Главный везунчик королевства

Глава 12

Вельма сказала это так уверенно, что я опешил.

— Который? — всё-таки уточнил я, когда первый шок прошел.

— Или которая, — Вельма смотрела на меня недоуменно. — Фил, дорогуша, я не разбираюсь в вашем семействе так хорошо, как хотелось бы. Но ты после этого вместо того, чтобы заниматься транспортом, а твоя ветка семьи занималась дверями, вдруг ушел в совет магов. Разве это не странно? Совет магов, конечно, мило, но будем честными, деньги и реальная власть крутятся совсем в другом месте.

Она при этом так отчетливо повела бедрами, что у меня закружилась голова, и я едва не сказал, что вроде как глава тайного дома тоже не пальцем деланный и, как знать, может, у меня власти и побольше, чем у моих братьев.

Промолчал я чудом, больно прикусив язык почти до крови.

— Согласен с тобой, Вельма, — признался я. — Ты такая умная!

Мирра раскраснелась от похвалы и игриво махнула изящной на фоне полушарий ручкой.

— А как насчет Блома, — вспомнил я, чтобы не плюнуть на все и не упасть обратно на кровать. Судя по всему, библиотека не пользовалась большим успехом. Но я был согласен еще какое-то время побыть ее единственным посетителем. — Разве он не может?.. Семейка такая, палец в рот не клади.

Вельма наморщила нос.

— Эрис — да, но ее брат? Фэст всегда был робким мальчишкой, едва-едва проявляющим магию достаточной силы, чтобы учиться в нашей школе! Конечно, общение с вашим семейством не прошло для него даром. Он заметно осмелел к окончанию школы и, в отличие от сестры, которая лезла куда не попадя и сейчас лезет, просто устроился работать к твоей семье. Звезд с неба не хватает, но остался с друзьями.

Я нехотя кивнул. Почему-то мне категорически не нравилась мысль снять подозрения с Бломов. А от Эрис так и вовсе хотелось избавиться. Совсем.

— Не знаю, о чем ты думаешь, дорогуша, — безмятежным тоном протянула Вельма. — Но прекращай. У тебя пусть и короткие волосы, но черные корни видны. Директор точно заметит.

Я охнул, тотчас забыв про свои крамольные мысли. Видно? Заметался по крошечной каморке, сбивая ноги о край кровати и путаясь в простыне, пока Вельма легким движением крутого бедра не втолкнула в ранее незамеченную дверь. Еще одну, но очень логичную после кровати. Ванна и снова загогулины подобий унитазов, только более массивные.

Я отогнал мысль о том, как располагается здесь свое грандиозное седалище Вельма и бросился к зеркальной стене. Вельма была права. От корней появилась чернота и да, она была заметна.

Наверное, я еще толком не очнулся от неги и поэтому снова опуститься в пучину паники было особо болезненно, но я бросился в ванну, хлопнул по ней дважды, наполняя до краев и нырнул, принимаясь отчаянно тереть голову всем, что попадалось под руку. Я не верил в богов в своем мире, а в этом они вообще ушли, так что я просто молился, ругался и требовал, чтобы чернота исчезла. И помятость на лице заодно. Вообще, по мне Бестия сразу угадает, что я не в архивах копался! А он меня, наверное, уже потерял!

Когда я снова повернулся к зеркальной стене, я обомлел. Лицо у меня было такое, словно я годами вел здоровый образ жизни, особенно сегодня. Волосы казались отросшими на сантиметр, не меньше и абсолютно красными. Ни пятнышка черного.

Это что же, здесь так действуют молитвы, просто никто не догадывался как следует помолиться?

Я пожелал мешок золота, очень сильно. Ничего.

Решил, что дело в меркантильности и что есть силы пожелал прекрасной Вельме достойную ее форм кровать. Уже вытерся и снова завернулся в простыню, а звуков падающей в ту комнату кровати не слышал.

