. Они стали реже общаться (встречаться, говорить по телефону), и это было связано не только с большой учебной нагрузкой в вузе (хотя и это тоже), но и с тем, что они оба уже стали немного другими — повзрослели, изменились, появились новые знакомые, завязались новые отношения. А старых, привычных точек соприкосновения, наоборот, становилось с каждым днем все меньше и меньше (соответственно — и меньше тем для общения и разговоров).

Это явление было, разумеется, весьма и весьма печальное, но Паша прекрасно понимал: этот процесс неизбежен и необратим. Люди меняются, тут уж ничего не поделаешь. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, нельзя дважды встретиться с одном и тем же человеком… Пройдет еще какое-то время — и они окончательно отдаляться друг от друга. Сам он это расставание, разумеется, не торопил, не форсировал события, но и остановить процесс не пытался — смысла не имело. Нельзя склеить то, что уже дало трещину.

Майя, наверное, тоже чувствовала что-то такое, но она определенно не хотела терять своего привычного (и такого удобного) кавалера. И тут роль играли даже не общие воспоминания и недавнее школьное прошлое («первая любовь, школьная пора… не повторяется такое никогда…»), а, скорее всего, простой и прагматичный расчет: все-таки Пашка Матвеев, с ее точки зрения, был неплохим кандидатом в мужья, и Майя хотела оставить его в качестве запасного варианта. Мало ли как сложится жизнь в дальнейшем? В будущем может случиться всякое, а тут рядом — верный, преданный друг, который к тому же ее искренне любит…

К тому же Пашка ей был совершенно очевидно симпатичен — поэтому представлял из себя совсем даже неплохой вариант на будущее. Если ничего интереснее и перспективнее не найдется…

Женщины в этом плане, как правило, весьма и весьма прагматичны и предусмотрительны: не рвут отношения со своим мужчиной резко и сразу же, не расстаются окончательно, а стараются что-то сохранить, а потом при необходимости — и использовать. Часто милые дамы рассматривают своих бывших и нынешних поклонников в качестве некого дополнительного источника финансирования, толстого кошелька, куда время от времени можно запускать лапку с острыми коготками. Или же, как тоже часто бывает, в качестве осла, на котором можно удобно ездить…

Однако не следовало считать Майю циничной и расчетливой стервой, для которой все мужики — лишь орудия для достижения личных целей, она поступала так (абсолютно правильно по-женски!) совершенно инстинктивно, подчиняясь некой программе, заложенной самой природой в каждую самку: всегда ищи вожака стаи, самого умного, сильного, красивого и успешного самца и создавай с ним прочную семью. Но при этом на всякий случай имей и некоторые запасные варианты…

Поэтому Паша совершенно не ревновал Майю к другим молодым людям (а они у нее наверняка уже имелись — учитывая ее красоту и общительность) и даже не пытался контролировать каждый ее шаг. Во-первых, это было невозможно (умная девушка всегда найдет способ обмануть влюбленного в нее доверчивого парня), а во-вторых, крайне глупо — только сам опозоришься и испортишь последние отношения. Нет, пусть всё идее так, как идет, и их расставание произойдет естественным путем. Но при этом ему все-таки хотелось, чтобы они и в дальнейшем сохранили хорошие, дружеские отношения (это тоже могло когда-нибудь пригодиться).

Паша успешно сдал зимнюю сессию (все оценки за экзамены — хорошо) и решил, что заслужил небольшой отдых. Впереди были две недели свободы, и их следовало провести с умом. Сидеть дома, в Москве — кране глупое занятие и пустая трата времени, душа требовала движухи — чего-то нового и интересного.

Тогда подумал и решил съездить в университетский дом отдыха в Красново. Тот находился недалеко от Москвы, и во время каникул в нем жили в основном студенты и молодые преподаватели университета. Значит, резонно посчитал Паша, там будет достаточно весело. И не ошибся — оттянулся, что называется, по полной…

Чтобы не быть в Красново одному, уговорил поехать с ним своего нового приятеля, одногруппника Лешку Арламова — вместе будет гораздо веселее. Путевка в студенческом профкоме стоила всего двенадцать рублей (это за все две недели проживания с трехразовым полноценным питанием, развлечениями и даже настоящей русской баней), поэтому выгода имелась немалая. И для семьи — приличная экономия бюджета, и для себя лично: отдых без строго пригляда родителей, среди своих друзей и ровесников — что может быть лучше? Свобода, вино и девушки! Одним словом, мечта любого молодого человека.

