Гиперион восхождение

Глава 11

— О чём говорил тот демонический кондом? — тут же интересуется Ви, как мы оказались на свежем воздухе.

Ветер, срывающий с губ слова, несёт их прочь, к старинным домам, выстроившимся вдоль узких улочек Данцига. Холодный воздух пробирает до костей, но в лёгких царит лёгкость, словно после глубокого вдоха.

Холодный воздух, пропитанный запахом старой кирпичной кладки, уже не так резко пробирает до костей, как в зиму. Свежий ветер, который не так силен, как в зиму, щекочет лицо, и на губах чувствуется лёгкий привкус дымности.

Солнце, хотя и не греет еще как следует, уже не прячется за тучами. Небо над Данцигом обладает своей особой красотой, переливаясь различными оттенками синего.

Вокруг, на улицах, кипит жизнь. Люди спешат по делам, заглядывая в витрины магазинов. По тротуарам бегают дети, смех которых разносится по улицам. Вдали доносится звук уличного музыканта, играющего на аккордеоне. Воздух пропитан ожиданием тепла, и, хотя пока еще холодно, на душе чувствуется легкость и радость от того, что я наконец-то покинул то подземелье.

— В моём родном городе был прорыв Инферно, и во время этого хаоса я убил множество демонов и прочих тварей, и, возможно, они теперь считают своим долгом найти меня... — развожу руками, не отрывая взгляда от завораживающего пейзажа.

— Возможно? — она нервно улыбается, но в её глазах читается недоверие. — И за тобой просто так гонится целый, мать его, легион демонов? Как бы тебе объяснить, карапуз... — Ви задумалась, её брови нахмурились, словно она пытается сложить пазл из противоречивых фактов. — Малик очень дорого продаёт услуги своих легионов... А здесь целый пятый легион, что заинтересован лишь тобой. Что-то здесь не сходится, ты не находишь?

— Возможно... — пожимаю плечами, продолжая наслаждаться свежим воздухом и ветерком, что нежно треплет волосы. В голове всё ещё отзывается странное ощущение, будто я упустил что-то важное, что-то, что может объяснить эту странную ситуацию.

Ви, заметив мою задумчивость, добавляет:

— Не думаю, что Малик заинтересован в такой мелкой сошке из какого-то там захолустья. Он слишком прагматичен, чтобы тратить ресурсы на столь пустяковую цель. Что-то здесь не так.

Ви делает шаг ближе и с лёгким шуршанием останавливается рядом со мной. Она не отрывает от меня взгляда, её глаза словно пронизывают меня насквозь, ища в них отражение правды. Её губы, некогда расслабленно приоткрытые в лёгкой улыбке, теперь плотно сжаты, а бровки над глазами нахмурились, словно она собирается разгадать какой-то сложный пазл.

— Ты уверен, что рассказал мне всё? — её голос становится более твёрдым, но в нём нет упрёка, а скорее заинтересованность, возможно, даже беспокойство.

Её рука бесшумно опускается на моё плечо, лёгкое прикосновение провоцирует ускоренное биение сердца.

— Что ты скрываешь?

Её слова пронзают меня, как ледяной ветер, пробирающий до костей. Внутри меня что-то шевелится, неуловимая тревога, как тень, которая следует за мной всю жизнь. Она не даёт мне увиливать, заставляет встретиться с правдой, пусть даже она и страшна.

— Я... — начинаю говорить, но слова застревают в горле. Голова заполняется путаницей мыслей, как в лабиринте, выход из которого не видно. Я не могу солгать ей, не могу скрыть правду, но и не знаю, как объяснить то, что сам ещё не понимаю.

В глазах Ви читается ожидание, её взгляд не отрывается от моего лица, словно она пытается уловить малейшее движение мышц, чтобы разгадать мою тайну. Я пытаюсь собрать мысли в кучу, но всё равно чувствую себя загнанным в ловушку, из которой нет выхода.

— Я... не знаю, что происходит, — шепчу я, голос мой звучит тихо и неуверенно. — Я сам ещё не разобрался во всем этом.

Сглатываю, чувствуя, как горло пересыхает.

— Это какая-то ошибка, — продолжаю я, пытаясь убедить себя и её в том, что происходящее не может быть правдой.

— Ой, я тебя умоляю, ты совершенно не умеешь играть правдой, малыш. Так что давай будем честным друг с другом, ибо у ликвидатора не должно быть тайн друг от друга. — Она явно придумала это только что.

