Гнев Империи I

Глава 23

Мы застыли, смотря друг на друга. Сын и мать, мать и сын, оба не веря, что подобная встреча возможна.

— Дима…

— Мама?..

Внезапно женщина разрыдалась, рухнув на колени и прижимаясь лбом к решетке. А я ощутил неловкость и странный страх. Я опустил глаза и оценил свой внешний вид: весь покрыт кровью, в разорванной одежде, с кусками чьих-то мозгов, прилипшими к обуви.

Таким я бы не хотел показываться родным.

Похоже, что от Дмитрия Старцева во мне осталось гораздо больше, чем я предполагал изначально. Те фрагменты, что остались от его личности после переноса, проросли в пришедшую сущность, формируя нового меня.

Жалел ли я о том, что убил всех тех людей? Нет, не особо. Скорее мне был неприятен сам факт, что я с такой легкостью убиваю людей, отправляя их к Вечности. Просто я вспомнил тот взгляд Даши, когда я устроил бойню в нашем поместье. Тот страх и ужас. Она увидела во мне монстра, и иногда я замечаю, что тот взгляд никуда не делся. Сестра могла шутить со мной, подкалывать меня, но где-то на краю её сознания все ещё жил страх.

Сейчас я осознал, что не хочу, чтобы близкие люди на меня так смотрели. И я по-настоящему испугался, что мама увидит во мне то же чудовище…

Мне потребовалось сделать над собой просто неимоверное усилие, чтобы сделать шаг к клетке и опуститься на колено. Я протянул руку и коснулся пальцев женщины сквозь прутья, тут же ощутив её дрожь.

— Как это возможно? Мне сказали, что ты умерла…

— Они… — начала было говорить матушка, но внезапно её взгляд сместился куда-то мне за спину. — Берегись!

Я действовал на одних рефлексах, мгновенно отпустил решетку и быстрым перекатом ушел в сторону.

Взмах.

Кровь.

Гладко отсеченная конечность падает на пол.

Мама кричала от ужаса, а я, не веря в произошедшее, уставился на фигуру, закутанную в алую мантию. Фигуру, лицо которой скрывала фарфоровая маска с нарисованной печальной рожицей. Человек казался сутулым, горбатым и неповоротливым, но последнее явно было обманчивым впечатлением.

Красный священник? Один их тех, о которых говорил Рубцов? Какого хрена он здесь забыл…

И что куда важнее, почему я ничего не почувствовал? Даже сейчас человек был… пустым местом. В нем не было ни страха, ни злости — ничего. Я не улавливал ни капли исходящих от него эмоций, словно передо мной был живой труп.

— Что ты такое? — спросил я, но священник ничего не сказал, лишь медленно поднял руку, продемонстрировав серп. Звеньк, и одно лезвие превратилось в четыре, и вообще казалось, словно это оружие выходит у него прямо из руки.

— Дима, беги! — испуганно воскликнула мать, а красный священник, искоса глянув на неё, чиркнул изогнутыми клинками по металлическим прутьям, высекая сноп искр и оставляя глубокие борозды на металле. Это напугало матушку, заставив её отпрянуть от прутьев.

Красный священник вновь посмотрел на меня, протянул левую, безоружную руку вперед и поманил меня своими уродливыми темными пальцами.

Хлад! Нужно добраться до руки и постараться её прирастить.

Священник всё стоял на месте, смотря на меня. Наверное, смотря на меня… У этой гребаной маски не было прорези для глаз, и для меня оставалось большой загадкой, как это существо ухитряется следить за мной.

— Ты видимо тот ещё страшила, раз носишь маску. Что, все так боятся твоей уродливой хари? — я попытался спровоцировать его, но особого эффекта не заметил. Этот священник был словно пустое место, черная дыра, что всасывала в себя все вокруг, не отдавая ничего взамен. И почему-то, глядя на него, у меня в голове мелькала только одна мысль: это первый по-настоящему опасный противник, с которым я встретился в этом мире.

Внезапно это странное существо стало покачиваться, переминаясь с ноги на ногу. Я же не сводил с него взгляд, осознавая, что стоит только мне это сделать, он тут же нанесет удар. Впрочем, он и так его нанес. Его сгорбленная, укутанная мантией туша дернулась вбок с такой немыслимой для живого существа скоростью, что он на доли секунды превратился в размытое красное пятно.

Я в свою очередь бросился к собственной руке, валяющейся на полу неподалеку.

