Гипнотизер в МВД: игры разума

Глава 4 Первое знакомство

Стоило мне признать тот факт, что это самое настоящее переселение душ, о которых я читал в философских и эзотерических книгах, а также в фантастических романах, как мне сразу полегчало. В голову полезли самые разнообразные воспоминания о прошлом владельце этого тела.

Итак, меня теперь зовут Климов Ян Юрьевич. Я эстрадный гипнотизер, да еще и немного фокусник. Сегодня мне стукнуло двадцать четыре года, два раза по двенадцать. Китайцы считают, что с этого времени человек вступает в новый цикл своей жизни. И у него могут произойти сильные изменения.

Ну да, в жизни владельца этого тела произошли чертовски мощные изменения. Прям глобальные. Я быстро прокрутил воспоминания в голове и поразился, как судьба этого Климова походила на мою собственную.

Он тоже вырос в детдоме, потому что его подкинули туда родители. Потом сбежал оттуда, прибился к цирку. Старик Гутомин взял над ним опеку, воспитал, как сына. Сейчас, правда, этот благодетель уже скончался.

Впрочем, Климов не потерялся. Вот уже три года, как он гастролирует самостоятельно. Зарабатывает неплохие деньги. Имеет однокомнатную квартиру в центре Ленинграда. Вот и за сегодняшнее выступление он получил неплохой гонорар. Теперь есть, на что отпраздновать день рождения.

Хм, вот только с девушками у парня было не все в порядке. Он слишком уж стлался перед ними, пытался изобразить принца на белом коне. И частенько попадал во френдзону.

Вот и сегодня, насколько я понял, он пригласил какую-то симпатяшку отпраздновать день рождения, но она что-то воротила нос. Эх, бедолага, а ведь какая у него внешность. Писаный красавчик, такому только в кино сниматься.

Да за такого парня любая девушка готова глаза выцарапать. Надо только вести себя правильно. Ну ничего, теперь я возьмусь за дело и наведу здесь порядок.

Я еще раз перебрал воспоминания парня и удивился тому факту, что он, оказывается, даже не использовал гипноз для соблазнения. Оказывается, он считал, что это аморально. В какой-то степени парнишка был прав, использование внушений против слабого пола — удар ниже пояса, но ведь это война. А там, как говорится, все средства хороши.

Тут меня начала бить сильная дрожь, но я взял себя в руки. Слишком уж сильный оказался шок от произошедшего. Ладно, успокойся, друг. Так уж выпали карты и так уж мне приходится ими играть.

Умный человек не сопротивляется неизбежному. Он просто использует это для своего блага, раз уж нет возможности изменить события.

Еще раз говорю, я наверняка не просто так попал сюда. Может быть, мне удастся изобличить и поймать Черного короля, таинственного маньяка, так и оставшегося нераскрытым в будущем? И избежавшего справедливого возмездия за свои преступления.

Итак, я огляделся и увидел, что до сих пор сижу в актовом зале. Где там мой гонорар? Где там моя квартира? Где, наконец, славный город Ленинград?

Через сорок минут я покинул территорию рокового для меня завода, с приятно тяготящим внутренний карман пиджака пухлым конвертом, наполненным рублевыми купюрами. Сумма получилась немаленькая, по меньшей мере, три зарплаты местного рабочего. Да, здесь можно жить.

Когда я вышел из проходной и осмотрелся, то сначала даже подумал, что особых-то отличий не так уж и много. Как будто в двадцать первом веке оказался. Правда, дроны в небе не летают и иномарок нет, но в остальном все почти также.

Дома-многоэтажки, дороги с автомобилями. И деревьев побольше. И воздух посвежее и чище. Нет, все-таки отличий предостаточно. Это только на первый взгляд кажется, что все осталось прежним. А копнешь глубже, много чего отличается.

Вот пожалуйста, взять хотя бы, рекламу. Нигде нет экранов, всюду только плакаты, посвященные предстоящему и прошедшем съезду КПСС, а также мудрым высказываниям Ленина и Брежнева. Автобусы старинных марок, но новенькие и блестящие.

Ах да, я затем я увидел автоматы для продажи газировки. Вот где главное отличие! Великие боги, как же давно я их не видел! То, что было в моем детстве и то, чего мне так не хватало потом!

Я галопом помчался к ближайшем автомату. Он отличался от привычных мне серых прямоугольников, корпус был с закругленными углами, хромированными деталями и молдингами. Сам автомат был красным. Но разве могли остановить меня подобные мелочи?

