Гипнотизер в МВД: игры разума

Глава 31 Богатство цвета сажи

Концерт закончился удачно. Даже очень. Люди долго аплодировали. Я кланялся и Катя рядом тоже.

Эльза глядела на нас и кипела от злости. Да, сейчас начнется другое веселье. В прошлой жизни я пару раз попадал в такую неприятную ситуацию. Когда две мои пассии сталкивались одновременно, заподозрив меня в измене.

Причем в одном случае чуть не дошло женской драки. К счастью, тогда мне удалось выровнять те ситуации. Те девушки потом даже подружились. Интересно, получится ли в этот раз провернуть этот трюк снова?

Наше выступление закончилось. Мы с Катей вышли за кулисы. После нас для шахтеров должен выступать танцевальный ансамбль «Янтарь».

Эльза уже подстерегала меня в узком коридорчике.

— Ах вот, значит, как?! — спросила она, смерив взглядом Катю. Если бы моя ассистентка была страшной, это не так уязвило бы ее. Но Катя была красива. — Ты уже нашел себе другую?

— Кто это? — спросила Катя, подобравшись, как пантера перед прыжком. Эльза, между прочим, тоже далеко не уродина. — Ты ее знаешь?

— Да, знаю, — запальчиво сказала Эльза. — Это мой парень. Мы с ним встречаемся!

Я поглядел на Катю и указал на дверь подсобки, куда мы сложили вещи.

— Давайте не будем стоять в проходе и поговорим вон там. Здесь люди ходят.

Девушка послушно отправилась туда, а вот Эльза продолжала стоять.

— Хватит уже тебя слушать. Я не сдвинусь с места, пока ты не объяснишься.

Ну и отлично. Я сказал Кате:

— Сейчас я подойду. Пять минут. Я все объясню.

Катя ушла в кабинетик, а я сказал Эльзе:

— Я хотел встретиться с тобой позже. И все рассказать.

— Что рассказать? — спросила девушка, кипя от злости. — Как ты уже кувыркаешься в постели с другой? Какая же ты сволочь.

Я вздохнул. Придется прибегнуть к крайнему средству. Не хотел, но пришлось. Надо аккуратно перерезать нити, связывающие нас.

— Вот смотри, — ответил я. — Ты встречалась со мной.

В это мгновение я будто невзначай указал пальцем на свою правую ладонь.

— Так ведь?

Эльза промолчала, но кивнула.

— И вот ты думала, что я классный, отличный, просто великолепный парень, — продолжил я. — Тебе было со мной хорошо, надеюсь. Но вдруг, представь себе, что мы все-таки расстаемся. Тебе ведь приходилось расставаться с кем-нибудь в жизни?

Эльза опять кивнула. Слушала внимательно. А я продолжал использовать технику по стиранию привязанности. Эмоциональной нити по отношению ко мне. Слово «расставаться» я выделил низким голосом. И при этом снова будто невзначай указал на свою правую ладонь.

— Ты много думала обо мне. Ты вдруг начала понимать, что во мне есть не только достоинства, но и много недостатков, — начиная отсюда, я почти все время говорил низким трансовым голосом. Лишь бы только меня не отвлеклась сейчас. Лишь бы только Катя не вышла из подсобки. — Которые могут разрушить твои отношения со мной. Или, может быть, ты видишь меня в таком свете, что я гораздо менее привлекателен для тебя. И я уверен, ты теперь именно это и делаешь!

Эльза стояла, закусив красивую пухлую губку. Слушала меня. Постукивала ножкой. Это говорило о том, что она едва сдерживается.

— Понимаешь, я и сам иногда не могу понять, как наш мозг все это проделывает, но бывает такое интересное чувство, — продолжал я и тут же щелкнул пальцами. — Ты вдруг ощущаешь, что все эти чувства и мысли проносятся вихрем и весь этот процесс, о котором я говорил, случается в мгновение ока. Это происходит в твоем сознании.

Я помахал рукой перед ее лицом. Как будто разгоняя дым, туман.

— Это происходит так, как будто ты не можешь больше увидеть мой образ перед своим мысленным взором. Видишь, как будто ты разогнала дым перед своим лицом. Каждый раз, когда ты пытаешься сделать это, мой образ как будто стирается из твоих мыслей. И ты уже отлично понимаешь, что ты забыла обо мне. Забыла обо мне напрочь.

— Ну-ну, конечно, — резко сказала Эльза. — Что еще скажешь?

Вроде она не очень сейчас гипнабельна. Ну что же, другого ничего не осталось.