Священник взмахнул левой рукой, метнув в меня сразу пять метательных кинжалов. Четыре ушли мимо, но пятый чиркнул мне по щеке. Брызнула кровь и тут же вскипела, ошпарив мне лицо. Это было так неожиданно и странно, что я на миг замешкался, не понимая, что конкретно произошло. Тогда-то он и ударил, одним прыжком оказался рядом и взмахнул размноженным серпом.

В этот раз удача оказалась на моей стороне. Я увернулся от клинков, пнув при этом священника, но тот сразу метнул три новых кинжала. Хорошо, что все они просвистели над моей головой, хоть и было близко. Зато, я осуществил задуманное: подхватил утерянную руку и вернул её на место. Просто приложил к ране и “скрепил” собственной злостью, как делал в прошлом, когда тело было совсем в негодном состоянии.

Рука ощущалась и контролировалась практически никак. Двигалась — вроде, чувствовалась — ни на грамм. Даже в кулак пальцы сжать было сложно, но время играло на меня. Пара минут, и функциональность руки полностью восстановится.

— А вот теперь готовься получать, — прорычал я и бросился вперед.

Очередной бросок кинжалов, но вновь мимо, и даже так я успел перехватить в воздухе один и метнуть его в ответ. Священник играючи отбил мой бросок и тут же отступил.

— Тц…

Священник не произнес ни звука. Казалось, эта тварь в маске даже не дышала.

Новая атака, и сразу три клинка врезаются мне в лицо, рассекая его от подбородка до лба и превращая в месиво правый глаз.

Что за?!

Его рука словно удлинилась!

И нет, мне это не показалось. Следующая его атака была похожа на удар хлыстом, заканчивающимся острыми изогнутыми клинками. Его правая рука, словно лишившись костей, теперь растягивалась и сокращалась, извивалась словно гибкая и молниеносная змея.

Мне нужно нанести хотя бы один хороший удар. Все те, что я наносил прежде, были либо без должного вливания силы, либо проходили вскользь, не нанося достаточного урона. Этот тип до ужаса крепкий.

Я прыгнул, перескакивая через размашистый удар, и собрался нанести атаковать в голову, прямо и четко, чтоб наверняка, но священник перехватил меня второй рукой. Его лапа растянулась и без особого труда схватила меня, скрутив по рукам и ногам, а затем впечатала в прутья.

Он приблизил свое лицо к моему.

— Ну, чего пялишься? — рассмеялся я. — Ты думаешь, что можешь меня напугать своей жуткой маской?

Давай, ГНЕВ, рассвирепей. Тебе нужно больше злости. Того, что есть, мало. Слишком мало!

Священник в ответ издал странный, стрекочущий звук, словно кто-то постучал деревянными палочками дуг о друга. А следом из-под маски стало вылезать что-то, отдаленно напоминающее щупальца.

И тут я услышал позади что-то вроде зловещего рыка, а ещё… ярость. Кипучую, невероятно мощную, как огненная река. В клетке позади кто-то был, кто-то очень злой. И я вдохнул эту злость, втянул в себя, направляя в Сосуд Правителя, раскрутил, слил с собранной из окружения энергией.

Тогда же с противоположной стороны клетки что-то ударило с огромной силой, что выбило красного священника из равновесия, и я этим воспользовался. Секундное усиление, и я вырываюсь, попутно оторвав ему пару пальцев, на что красный священник ответил жутким, нечеловеческим воем, от которого кровь стыла в жилах.

Он размахнулся второй рукой, и тут произошло нечто неожиданное. Нечто, обитавшее в клетке, нечто, что помогло мне своей злостью и “пинком”, подцепило руку священника гигантским, метровым изогнутым когтем, притянув ту к прутьям. Священник дернул головой, уставившись на тьму камеры, в которой открылось два огромных, с мою голову каждое, желтых глаза.

— Не на того пялишься! — взревел я и врезал в лицо твари кулаком. Врезал от души, вложив в этот удар накопленный заряд, отчего кулак засверкал алыми молниями. Маска разлетелась на мелкие кусочки, а следом за ней и то, что некогда было лицом. Наверное, лицом, я не разглядел.

Голову ему не снесло, но недалеко от этого. Во все стороны брызнула густая зеленая кровь, пахнущая тухлыми потрохами. То, что некогда было головой, сейчас больше напоминало месиво, и тем не менее противник все ещё стоял на своих двоих и даже дрался.

Наотмашь он бросил ещё несколько кинжалов, все мимо, разумеется, но сам факт, что оно продолжает сражаться в таком состоянии, меня поразил.

