Гипнотизер в МВД: игры разума

Глава 9 Черный человек

После допроса Долевой я отправился домой. Конечно, можно было бы и поехать в ГУВД, куда срочно вызвали Белокрылову в связи с дерзким убийством какого-то таксиста, а еще и по причине обнаружения новых трупов в Ржевском лесу, но я уже устал. Вымотался до предела. Не надо забывать, все-таки у меня сегодня день рождения.

Хотя теперь Белокрылова и Терехов смотрели на меня по-другому. Более уважительно, что ли. Не сказать, что они перестали подозревать меня в связях с Пиковым королем, но, по крайней мере, теперь не думали однозначно, что я якшаюсь с преступниками. Нет, теперь они хотя бы включили мозги и раздумывали, может, я и в самом деле говорю правду.

Впрочем, я уверен, что теперь они никуда от меня не денутся. Слишком уж сильно я увяз теперь во всей этой истории с Пиковым королем.

Вот о чем я думал, возвращаясь домой на такси в помятом черном эстрадном костюме и с расстегнутой «бабочкой», которую я небрежно сунул в нагрудной кармашек пиджака. И совсем не думал о том, как теперь справлять свой день рождения.

За окном проплывали улицы вечернего Ленинграда. Фонари, дома, редкие фигурки прохожих. Не менее редкие силуэты машин, припаркованных у обочины. Как же все это странно, похоже на сон. И в то же время я отлично понимаю, что это никакой не сон. Это реальность. И мне теперь с этим жить.

— Приехали, — сказал таксист, остановившись у тротуара.

Поскольку он был одним из немногих, кто умеет держать язык за зубами, и молчит во время поездки, я дал ему щедрые чаевые.

— Благодарствую, — с удовольствием сказал мужик и уехал, обдав меня клубами сизого дыма.

Я постоял, наслаждаясь тишиной и лениво отправился домой. Пока шел, даже ноги не хотел поднимать от усталости, шаркал ступнями, как Рем. Интересно, что ему там сказали криминалисты? Я поймал себя на мысли о том, что уже думаю о ментах и даже в какой-то мере им сопереживаю.

Да, помнится, там, в будущем, когда я тоже сотрудничал с МВД, в какой-то момент я также проникся сочувствием к напарникам. Казалось бы, циничные и закаленные люди, повидавшие всю грязь со дна этого мира, но надо же, умудряются остаться людьми. Не все, конечно, но тем не менее.

Домой я пришел по памяти. Мои воспоминания в новом теле смешивались между собой, срослись, мешая друг другу. Иногда я путал, какие воспоминания мои, Борьки Жукова, а какие прежнего владельца этого тела, Яна Климова. А потом приноровился.

Оказывается, воспоминания Климова представали более объемными и яркими. Живыми. А мои прежние воспоминания из прошлой жизни оставались какими-то тусклыми и бесцветными.

Вот мой дворик. Тихий и полный пения сверчков. Машин мало. На детской площадке покачиваются железные качели. Полно зелени: деревьев и кустов. Я нашел подъезд, вошел внутрь, дивясь отсутствию домофонов. Поднялся на третий этаж, порылся в карманах и нашел ключ. Открыл дверь и вошел внутрь.

Ну-ка, посмотрим, что тут у нас за квартирка. Хотя, я уже и так ее вспомнил. Однокомнатная скорлупка одинокого холостяка. Молодого и вроде бы идущего к успеху. Выступающего на эстраде и получающего за это вообще-то неплохие деньги.

Надо только немного исправить программу. Сделать ее более яркой и бесшабашной. Поменьше слов и рассказов, побольше издевательств над публикой, побольше эпатажных номеров. Сейчас суровые времена, нельзя добавить девушек в купальниках, помогающих проведению шоу, это сразу увеличило бы шансы на успех. Хотя, может просто добавить красивую ассистентку?

Я отправился на кухню, заглянул в холодильник. Пусто. Ничего не готово. А я ведь так проголодался, за весь день ни крошки во рту.

Снова огляделся. Мебель стандартная. Деревянный пол, обои на стенах. Шторы на окнах. Чисто, но слишком стерильно. Да, здесь явно не помешало бы обновить обстановку.

