Глиняные книги

Глава шестая Как изготовлялись глиняные книги

Почему в древнем Двуречье писали на глине? Почему книги были глиняными, а не бумажными, как у нас?

По очень простой причине: кроме глины, в Месопотамии не было другого материала, который подходил бы для письма.

В Египте писали на папирусе, выделывая его из особого тростника, который в изобилии рос на берегах Нила. В Китае писали на бамбуке, а со второго века до нашей эры — на рисовой бумаге, которую китайцы первыми научились изготовлять. В Риме писали на пергаменте, папирусе и главным образом на навощенных дощечках. В Новгороде Великом и других древнерусских городах писали на бересте — дешевом и прочном материале, который был доступен самым широким слоям населения.

Всего этого в Месопотамии не было.

Зато глина в Двуречье отменная. И чего только из нее не делали в древности! Роскошные дворцы и убогие хижины, массивные зернохранилища и тончайшие орнаментированные вазы, винные бочки и детские игрушки. Из нее умудрялись изготовлять даже серпы с костяными, каменными или металлическими зубьями. В незапамятные времена из глины начали изготовлять и книги — глиняные таблички. Материал всегда был под руками, — вернее, под ногами, в любом количестве.

Брали кусок глины, хорошо его уминали, чтобы получить густое, вязкое тесто. Ему придавали любую форму, чаще — прямоугольной плитки, длина которой обычно в полтора-два раза превышала ширину. Когда глина немного подсыхала, — «бумага» была готова. Оставалось только нанести на нее нужный текст.

«Карандаши» и «перья» тоже были в неограниченном количестве. Тростниковая палочка отлично заменяла наши орудия письма.

Удобнее всего было придать ей в разрезе форму треугольника: . Тогда знаки получались четкими, и «карандаш» не поворачивался, был устойчив.

Попробуйте такой палочкой писать по глине — все линии получатся у вас слегка утолщенными сверху. Это понятно. Мы и на бумаге никогда не пишем совершенно ровными линиями. Вглядитесь в любой писаный текст — и вы легко различите утолщения от неравномерного нажатия пера. Еще заметнее эти утолщения на глине. Начиная выводить знак, писец невольно сильнее нажимал в первый момент, и на глине получался отпечаток треугольника — клина.

Вот откуда пошла клинопись. Это было обусловлено характером материала, которым пользовались жители древнего Двуречья.

Клиновидная форма знаков сохранялась и тогда, когда писали на камне, бронзе, серебре и других твердых материалах. Эта форма узаконилась, стала общепринятой.

Научиться читать клинопись и писать ею было очень трудно. Этим искусством владели лишь немногие. При храмах существовали специальные школы, где готовили писцов. Археологам удалось раскопать несколько школьных помещений и даже обнаружить множество ученических «тетрадей» (разумеется, глиняных) с орфографическими ошибками и с исправлениями учителей…

Обучение в жреческой школе начиналось с самого простого: маленького писца учили, как из комка глины приготовлять глиняную табличку. Затем ее нужно было разлиновать, чтобы строки получились ровные. Делалось это очень просто — при помощи тонкой веревочки. Стоило ее только, натянув, прижать к мягкой глине, и линия получалась безукоризненно прямой. Потом ученик должен был выводить по строчкам отдельные знаки — вертикальные, горизонтальные, косые. Когда он после долгих упражнений умел уже выдавливать их быстро, красиво и аккуратно, его учили из сочетаний клиньев образовывать слоги, слова, цифры, целые предложения.

Маленькую табличку ученик держал в левой руке, а большую клал на особую подставку. Заполнив одну сторону, он переворачивал ее и писал на другой. Это не всем сразу удавалось. Нужен был определенный навык в обращении с глиняной тетрадью. Случалось, что, переворачивая табличку, ученик слегка сминал глину. При этом сминались и становились неразборчивыми клинописные знаки. И, должно быть, доставалось тогда от жрецов маленькому неловкому писцу за такую оплошность! Приходилось всё начинать сначала.