Да с чем я, во имя меня любимого, имею дело?!

Каким-то образом священнику удалось вывернуть, высвободить руку с оружием, отчего гигантский узник взревел рыком, полным досады и гнева. Это прибавило мне ещё больше силы. Я перехватил несущуюся на меня конечность и дернул её в сторону, отчего священника швырнуло на прутья, и обитатель клетки воспользовался шансом, вонзив все свои когти в его тело.

Но эта тварь все ещё была жива…

— Да что ты никак не сдохнешь, то? — устало вздохнул я, смотря на все ещё живую и сопротивляющуюся сущность.

У моей регенерации есть вполне конкретные пределы, и я уже вплотную к ним подошел. У меня не было моральных сил злится самому, а ярость пленника стала утихать после того, как он смог насадить священника на свои когти.

— Надо с тобой кончать… — решил я и ударил, затем ещё и ещё, вкладывая в каждый удар частицу своей божественной сути. Алые молнии пронзали тело священника, разрушали его, пока в итоге не осталось переломанная и изувеченная оболочка, безвольно рухнувшая на пол.

Я отступил, а затем просто плюхнулся на пол.

Я устал, действительно устал. В очередной раз убеждаюсь, что мне нужно больше силы. Правильно говорил Рубцов: от этих тварей нужно держаться подальше. Будь их две — я покойник. Не проведи Цуки обряд по пробуждению чакры — я покойник. Не будь тут того странного гигантского пленника с его яростью — я покойник.

— Спасибо, — сказал я таинственному помощнику, смотря в два огромных глаза, смотрящих на меня с высоты метров пяти-шести. — Ты мне здорово помог. Кто ты такой?

Массивная фигура немного приблизилась к прутьям, и я увидел огромную, больше меня, кошачью морду. В клетке сидел кот! Гребаный кот размером с не менее гребаный дом!

— Хлад! Я-то ожидал увидеть неведомое чудо-юдо, но никак не простого кошака!

— Простого? — фыркнул зверь вполне человеческим голосом и раздраженно шикнул на меня. — Я не простой “кошак”. Я Кот Баюн!

— Кот Баюн? — я недоуменно вскинул бровь.

— Ты сказок в детстве не слышал что ли? — рассердился кот. — О жутком потустороннем коте, что ест детишек и путников, чей голос настолько хорош, что люди не могут наслушаться.

— Первый раз слышу, извини. Я вообще не совсем из этого мира…

— Вот как… — кот выглядел, вернее звучал, озадаченным. — В любом случае, я помог тебе, а теперь выпусти меня. Я не трону тебя, просто хочу уйти отсюда подальше.

— Выпустить тебя? — хмыкнул я, поднимаясь на ноги. Меня немного штормило, голова гудела, но я начал приходить в себя. — Я так не думаю.

— Гра-а-а-ар! — зарычал огромный кот. — Выпусти меня или я убью тебя! Сожру твои потроха! Растерзаю твоё жалкое тело.

Сколько же в этом комке шерсти было злости. Одного этого достаточно, чтобы мне стало лучше.

— У меня есть другое предложение. Работай на меня.

— Что? — тут, кажется, кот опешил от такой моей наглости. — Работать на… смертного? Пха! Не слышал большей глупости!

— Ну в таком случае спасибо за накопленную злость и за спасение, но я пойду, — и я действительно пошел обратно, направляясь к клетке, где сидела моя мать.

— Стой! Стой, человек!

Я улыбнулся. Остановился, постоял пару секунд, изображая раздумчивость, и лишь затем вернулся к клетке.

— Ты передумал? — улыбнулся я.

— Зачем тебе кто-то вроде меня?

— Меня пленила твоя ярость. Она… — я мечтательно замурчал, изображая кота. — Невообразима хороша, словно ты нашел деликатес посреди безвкусной еды. Вот почему я хочу тебя заполучить. Хотя с твоими габаритами это будет проблемно…

— Я могу стать меньше. Как обычный кот. Вернее, в лучах солнца я почти всегда обычный кот, но во мраке я могу принимать свою истинную форму. Но могу и быть маленьким.

— Так почему не станешь и не выйдешь через прутья?

— Ошейник, — с ненавистью сказал Баюн. — Как бы я не пытался, я не могу его снять… Сними его, и я, возможно, послужу тебе… какое-то время…

— Например ровно столько, сколько потребуется для того, чтобы выйти из клетки? — ухмыльнулся я. Мне нравился этот зверь точно так же, как нравилась Цуки. Было в нем нечто… невероятное, древнее и прекрасное. — Нет, кошарик, так не пойдет. Контракт, и никак иначе!