— Ну бывало же в твоей жизни, когда ты с кем-то встречалась, а потом твои пути с ним разошлись, — я продолжал пробрасывать внушения. — Ты же не думаешь о нем долго-долго. Правильно? Теперь представь меня перед своим мысленно взором. Отвлекись от меня, стоящего перед тобой. Представь меня мысленно. Где я стою перед тобой? Впереди, внизу, в стороне?

Эльза чуть скосила глаза влево от себя. Очень хорошо. Это линия прошлого. Значит, она уже мысленно перенесла меня в прошлое. А будущее не связывает со мной.

— Отлично, значит я там? — спросил я. — А вот если бы забыла меня, навсегда стерла из своего мысленного экрана, то получается, я бы просто пропал с этого места. Может, ты захотела бы вернуть меня. Ты бы даже могла подумать об этом. Хотя чем больше ты думаешь об этом, то действительно понимаешь, что теперь у тебя открылся новый взгляд на окружающий мир. Уже без меня. И это тебе отлично нравится. И все это непременно ведет к тому, что ты бросишь этого человека, то есть меня.

— Да что ты говоришь? — спросила Эльза. — И когда же?

— Тогда же, когда ты этого захочешь, то есть сейчас, — ответил я тут же. Отлично. Она уже думает об этом. Раз спросила время. — Тебе может быть чуточку грустно, но это приятная, легкая грусть. После этого, на образовавшемся пустом месте, ты быстро заполнишь его другим достойным человеком. Самым достойным и лучшим для тебя.

И тут я замолчал. Выжидающе посмотрел на Эльзу. Кажется, внушение сработало.

В это время Катя выглянула из подсобки.

— Ты долго еще? — спросила она.

Эльза оглянулась на нее, потом ловко влепила мне пощечину.

— Счастливо оставаться, гипнотизер, — сказала она и пошла прочь, цокая каблучками по полу.

Я потер щеку. Повернулся к Кате и прошел в подсобку. Надеюсь, теперь смогу решить с ней проблемы без гипноза.

Впрочем, с Катей все обошлось гораздо легче. Я же говорю, с пониманием девочка.

— Расстался с ней, донжуан? — насмешливо спросила ассистентка. — Получил свое?

— Получил, — кротко подтвердил я. — У меня с ней почти ничего не было.

— Ну-ну, — сказала Катя. — Ладно, больше так не делай. В следующий раз не прощу.

Она чмокнула меня в покрасневшую щеку.

— Мне надо бежать. Работа, потом занятия. Вечером созвонимся.

И действительно убежала. Я остался решать финансовые и организационные вопросы. Подписал документы. Потом вспомнил, что меня ждет Белокрылова. И помчался в ГУВД.

Перед этим спросил у Колоскова:

— Только не говори, что это ты слил адрес моего выступления Эльзе.

Толстячок недоумевающе вылупился на меня.

— Да, а что тут такого?

Эх, доверчивая душа. Никакого понятия о служебной тайне. Я погрозил ему пальцем.

— Еще раз дашь адрес без моего разрешения, я тебя загипнотизирую и отправлю голым бегать по улицам.

И побежал в ГУВД, не слушая его оправданий. Сейчас там тоже с меня будут снимать стружку.

Но гроза миновала. В конторе из отдела осталась только Наварская.

— Они выехали на осмотр места происшествия, — сказала девушка. — И шефиня грозила отрезать тебе твой длинный язык.

— Куда они поехали? — спросил я.

Узнав адрес, я отправился туда на такси. Мало того, что платят мало. Еще и на проезд надо тратиться. Впрочем, Белокрылова что-то говорила про компенсацию расходов.

— Ну наконец-то, явился, не запылился, — сказала Белокрылова, увидев меня. — Пока ты выступал, произошло очередное убийство.

Я нашел их на стройке, которая уже превратилась в долгострой. Рабочие успели выкопать котлованы. Территория огорожена деревянными заборами. Вдали лежали горы песка и щебня.

Вокруг высились многоэтажки. Видимо, планировали построить еще, но не срослось с документами.

Сейчас тут толпились оперативники и криминалисты. В котловане обнаружили тело девушки. Связана по рукам и ногам, во рту кляп.

— Должен же я как-то отвлечься от насилия, чинимого вокруг, — парировал я. — Тот безобидный обман, что я использую на сцене, не идет ни в какое сравнение с этими преступлениями.

— Обычно все преступления как раз и начинаются с безобидных обманов, — сказала Белокрылова.

Мы стояли на краю котлована. Я начал спускаться вниз. Чтобы осмотреть тело девушки.

— А вот в этом ты не права, — сказал я. — Убийство начинается с безнаказанности. Как говорил Пифагор Самосский, строго накажи твое дитя, убившее насекомое. С этого начинается человекоубийство.