Я схватил стакан, сполоснул его в фасонной металлической решетке и поставил под дозатор. Поискал в карманах мелочь. Господи, да за одну только эту возможность попробовать советскую воду с сиропом можно получить хоть двадцать раз бутылкой по голове. Ну, где же эти копейки?

Я уже собирался ударить по автомату, чтобы выудить из него газировку с сиропом по старому хулиганскому способу, но, к счастью, обнаружил в карманах копейки. Быстро запихал в отверстие, услышал, как медь бренчит внутри аппарата. А затем услышал божественный звук наливающейся воды с сиропом.

Потом схватил и поднеся стакан к губам, опрокинул в себя прохладную, сладкую, чуть с кислинкой жидкость. Пузырьки взрывались во рту. М-м-м, как же я давно мечтал снова попробовать этот напиток! Какое блаженство!

Выпив один стакан, я не успокоился, пока не отпил еще. Потом еще и еще. Отвалился от несчастного автомата, пока не опустошил его чуть ли не досуха. Ох и хорошо. Вкус детства. Там, в двадцать первом веке, хоть в лепешку разбейся, а такого вкуса уже ни за что не получишь.

Сыто отдуваясь, я отправился дальше по тротуару. Попутно снова огляделся. Что у меня там было по плану?

Надо как можно скорее заявиться в милицию. В угрозыск. И доложить, что скоро Пиковый король нанесет новый удар. Я даже знаю, где это будет, когда и кто будущие жертвы.

Вот только как им объяснить мое предсказание? Придумать сказку насчет экстрасенсорного восприятия? Наверное, придется, сейчас как раз по всему СССР гремит слава Мессинга, значит, могут поверить.

Даже там, в милиции. Они сейчас за любую соломинку будут рады ухватиться. Ну, а если здраво рассудить, как еще я мог бы объяснить свое знание о предстоящем убийстве? Не признаваться же, что я поселился в чужом теле, прибыв из двадцатого года следующего столетия.

Оглядевшись чуток, я догадался наконец, что меня занесло на Малый проспект Васильевского острова. Вокруг всюду знакомые здания, ничуть не изменившиеся за полвека. Правда, высотных домов гораздо меньше. Так-с и куда мне теперь направить свои стопы?

Поразмыслив, я решил отправиться прямиком в ГУВД. Насколько я помню, даже и в советские времена оно располагалось на Суворовском проспекте. Мне надо туда, в Ленинградский угро.

Переговорю с сотрудником, ведущим дело Пикового короля и отправлюсь домой. У меня сегодня день рождения, в конце концов. Двойной, можно сказать. Для этого тела и для меня самого, впервые появившегося в этом мире.

Как ехать, на такси или автобусе? В любом случае надо пересекать канал. Денег у меня достаточно, на такси хватит. Я ощупал карманы своего щегольского черного пиджака. Ну, что тут у нас?

Паспорт на мое имя, вот адрес прописки. Записная книжка, исписанная красивым бисерным почерком. Ее еще предстоит изучить. Бумажник с деньгами, квитанциями и еще какими-то записками. Позвякивающая связка ключей, видимо, от квартиры.

Наследство от моего предшественника. Печально, печально на это смотреть. Чужая жизнь, которая теперь досталась мне. Словно примеряешь пальто с чужого плеча. С другой стороны, если бы не я, сейчас это никому не нужное тело лежало бы в городском морге и еще неизвестно, кто приехал бы его забирать.

Ладно, оставим эти бессмысленные размышления. У меня есть цель, ясная и не терпящая отлагательств.

Насколько я помню, Пиковый король нанесет удар через три дня, в окрестностях Ленинграда. Это будет первое его массовое убийство, после которого он станет известен на всю страну. До этого его деяния замалчивались властью, чтобы не вводить население в панику. Теперь у меня есть реальный шанс поймать маньяка на месте преступления, а если получится, то даже и предотвратить его.

Усевшись в такси, я отправился в ГУВД. Таксист был такой типичный, советский мужик, как из фильма. Плотный, загорелый, сильный. На лице двухдневная щетина, длинный нос подозрительно принюхивался. Кожанка, кепка, усы. Присутствует весь набор.

— А вы, извиняюсь, тоже оттуда будете? Из органов? — спросил он.

Я посмотрел на него более внимательно. Лет сорок, на подбородке едва заметный шрам. На тыльной стороне ладони наколка в виде лучей солнца. Надписи «СЕВЕР» нет, возможно, он просто сидел по малолетке, а может и вообще остался на воле.