Новая идея, пронзившая мою голову, была свежей и на удивление логичной. Что, если я не случайно получил второй дар. Если бы не мое барахлившее сейчас умение расположить к себе людей, доставшееся, похоже, от матери, я бы никуда не делся от семейного бизнеса. Что бы я сделал? Открыл отдельный свой бизнес поменьше? Двери попроще, а вам какое дело, вам же просто переход, а не для красоты… А потом приходят родные братья и в колодец…

Я задумался, есть ли тут колодцы, когда в каждом доме предусмотрен водопровод и вернулся к мысли о том, что у меня мог просто-напросто проснуться еще один дар, который был в моей семье и исчез. Люди-то женились с разными дарами, но вот все Гарры — пространственники. Значит что? Значит, другие дары рецессивные. Как гены. Доминантные и рецессивные.

Я снова уставился в зеркало и представил, как мои волосы становятся другого цвета. Теперь, когда я не паниковал, мне легко удалось изменить цвет с красного на зеленый, потом на синий, потом обратно на красный.

Я выдохнул. Теперь осталось убедиться, что дар касается не только цвета. Потому что поменять уникальный дар убеждения на краску для волос как-то не выглядит хорошим выбором.

Я оглядел себя. Вспомнил про томящуюся неизвестностью в своей каморке Вельму и уставился вниз. Да, можно в общем-то размер и побольше. У меня в прошлой жизни наверняка был крупнее. Почему-то помню я это смутно, но уверенность была. И вот всю эту уверенность я приложил к мыслям о длине и толщине.

Честно говоря, я так не радовался даже когда с волос ушла чернота. Да! Я могу менять что-то в себе!

Я хотел проорать это вслух и замер. Три исчезнувших дара, о которых говорил Бестия. Читать мысли, останавливать время и… мимикрия.

Я снова уставился вниз. Можно ли это считать мимикрией или нет? Может, это называется иначе? Мозг судорожно искал выход из ловушки, куда сам себя загнал. Но я не мог врать себе бесконечно. Я обладатель одного из трех забытых даров. И я понятия не имею, как так вышло.

Хорошая новость — я не променял крутой дар на отстойный. Плохая новость — теперь меня захочет убить еще больше людей, а другие захотят женить меня на своих дочках и не престарелых тетушках. Если я хоть что-то начал понимать в этом мире, никому и дела нет до моих привязанностей, а про любовь тут, наверное, и не слышали ни разу.

В дверь постучали.

— Ты утопился или бреешься? — с плохо скрываемым беспокойством спросила Вельма. — Ты ведь помнишь, что черные волосы растут быстрее, верно?

Я поспешил выйти и показал ослепительно-красную шевелюру.

— Нам с тобой просто показалось, — произнес я как можно мягче. В горле что-то будто шевельнулось, подстраиваясь под мое желание быть убедительным. — Возможно, они потемнели от пота, мы же с тобой неплохо так вспотели.

Чего я не ожидал, так того, что глаза Вельмы чуть остекленеют и она ответит:

— Да, нам показалось.

И даже не добавила игривого «дорогуша»! Я уже ничего не понимал.

— Вельма, — я вообще-то планировал опробовать свои изменения в работе, но ее странное поведение отбило все фривольные мысли. — Скажи мне, где-то можно достать информацию о всех утерянных дарах и о том, в каких семьях были самые редкие дары магии?

Вельма моргнула, на мгновение ее глаза стали нормальными, а потом словно будто превратились в стекляшки.

— Это секретные знания, они хранятся в архивном зале совета магов, — проворковала она. Расстроиться я не успел. — Но я их видела и могу рассказать по памяти.

Я даже не стал с грустью смотреть на кровать. Быстро оделся и, вложив всю такую понятную силу в голос, попросил:

— Рассказывай, Вельма.

На слух я запоминал не очень хорошо, но мы выбрались обратно в пустой библиотечный зал, где она мне выдала ручку и несколько листов бумаги, чтобы я мог записывать самое необходимое.

А нужного было много. Во-первых, без нужды о трех забытых дарах старались не упоминать, тут Бестия отчаянно рисковал, болтая о них со мной. Или хотел что-то выведать? В общем, как можно догадаться, это было слишком даже для магов, так что, пока одни клепали амулеты защиты от чтения мыслей или остановки времени, другие с амулетами или без, но избавлялись от этих умников. Да, предыдущая династия королей была из останавливающих время. Их семью вырезали с особой жестокостью, включая совсем юных. Брр.

