Глас Плеяды. Том VI

Глава 20

Загородная резиденция императора, зимний сад

Император взял в руки свежую сводку новостей, оперативно подбитую из последних сообщений разведчиков специально для него. И то, что он читал, заставляло его кипеть от злости и гнева. Враг бесцеремонно, совсем не скрываясь, ведут переговоры против него и его страны! Но враг на то и враг, чтобы строить козни, вставать поперёк горла, а то и угрожать твоему личному существованию. Без такого серьёзного внешнего стимула человечество развивалось бы куда медленнее, если бы вообще развивалось. Однако сейчас, враг перешёл все мыслимые и немыслимые границы. Важно не то, что переговоры ведутся, важно как они ведутся! А ведутся они с позиции силы! Запад объединился вокруг двух центров силы, Британии и Франкии, а те, в свою очередь, договорились между собой. И теперь вся эта коалиция давит на восток, побуждая их к действию. Глобализация изменила мир, связав всё человечество тесными нитями торговых путей. Так что неудивительно, что угроза обрыва этих нитей испугала многих. Если говорить по простому, то Запад грозит Востоку повышением пошлин, санкциями, запретами и прочим-прочим дерьмом. При этом, как уже упоминалось, Запад нынче выступает единым фронтом, в то время как Восток традиционно разобщён! Кто-то уже принял «выгодные» предложения, даже не став дожидаться давления. Другие ещё держатся, но сдаются один за другим. Кому-то нужно немного, лишь обрисовать перспективы отказа и припугнуть парой звонков от высокопоставленных лиц. Есть и те, кто стоит на своём, но таких ломают угрозами банальной экономической блокады. Есть ещё те, кому сулят деньги, а вернее, «выгодные» кредиты. И лишь с сильнейшими, вроде верхушки империи Хань, поступают лишь чуть мягче. Там превалирует банальный шантаж.

— Эти ублюдки, даже к поднебесному императору, вовсю повёрнотому на собственной безопасности, во дворец подсунули десятки камер. Трое из пяти советников ханьца под колпаком западников, — процедил Годунов, сминая лист с отчётом.

— Наверняка они десятки лет готовились к чему-то подобному. По крайней мере, будь у меня всё время этого мира, да схожие амбиции, я бы именно так и поступил.

Светлый князь Багратионов сидел напротив императора и был единственным, кто наблюдал эмоциональный всплеск монарха. Больше за столом никто не присутствовал. Спецов разведки отослали на положенное им место, а Медведев с цесаревичем отправились выпить кофе, дабы государь мог немного обдумать и принять окончательное решение касательно армии магов. Вот только, размышление прервало очередное срочное донесение и Фёдор Иоаннович отвлёкся от основной темы.

— Ты, безусловно, прав, — произнёс Годунов, откидываясь на спинку плетеного кресла. — Жаль только, что твоя правота не поможет нам разобраться с этим дерьмом…

Багратионов уже приготовился к обсуждению вопроса магов, ведь разговор плавно вернулся именно к этому, решению их проблемы. Однако Годунов почему-то вновь предпочёл другую тему.

— К слову, насчёт амбиций. Ты уже узнал, кто и как предаёт нашу страну в угоду этому Ордену? Информация из книг династии Медведевых подтвердилась? Помимо моего секретаря есть ещё кто-то? — вдруг задал Фёдор Иоаннович целый ряд вопросов.

Дело в том, что с началом борьбы против Ордена, правительство страны во главе с её монархом столкнулись с тем, что они никак не способны противостоять некой организации, о которой даже толком ничего и не знают. И тогда к делу подключились клерки, айтишники, специалисты взлома и даже учителя истории. Целая армия разномастных специалистов пыталась добыть хоть какие-то крохи информации об Ордене. Но нашли её не они, а сам император. В старых книгах прошлой династии оказалось достаточно много упоминаний о нечистом ордене и его схемах работы. Как оказалось, ещё в те времена династия опасалась их влияния и готовилась отражать нападки со стороны ложи влиятельных лиц. Как показало время, их опасения роли не сыграли, Медведевы всё равно оказались свергнуты Орденом, пусть и чужими руками. И всё же, информация частично сохранилась. Так вот судя по записям, Орден чаще всего внедряет своего человека в окружение к правителю, чтобы тот затем десятками лет нарабатывал влияние и оплетал жертву плотным коконом паутины лжи и интриг. Такой был и подле Фёдора Иоанновича. Однако, помимо советника, в стране ещё и выбирается целый род, который присягает на верность Ордену. Вернее, выбирается человек, который позднее войдёт в совет Ордена, но человек выбирается не простой. Как можно было догадаться, выбор падает на уже состоявшегося и влиятельного аристократа. А его род, в последствии, получает преференции, ввиду привязанности орденца к родичам. Ну, или не получает. Но силой рода ставленник продолжает пользовать, в основном на благо своих новых хозяев. Так вот схема эта стандартная. И если секретаря от Годунова убрали в самом начале, вернее он сам сбежал. То вот род предателей так пока никто и не вычислил. И именно этим и должен был заняться Багратионов.