Но я лишь кивнул, да и в конце концов, что я теряю?

Ви отстраняется от меня, её взгляд становится игривым и проницательным, словно она прочитала мою душу насквозь.

— Хорошо. По моей вине был активирован маяк, что привлёк всех демонов в мой город, и армия «спасения» попала в ловушку, как и всё воеводство, — ответил я без утайки, ощущая, как с каждой произнесённой фразой тяжесть на душе становится немного легче. — После этого за мной и охотятся демоны.

— Так это тебя нагрел демон в шкуре святого отца? — тут же понимающе продолжила Ви и неожиданно обняла меня, прижимая к себе. — Ну ничего, теперь ты один из нас, и никакое демоническое отродье не посмеет тебя тронуть! А если... то весь двадцать восьмой отдел встанет на твою защиту.

Её объятия такие теплые и уютные. Я чувствую, как напряжение в плечах отпускает, и на душе становится легче.

— Спасибо, — шепчу я, утопая в её объятьях.

— Не благодари, — отвечает она, звонко смеясь. — Мы ликвидаторы и своих не бросаем.

Она отстраняется, но её рука остаётся на моём плече.

— И помни, — добавляет она серьезно, смотря мне в глаза, — никогда не бойся признаться в том, что ты не знаешь. Мы всегда будем рядом, чтобы помочь тебе разбираться с твоими демонами. Буквально! — хлопнув меня по плечу, она вернулась в отдел.

Её слова звучат как обещание, и я чувствую, как надежда и вера в людей в моём сердце загораются с новой силой. Я уже не один. И это было главное, что перечеркнуло мою жизнь на до и после. И теперь у меня есть крепкий «тыл» позади, это ли не прекрасно. Я довольно рассмеялся, вновь вдыхая свежий воздух.

Солнце, пробиваясь сквозь густую листву старых клёнов, освещало мостовую, усыпанную опавшими листьями. Листья, словно разноцветные монетки, шуршали под ногами, создавая нежный, убаюкивающий звук. В воздухе витал аромат свежести и хвои, а легкий ветерок, пробираясь сквозь узкие улочки старого города, переносил аромат свежеиспеченного хлеба из ближайшей пекарни.

Запах, сладкий и манящий, смешивался с запахом влажной земли, и вместе они создавали неповторимую, завораживающую мелодию. Казалось, что этот аромат пропитывает каждый камешек мостовой, каждую кирпичную стену старых домов.

Я остановился на мгновение, закрыв глаза. Глубоко вдыхая этот удивительный коктейль запахов. В этот момент я ощутил полное слияние с городом, с его историей и душой. Я почувствовал, как вся моя внутренняя напряженность растворяется в этом уютном, спокойном мире.

Вновь глубоко вдохнул, наслаждаясь тишиной утра, пропитанной очарованием Данцига. В воздухе витал нежный аромат сырости и соленого морского бриза, смешиваясь с запахом свежескошенной травы и цветов.

Изучая яркие, почти игрушечные домики, выстроенные вдоль каналов, я почувствовал легкое головокружение от обилия деталей: разноцветные фасады, оттенков от нежно-розового до изумрудно-зеленого, словно выполненные по замыслу великого художника. Казалось, что каждая стена, каждый оконный проем, каждый декоративный элемент был продуман до мелочей, создавая гармоничную и завораживающую картину.

Готические шпили церквей, устремленные в небо, словно казались небесными маяками, напоминая о духовности и величии прошлого. Их острые контуры, уходящие ввысь, создавали ощущение стремления к небу, к духовной свободе. Я представлял себе, как в эти церкви веками ходили люди, молились, делились своими радостями и печалями, находили утешение и надежду.

На фоне этой архитектурной симфонии небо казалось особо ярким, особо глубоким. Оно отражалось в каналах, создавая иллюзию бесконечности. И в этой бесконечности я нашел отражение своей души, свободной от тяжести прошлого, открытой для нового, неизвестного.

Резные балконы, украшенные цветами, как будто вышли из страниц сказки, с их изящными балюстрадами и тонкой резьбой. Казалось, что каждый узор на дереве был продуман до мелочей, что в нем заключена некая тайна, доступная только тем, кто умеет видеть красоту в мелочах.

В цветах, растущих в горшках на балконах, я увидел отражение души жителей этих домов: нежные розы — символ любви и красоты, яркие герань и петуньи — символ жизнерадостности и оптимизма, скромные фиалки — символ нежности и умиротворения.