Чем бы теперь заняться? Купить в магазине хлеб и колбасу, поджарить яичницу, потому в душ и завалиться спать? Позвонить приятелям, познакомиться с ними, посмотреть, как они выглядят и как себя ведут? Может, поехать снова в ГУВД, узнать, какие там последние новости по убийцам таксистов и по «грибнику»?

Хотя нет, я протер усталые веки и покачал головой. Последние два варианта полностью отпадают. Я слишком устал, чтобы куда-то выходить. Даже вариант с яичницей выглядел не слишком удачным, потому что надо куда-то выходить и совершать покупки.

А еще мне казалось, что я могу сейчас уснуть, а потом проснуться и оказаться снова в своем времени, в двадцать первом веке. Как я и думал, в больничной палате, ломаный-переломанный после ужасного ДТП.

В вечерней тиши раздался резкий дребезжащий звук, я аж вздрогнул. Да, я уже и забыл, какими громкими и сильными были телефонные звонки в советское время. Бьют прямо в голову, мертвеца поднимут из могилы.

Однако, Климов не терял зря времени. Сумел получить дефицитный телефон, за которым приходилось стоять в очереди. Я подошел к аппарату, стоявшему на тумбочке в коридоре, поднял трубку. Ух, какая тяжелая, такой можно и человека завалить!

Кто это меня там беспокоит в вечернее время? Может, мой антрепренер Колосков Дима, организатор всех выступлений? Хотя мы с ним уже разговаривали утром, он успел меня поздравить с днем рождения.

Но нет, это оказался отнюдь не Колосков.

— Янчик, как у тебя дела? — медоточивый женский голосок. — Ты куда пропал?

Я напряг память, чтобы вспомнить, кто эта сирена с чарующим голосом. В мозгу всплыло только имя — Эльза. Наверняка, какой-то театральный псевдоним.

Ах да, точно. Эта та самая красотка, благосклонности которой так безуспешно добивался Климов. Певичка второго плана, выступает в кабаках и изредка в театрах и на концертах. Познакомились в театре, когда были совместные выступления в рамках празднования первомайского Дня труда.

— Привет, Элизочка, — ответил я. — Да все в трудах, знаешь ли, все в трудах. Выступления один за другим.

Как же она выглядит? Я помнил только смутно черты лица и фигуру. С внешностью, конечно, все в порядке. Высокая блондинка, зеленоглазая. Великолепная фигура. Из тех дамочек, от которых мужчины без ума. Неудивительно, что Климов рядом с ней выглядит, как послушный щенок.

— И что, мы сегодня не пойдем в ресторан? — обиженно протянула девушка. — Ты же обещал!

Она даже не потрудилась поздравить меня с днем рождения. Так, с ней все понятно. Хотела посидеть и погулять за счет простодушного Климова, а потом свалить дальше, веселиться с подругами или другими кавалерами. Как уже не раз так проделывала. А бедолага Климов мучился, но безропотно оплачивал все счета.

Вот дерьмище, это что такое, он уже обхаживает ее с мая месяца! Почти два с половиной месяца он тратит на нее свои заработки и никаких результатов, даже поцеловать не сумел. Это ни в какие рамки не годится.

Сначала я хотел послать ее куда подальше и завалиться спать. Но, теперь вдруг взбодрился. Почему бы не проучить мажорную красавицу?

Методы гипноза отлично помогали мне в прошлом, посмотрим, как они справятся теперь. Заодно и поглядим, как на что способно это молодое тело Климова во всех смыслах этого слова.

— Ну почему же, Элизочка, — ответил я. — У нас ничего не отменяется. Все будет, как я и обещал.

Те двое парней, что были такие грозные, быстро куда-то свалили. Впрочем, Аксаков не исключал, что у них тоже есть оружие и они могут подобраться с фланга и подстрелить его, как куропатку. Времена нынче пошли такие, что нельзя делать скоропалительных выводов. Нужно всегда прикрывать себе спину. В прямом и переносном смысле.

Сам он сидел с пистолетом наготове за станком для обработки железных труб и благодарил коммунистических богов, за то, что успел скрыться с линии огня. Безрукий оказался отличным стрелком, он держал Аксакова на мушке. Стоило только высунуться для оценки обстановки, как тут же грохотал выстрел и рядом противно визжала пуля.

Рем огляделся в поисках запасного выхода. Плохо, очень плохо.

