Гнев Империи I

Глава 6

— Вот же скользкий старикан, — буркнул я, выходя из машины, и вовсе не той, в которой мы с ним встретились. Сразу после визита к портному, где уже оказался готов костюм для меня, мы расстались. Он на одной машине уехал в одну сторону, вторая, заранее приготовленная, повезла нас в лицей.

— У него такая работа.

Я лишь хмыкнул на это.

Когда я прямо спросил у него, куда делся необычный механический стул и книги, что находились на втором этаже, он вначале изобразил удивление, словно понятия не имел, о чем я говорю, но в конце концов признался, что эти вещи забрали его люди.

— Для вашего же блага, Дмитрий Алексеевич, не привлекать внимания белых священников, — сказал тогда он, особенно выделив моё имя, но пояснить, что конкретно имеет в виду, даже не попытался. Это было как раз перед нашим расставанием. — Если вам будет так угодно, я верну вам ваши вещи, когда вы выполните свою часть уговора. А я в обмен выполню свою.

На этом и была поставлена точка.

И вот в конечном итоге мы прибыли в Императорский лицей. Это место было просто огромным, на его территории с легкостью мог поместиться небольшой городок.

Судя по карте, что мы обнаружили у входа, в центре находись главные учебные корпуса. Всего их было около восьми: массивные пятиэтажные здания с резными колоннами и изящными орнаментами на фасадах. Если повернуть налево, то расходящиеся дорожки приведут к общежитиям, а дороги справа ведут на тренировочные полигоны. Помимо прочего тут хватало и других зданий, но вчитываться в название каждого мне было попросту лень.

Нам с сестрой нужно было найти кафедры своих учебных заведений, где доложить о прибытии и официально войти в число учеников лицея. Большую часть пути мы прошли вместе, но когда дошли до главных учебных корпусов, пришлось расстаться. Даше нужно было идти налево, а мне — направо, именно там находилась военная кафедра.

— Ну, вот и всё, — сказала она. — Думаю, в следующий раз мы увидимся уже как лицеисты.

Я кивнул.

— Обещай, что будешь держать себя в руках, Дим… То есть ГНЕВ.

— Можешь звать меня Димой, — поморщился я. — Мне это не нравится, но пора привыкать. И хорошо, буду держать себя в руках, насколько это возможно. Вряд ли бойня облегчит выполнение моего контракта.

Даша улыбнулась, а затем совершенно внезапно обняла меня.

Я тут же ощутил приятный аромат её духов и кое-что упругое спереди. На этом моменте пришлось напомнить себе о том, что она моя сестра, а то ещё тело совершенно неправильным образом на это среагирует.

— Увидимся. Постараюсь найти тебя, как устроюсь, — сказала она и, поцеловав меня в щеку, решительным шагом зашагала прочь.

Я пару секунд постоял, провожая её взглядом, после чего развернулся и пошел в противоположном направлении.

В целом местечко это неплохое. Наступает весна, начала пробиваться первая зелень, да и денек сегодня относительно теплый. Лицеистов было довольно много, причем они занимались кто чем. Кто-то спешил, кто-то веселился, кто-то сидел в беседках и вел светские беседы. И одеты они тоже были по-разному, но субъективно я смог разделить всех вокруг на две группы.

Одни были одеты в простую, иногда парадную одежду, подходящую для повсеместного использования. Мужчины были в пиджаках и куртках, девушки — в платьях средней длинны.

Вторая же группа носила военные кители. И особое мое внимание привлекали дамы в этих самых кителях. Их было меньше, чем мужчин, но на большей части из таких дам были юбочки чуть выше колена. По мне — всё ещё холодновато для такого, но красавиц это, кажется, нисколько не смущало, а парни могли оценить их стройные ножки.

В какой-то момент я поймал себя на мысли, что буквально пялюсь на встреченных девиц в коротких юбках, и это хорошенько так меня отрезвило. Что-то тут не так. С чего бы меня вот так вдруг начал волновать половой вопрос?