— Есть подозрение, — чуть замявшись, произнёс Пётр Иванович.

— Подозрение? Странно слышать от тебя подобное. Раньше ты не сомневался. Но надеюсь, подозреваемый уже в казематах и ты с ним не поговорил только ввиду срочных дел?

Годунов внимательно смотрел на Багратионова, и от него не ускользнула та лёгкая тень огорчения и досады, что промелькнула по лицу князя. И подобная реакция была странной, ведь не зря именно Пётр Иванович занимает кресло главы внутренней безопасности. Тому же Шуйскому хватило бы компетенции заниматься подобным, но он куда более неразборчив и скор на расправу. В тоже время, Багратионов почти идеально вычисляет преступника, изменника или бунтовщика. Даже если тот не оставил следов и улик. Особый дар у князя. А тут вдруг сомнение. Подобное не может не напрягать.

— Не совсем так, Ваше Величество, — невольно перешёл на официальный тон князь. — Никто не схвачен. И боюсь, схватить мы пока никого не сможем. Даже если будем уверены в своей правоте на сто процентов.

Годунов взглянул в глаза Багратионова, но не позволил себе сказать какую-нибудь грубость или глупость. Монарх пусть и имел несколько вспыльчивый характер, но отчётливо понимал, что его верный друг и союзник, далеко не дурак. Раз он так поступил, значит на то были причины, объективные причины. И он даже может предположить, какие именно.

— Кто? — чуть севшим голосом спросил император, сжимая кулаки.

— Травины.

Годунов удивлённо крякнул и осел. Он и сам не заметил, как от волнения привстал с места. Но Травины? Травины! Целители императорского двора. Род светлых князей, ведущий свою историю от рассвета империи! Да уж, теперь хотя бы понятно, почему Багратионов бездействует. Мало того, что у Травиных вторая по величине армия после государственной, так они ещё и светлые князья. Тронуть светлого князя без веских доказательств… Последствия будут чрезвычайно серьёзны. Да и с доказательствами всё будет непросто. Подобный случай создаст прецедент, который не понравится светлым князьям. Долго они после этого пробудут в подчинении? Тут уже и война с внешним врагом не нужна будет. Страну разорвёт изнутри на части. Влияние каждого отдельного столпа трона велико само по себе, а уж если сложить их всех вместе. Годунов не хотел этого признавать, но их общее слово будет значить побольше даже чем его воля. Отчасти, в этом виноват государственный переворот. Род Годуновых сам показал всем аристократам, что сменить правящий род возможно.

— Нужно обдумать варианты действий, — окончательно осипшим голосом произнёс Фёдор Иоаннович. — Если Травины ударят в спину, худо будет всем. Но и бросать их главу в клеть тоже нельзя.

— А его и не нужно, — поспешно вставил своё слово Багратионов. — Я считаю, что предатель не глава. Его дед. По моим подсчётам, ему уже давно за сотню. Причём, с его рождением не всё ясно. Долгое время после рождения его никто не видел. На публике он появился только в пятнадцать. А это значит, что он мог жить ещё раньше, просто сменив личность. Ясное дело, что это догадки, но больно уж всё одно к одному идёт. К тому же, он сейчас в Африке. Что конкретно он там делает мне неведомо. По вашему же приказу я старался не лезть сильно в дела светлых князей. Но с ним достаточно солидная военная сила. Нужно время, чтобы аккуратно всё проверить.

— Ты правильно поступил, что не стал спешить. В текущей обстановке эта спешка могла стоить нам чрезвычайно дорого. В целом, по этому вопросу я жду от тебя отчёт. На бумаге и лично из рук в руки. Как сформируешь доклад со всеми выкладками, придёшь ко мне в кабинет. Вместе покумекаем как быть. А теперь, давай, наконец, перейдём к тому, ради чего мы тут с тобой и сидим. Маги. Нам нужно чёткое понимание ситуации. Взвесим все за и против в последний раз.

Багратионов кивнул, соглашаясь с приказами государя, а затем невольно улыбнулся. Всё же, несмотря на все недостатки, из Фёдора Иоанновича получился отличный правитель. Куда лучший правитель, чем из его отца. Даже в подобной ситуации, когда у границ неспокойно и достоверно известно, что вот-вот враг набросится на империю со всех сторон, Годунов принимает решение осмысленно. Пусть он и настаивал на создании армии, но оказавшись наедине с собой и ближайшим подчинённым, он решил ещё раз всё обдумать. Это о многом говорит.

— Ситуация с магами, насколько я понял, несколько лучше чем планировалась, — мягко произнёс Багратионов.

— Несколько лучше? — вздёрнул бровь Годунов. — Да я рассчитывал, что Медведев затребует минимум год на обучение, что нам придётся нести потери и старательно переводить острый конфликт в позиционную войну, и что в результате у нас на фронте в итоге окажутся недоучки. Но я и с этим был готов воевать. А теперь, оказывается, за пару месяцев можно выучить до пяти тысяч солдат, которые будут способны переломить ход ещё не начавшейся войны! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Если то что Медведев рассказал про силу, которую получат новобранцы после обучения, хотя бы вполовину правда, то мы получим в свои руки мощный военный инструмент.