Правда, в отличие от наших тетрадей, глиняную можно было использовать вторично: надо было лишь перемять глину и заново сделать из нее табличку.

На некоторых глиняных тетрадях до сих пор явственно заметны отпечатки пальцев, державших их три тысячи лет назад. По этим отпечаткам можно определить, кто писал на табличке — ребенок или взрослый. Кое-где в углублениях клиновидных письмен видны следы волокон тростниковой палочки — «грифеля».

Но вот вопрос: как сделать глиняные «страницы» достаточно прочными, чтобы можно было пользоваться «книгой» или «тетрадью», не попортив их письмена? Это дело нехитрое: надо таблички обжечь в печи. Они тогда приобретут прочность кирпича.

Так обычно и поступали в древности ассирийцы, вавилоняне, шумерийцы и другие народы, писавшие на глине.

Но обжигали не все глиняные таблички, а только те, которые предназначались для длительного хранения. Остальные сушились на солнце.

Археологи нашли много тысяч необожженных глиняных табличек. Чтобы их сохранить, было решено обжечь эти таблички сейчас. Опыт удался, несмотря на то, что между изготовлением табличек и обжигом прошло несколько тысячелетий.

Грандиозный пожар, бушевавший в Ашшурбанипаловом дворце, не уничтожил библиотеки. Рухнули перекрытия, сгорели стеллажи, а «книги» уцелели. Прошли тысячелетия, а мы читаем их, как будто они написаны вчера.

Но глиняные книги и тетради имели большие неудобства: они были тяжелы и громоздки. Каждый из вас, отправляясь в школу, легко умещает в своем ранце все свои учебники и тетради. Но если переписать их на глиняные таблички, то ни одному школьнику не удалось бы поднять такой груз. Чтобы доставить книги в школу, пришлось бы везти их на телеге…

Букварь первоклассника, в котором каких-нибудь пятьдесят страничек, переписанный на глине, весил бы приблизительно 50 килограммов.

В ту пору это не имело особого значения. Школьники учебников домой не носили, так как всё обучение происходило в стенах писцовой школы, где маленькие писцы находились с раннего утра до поздней ночи. Глина, как материал для письма, вполне их устраивала.

Интересно отметить, что первоначально писали вертикальными строками — сверху вниз и справа налево, а потом стали писать так, как пишем мы, — горизонтальными строками слева направо. Как это произошло, — нетрудно понять.

Попробуйте писать чернилами, подражая ассирийскому писцу, — вертикальными строками справа налево. Вам придется правую руку держать всё время навесу, иначе вы размажете рукой написанные ранее строки. Это очень неудобно, рука быстро устанет.

Древние писцы нашли выход из положения: они повернули табличку на 90 градусов против часовой стрелки. Тогда вертикальные строки превратились в горизонтальные, и писать пришлось слева направо. Правда, все значки получались лежачими, но при чтении табличку вновь поворачивали на 90 градусов в обратную сторону и читали по вертикальным строкам справа налево.

Шли годы, письмо упрощалось, лежачая форма знаков узаконилась. Теперь уже не только писали по горизонтали слева направо, но и читали так же.

Но вернемся в писцовую школу и посмотрим ученические тетради старшеклассников. Мы увидим, как много времени они уделяли грамматическим упражнениям. Уже тогда понимали, что нельзя стать вполне грамотным человеком, не зная грамматики родного языка. К услугам учащихся были всевозможные словари, списки знаков, списки синонимов и так далее.

Надо сказать, что в писцовых школах обучали не только родному ассирийскому языку, но и шумерийскому, который в то время был уже мертвым. Дело в том, что огромное количество литературных памятников было написано на шумерийском языке и без знания его писцу невозможно было обойтись.

Все эти учебные пособия сослужили хорошую службу и нашим ассириологам. Они учились по ним, как когда-то учились воспитанники жреческих писцовых школ.

О словарях и учебниках ассиро-вавилонских школ стоит сказать подробней.