Хотя начав размышлять об этом, я довольно быстро нашел ответ. Сколько мне лет? Не ГНЕВУ, а телу? Что-то вроде двадцати одного-двадцати двух. И учитывая, как именно прежде жил Дмитрий Старцев, у меня есть стойкое ощущение, что он на момент смерти все ещё был девственником…

— Вот дерьмо… — выругался я, осознав это. Мне проще было рвать людей голыми руками, чем заниматься вопросом поиска себе самки для удовлетворения низменных потребностей. Я же Стремление! Божество! Я не должен…

А вот у этой ножки очень даже хороши, да ещё и бедра…

— Так… — остановился я и выругался. — К списку дел добавилось ещё одно. Мне необходима женщина… Хлад! Да я только начал свыкаться с тем, что мне срать надо, а тут ещё…

— Э-э-э…

— Что? — нахмурился я, увидев запнувшегося и удивленно уставившегося на меня парня, который видимо случайно услышал последнюю часть моего маленького монолога. Надо стараться держать собственные мысли за зубами.

— Если интересно… — икнул он. — Я могу достать для взрослых…

— Что для взрослых? — не понял я.

— Ну… это…

— М?

— Подгузники.

Я закатил глаза и едва сдержался, чтобы не оторвать ему голову.

— Я бабочка. Я синичка. Я чувствую мир и покой… Чертовы сиськи сестры, это они виноваты! — пробормотал я и пошел прочь. — Тьху! Держать мысли при себе!

Хотел бы я, чтобы деканом военной кафедры оказалась горячая зрелая дама, но им оказался уже немолодой, с сединой в волосах мужчина. На нем был военный мундир с нашивками, и лицо украшала пара давних шрамов, и в данный момент этот ветеран рассматривал меня крайне хмурым и внимательным взглядом.

Будь на моем месте кто другой, ему под этим внимательным и строгим взором стало бы неуютно, но мне было совершенно все-равно.

— Значит, вот ты какой, Дмитрий Старцев. Скажу сразу: таким, как ты, тут не место. На гуманитарной кафедре — ладно, но не тут. Военная кафедра готовит солдат и бойцов, тут нет места слабым.

— С чего вы решили, что я слаб? — отвесил я ему кривую усмешку. Наверное, в этой ситуации мне стоило вести себя скромнее, но он пытается втоптать меня в грязь раньше, чем узнал, каков я на самом деле, и это… меня злит.

— Твое досье говорит само за себя. Затворник, проблемы с головой. Да, я про это тоже знаю, читал заключение. С таким заключением в любой другой ситуации я бы уже выпнул тебя отсюда.

— Но…

— Но с твоими документами есть рекомендательное письмо от одного человека, которому я обязан. У нас как раз было вакантное место, и меня очень попросили дать тебе шанс проявить себя. Что-ж, так оно и будет. Я дам тебе шанс, но если ты не вытянешь программу на четверку хотя бы по одному факультативу, то тебя вышвырнут отсюда. Это ясно?

— Да.

— Да, господин декан.

— Да, господин декан, — вздохнув, повторил я.

На самом деле, несмотря на агрессивную манеру говорить и прозвучавшие слова, едва ли от него исходила хоть капля настоящей злости. Уж что-что, а это я мог определить с легкостью.

— Все, свободен. Подойди к секретарю, и тебе все расскажут. Нет у меня времени на тебя, — махнул декан рукой, и я пошел на выход.

Кабинет секретаря находился по соседству, и там я обнаружил девушку лет двадцати пяти с длинными черными волосами и зелеными глазами. Как и прочие на кафедре, она была одета в темный военный китель с короткой юбкой.

— Дмитрий Старцев? — спросила она.

— Да, — слегка запнулся я. И чего я так на неё вылупился? Девушка как девушка.

Но красивая, и фигура во всем как надо…

Хватит, ГНЕВ! Ведешь себя как озабоченный подросток!

Гребаное тело!

— Вот, возьмите ваши бумаги. Тут пропуск, расписание занятий и тренировок. На кафедре очень жесткие правила, настоятельно не советую их нарушать.

Я взял с её стола подготовленные бумаги и быстро их просмотрел.

— А теперь пойдемте, я покажу вам вашу комнату, — сказала она и, поднявшись из-за стола, повела меня, попутно рассказывая о местных правилах и расписании. Я слушал, но… вполуха. У неё был крайне милый голосок, бархатный и нежный, ласкающий слух, но смысл сказанного от меня ускользал, потому что мозг обдумывал совершенно другое.