Глаза Фёдора Иоанновича сверкнули, а пальцы выбили из столешницы незамысловатый ритм. Он был взбудоражен и старался совладать с эмоциями, чтобы подойти к вопросу со светлой головой. Но выходили плохенько.

— Не думаю, что молодой светлый князь лгал, — тактично заметил Багратионов. — К тому же, он упорно напоминал вам про цену получения такого сильного инструмента.

— Да, вот что-что, а про цену он упомянул минимум раз пять. Что он там в итоге за список набросал? — прикрыл глаза монарх, отдавая возможность своему подчинённому прочесть важную бумагу. — Что ему там потребуется? Поди деньги, какие-нибудь активы, да?

— Эм-м-м, не совсем, — раздался ответ Петра Ивановича, который раскрыл свернутый лист, оставленный на столе Михаилом. — Здесь список каких-то ресурсов. Кровь скорпиды в расчете сто миллилитров на человека. Стебли новолуного одуванчика, тонна. Железа иктиганка, десять килограмм в уже обработанном виде. И дальше по списку, пятьдесят три позиции. Некоторые, к слову, мне известны. Ресурсы из кратеров. Довольно редкие, но требующиеся для преодоления порога врождённого потенциала. А ещё тут есть приписка, что всё написанное встречается только в кратерах, и чем раньше вы начнёте развивать службу искателей, тем раньше начнётся обучение ваших магов.

— Тц-ц, — недовольно щёлкнул языком монарх. — Вот ведь человек, уже ушёл, а его голос так и стоит у меня в ушах: «Ваше Величество, искатели… маги…будущее…развитие». Эх, а я ведь действительно было решил, что он пишет список требований для себя лично. Даже жаль, что не удастся отделаться исключительно деньгами. С другой стороны, они понадобятся для развития искательской службы, что базируется в Тюмени. А искателей нынче возглавляет знакомый Медведева. Хитрый-хитрый жук. Всё на благо общего дела, но свою выгоду он и тут поимеет. Хе-х.

Годунов перестал вслух обсуждать молодого светлого князя и усмехнулся. Как бы государь не ворчал, но он был искренне рад, что судьба столкнула его с этим парнишкой. Греческий род Влахос невероятно сглупил, когда выставил за дверь этого паренька. Если говорить откровенно, Годунова даже немного пугало, откуда молодой парнишка столько всего знает. Вот как он создаст целую армию? Несомненно, его отговорка про книги имеет под собой вполне осязаемое основание. Маги умнее прочих, да и учатся отлично. Но конкретно этот индивид чрезвычайно сильно вылезает за все мыслимые и немыслимые рамки. И если бы монарх не был уверен в его полезности, именно полезности, а не преданности, то мог бы допустить мысль о его превентивном устранении. С некоторых пор, правитель начал проявлять редкие, но неприятные приступы паранойи.

— Три тысячи, пусть это будут три тысячи магов, а не пять, — спустя минуту тишины, наконец, произнёс Годунов. — Парень всё толково разъяснил. Метод пусть и не варварский и не кровавый, но мало отстоять страну, нужно ещё и подумать о её будущем. Три тысячи заклинателей лишатся потенциала, а через пару десятков лет окажутся на почётной пенсии, если доживут, конечно. Но им на смену должно прийти новое поколение, подготовленное по всем правилам, неспешно и качественно. Те кто не попадут на фронт должны будут отработать и за себя, и за них. Одни пойдут в бой, другие должны надолго присесть на учебные скамьи.

Годунов потянулся через стол и ухватил гербовую бумагу, особую чернильницу и перо. Все три предмета считаются неразрывным артефактом, состоящим из трёх компонентов. Рукой правителя написанное этими чернилами, этим пером именно на этой бумаге, приравнивается к воле императора, вне зависимости от его присутствия.

— Мой личный приказ: Наделить Имперскую Академию Магии статусом военного объекта, расширить финансирование, помочь ректору с укомплектовкой преподавательского состава, поставить несколько наблюдателей, возвести дополнительные строения для проживания иностранных студентов…

— Иностранных студентов? — не удержался и прервал государя князь Багратионов.

— Иностранных студентов, — хитро сверкнул глазами Годунов. — Я же не зря сказал три тысячи магов. Медведев уверял, что может обучить пять тысяч. Чтобы ему было полегче, про одну тысячу мы забудем. Но вот ещё одна тысяча, пойдёт Бисмарку. Жест доброй воли. В конце концов, он схлестнётся с нашим общим врагом ещё раньше нас. Будет честно, если мы ему немного поможем. Ну а будучи на свадьбе Медведева с его дочерью, скрепим договорённости таким образом, чтобы этот хрыч и думать не смел пойти против нас.