Первые учебники клинописи были составлены еще задолго до эпохи знаменитого вавилонского царя-законодателя Хаммураби, жившего, как мы уже знаем, в XVIII веке до нашей эры. И многие из этих учебников дожили без существенных изменений вплоть до времен Ашшурбанипала, царствовавшего на одиннадцать веков позже!

Из поколения в поколение переписывались старинные словари и учебники, и множество их копий было извлечено из той же ниневийской библиотеки.

Это обстоятельство как нельзя лучше подтверждает сталинскую мысль о необычайной стойкости языка, его основного словарного фонда и грамматического строя.

Ведь если бы язык ассирийцев претерпел за эти столетия большие изменения, они не могли бы пользоваться учебниками, словарями и другими «глиняными книгами» тысячелетней давности. Они бы их попросту не понимали. Но этого не случилось.

В своем труде «Марксизм и вопросы языкознания» И. В. Сталин указывает, что «…язык, его структуру нельзя рассматривать как продукт одной какой-либо эпохи. Структура языка, его грамматический строй и основной словарный фонд есть продукт ряда эпох».^[7] Это со всей наглядностью иллюстрируется и материалами ассиро-вавилонского языка.

На протяжении веков этот язык обогащался новыми словами, из его состава выпадали устаревшие слова, иные же меняли свой смысл.

Но основной словарный фонд ассиро-вавилонского языка, а также его грамматический строй, хотя и подвергались некоторым изменениям, в общем сохранились в течение веков и тысячелетий. Поэтому-то ученики писцовых школ во времена Ашшурбанипала могли заниматься по тем же словарям и учебникам, что и их далекие предшественники за тысячелетие до них.

Какие же словари и учебники были в ходу в то время?

Так как один и тот же клинообразный знак мог читаться по-разному, была необходимость в учебном пособии, где наряду с начертанием знака и его названием были бы даны различные звуковые значения его. Такого рода трехколонные «буквари» считались простейшими учебными пособиями для учеников младших классов писцовых школ.

Вот образец такого «букваря»:

Те ученики, которые усвоили «букварь», принимались за более сложное дело — изучение идеограмм, то есть знаков, обозначающих целые слова. При этом ученик должен был не только запомнить начертание знака, но и уметь прочесть его — и по-вавилонски, и по-шумерийски.

Но всё это было лишь подготовительной ступенью к настоящим, более глубоким знаниям. Ведь только тогда писец мог считать себя вполне овладевшим искусством клинописи, когда он держал в своей памяти более 12 тысяч различных комбинаций из клиновидных знаков!

Целые годы уходили на их заучивание, зазубривание, запоминание.

В помощь писцам и ученикам писцовых школ были составлены многочисленные справочники. В одних давался обширный список синонимов, так как частый повтор одинаковых слов считался признаком дурного стиля. В других справочниках были готовые юридические формулы. Например: «Когда он вернет деньги, он сможет войти в свой дом», «Когда он вернет деньги, он сможет занять свое поле» и так далее. Третьи содержали перечни клиновидных знаков, необходимых для обозначения животных, растений, металлических изделий, утвари. Четвертые были заполнены пословицами и поговорками, вроде: «Он шипит на тебя, как старая печь», «В чужом городе и батрак — хозяин», «Ты пошел и захватил поле врага, и тогда пришел враг и завладел твоим полем». Специальные справочники перечисляли всевозможных родственников, вплоть до самых далеких, что имело значение при наследовании имущества.

Огромную ценность для науки представляют найденные в разных местах словари: шумеро-вавилонские, кассито-вавилонские, шумеро-вавилоно-хеттские и другие. Таблицы склонений и спряжений, извлеченные из-под холмов Двуречья, помогли ученым изучить грамматический строй древних языков.

Анализ огромной массы текстов обнаружил, что на ассиро-вавилонский язык оказали известное воздействие языки народов, с которыми вавилоняне и ассирийцы сталкивались на протяжении своей многовековой истории. Ассиро-вавилонский язык впитал в себя сотни шумерейских, аморейских, арамейских и других слов. Но от этого он не стал другим языком. Напротив, включив в свой состав некоторое количество чужих слов, он стал еще богаче и сильнее.