Каждый дом словно был маленьким произведением искусства, рассказывающим свою историю, хранящим тайны веков. Я представлял себе жизнь в этих домах, людей, которые в них жили, их радости и печали, их любовь и мечты. Я видел их за ужином в теплой семейной атмосфере, слышал детский смех в двориках, чувствовал запах хлеба, испеченного в печи.

Я чувствовал, что они живут не просто в домах, а в истории. Их жизнь тесно связана с историей этого города, они являются частью его души. В этом городе история ощущалась не как сухие факты в книгах, а как живая, дышащая реальность. Казалось, что каждый камень мостовой хранит в себе эхо прошедших веков.

Прогуливаясь по мощеным улицам, я невольно ловил себя на том, что погружаюсь в атмосферу средневековой сказки, забыв о суете и проблемах. Каждая ступень на мостовой шуршала под ногами, создавая ритмичный звук, словно сопровождающий меня в путешествии во времени. Я был один на один с красотой, которая, казалось, завораживала и увлекала меня вглубь истории. Я не мог отвести взгляд от изысканных фасадов домов, от декоративных элементов, от резных дверей и окон, словно выполненных рукой мастера.

Солнце играло на гладкой поверхности канала, отбрасывая мерцающие отражения на стены домов. Лучи, проникая сквозь густую листву старых деревьев, рисовали на воде танцующие пятна света, словно небесные фейерверки. Эти отражения, то яркие и жизнерадостные, то тусклые и загадочные, переливались разными оттенками, создавая иллюзию движения и жизни. Казалось, что стены домов дышат, что они не просто каменные конструкции, а живые существа, хранящие в себе тайны веков.

Я невольно задержал взгляд на одном из отражений, на которое падала тень старого дерева. В этом отражении я увидел не просто стену, а лицо старого человека, с глубокими морщинами и мудрыми глазами. Это лицо словно рассказывало историю города, о его радостях и печалях, о его великих победах и трагических поражениях. И во всех этих отражениях я видел не просто здания, а живые картины прошлого, в которых проходили торжественные процессии, шумели рынки, звучала музыка и песни.

И я чувствовал, как история оживает вокруг меня, как она дышит, как она проникает в мою душу, заполняя ее чудом и восторгом. И я понимал, что этот город не просто место, а хранитель великих историй, источник вдохновения, и он готов делиться своими тайнами с тем, кто умеет слушать его немой рассказ.

И все же мысль о «моральном образе жизни» и «одержимых» в барах, встречающих с прихлебателями, не оставляла меня. Она, как призрак, преследовала меня, напоминая о той теневой стороне, которую я пытался оставить в прошлом. Я пытался отогнать эти мысли, сосредоточиться на красоте города, но они возвращались снова и снова, словно призраки прошлого, не дающие мне наслаждаться настоящим.

Представлял себе темные бары с дымным воздухом и громкой музыкой, видел лица людей, затуманенные алкоголем, слышал их грубые голоса, и меня охватила тоска, не по самим барам, а по той жизни, которую я пытался оставить позади. И я чувствовал, что я не могу убежать от себя, от своей темной стороны, от тех ошибок, которые я совершил. Они всегда будут со мной, напоминая о том, что я не идеален, что у меня есть свои слабости и пороки. И понимал, что еще не до конца освободился от прошлого, что еще много работы над собой предстоит проделать, чтобы найти внутреннюю гармонию и мир.

С другой стороны, теперь я не иждевенец или какой-то обормот, а официально устроенный маг! Да, маг! А не какой-то там мечник, пусть и глава рода. А это внушает. Официальный ликвидатор двадцать восьмого магического отдела! Звучит внушительно, правда? Даже сам я уже не могу поверить в это! Еще бы зарплату получить, ну или дожить бы до нее скорее. Но это уже мелочи. Как известно: живы будем — не помрём!

Эта фраза звучала в моей голове как боевой клич. Да, жизнь магического ликвидатора — не простое дело, но я готов к любым испытаниям. Я владею магией, а это значит, что я способен на многое! Я представлял себе, как я с легкостью отражаю заклинания врагов, как я создаю мощные щиты и огненные шары, как я с помощью магии решаю любые задачи, поставленные передо мной. И чувствовал в себе силу, готовность к действиям. Ибо я не просто маг, а ликвидатор, и у меня есть миссия! И долг перед родом. Да, я еще многому должен научиться, но я уверен, что я справлюсь. А дальше уже и видно будет, в какую из сторон развиваться.