— Вот ваша комната, — сказала она, открывая дверь с цифрой “2027” и протягивая ключ.

— А? Да… — я пару раз удивленно моргнул и лишь спустя пару секунд забрал его.

— Теперь я вас оставлю. Если появятся вопросы — обращайтесь. Помогу, чем смогу.

— У меня есть вопрос.

— Да?

— А что вы делаете после работы? Может быть, я смогу вас чем-нибудь угостить? Или пообсуждаем стихи местных поэтов? — я понятия не имел, как нужно разговаривать с девушками, но какая-то часть меня была уверена, что это правильный путь. Видимо, Дмитрий Старцев когда-то читал любовные романы или что-то в этом духе, потому что у меня были большие сомнения, что эти знания когда-либо были реализованы на практике.

Черноволосая девушка мило улыбнулась, но… ничего не ответила, просто пожелала доброго дня и пошла по коридору в обратном направлении.

И что это было? Что это за ответ такой?

— Можешь даже не пытаться, — раздался позади насмешливый голос

Я обернулся и обнаружил светловолосого худощавого паренька чуть младше меня.

— “Наша Валя неприступна, как Донская Крепость”.

— Ты ещё кто?

— А, извини. Миша, твой сосед, — он кивнул на соседнюю дверь. — А ты?

— Старцев, Дмитрий.

— Старцев… — нахмурился он. — А ты не…

— Что, я не?.. — крайне вкрадчиво спросил я, вперив в него взгляд.

— Нет, ничего, — потупился парень, ощутив мое божественное давление. — Забудь…

— Так что ты там говорил про неприступную Валю?

— А… — и он тут же улыбнулся. — Валентина Сергеевна игнорирует все заигрывания. По началу многие парни пытаются с ней флиртовать и все в таком духе, но она всех отвергает. Кого-то мягко, кого-то жестко. Но всех.

— Она будет моей, — хмыкнул я, на что мой сосед лишь усмехнулся.

— Мечтай. Ты её видел? Да большинство девчонок с кафедры — серые мышки на её фоне. Может лишь принцесса Лизаветта выигрывает в плане внешности, но с ней, как мне кажется, и то гораздо больше шансов. Валентина Сергеевна же… Нет, без вариантов. Она как скала. Даже не представляю, каким особенным надо быть, чтобы её заинтересовать. Тут же учатся дворяне, выходцы крупных и влиятельных родов, но ни один не смог.

— Я особенный, — усмехнулся я.

— Да-да, все мы так считаем.

Но я правда особенный.

Ещё раз усмехнувшись себе под нос, я помахал соседу рукой и вошел в свои апартаменты.

— Ну… могло быть и хуже.

Это была маленькая вытянутая комнатка с малюсеньким окном под потолком, и все, что тут помещалось, это кровать, стол и шкаф. Все крайне аскетично и просто. Так сразу и не скажешь, что в таких условиях должны жить дети богатейших людей страны.

Следующий день начался с побудки.

Случилось это аккурат в шесть часов, и как бы я не хотел игнорировать этот ужасный гул, разносящийся по коридорам, у меня не получилось. К счастью, достаточно было разозлиться, как бодрость пришла сама собой, и мне не потребовалось много времени, чтобы подняться.

Дальше было умывание, быстрые сборы и строй на плацу. Затем пробег в пять километров по полигону, который оказался для меня тяжелой нагрузкой. Я специально старался не использовать свой гнев как стимулятор, но в итоге пришлось, иначе я бы свалился на середине дистанции с сердечным приступом.

После был душ и завтрак. Последний мне тоже по душе не пришелся. Подавали какую-то абсолютно безвкусную кашу с куском хлеба, а запивать это было необходимо сильно разбавленным водой компотом.

— Ну, хоть нет опасений набрать лишний вес, — буркнул я.

За завтраком ко мне присоединился Миша, и как я понял, он тоже был одним из “первогодок” и прибыл сюда примерно на месяц раньше меня. Хотя чего это вдруг он решил со мной подружиться — ума не приложу.

Мы неторопливо ели и пытались общаться, но разговор не клеился. По большей части из-за меня, ведь у меня не только не было умений в общении, но и количество доступных тем было до смешного мало. Я лишь изучал этот мир по тому, что видел, и обрывкам сведений, полученных из остаточных воспоминаний Дмитрия.