Пятьсот лет властвовали в Вавилонии касситы, но им так и не удалось уничтожить вавилонский язык или изменить его. И. В. Сталин учит, что «История отмечает большую устойчивость и колоссальную сопротивляемость языка насильственной ассимиляции… Устойчивость языка объясняется устойчивостью его грамматического строя и основного словарного фонда».^[8]

Многовековая история развития ассиро-вавилонского языка полностью это подтверждает.

Второе место после языка занимала в писцовых школах математика. В помощь ученикам были составлены таблицы умножения и таблицы квадратов чисел от единицы до шестидесяти. При обращении с большими цифрами они пользовались специальными справочниками.

В школах обучали также черчению и рисованию. Ученик должен был уметь измерить площадь поля, набросать план помещения, нарисовать схему канала.

Окончив школу, ее питомцы становились профессиональными писцами. Их руками и были написаны те тысячи и тысячи «книг», из которых составилась ниневийская библиотека.

Она не была случайным собранием первых попавшихся под руку книг. Нет, эта библиотека собиралась в течение ряда лет, собиралась настойчиво и планомерно по указаниям ее владельца — царя Ашшурбанипала. В этом отношении ассирийский властелин поступил не так, как Птолемеи (египетские цари эпохи эллинизма), которые просто грабили древние архивы.

Во все концы обширного государства Ашшурбанипала были посланы писцы, которым царь поручил снять копии со старинных книг, хранившихся в различных храмах и дворцах. В этом важном деле была недопустима и малейшая небрежность. Писец обязан был со всей тщательностью, знак за знаком, переписать текст книги, и не только переписать, но и сверить с оригиналом. Поэтому на очень многих табличках встречается надпись: «кима лабиришу шатирма бари», что означает по-русски — «с древнего подлинника списано, а затем сверено».

Иной раз попадались совершенно неразборчивые и непонятные знаки и слова.

В некоторых табличках знаки были нанизаны друг на друга. В таких случаях писец, возможно, пользовался увеличительным стеклом. Одно такое двояковыпуклое стекло, по форме напоминающее чечевицу, было найдено при раскопках.

Иногда и лупа не помогала. Тогда писец обращался к ученым жрецам. Но и те подчас были бессильны прочесть некоторые места. Что же оставалось делать? Писать наугад?

На это не согласился бы ни один писец, чтобы не навлечь на себя гнев ассирийского властелина. В таких случаях переписчик предпочитал делать пометку: «стерто», «уничтожено», «не знаю».

Переписка не была механической, бездумной, — она была осмысленной. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что, копируя очень древние тексты, написанные очень древними письменами, писец заменял их современными, более понятными знаками. Иногда писцу поручалось и более ответственное дело — дать короткое изложение какой-нибудь пространной книги. Порой он должен был делать извлечения, то есть списать лишь несколько наиболее интересных или наиболее важных частей таблички.

Так за сравнительно небольшой срок впервые в мире была укомплектована библиотека, содержавшая десятки тысяч «книг» по всем известным в то время отраслям знания. И, как в каждой хорошей библиотеке, здесь было не по одному, а по два, три и более экземпляров самых ходовых «книг». Копии и помогли во многих случаях восстановить полный текст некоторых сильно поврежденных табличек.

Библиотека дорожила своим «книжным» фондом, собранным с таким трудом. На всех глиняных табличках стоял библиотечный штамп: «Экаль Ашшурбанапла, шар кишшати, шар мат Ашшур» — «Дворец Ашшурбанипала, царя вселенной, царя Ассирии». Вот как он выглядел:

Как же разбирались в этой массе глиняных табличек? Наши книги сброшюрованы, переплетены, и невозможно спутать страницы разных книг, — выдать читателю начало одного романа и конец другого. В Ассирии это было вполне возможно: глиняные «страницы» нельзя соединить, скрепить друг с другом. Но ассирийцы нашли выход из положения. Деревянные ящики заменяли им наши переплеты.