Боковым зрением замечаю где-то вдали ярко-бирюзовую вспышку открывающегося портала. Она словно вырвалась из самого сердца небес, прорезая густую синеву резким, ослепительным штрихом. Вспышка была не просто яркой, она была ослепительной, словно в небе разорвалась гигантская бирюзовая бомба. Свет от нее заставил меня зажмуриться, а в ушах зазвенело от резкого звука, как от удара грома.

Я невольно повернулся в сторону вспышки, и мои глаза стали привыкать к яркому свету. И я увидел, как в небе появился провал, который расширялся с каждой секундой. В нем плясало огненное сияние, из которого вырывались струи бирюзового дыма, словно небесные фонтаны. И я понял, что это не просто вспышка, а открытие портала, портала в другой мир, в другую реальность.

В моей душе зародился трепет, смешанный с тревогой. Что или кто может выйти из этого портала? Что несет с собой этот мир? И я невольно почувствовал, что меня тянет к этому месту, к этой опасности. Я — маг, и я должен быть готов ко всему. И я с интересом и тревогой наблюдал за тем, как растет портал, как из него вырываются бирюзовые струи дыма, и как он излучает ослепительный свет.

Миг, и затем уже слышу оглушительный рёв монстрозного дракона, что на крейсерской скорости несётся из портального провала прямо в сторону Данцига. Звук был таким мощным, что заставил меня вздрогнуть. Сначала я увидел только яркую вспышку, словно солнце взорвалось в небе. Но потом, когда свет немного потускнел, я увидел его...

Огромный дракон, с чешуей, переливающейся в солнечных лучах, с крыльями, которые закрывали почти все небо, с пастью, из которой вырывалось пламя. Он двинулся к городу, словно грозовая туча. Его крылья, широкие и мощные, словно два гигантских паруса, резали воздух, создавая вихри и порывы ветра. Казалось, что сам город дрожит под напором этой небесной силы. Из пасти дракона вырывались струи пламени, которые достигали неба и освещали город огненным светом. Пламя было ярким и беспощадным, словно самый жестокий враг человечества.

Спокойно отмечаю, как дракон пролетел над крышами домов, и крыши затрещали от жара, а деревянные балки задымились. И я увидел, как дракон пролетел над площадью, и люди в панике бросились в разные стороны. А затем почувствовал, что дракон приближается ко мне. Я знал, что у меня нет шансов в этом бою, но я не мог отступить.

И тут я встретил взгляд дракона, взгляд, полный ярости и ненависти. И в этот момент я понял, что настоящая битва только начинается. Я замер на месте, охваченный ужасом. Я не мог поверить в то, что вижу. Драконы... Они были только в легендах, в сказках, которые рассказывали маленьким детям, чтобы их пугать. Но теперь я убедился в том, что легенды не всегда бывают ложью. И что самое страшное, что монстр летел прямо на Данциг.

И он спешит не на бал, а скорее на банкет, где блюдо дня отнюдь не морепродукты. Сердце застучало в груди, как дикий барабан, а в жилах заструился адреналин. «Дракон... настоящий дракон!» — пронеслось в моей голове, и я невольно схватился за рукоять шашки, которая висела на бедре.

Небо тут же стало свинцовым и тяжелым, словно на него упала невидимая рука. Прекрасная голубизна исчезла, уступив место мрачной грозовой серости. Солнечные лучи, еще недавно игравшие на фасадах домов, исчезли, оставив город в полумраке. Воздух наполнился запахом серы и гари, словно небо задымилось от невидимого огня. Этот запах был резким, душным, и он напоминал о близящейся беде.

Вдалеке загрохотало, словно небо трещало по швам от напряжения. Звук был мощным, глухим, и он эхом отдавался в груди, заставляя сердце стучать в такт с этим мощным ритмом. Я почувствовал, как воздух становится густым и тяжелым, словно его наполнили невидимые частицы зла. И я понял, что это не просто гроза, а предвестник чего-то ужасного, чего-то, что может погубить весь мир.

В этот момент я понял, что надо делать всё возможное, чтобы защитить город, чтобы защитить людей. И я сделал глубокий вдох, собрался с духом и приготовился к худшему.

Его чешуя больше не переливалась в солнечных лучах, словно тысячи огненных глаз. Она стала тусклой, темной, похожей на черную сталь, отражающую мрачные оттенки надвигающейся грозы. Казалось, что чешуя дышит, как живой организм, и от нее исходил холод, проникающий до костей.