Вот и получалось, что говорить приходилось Мише, а я лишь поддакивал.

Внезапно к нам за стол кто-то подсел. Один тип справа от Миши, другой слева, а третий уселся на лавку позади них, но лицом в мою сторону. Они были одеты в похожие на наши кители, но с одним единственным исключением. У них на плече была нашивка с цифрой “II”, а у нас с Мишей — “I”. Получается, они со второго года обучения.

— Эй, Ларцев, ты чего это с нами не здороваешься? Забыл, что старших нужно уважать?

— Я… — забормотал Миша, испуганно потупив взгляд. — Я просто…

— Что просто? Ты меня что, не уважаешь? Своего сюзерена?

— Разумеется, нет… ой… в смысле уважаю. Уважаю, Юрий Павлович…

Молодой парень, блондин с широкими плечами и довольно крепким телосложением, улыбнулся. Мерзко так, гаденько.

— Ты должен был сегодня утром выгладить мои брюки и почистить одежду.

— Я…Угх…

Блондин ударил его в живот, при этом сделал это максимально незаметно, а когда Миша застонал и стал сгибаться, то приобнял его, словно старый приятель.

— Ты моя собственность, Ларцев. Уяснил? Мне стоит написать своему папеньке о том, какое неуважение ты проявляешь, и весь твой мелкий род отправится прямиком в Сибирь, строить Королёв. Ясно?

— Думаю, тебе стоит написать папеньке письмо и рассказать о том, что ты питаешь теплые чувства к юным светловолосым мальчикам, — сказал я, заталкивая кусок хлеба в рот и запивая компотом. — Пусть порадуется, что сын весь в отца.

— Что?.. — все четверо, включая того, что сидел позади, удивленно уставились на меня, словно только заметили. До них ещё не до конца дошел смысл сказанного, но судя по волне распространяющегося гнева, они начали осознавать.

— Говорю, что папенька твой наверное очень любил своего лучшего друга, отчего мамочке пришлось нагулять тебя от пьяного трубадура, который в трезвом состоянии бы ни за что с ней не возлёг. С ней бы вообще на трезвую голову никто не возлег, и по той же причине твой папенька полюбил мальчиков.

Парень вскочил, вытаращив на меня покрасневшие от гнева глаза. И тем не менее мой спокойный вид и место, где мы находились, заставляли его держать себя в руках. Тут половина учащихся была дворянской крови, и если окажется, что я выше его по положению, то могут возникнуть проблемы. Вначале он должен узнать, кто я такой.

— Не смей так говорить.

— Я могу говорить, что хочу, и кому хочу.

— Кто ты?

— Дмитрий Старцев, — пожал я плечами.

— Старцев? — нахмурился блондин. Как же там его назвал Миша… Юрий Павлович?

Я буквально видел, как в его тупой голове проворачиваются шестеренки, и даже легко мог пересказать весь его мыслительный ход.

— Сын графа Старцева? Начальника службы безопасности Его Величества, да будет он править вечно?

— Ага.

— Но ты же никто! — и в этом, судя по всему, и была главная проблема. Он ожидал, что я буду ему ровней, а я по дворянскому положению считай простолюдин.

— По мне, это ты никто, — пожал я плечами.

— Я Юрий Беспалов, второй сын графа Беспалова, одного из… — он там что-то ещё говорил, называл титулы, а я сидел и едва сдерживал улыбку. Беспалов?! Второй сын? Вот прям вот тут, передо мной? Уа-ха-ха-ха!

— Тебе вообще тут не место! — воскликнул он, закончив свою тираду.

— А это уже мне решать, — сказал я, продолжая улыбаться, и неторопливо поднялся из-за стола. Троица второкурсников отреагировали на это мгновенно, повскакивая со своих мест и попытавшись преградить мне путь.

— Куда это ты собрался? — спросил один из его подпевал, специально кривя голос.

— Мы не закончили! Ты оскорбил моего отца и мою мать, а такое оскорбление смывается только кровью!

— М-м-м-м… — не без издевки протянул я, чем вызвал ещё больше злости у троицы.

— А по мне, мы закончили. У меня впереди ещё занятия, и я не собираюсь тратить время на такое ничтожество, как вы.