Двадцать первого января, после сдачи последнего экзамена, приехали в Красново, разместились. Их поселили в одной комнате (очень удобно — никого лишнего), а рядом на этаже жили студентки с биофака. С которыми Паша тут же постарался завязать знакомство…

Девушки Рита и Наташа оказались компанейскими, против общения не возражали и согласились на небольшой сейшн в честь знакомства. Вечером после ужина Паша и Лешка пришли к нм в номер с двумя бутылками вина, выпили, закусили (конфеты и печенье), поговорили о том, о сем… Развлекал подруг в основном, разумеется, Паша (Лешка немного стеснялся и по большей части молчал): рассказал о своем журфаке, потравил анекдоты (но безобидные, само собой), припомнил пару забавных случаев с иностранными туристами… В общем, посидели неплохо. Но на более близкое, интимное продолжение можно было не рассчитывать — Паша это очень хорошо понял.

И примерно через час утащил Лешку на дискотеку — она проходила в холле на первом этаже. Сначала народу было немного, но потом пришли студенты со всех этажей, и в небольшом помещении стало даже тесно. Зато очень празднично и даже угарно: гремела музыка, парни и девушки дергались в кружочках под быстрые ритмы или же качались под медленные мелодии… Некоторые пары потихоньку удалялись в свои комнаты — пока соседи и соседки танцевали на дискотеке.

На утро у Паши жутко болела голова — они с Лешкой явно переборщили вчера с вином: после двух бутылок с биологинями потом выпили еще одну, уже у себя в номере — для храбрости и поднятия настроения (и это все без закуски). На завтрак он не пошел, спал почти до обеда… Зато с охотой принял участие в новом развлечении — сходил в баню.

Она вообще-то формально считалась сухой, финской (открытый камин с камнями), однако наши ребята быстро превратили ее в более привычную русскую — щедро полили раскаленные булыжники водой и создали пар нужной концентрации и кондиции. Парились, разумеется, одни только парни — понятно почему, и из бани выскакивали голышом прямо на улицу и с ходу ныряли в сугроб. Непередаваемое ощущение, когда твое разгоряченное тело соприкасается с холодным снегом — словно тысячи маленьких иголочек вонзаются в кожу. И сразу же — обратно в парную, где раз за разом плескали воду из ковшика на красные от жары камни… Пять минут сидишь — и снова в сугроб! Похмелье и усталость снимаются, как рукой, сразу же чувствуешь себя молодым, красивым и здоровым.

А вот сами финны, надо сказать, предпочитали сидеть в своих парных подолгу — по пятнадцать-двадцать минут, солидно общались между собой, вели неторопливые разговоры, а потом охлаждались или под душем, или же в небольшом бассейне. Причем женщины и мужчины парились вместе — такова была местная традиция.

Настоящую, правильную финскую баню Паша увидел гораздо позже, когда съездил в Суоми — редакция газеты, где он тогда служил, неожиданно расщедрилась на краткосрочную загранкомандировку. Надо было срочно сгонять в Хельсинки и написать репортаж об очередном советско-финском совместном предприятии (с финнами мы тогда дружили и весьма тесно сотрудничали в экономике). Из Москвы на «Красной стреле» Паша доехал до Ленинграда, потом сел в автобус, идущий в Выборг. Два часа неспешной поездки, потом еще немного — и вот он уже на границе. Успешно прошел строгую советскую таможню (честно предъявил четыре разрешенных к провозу бутылки «Столичной» и два блока сигарет «Ява»), показал пограничникам загранпаспорт, без проблем преодолел финский контроль — и дальше уже на местном автобусе добрался до Хельсинки.

Там, прежде чем приступать к своим непосредственным обязанностям, зарулил в один местный магазинчик (знающие люди подсказали адрес) и сбагрил с рук водку и сигареты. Получил финские марки, которые вместе с выданными командировочными составили уже довольно ощутимую сумму, после чего (опять же — по совету хороших знакомых) заглянул в огромный (по советским меркам) торговый центр, называемый здесь «моллом». Где с хорошей скидкой (как раз была сезонная распродажа) приобрел себе отличную зимнюю куртку-«аляску» (они тогда входили в моду), пару фирменных джинсов (натуральных, само собой, родных американских!) и еще рубашку-ковбойку.

После чего со спокойной уже душой (программа-минимум выполнена) приступил к делу.