Из пасти дракона вырывались пламя и дым, а крылья били по воздуху, создавая мощный вихрь. Пламя было не ярко-оранжевым, а темным, почти черным, словно из глубины преисподней. Дым же был густым и тяжелым, застилающим горизонт черной пеленой. Он пах гарью и серной кислотой, проникая в ноздри и заставляя кашлять.

Сам же змий угрожающе смотрел куда-то сквозь меня. Его глаза, два ярких рубина на черной морде, были холодными и бесстрастными. В них не было ни злобы, ни жажды уничтожения, только пустота и безразличие.

Он смотрел на город, на людей, на меня, словно на муравьев, которых можно раздавить одним движением лапы. И в этом взгляде было что-то еще более ужасное, чем пламя и грохот. Это было ощущение бессилия, ощущение того, что я ничтожен перед этой мощью, что я беспомощен перед этой угрозой. И в этот момент я понял, что на меня падает тень смерти.

Город словно замер в ожидании беды. Шумящая еще недавно жизнь затихла, словно каждый звук боялся рассердить небесного монстра. На улицах было пусто, только редкие фигуры людей мелькали вдалеке. Люди бежали по улицам, кричали, молились. Их крики были полны паники, отчаяния, мольбы о спасении. Я видел, как женщины прижимали к себе детей, как мужчины сжимали в руках бесполезное сейчас оружие и артефакты, как старики падали на колени и молились всем богам, которым они знали.

Я почувствовал, как страх парализует меня. Мои руки задрожали, словно их прошиб ток. Дыхание сбилось, становилось коротким и прерывистым, словно я задыхался от нехватки воздуха. В ушах зазвенело, и я уже не слышал крики людей, не слышал рёв дракона, только свой собственный пульс, бьющийся в груди, словно молот.

В голове пронеслись все мои грехи и ошибки. Я видел перед собой все плохие дела, которые я совершил в жизни. Я чувствовал себя предателем, негодяем, недостойным того, чтобы жить. Я чувствовал себя беспомощным и бессильным перед этой мощью, перед этим ужасом. Дракон был не просто монстром, он был символом всего того, чего я боялся, всего того, что пытался забыть. Он был воплощением моих страхов, моих сомнений, моих слабостей.

Я стоял перед выбором: сдаться страху или бороться до конца. И в этот момент я понял, что у меня есть только один шанс — сражаться. Я не могу позволить страху победить.

— Знакомая шашка. — послышался голос Виктора, а следом и такой родной щелчок старенькой «ЗИППО». — Семейная реликвия? — продолжил он любопытствовать.

Виктор стоял в нескольких шагах от меня, словно не замечая огромного дракона, который активно на нас рычал, отбрасывая волны жара. В его глазах был не страх, а скорее научный интерес, словно он рассматривал не монстра, а какую-то редкую птицу в зоопарке.

— Досталась от деда, — рефлекторно отвечаю, на миг позабыв про все страхи и, собственно, дракона рядом. Шеф умел успокаивать, уж не знаю как, но он имел ауру абсолютного спокойствия. — Что будем делать с этой опасной ящерицей? — интересуюсь как бы невзначай.

— Пущу на сапоги и саквояж, — ни секунды не сомневаясь, ответил Виктор, наконец-то прикурив свою папироску из пачки Беломорканала.

Он сделал несколько неспешных затяжек, выдыхая дым в сторону дракона. Дым словно танцевал в воздухе, окружая зверя тонкой, прозрачной вуалью.

— А можно тогда и мне немного кожи на плащик? — почему-то его уверенность передалась и мне.

Я чувствовал, как страх отступает, как меня наполняет ощущение абсолютного спокойствия и лютой уверенности. Виктор умел вдохновлять и заставить людей верить в себя, даже перед лицом самой смерти. Пусть я и знаю его всего ничего, но, чёрт возьми, как же эта «мелочь» меня подкупает.

— Добро, — ответил шеф, вновь жадно затягиваясь и выдыхая дым прямо в распахнутую пасть дракона.

Дракон замер, словно ошеломленный от такой несусветной наглости. Из его пасти вырвался не рёв, а какой-то странно шипящий звук. Его глаза были уже не бесстрастными, а по крайней испуганными. И в этот момент я понял, что мы не просто стояли перед монстром, а перед существом, которое боится чего-то еще более ужасного, чем он сам. И это заставляет как минимум немного задуматься, а как максимум — стараться не косячить перед шефом.