— Контракт? Ты хочешь оформить деловое соглашение? Боюсь, у меня проблеемы с тем, чтобы поставить подпись на бумажке, у меня нет пальцев… — кот рассмеялся, видимо не понимая, что именно я ему сейчас предлагаю. — Да и какое дело такому чудесному реликту, как я, до человеческой бюрократии.

— Человеческой? Я предлагаю тебе божественный контракт со Стремлением. Это совсе-е-е-ем другое. Никаких бумажек и подписей. Только твоя душа.

— Постой… Что? — из голоса кота исчезли насмешливые нотки. Он в плотную приблизился к решетке, словно пытаясь получше меня рассмотреть. — Душа?

Прежде, чем он отпрянул от клетки, я сделал шаг вперед и схватил его за нос, заставив кота зашипеть.

— Я, ГНЕВ, обещаю тебе защиту и покровительство в обмен на твою службу, — я сказал это спокойно, но где-то в прослойке между мирами мой голос пророкотал. — Служи мне! Или влачи оставшееся существование в этой клетке!

Нас двоих, как когда это проделала Цуки, вышвырнуло из тел, и мы оказались посреди космоса, откуда была видна любая часть вселенной. Кот Баюн больше не был огромным, он был просто котом, состоящим из переливающихся разноцветных огней и линий. Он шипел и пытался вырваться, дрожа в ужасе.

— Скажи свой ответ.

— СКАЖИ СВОЙ ОТВЕТ, — вторил мне другой я.

— Я буду… буду!

— КОНТРАКТ ЗАКЛЮЧЕН.

Нас вышвырнуло обратно в наши тела. Голова вновь закружилась, и я пошатнулся, а кот, вырвавшись из моей хватки, врезался в противоположную часть клетки.

— Кто…Ччто ты такое? Ты не реликт… Ты…

— Я ГНЕВ, сказал же. Хотя в этом мире меня чаще именуют Дмитрием Старцевым. Но ты можешь называть меня Господин или Хозяин.

— Я никогда… никого не называл хозяином… — прошипел обиженный кот.

— Теперь будешь.

— Да… хозяин…

— Хорошая киса…

— Это просто…

— …ужасн…

— …прекрасно! — воскликнул Рубцов, входя на территорию крепости, и раскинул руки. К сожалению, Валентина не испытывала восторга, который сейчас был у её начальника. Напротив, то, что она увидела… это то, что она никогда больше не хотела бы видеть.

“Все как там… Всё как тогда…” — её затошнило, но она смогла сдержать рвотный порыв.

— Как человек вообще мог сотворить подобное? — тихо пробормотала она, смотря по сторонам.

— И впрямь, как? — рассмеялся Рубцов. В такие моменты она совсем его не понимала. — Ты только посмотри, Валя! Когда я посылал его сюда, то и представить не мог, что он устроит… ТАКОЕ!

Весь внутренний двор крепости был буквально завален трупами, и это были не просто убитые люди. Их словно рвали на куски. Нельзя было пройти и метра, чтобы не наткнуться на чью-нибудь руку, ногу или потроха. Казалось, что целых тел тут вообще нет. Словно в этом месте попировала небольшая армия хагга.

Картину дополняли и разрушения: покореженная техника, разрушенные постройки. В какой-то момент Валентина заметила торчащую из-под машины руку в синем кителе с золотым орнаментом на рукаве.

— Там Истинный!

Рубцов теперь тоже заметил это, и казалось, повеселел ещё сильнее.

— Только подумать, тут даже один из Детей Хлада был! О-хо-хо-хо… Как интересно…

“Интересно? Да это немыслимо!”

— Виктор Степанович, этот юноша… кто он, во имя Хлада, такой?.. Я думала, что он простой подклятвенный, но подклятвенный не способен устроить такую бойню. Тут словно поработала группа мясников из хагга, причем очень крупная…

— По отчетам так и будет, — кивнул Рубцов, с довольным прищуром осматриваясь. — Преследуя одного, мы наткнулись на два десятка хагга, что попытались захватить один из оплотов Империи. В результате ожесточенных боев защитники крепости пали как герои, но смогли остановить захватчиков.

— Но…

— Вы напишете именно это, Валя. Ясно?

— Да… Виктор Степанович.

— Замечательно. А теперь давайте осмотримся, пока не подошли остальные. Нужно выяснить, чем здесь занимался Орлов.