Видно, что это настоящий советский таксист. Разбойник с большой дороги, повидавший многое на своем веку. Обручального кольца нет. Во рту сверкнул золотой зуб, я видел еще когда договаривался насчет проезда.

Обеспечен, хорошо зарабатывает на своем месте. Работа в таксо, если уметь вертеться, приносит хорошие доходы.

Так-с, теперь машина. Относительно новая «Волга». Все чисто и аккуратно. Не гремит и не разваливается. Все правильно, обычно опытным таксистам достается хорошая машина. Он еще и ухаживает за ней. Ага, вон там, за козырьком мелькнуло маленькое фото детей. Разведен, есть дети.

Все ясно. А еще в углублении между сиденьем и рычагом коробки я заметил в «кочерыжку», выгнутый крючок из упругой проволоки. С его помощью можно быстро залезть внутрь таксометра и изменить сумму к оплате за проезд. Ловкачи делали это в тот время, когда пассажир ненадолго покидал такси, например, отправлялся разменять крупную купюру.

Ага, мой шоферюга тот еще жулик. Ну что же, понятно, каждый крутится, как может. Я тоже не белый и пушистый.

Спрашивает он тоже не просто так. Работники органов могли расплатиться талонами, это для таксиста невыгодно. Но обычно это делали прокурорские, менты платили по счету.

— Нет, я гражданский, — ответил я и сразу заметил, как водитель довольно ухмыльнулся. Но поскольку где-то на задворках памяти у меня остался сленг советских таксистов, я тут же добавил: — Но, шеф, я тебе не «пиджак» какой-нибудь. Мы с тобой строго по прибору поедем. Хотя, если быстро, доплачу, в обиде не оставлю.

Водила зыркнул на меня глазами. Понял, что я в теме. «Пиджак» на их сленге — это работяга, который только иногда пользуется такси и с него можно содрать хорошие чаевые. А ехать за прибор — это оплачивать строго по показаниям таксометра.

— Понял, командир, — весело согласился таксист. — Щас, с ветерком домчимся. Ты не из этих, которые нашего брата валят, сразу видно.

И рванул вперед, ловко объезжая немногочисленные машины на дороге.

Я поглядел в приоткрытое окошко, любуюсь видами Ленинграда. Как же все тихо, мирно и спокойно, по сравнению с бурлящим мегаполисом двадцать первого века.

Девушки в светлых платьюшках, с заколками в волосах, брюки клеш, джинсовые рубашки. У парней густые длинные прически, многие бородатые. Магазинов мало, рекламы тоже. Красота.

— Какого вашего брата валят? — спросил я на всякий случай, прицепившись к словам шофера. — Это вы о чем?

— Да ты что, парнишка? — спросил шофер, крутя рулем. — С Луны свалился, что ли? Не слышал про этих, которые солдатиков замочили? Автоматы забрали, потом еще таксистов порешили. Их уже полгода ищут, не могут найти. Все наши на ушах стоят.

Нет, я о таком не слышал. Но признаваться о недавнем прибытии не хотел.

— Слышал, было дело, — ответил я. — Но в подробности не вдавался.

Не знаю, что подумал шофер, но наверняка решил, что я скрываю от него лишние сведения.

Вскоре мы остановились перед зданием ГУВД. Дальше застыли несколько милицейских машин. Через большие двустворчатые двери вышли двое милиционеров, подтянутые, в новеньких мундирах с иголочки, зашагали по улице.

Щедро расплатившись с таксистом, я нырнул в здание. Время полуденное, скоро обед, надо бы успеть в приемное время.

— Вы к кому, гражданин? — строго спросил постовой.

Молодой еще, безусый. Как бы пробиться через него, чтобы не развернул прямо здесь, у входа.

— У меня есть информация о готовящемся преступлении, — сказал я, пристально глядя в глаза постовому. — Мне надо поговорить с сотрудником, ведущим дело Пикового или, как его еще назвали, Черного короля.

Поглядев на меня, юнец понял, что я не шучу. Поколебался немного, указал на стулья для посетителей, стоящие неподалеку у стены.

— Посидите, пожалуйста. Сейчас я поговорю о вас.

Я отошел, а милиционерик куда-то позвонил по внутреннему аппарату, стоявшему рядом на столе, а потом тоже на минуту отлучился. Вскоре я увидел, как он зовет меня.