— Работай уже, умник, — сказала Белокрылова мне вслед.

В котловане рядом с трупом девушки возился криминалист. Еще тут стоял Аксаков. Терехов общался с местным сторожем, который обнаружил страшную находку.

— Ты говорил с Ковалевым? — спросил я у Рема. — Только не говори, что нет. Ты бы уже мог раскрыть дело с ограблением банка.

— Слишком много дел, — ответил Аксаков. — Я поеду сразу отсюда. Ты согласовал с шефиней?

Я посмотрел ему в глаза.

— Ну, конечно. Разве я мог отправить тебя без ее разрешения?

Аксаков тоже посмотрел на меня и ответил:

— Вообще-то мог бы.

Какой недоверчивый. Я попытался отвлечь его. Осмотрел девушку. Понюхал ее волосы, потому что запах показался любопытным. Осмотрел руки. Спросил:

— Вы уже узнали, кто это?

Аксаков покачал головой. Криминалист удивленно наблюдал за моими манипуляциями.

— У нее нет документов, — сказал Рем. — Мы даже не знаем, откуда ее привезли.

— Она работает в ресторане, — тут же сказал я. — Неподалеку отсюда. Скорее всего, официантка. Ее убили случайно.

— В смысле? — спросил криминалист. — С чего ты это взял?

Я указал на связанные руки и ноги.

— Видите, ее оглушили и связали. Заткнули рот. Но одежда цела и не порвана. Похититель хотел увезти ее подальше и подвергнуть насилию. Но затем его что-то спугнуло. Или она начала сопротивляться. Он придушил ее, чтобы утихомирить, но не рассчитал силы. Когда увидел, что она мертва, выбросил здесь. В первом попавшемся темном месте.

Аксаков и криминалист обменялись взглядами.

— А то, что она работает в ресторане? — недоверчиво спросил криминалист. — Это откуда взял?

Я указал на волосы девушки.

— Они пахнут едой. Испарениями от жареного мяса и супов. Кроме того, на рукаве у нее несколько жирных пятен. Ногти коротко острижены. Она работает в сфере общепита, это же понятно.

Криминалист почесал нос.

— У меня насморк, я ничего не чувствую.

Я улыбнулся.

— Ну, а у меня наоборот. Я развивал слух и обоняние специальными упражнениями. Очень помогает в моей основной работе.

— Это в какой такой работе? — криминалист поправил очки.

Я продолжал улыбаться.

— Я читаю мысли.

Поскольку здесь делать больше нечего, мы поднялись из ямы обратно.

— Я проголодался и хочу перекусить, — сказал я Белокрыловой. — Какие здесь есть рестораны поблизости?

— Успеешь еще набить свое брюхо, ответила девушка.

Но когда Рем объяснил, почему мне надо в ресторан, она сказала:

— Поехали. Я знаю, здесь неподалеку есть ресторан «Дружба». Может быть, она оттуда.

Она направилась к машине, но Аксаков сказал:

— Мне надо срочно допросить Ковалева. Ты ведь разрешила?

— Какого Ковалева? — удивилась Белокрылова.

Аксаков бесстрастно посмотрел на меня. Так я и знал, читалось в его взгляде. Я поспешил встрять:

— Какого, какого, конечно же аудитора из Госбанка. Он приведет нас к грабителям банка.

— Господи, о чем он болтает! — пожаловалась Белокрылова. Потом подумала. — Ладно, езжай. Вместе с Тереховым. А потом оттуда езжайте в контору и составьте отчеты.

Я снова улыбнулся. Так чарующе, как только мог.

— Ну, а мы поедем в ресторан и поужинаем.

Когда Аксаков и Терехов прибыли к дому Ковалева, им навстречу вышли двое парней. Один поддерживал другого, на костылях.

Сыщики осмотрели незнакомцев. Почувствовали смешанные волны страха и угрозы, идущие от них. Но предъявить ничего не могли. Вошли в подъезд и поднялись по лестнице.

— Ты думаешь, он и вправду связан с грабителями? — спросил Терехов, когда они подошли к двери квартиры. — Только потому, что так сказал Климов?

Аксаков пожал плечами.

— А разве он ошибался до этого?

Терехов вынужден был кивнуть.

— Нет, ни разу.

Аксаков многозначительно посмотрел на приятеля.

— Вот поэтому шефиня и отправила нас сюда. Послушалась его.

Дверь квартиры оказалась приоткрыта.

— Что за чертовщина? — встревоженно спросил Терехов.

Они достали пистолеты и осторожно вошли внутрь. Долго искать не пришлось. Хозяин лежал мертвый в одной их комнат. Глаза выпученные, весь синий. И опухший. Задушен.