— Нич… Гр-р-р-р… — тут Юрий уже не выдержал и ударил по подносу, выбивая его у меня из рук.

Наверное, он ожидал от меня какой-то реакции, но я знал, что мое безразличие злит его куда сильнее.

— Вот незадача. Приберешь? — спросил я.

— Что? — скривился Бепалов. — Это ты должен убрать все и вычистить мои ботинки!

— Да вроде нет. Это же твой подсос выбил его у меня, а за своих подчиненных отвечает лидер.

— Вот ещё!

Внезапно из-за своего места поднялся Миша и подошел к нам.

— Не нужно ругаться, я уберу… — тихо сказал он.

— Нет, — сказал я, перехватив руку Миши и заставив его выпрямиться. — Они сами уберут.

— Но…

— Ты сейчас играешь с огнем, Старцев. Твой род считай что мертв. Тебе нужно на коленях приползти ко мне и молить о пощаде и защите. Но вместо этого ты нарываешься. Как бы потом не пожалеть…

Жалкие нелепые угрозы. Его папаша уже пытался убить нас с Дашей. И если бы я знал, о каком именно человеке говорю, то придумал бы оскорбления поизощреннее.

— Пожалеть? — улыбнулся я самой зловещей из своих улыбок и подошел к Беспалову почти вплотную, так, чтобы слышал только он. — Вот именно. Мой род почти что мертв, и перед тобой стоит человек, которому нечего терять. Я бы мог сломать тебя прямо здесь и сейчас, причинить такую невообразимую боль, о которой ты и понятия не имеешь. Это ты играешь с огнем, Юрик, а не я.

Я отступил, продолжая многозначительно улыбаться. На мгновение я ожидал, что он продолжит провокацию, но… что-то в моем голосе его тронуло и заставило отступить. Я все ещё ощущал его гнев, но к нему прибавилось что-то ещё. Наверное, страх. Ах, как жаль, что я не могу питаться и им. Гнев — сильное чувство, но Страх сильнее.

Я наблюдал за тем, как троица уходит, и понял, что конфликт не окончен. Напротив, я только что знатно так ударил отпрыску Беспаловых по одному месту, и теперь он просто обязан отыграться.

— Это будет весело, — улыбнулся я. — Главное — не убить его раньше времени.

— Что?

— Что? — переспросил я, заметив стоящего рядом Мишу. Хлад! Похоже, я вновь проговорил мысли вслух. И вновь сказал вещи, которые по-хорошему не стоило бы озвучивать.

Он выглядел обеспокоенным, но вряд ли из-за того, что я только что сказал. Скорее из-за ситуации в целом.

— Спасибо, конечно… но зря ты это. Очень зря. У Беспаловых очень много власти, и даже если прямые драки запрещены, он найдет способ отыграться. В том числе и на мне.

— Ты правда его вассал?

— Да… Мой отец в подчинении у Беспаловых. И это одна из причин, почему он позволяет себе так со мной обращаться. Считает, что я его личный слуга… Угрожает… А я…

— А ты его слуга?

— Нет, говорю же, он…

— Но ты обычно делаешь, что он прикажет?

— Ну… Да… Сегодня просто… В любом случае, спасибо. Ты встал на мою защиту, и это…

— Миша, не заблуждайся. Я не вступился за тебя. Просто мне нравится бесить людей, особенно самодовольных мудаков вроде него. Может отчасти потому, что я сам такой. Ты будешь его собственностью ровно до той поры, пока сам дозволяешь относиться к себе, как к слуге. Ты дворянин, и плевать, что его отец — твой сюзерен.

— Тебе легко говорить… — буркнул он.

— Да, легко. Моих родителей казнили, лишив всего, и стоял за этим, скорее всего, Беспалов. И он может сколько угодно пыжиться, словно надутый индюк, это не произведет на меня впечатления. Я не стану говорить, как тебе жить. Хочешь быть верным вассалом — это твой выбор, ну а оскорбить его отца и мать — мой.

Буду надеяться, что сказанная мной чушь хотя бы возымела смысл. Понятия не имею, что я только что нес с умным видом, но звучало круто.

Пока Миша приходил в себя, я поднял поднос, сгреб на него осколки стакана и понес их к мусорному ящику. Пора продолжать сегодняшние занятия.