Сейчас библиотекарь без труда снимает с полки книгу и подает ее читателю. В Ашшурбанипаловой библиотеке подать «книгу» было не так-то просто. Попробуйте поднять ящик, наполненный кирпичами!

Но если кто-нибудь невзначай и спутал бы таблички, перемешал «страницы» разных «книг», — беда не велика. Довольно легко можно было подобрать «страницы» одну к другой и восстановить разрозненную «книгу». Внизу каждой таблички стояло название книги и рядом — номер глиняного листа.

Между прочим, автору не надо было ломать голову над названием книги. Оно автоматически получалось из первых слов произведения. Так, например, на каждой из семи табличек мифа о мироздании имеется заголовок: «Энума элиш» — «Когда вверху». Это и есть первые слова, с которых начинается древневавилонский миф о мироздании. На первой табличке стоит «Энума элиш 1», на второй «Энума элиш 2» и так далее.

Если бы такой порядок сохранился до наших дней, то эта книга, которую вы сейчас читаете, называлась бы не «Глиняные книги», а «В Ленинграде, на Петроградской стороне».

По-иному бы звучали и названия всех известных и любимых нами произведений русских классиков. Так, например, «Песнь о вещем Олеге» Пушкина называлась бы «Как ныне сбирается», «Бородино» Лермонтова называлось бы «Скажи-ка, дядя», и так далее.

Впрочем, этот прием — называть произведения по первой строке — сохранился в какой-то мере и до наших дней. Кто не знает известных песен и романсов: «Не пой, красавица, при мне», «На холмах Грузии», «Брожу ли я вдоль улиц шумных»! Это первые слова Пушкинских стихов, которые стали их названиями.

Был у ассирийских писцов еще один прием, который облегчал пользование глиняными книгами. Последняя строка каждой таблички повторялась в начале следующей. Так, например, в книге заклинаний четвертая табличка кончается строкой «злое проклятие пало на человека, подобно демону». С этой же строки начинается пятая табличка.

Не может быть настоящей библиотеки без каталога. Как узнать, где находится нужная книга, в какой комнате, в каком шкафу, на какой полке? Ведь не перерывать же тысячи и тысячи книг в поисках одной! Если есть каталог, — сразу можно найти любую книгу: стóит только вынуть из картотеки нужную карточку и взглянуть на шифр.

Вот перед нами библиотечная книга с шифром Д. XXV 3/18. Это значит, что книга относится к серии детской литературы, находится в двадцать пятом шкафу, на третьей полке и стоит восемнадцатой слева.

В ниневийской библиотеке также были каталоги. Разумеется, они не походили на наши, но выполняли те же функции — помогали найти нужную книгу и вполне удовлетворяли ассирийских библиотекарей. Характерная особенность этих каталогов — указание на число строк, содержащихся в каждой табличке.

В рукописных отделах современных библиотек сохранен тот же порядок. В каталоге указано количество строк каждой рукописи.

«Книги» в Ашшурбанипаловой библиотеке были распределены по отделам, в зависимости от их содержания. К каждому стеллажу прикреплялась глиняная этикетка величиной с мизинец, с наименованием отрасли знаний, к которой относится данная группа книг. Это очень походит на надписи, прикрепленные к шкафам в наших библиотеках: «История», «Математика», «Медицина».

Ниневийская библиотека служила в то же время и архивом. Здесь собирали, складывали и бережно хранили самые разнообразные документы: договоры, законы, письма, донесения чиновников, правительственные распоряжения, сводки о военных действиях, сведения о поступившей дани, всякого рода просьбы, жалобы и так далее. Там же находились счетоводно-бухгалтерские книги, относящиеся к царскому хозяйству, отчеты о постройке зданий и каналов, сообщения астрономов о движении небесных светил и многое другое.

Таким образом, были не только глиняные книги и глиняные тетради, но и глиняные письма, глиняные документы, глиняные контракты.