Ближайшая дверь в семи шагах от него, пространство хорошо освещено и наверняка простреливается преступником. Долбаный «грибник» уже выпустил четыре пули, значит осталось еще три. Хотя, такой ловкач, как он, наверняка уже успел дозарядить револьвер и, в итоге, сидит сейчас с полным барабаном и радуется жизни.

Впрочем, у него, Аксакова, тоже сейчас полный боекомплект, поскольку он еще ни разу не стрелял. Да еще и запасная обойма в кармане, спасибо улице, на которой он вырос и деду Пахому, фронтовику, сторожу на картофельном поле, который и научил мальчишку стрелять из ружья. А еще всегда учил, что запасная обойма всегда должна быть при себе.

— Даже если идешь купаться в баню, обойма должна торчать у тебя в заднице, — говорил дед Пахом, попыхивая трубкой. — А отстреливаться должен своим мужским хозяйством, значит, хе-хе.

Не сказать, что Рем вырос в приюте, нет. Родители у него были, только пропадали на работе и уделяли слишком мало времени подрастающему мальчишке. Кроме того, из-за того, что Рем был долгожданным и единственным сыном, они ни в чем ему не перечили и выполняли каждое желание. Аксаков связался с плохой компанией, мог пойти по пути криминала, если бы вовремя не встретился с дедом Пахомом, который выбил дурь из головы мальчишки и передал ему страсть к стрелковому оружию.

Поэтому сейчас за количество боеприпасов молодой милиционер был спокоен. И даже не опасался за свою жизнь, знал, что отобьется. Беспокоило другое.

Как бы аккуратнее подстрелить преступника? Чтобы не насмерть, а просто ранить? А то, если убьешь, потом ведь затаскают по всякого рода проверкам. Найдут сотню всяких нарушений ведомственных инструкций и, в лучшем случае, турнут со службы, а то и вовсе осудят.

И вообще, пока он здесь прохлаждается на бетонном полу, не убежал ли убийца? Как бы его не упустить ненароком?

Чтобы проверить, на месте ли «грибник», Аксаков стащил кепку с головы, подобрал с пола небольшую железку, нацепил на нее головной убор и осторожно вытащил из-за станка.

Бах! Кепку сбило пулей, она отлетела на пару метров, покатилась по полу. Однако, этот сучонок сидит на месте, никуда не сбежал. С ним надо что-то делать.

Оглядевшись, Аксаков увидел, что парни, что хотели с ним разобраться, жмутся в углу за сложенными в стопку листами железа. Нет, оружия у них нет, они просто обычные гражданские лица, которые не собираются помогать преступнику.

— Эй, Алешка, не стреляй, дай уйти! — закричал один, тот, что повыше. — Мы тут вообще не при делах!

Действительно, пусть идут, чего еще нужно? Если они действительно просто коллеги безрукого по цеху, их можно отпустить.

— Заткнись, Тарасов, — закричал преступник. — И сиди тихо. Подстрелю, если побежите, мне все равно.

Ага, это он боится, что Аксаков воспользуется тем, что он отпустил парней и сменит позицию на более удобную, пока они будут пересекать помещение. Но нет, Рем и не собирался прикрываться живыми людьми. А вот судя по мыслям Алешки, он бы без промедления так и поступил. Сделал из людей живые щиты.

— Верно, лежите на месте и не двигайтесь! — закричал Аксаков. Ему сейчас меньше всего было нужно, чтобы по зданию бегали безоружные люди. Если подстрелят, тоже за них отвечать придется. — Оставайтесь на своих местах, это здание оцеплено и скоро мы арестуем вашего коллегу.

Он подождал немного. Может, удастся уговорить преступника сдаться? В любом случае, надо попытаться, поэтому Аксаков добавил:

— Эй, слышишь? Бросай оружие и выходи с поднятыми руками. Здание окружено, у тебя нет никаких шансов уйти.

Но невидимый враг только усмехнулся.

— Врешь ты все, ментовская шваль. Я знаю, ты один явился. Это ты бросай пушку и выходи. Может, еще пощажу.

Верить словам безжалостного убийцы, прикончившему нескольких беззащитных граждан, Аксаков, конечно же, не собирался. Видно же, что ни за что не пощадит. Пристрелит, глазом не моргнет.