Но во многих семьях где-то в прошлом были те, кто имел эти возможности, но не передал их детям. Эти невероятно сильные магические умения были еще и невероятно слабыми перед другими, что наслаивались сверху. Вельма могла проследить несколько таких семей, но что мне дело на них все, когда именно Гарры были теми, у кого в далеких предках имелись все три! Что же, по крайней мере, я теперь понимал, откуда взялся этот дар. Не просто с неба свалился, и то хорошо. Спасибо большое, пра-прабабушка, я распоряжусь этим лучше, чем ты, подтягивающая морщины почти до самой смерти.

И я наконец без опаски смог разобраться, что это за дары такие! Как оказалось, и Вельма с удовольствием меня просветила, не задаваясь вопросом, почему я сам не знаю, дары магии были силой, которая передавалась чаще всего при кровном родстве и была самой сильной особенностью магии. Именно этого и не было у малосилков. Чаще всего не было этого и у тех, кто обладал большой личной силой, но произошел от слабых. Как Эдманд, например. Директор Папфель взялся его учить, потому что мальчик обладал незаурядными способностями и имел предрасположенность. И только. Возможно, в дальнейшем что-то случится, что позволит ему стать настоящим некромагом, или он останется некромантом. В чем разница, я не понял, но переспрашивать не стал. Всё-таки Эдманд меня интересовал мало.

На основе своего основного семейного дара семьи и держались вместе, по сути, держала их не кровь, а бизнес. Общие дела, общие деньги. Чем полезнее был дар, тем больше желающих породниться, больше отдельных ветвей — как у Гарров. Может, я и зря клял судьбу за попадение именно в это тело? Гарры были мощной семьей, и только их не слишком большие амбиции где-то вне своей деятельности до сих пор оставляли род без пристального внимания властей. Чем дар был универсальнее, тем слабее род, и большая часть членов семьи находят себя в других местах, где им кажется лучше. Редкие дары, как, например, у кровной родни моей знакомой Литы, старались охранять. Убитый отец Литы занимался артефактами, причем не теми, который мог склепать любой, а проводниками магии как мое кольцо. И за что его могли убить, просто ума не приложу!

Впрочем, меня ведь тоже хотели за что-то убить. Жестокий мир.

Додумать мысль я не успел. Передо мной возникла и открылась дверца. Я почему-то рассчитывал на стакан горячего напитка, сам не знаю, почему такая была наивная мысль. Вельма была всецело занята ответами на мои вопросы, а я не умел пока пользоваться такими штуками.

Но вместо чашки мне в руки выпало письмо.

— О, Ворги, — глаза Вельмы мгновенно стали нормальными, и она с любопытством уставилась на бумажный квадратик в моих руках. — Неужели Бьянка?

Я повертел квадратик и увидел инициалы.

— Похоже, она, — пробормотал я и хотел убрать квадратик подальше, но Вельма остановила меня, положив ладонь на мою руку.

— С Воргами не шутят, — серьезно произнесла она. — Прочитай сейчас, я подожду. Вдруг это изменит всю твою жизнь!

Я помнил беловолосую красавицу, чей куролиск едва не изменил всю мою жизнь одним ударом клюва, но сейчас мне не очень-то хотелось иметь с ней дела. Однако я послушно открыл письмо.

Оно меня поразило настолько, что сдержаться не было никаких сил.

— Она приглашает меня послезавтра встретиться в обеденный перерыв! — я чуть было не порвал проклятое письмо, но остановился уже сам. Любопытство. Да еще напоминание, что с Воргами не шутят. Что бы это ни значило. Я точно не в том положении, чтобы сначала делать, а потом узнавать, как было надо поступить.

Да еще мысль, что мне нужно оказаться на работе, которая как бы тайная, а значит, и спросить некого, меня ненадолго отвлекла от письма.

— Обязательно иди, — Вельма побледнела, а потом порозовела, и я понял, что это письмо ее не оставило равнодушной. — Бьянке двадцать, и она отвергла уже нескольких женихов. Конечно, ей могут предложить одного из принцев, а такому не отказывают, но вдруг она заинтересована в тебе? Это прекрасный шанс!