Глиняные письма заключались обычно в глиняные же конверты. Чтобы извлечь письмо, надо было разбить конверт. Писали часто и по всякому поводу. Писали чиновники и военные, послы и правители областей. Письма адресовались царю и его матери, сыну и дочери, крупным вельможам и знатным придворным. С писем, которые отправлял Ашшурбанипал, снимались копии. Они хранились в архивном отделе библиотеки. На копиях помечали имя гонца, с которым отправлено письмо.

При отправке различных ценностей — скота, оружия, хлеба, кожи, вина, тканей — к ним прилагались глиняные накладные. В них указывали наименование, количество, качество и стоимость груза. К некоторым товарам привешивали глиняные бирки, — и для них нашлось место в царском архиве. С бирками на шее пересылали рабов и рабынь. На бирках указывались их имена и имена владельцев.

Мы уже знаем о многочисленных алебастровых барельефах, раскопанных в Ниневии. Мы знаем и о том, что изображения обычно сопровождались пояснительными надписями. В библиотеке Ашшурбанипала найдены глиняные черновики этих надписей. Понятно, зачем нужны были черновики. Они служили образцом для каменщиков, высекавших тексты на алебастровых плитах. Такие черновики составлялись и для всякого рода других надписей — на крылатых быках и львах, парадных царских колесницах, статуях богов, каменных обелисках.

Если нам нужно иметь несколько экземпляров какого-нибудь текста, то мы не станем переписывать его от руки. Мы используем пишущую машинку и получим сразу три-четыре копии. Если же нам нужны не три-четыре, а сорок-пятьдесят копий, то тут уж нет смысла печатать на машинке. Проще это сделать на ротаторе или стеклографе. Когда же нам необходимо получить много сотен или тысяч оттисков, мы прибегаем к помощи печатного станка. Типография быстро и легко отпечатает любое количество экземпляров.

Как же поступали ассирийцы в тех случаях, когда им необходимо было большое количество копий с одного и того же текста? Как они действовали, когда нужно было, например, срочно разослать во все концы своего обширного государства царский указ? Неужели переписывали каждый экземпляр от руки?

Нет, не переписывали. И у них было «книгопечатание». Разумеется, оно не походило на наши способы печатания на пишущей машинке, ротаторе или печатном станке. И тем не менее это было книгопечатание в буквальном смысле этого слова, то есть механическое воспроизведение текстов в большом количестве экземпляров.

Чтобы понять, как можно было печатать на мягкой глине, стóит вспомнить наши сургучные печати или свинцовые пломбы. И в том и в другом случае мы получаем оттиск с выпуклыми буквами, так как на печатях буквы вогнутые. Если бы на печатях буквы были выпуклыми, то оттиски получались бы вогнутыми. Такой печатью и пользовались ассирийцы, когда им нужно было получить большое количество экземпляров одного и того же документа.

Не следует думать, что это была небольшая печать с коротким текстом, как на наших круглых резиновых печатях, которыми обычно скрепляются документы. Это были огромные штампы, одним нажимом которых воспроизводился текст целой «страницы», то есть одной стороны глиняной таблички.

Для того чтобы получить на глине правильную форму знаков, на штампах должны были гравировать их в перевернутом виде. Оно и понятно. Возьмите любую книгу, подойдите к зеркалу и попробуйте ее читать. Это будет не легко — все буквы окажутся перевернутыми. Чтобы текст глиняных книг не оказался перевернутым, нужно было перевернуть знаки на штампах.

И до этого додумались в древнем Двуречье.

Интересно отметить, что штампы применялись не только для «печатания» глиняных «книг». Они использовались иногда, чтобы получить оттиски на глазированных кирпичах, которыми облицовывали стены дворцов и храмов.

Каким бы примитивном нам ни показался сегодня ассирийский способ книгопечатания, мы всё же не должны забывать, что им уже пользовались три тысячи лет назад.

Но и сами ассирийские штампы восходят к еще более далекой древности и представляют собой видоизмененные шумерийские цилиндры-печати.