Такого бы порешить прямо здесь, на месте, но нельзя. Надо, чтобы суд осудил. В таком случае ему все равно никуда не деться. Обязательно лоб зеленкой намажут.

Еще раз оглядевшись, Аксаков увидел, что помещение освещается всего двумя лампочками. Если в них попасть, тут будет очень темно. Вот только сможет ли он сделать это сразу, с первых же выстрелов. Действительно, почему бы и нет?

За попадание Аксаков не беспокоился. Дед Пахом приучил его стрелять и привил любовно относиться к оружию. Поэтому тот ПМ, что у него сейчас в руках, давно уже пристрелян, хорошенько смазан и готов к стрельбе. Тир Аксаков посещал два раза в неделю, на выходные и по средам. И недавно даже взял приз на соревнованиях между МВД и армейскими подразделениями.

Теперь что касается его укрытия. Милиционер потрогал станок, толкнул его взад-вперед. Оказывается, его можно довольно легко подвинуть. Ну что же, почему бы не использовать эти обстоятельства, чтобы одержать верх над противником?

Подняв руку, Рем прицелился и выстрелил в лампочки. Сначала в одну, потом в другую. Первая погасла сразу, взорвавшись облачком осколков, на вторую пришлось потратить пару выстрелов. Помещение погрузилось в темноту.

Быстрее, пока преступник не опомнился, Аксаков поднялся, уперся торсом в станок и потащил его в сторону двери, где сидел «грибник». Станок тяжелый, но толкать по гладкому бетону можно вполне быстро. Тем более, что от боевого азарта Аксаков напряг все свои немалые силы. Недаром он три раза в неделю посещал спортзал.

Станок с грохотом передвигался по помещению. Аксаков натолкнулся им на стол по пути, с оглушительным треском отодвинул его в сторону, потом опрокинул какие-то железки.

— Ты что делаешь, шваль! — закричал «грибник» и безуспешно выстрелил в полумраке.

Зря это он. Вспышка как раз показала, где он находится. Рем напрягся еще больше, втащил станок в дверь, чуть ли не с мясом вырвав дверной косяк и кинулся вниз, на пол.

Мельком успел оглядеть помещение, где таился преступник. Оказывается, это была маленькая подсобка, с маленькими зарешеченными окошками, без дверей. Оттуда не убежать.

Он откатился дальше в сторону и укрылся за железным шкафом с инструментами, который тоже оказался на полу. Преступник прятался где-то там, за стеной, и его не было видно в полумраке. Теперь, когда выход из подсобки заслонил станок, выбраться оттуда будет еще затруднительней.

— Ну все парни, я за подмогой, — крикнул Аксаков. — А вы тоже можете уходить, он теперь не сунется!

Рем рассчитывал на то, что парни не отважатся поднять голову, испуганные перестрелкой и останутся на месте. А осторожный преступник все-таки высунется из своего укрытия. Но все случилось по-другому.

Парни сорвались из своего угла, как взбесившиеся жеребцы. Помчались к выходу, в темноте натолкнулись на железки, упали, покатились по полу, громыхая и производя шум, как тысяча сумасшедших бесенят. Аксаков видел, как «грибник» осторожно высунулся в щель между косяком и станком, огляделся на фоне серой железной стены. Неужели он поверил, что милиционер побежал за подмогой?

Рем пригнулся еще больше, чувствуя, как его охватывает охотничий азарт, возникающий при виде того, как зверь заходит в расставленную тобой ловушку. Пусть высунется побольше, пусть его силуэт окажется полностью видимым на фоне стены и предстанет прекрасной мишенью.

Спотыкаясь и чертыхаясь, парни пробежали за его спиной к выходу и выскочили наружу. Потом их шаги затихли в темноте. Только глухо залаял пес, да тоже быстро смолк.

— Эй, шваль, ты где? — тоненько спросил «грибник» и высунулся еще больше.

Милиционер лежал за шкафом на полу, приготовив пистолет и затаив дыхание. Его невозможно разглядеть в этом полумраке.

Преступник потихоньку протиснулся сквозь щель и полностью вылез из подсобки. Теперь, чтобы вернуться обратно, ему понадобится потерять несколько драгоценных секунд.

Потом «грибник» крадучись направился к выходу. Его силуэт четко виднелся на фоне светло-серой стены.

Аксаков прицелился и выстрелил.