— Пройдите, пожалуйста, к дежурному, — попросил он и указал на коридор за собой. — Первая дверь справа.

Нет, так не пойдет. Они решили просто принять у меня заявление и рассмотреть его в общем порядке. Но пока это случится, преступление уже может произойти. И даже кличка преступника ни о чем им не сказала.

Поскольку дискутировать с постовым не было смысла, я отправился к дежурному. Вошел в просторный кабинет, пропахший сигаретным дымом. Несколько столов с печатники машинками, стулья, шкафы с бумагами. Все, как в обычной конторе.

За одним из столов сидел пожилой дядька, усатый и полный. Что-то быстро печатал на машинке, заглядывая в тетрадку, разложенную рядом. Рядом в пепельница, полная окурков.

При виде меня остановился, поглядел с интересом. Удивленно приподнял брови при виде моего костюма. Я понял, что он ожидал увидеть фантазера, который пришел надоедать милиции дурацкими догадками.

В любое время таких полно. Стоит только случиться любому происшествию, вроде громкого убийства или катастрофы, как они тут как тут. Строят из себя свидетелей или знатоков, желая помочь следствию. Только в двадцать первом веке они отправляют послания по электронной почте, а в семидесятые приходили сами, собственными ножками.

Но мой благочинный вид немного нарушал образ взбалмошного фантазера. Они обычно одеты попроще. Да, правду говорят, по одежке встречают.

— Э, присаживайтесь, товарищ… — сказал мужчина.

Я присел на стул напротив. По ходу дела быстро оглядел дежурного. Капитан по званию, старый, давно закаленный служака. На носу красные прожилки, свидетельствующие о пристрастии к спиртному.

Судя по всему, опытный и видавший виды. Больших высот не добился, скоро пойдет на пенсию. Вот его отправили сюда, в дежурку, на относительно нехлопотную должность.

— Климов, Ян Юрьевич, — ответил я. — Можно просто по имени. Я собственно, почему приехал. Хотел сообщить о готовящемся преступлении.

Капитан с любопытством осматривал меня. Старался понять, что я за птица. Можно ли принимать мои слова на веру?

— Что за преступление? — спросил он, наконец и прокашлялся. Вытащил сигареты и закурил. — Ну-ка, расскажите подробнее.

— Его совершит Пиковый король, — сказал я. — Через три дня. Погибнут трое человек. Там…

— А откуда вы об этом узнали, позвольте спросить? — перебил меня капитан и сильно затянулся сигаретой. — У кого, если не секрет?

Я посмотрел на него и ответил:

— Эта информация пришла во время сеанса гипноза.

Выражение глаз капитана неуловимо изменилось. Их любопытных они стали скучающими. Ну да, теперь для него все понятно и ясно.

Опять случай привел придурка на его голову, прочитал я в его взгляде. Падкого на сенсации идиота. В газетах подробностей не было, значит, я наслушался слухов, что ползли по городу и теперь явился в милицию. Рассказывать об откровениях свыше.

— Ага, понятно, как вас там… — сказал капитан. — Очень хорошо, что пришли к нам, вы очень сознательный гражданин. Вы всегда можете рассчитывать на поддержку милиции. Вон, видите листок бумаги? Возьмите карандаш и напишите заявление. По всей форме, на имя нашего начальника. Со всеми подробностями, которые вам явились. Мы их внимательно рассмотрим и изучим.

Но я не встал с места и продолжал пристально глядеть на собеседника.

— А если я знаю насчет игральных карт короля пик возле тел предыдущих жертв? — спросил я. — И даже насчет отрубленной головки черной гадюки в кармане последней жертвы? Может, тогда вы заинтересуетесь больше?

Капитан ошеломленно поглядел на меня. В газетах не раскрывались подробности. А слухи были неточными.

— Отрубленная голова гадюки? — переспросил он. — С чего вы взяли? Я о таком не слышал.

Я покачал головой.

— Мне надо поговорить с сотрудником, который ведет это дело.

Капитан посмотрел на меня еще раз, подумал и набрал номер на телефоне, стоявшем тут же, на столе.

— Анна Николаевна? — спросил он затем в трубку. — Это Стрельцов. Да. Я сейчас к вам зайду с одним любопытным гражданином. Надобно с ним поговорить.

Положив трубку, он поднялся из-за стола и поправил ремень. Потушил сигарету в пепельнице.

— Ну что, пойдем, Ян Юрьевич, — сказал он. — Поговорим.