Это было для своего времени замечательным изобретением.

На небольшом цилиндре из твердого камня — яшмы, агата, сердолика, оникса или горного хрусталя — гравировали различные рисунки, большей частью мифологического содержания, имя владельца печати и его бога-покровителя. Цилиндр имел сквозное отверстие вдоль своей оси. В него вставляли палочку и цилиндр прокатывали по мягкой глине. На табличке получался отчетливый оттиск рисунка и надписи.

Каждый богатый человек в древнем Двуречье имел свою цилиндрическую печать. Ею скреплялись всякого рода документы — договоры, соглашения, контракты. Печати заменяли подписи сторон. Если кто-нибудь не имел печати, он прикладывал к документу ноготь. Рядом с оттиском ногтя писец отмечал: «ноготь такого-то». На некоторых табличках сделана надпись: «Кум кунукшу супуршу ишкун» — «Вместо своей печати он приложил свой ноготь».

Найдены тысячи всевозможных цилиндров-печатей с очень искусными рисунками. Иногда встречаются сложные картины со множеством действующих лиц. Чем богаче и знатней был владелец печати, тем затейливей был рисунок, тоньше резьба и ценнее материал цилиндра-печати. Их держали всегда при себе и носили на шее или на поясе, продев в отверстие цилиндра шнурок. И, встречая на табличках оттиски цилиндров-печатей, можно безошибочно сказать, даже не будучи ассириологом: это договор, контракт, соглашение, расписка, — одним словом, какой-то деловой документ.

Их обнаружено великое множество, — не только в библиотеке Ашшурбанипала, но и в ряде царских, храмовых и частных архивов.

Храмовые архивы располагали десятками и сотнями тысяч глиняных табличек. Так, например, в архиве Ниппурского храма в Вавилонии хранилось более ста тысяч документов, собранных в течение трех тысячелетий! Это — реестры доходов и расходов храма, отчеты о жертвоприношениях и дарах, о постройке и ремонте домов, о насаждении деревьев, орошении полей, покупке и продаже животных, производстве одежды и о многом другом.

Столь же богаты религиозный и научный отделы, из которых немало книг было скопировано для библиотеки Ашшурбанипала.

Но в Ниппурском храме был всё же архив, а не библиотека. Клинописные таблички скапливались здесь постепенно, в течение тысячелетий. За это время храм много раз ветшал и рушился. Его восстанавливали, расширяли, перестраивали заново. Иной раз на том же самом месте воздвигали совершенно новое здание. Однако все эти перестройки не отразились на судьбе храмового архива. Он тщательно оберегался, переносился из старого здания в новое, неизменно пополнялся и, наконец, разросся до такой степени, что занял 80 комнат, площадью почти в три гектара.

Хорошо поработали безымянные переписчики глиняных книг. Впрочем, имена некоторых из них нам известны, так как они значатся на табличках. Выполняя свою повседневную будничную работу, они, наверно, и не думали, что работают на историю, что спустя тысячелетия ученые будут разбирать их письмена, досадуя на неразборчивую руку и радуясь каллиграфическому почерку…

Надо сказать, что среди писцов были большие мастера своего дела, любившие щегольнуть старинным витиеватым знаком, давно вышедшим из употребления.

Особенно этим славились писцы Ашшурбанипаловой библиотеки.

Благодаря глиняным книгам мы осведомлены сейчас о событиях трехтысячелетней давности, о жизни народов Двуречья, давным-давно сошедших с исторической арены, значительно лучше, чем о многих событиях более близких к нам эпох. Благодаря глиняным книгам мы можем восстановить картину жизни древней Ассирии со многими подробностями быта, нравов, верований, обычаев. Мы можем воссоздать события ассирийской истории, проникнуть в социально-экономические отношения древнего народа, познать его культуру, науку, искусство.

Неоценимую помощь в этом окажет нам ниневийская библиотека. Она будет нашим путеводителем по сложному лабиринту событий, которые связаны с именем ассирийского царя Ашшурбанипала.