Сказать, что я обалдел от такого цинизма — значит, не сказать ничего. Не то, чтобы я планировал предлагать Вельме руку и сердце, не планировал. Но она-то могла хотя бы надеяться на это! Мечтать, представлять. Как все нормальные женщины, которых подожгла искра взаимной страсти… Я неожиданно почувствовал себя обманутым и даже брошенным. Будто она просто позволила мне провести с ней эти восхитительные часы, а я был для нее так, незначительный эпизод. Смена привычной рутины на что-то другое.

Я даже некоторое время не мог найтись с ответом, а потом черкнул на обратной стороне конверта «согласен» и кинул в дверцу. Злость и разочарования никуда не делись, и я пальцем изобразил квадрат на месте, где была дверца, приславшая письмо. Совершенно машинально, будто так и должно быть.

И обалдел второй раз. Передо мной и впрямь открылась небольшая дверца и незнакомый голос оттуда крикнул:

— Как всегда, миррин Фил Гарр?

— Да! — ответил я как можно небрежнее, молясь, чтобы «как всегда» не включало в себя каких-то порочащих меня вещей. Тут пронесло — это оказался заказ из какого-то трактира, не иначе, потому что мне прислали кувшин с уже знакомым слабоалкогольным морсом и несколько тарелок со снедью. Стакан был только один, но Вельма, не поведя и бровью, поднялась и вернулась с вычурной кружкой.

— Записал на твой счет! — снова крикнули из-за дверцы, и она исчезла.

— Умеешь красиво жить, миррин Гарр, — усмехнулась Вельма, наливая себе напиток. — Здесь нельзя посторонние порталы, ты ведь в курсе, да? Вашу семейку всё время гоняли с контрабандой, Цвейг бы от зависти удавился.

Я ее не слушал. Я искоса глядел на мизинец, где прямо сейчас отращивал острый коготь вместо ногтя. Разве так может быть? Несколько даров сразу?

— А может быть несколько даров сразу у человека? — пытаясь казаться равнодушным, спросил я.

Вельма чудом не пролила морс.

— Это не та тема, которую обсуждают в приличном обществе, дорогуша, — строго произнесла она, ну хоть не назвала «миррин Гарр». Я снова потянулся к тому, что делало мой голос таким мягким, хотя не верил, что получится.

— Вельма, ты одна можешь мне помочь, — произнес я, втайне опасаясь, что она сейчас плеснет мне в лицо напиток или сделает что похуже. Не только Бестия может пообещать мне разбить лицо!

Но Вельма снова словно застыла и спокойно начала говорить.

— Об этом не говорят вслух, и прочесть могут только следователи, если есть запись в личном дневнике, — пояснила она. — Но я дружила с одной милой девочкой… когда еще сама училась в школе…

Глаза ее затуманились, словно это было очень давно.

— Девочка эта не хотела замуж за одного из Ангальтов. Старого вдовца, который предпочитал выводить грифонов и лошадей. От него вечно несло грифоньим дерьмом, я была дуэньей на их встречах, знаю, о чем говорю.

Я прикусил язык, чтобы не восхититься тем, как в ее нежных устах звучит «грифонье дерьмо». Побоялся сбить с ответа.

— А потом она вернулась с каникул совсем другой, была согласна замуж, но вот ее дар барахлил. Я подумала, что она сломалась под родительским гнетом и оттого меня вроде узнает, но так холодна. А потом она начала использовать совсем другой дар и ее собственный пришел в норму. И ты не угадаешь, с чем это было связано!

Я не собирался угадывать. Я знал.

От ужаса я отпустил свою невидимую удавку голоса, и Вельма тихонько вскрикнула.

— Твои волосы… они почернели.

Я только кивнул. Еще бы. Я никогда еще не был так близок к убийству, как сейчас. Ведь Вельма еще не догадывалась, но она знала мою тайну.

Обрести еще один дар можно, обзаведясь новой душой в теле.

Я оглянулся на дверь. Никто не войдет? Мы тут одни.

И я шагнул ближе к Вельме.