— Что-то в последнее время много задушенных попалось, — пробормотал Терехов.

Аксаков пощупал тело Ковалева. Еще теплое. Он вспомнил тех парней, что попались им у подъезда. Неужели это были сообщники?

— Это были они! — твердо сказал он. — Грабители банка. Те двое у подъезда. Пошли скорее, они не могли уйти далеко. Один из них на костылях.

Но перед тем, как выйти, Терехов предложил быстро осмотреть квартиру.

— Может, здесь кто-нибудь есть? — спросил он.

Милиционеры осмотрели квартиру, но ничего не нашли. Терехов выглянул на лоджию и осмотрелся. Никого не нашел, а потом посмотрел на улицу. Ему показалось, что он может найти беглецов.

— Сейчас я узнаю, куда они побежали, — сказал он.

— Давай быстрее, — нетерпеливо сказал Аксаков. — Они уйдут. А ты ничего не увидишь.

— Подожди, — сказал Терехов, глядя во двор. Он заметил нечто интересное. — Я их вижу. Ты смотри, что делают, сволочи.

Аксаков тоже выглянул во двор. Двое парней укрылись за машиной напротив подъезда. В руках у одного пистолет.

— Они дебилы, — добавил Аксаков. — Отсюда я мог бы перестрелять их, как куропаток.

— Что будем делать? — спросил Терехов. — Вызовем подмогу?

Аксаков посмотрел на приятеля. Оба тут же решили сами взять грабителей.

— К черту подкрепление, — сказал Аксаков. — Пока они приедут, эти сволочи убегут. Мы возьмем их сами. Ты стой здесь и прикрывай меня. Когда я махну рукой, стреляй в воздух. Только смотри, не нарвись на их пули.

Терехов кивнул.

— Ты тоже там поосторожней, — предупредил он.

Рем пожал ему руку и побежал из квартиры. Быстро спустился вниз, стараясь держаться у стен. Чтобы злоумышленники не заметили его в окнах подъезда. И не приготовились.

Его план состоял в том, чтобы выйти через заднюю дверь подъезда, ведущую на улицу. Оттуда сделать большой круг по двору. Подкрасться к грабителям со спины. Арестовать. И всего делов-то.

Только тут есть одна проблема. Задняя дверь подъезда оказалась заколочена. Досками и фанерными листами.

Вот дьявол, подумал Рем. Ненавижу ломать социалистическую собственность. И навалился могучим плечом на фанеру.

В это самое время Терехов продолжал следить за парнями сверху. Чтобы его не заметили, он присел. Наблюдал за грабителями через щели в ограждении.

А это точно грабители, подумал он. И тут же сам ответил себе, ну, а кто же еще? Кто еще будет убивать сообщника, а потом сидеть с пистолетом в руке в засаде? Они явно не играют в казаки-разбойники с местными ребятишками.

Он ждал Аксакова, но того все не было. Куда он запропастился? Так недолго и упустить грабителей.

Только он подумал об этом, как те действительно поднялись из-за машины. Перестали прятаться.

Хромой спрятал пистолет за пазухой. Оперся на костыли. Пошли домой со двора, как ни в чем ни бывало.

Что делать? Терехов запаниковал. Уйдут же сейчас. И не нашел ничего лучшего, чем заорать:

— Стоять, милиция! Стрелять буду!

Парни оглянулись на него, задрали головы. Нырнули в стороны, под листву деревьев.

Теперь Терехов их не видел. Но знал, что они прячутся там, во дворе. И убежать они пока что никуда не могли.

Всюду открытое пространство. Кроме этих деревьев в центре двора. Где же проклятый Рем?

— Сдавайтесь! — крикнул он, высунувшись из-за оградки на лоджии. — Вы окружены!

Не хватало еще, чтобы эти головорезы захватили заложников, как тот безрукий «грибник».

Бах! Бах! Два выстрела. Пули просвистели выше, ударились о выступ здания. Они открыли огонь, сволочи!

На другом конце двора Витя заметил наконец Рема. Тот подкрадывался сзади. Надо отвлечь преступников.

— Сдавайтесь! — снова крикнул Терехов и выстрелил в воздух.

В ответ прозвучало еще несколько выстрелов. А потом сухие щелчки.

Даже он наверху услышал. Ага, кончились патроны. Что и требовалось доказать.

— Стоять на месте! — крикнул внизу Аксаков.

Он подобрался к преступникам вплотную. И Терехов, осторожно выглянув с лоджии, увидел, как грабители вскинули руки вверх, сдаваясь на милость милиции.