Гнилые плоды моей любви (СИ)

Порядочность

Сергей метнулся к шкафу и достал оттуда коробочку, обитую бархатом. Я знала, что внутри лежит кинжал в узорчатых серебряных ножнах — подарок делового партнера. Ножны имели узорчатую ребристую поверхность и для сексуальных утех годились в последнюю очередь. Однако муженька это не остановило. Он грубо запихнул его в меня по самую рукоять, и я почувствовала такую чудовищную боль, что мои нечеловеческие крики наверняка бы подняли на уши весь дом. Но Сергей заранее все предусмотрел и заблаговременно закрыл мне рот ладонью. От попыток издать хотя бы звук, у меня сильно защипало в глазах — я была уверена, что белки все сплошь окрасились алым от разрыва сосудов.

— Раздвинь ляжки пошире и стони, — пыхтя, велел Сергей, — или я трахну тебя клинком. Истечешь кровью — зато сколько удовольствия!

Не помню, сколько по времени продолжались эти пытки — может, час, а, может, 30 секунд. Помню только, что каждое мгновение приносило мне жуткие муки.

В какой-то момент он остановился и, склонившись надо мной, прошептал:

— Закричишь — клянусь, я сразу же закрою тебя в частной психушке.

После этого он убрал руку от моего лица, направился к комоду и начал рыться на полках.

— Это тебе пора в психушку, — отсутствующим тоном сказала я. — Это ты болен и нуждаешься в помощи, а не я.

— Ниночка, дорогая, — нараспев проговорил Сергей, — даже если бы я действительно был болен, твоя репутация законченной сумасшедшей все равно сработала бы против тебя. Мне достаточно вызвать бригаду, показать, в каком состоянии спальня и твоя промежность, со слезами на глазах поведать душещипательную историю о том, как ты сначала пожирала сигареты, а затем начала мастурбировать рукояткой кинжала, и все — ты уже лежишь в палате, прикованная к койке. А потом я дам денег главврачу и попрошу держать тебя там вечность, без дополнительной проверки твоего диагноза. Ты сгниешь среди белых стен, под завязку накачанная транквилизаторами, а твои дети будут стыдиться твоего имени. У меня хватит денег, чтобы устроить тебе такую жизнь.

— Сейчас моя жизнь не лучше, — вяло отозвалась я. — Скажи мне одно: неужели ты сам не замечаешь, что с тобой что-то не так?

Сергей продолжал что-то искать в комоде.

— Со мной все в порядке, — сказал он. — Я просто пытаюсь хоть как-то разбавить наш пресный секс, раскачать такую же пресную, полумертвую тебя.

— Еще до рождения Глеба я предлагала нам попробовать секс-игрушки и помню, что ты тогда ответил. Дословно твои слова звучали так: «Для самого лучшего секса мне достаточно тебя одной».

Наконец Сергей нашел, что хотел. Он закрепил на моей голове ремень с шариком посередине, который следовало погрузить в рот. Затянув ремень потуже, муж убедился, что я не могу издать никаких звуков, кроме мычания, а затем принялся связывать мои конечности друг с другом с помощью специальной веревки. Я даже не пыталась сопротивляться. Во время манипуляций с шариком на ремне и веревкой, Сергей разговаривал со мной спокойным, будничным тоном. Это было похоже на исповедь психопата.

— Я прекрасно помню, что тогда сказал. Чистую правду. Мне хватало тебя одной не только в сексе, но и в других аспектах нашей совместной жизни. Ты была настоящим стихийным бедствием, неудержимой, как лед и пламя. Весь мир вертелся только ради тебя одной. Потому чтотытак хотела. Я восхищался каждым твоим движением, словом, вздохом. Ты была самим совершенством. Сильная, уверенная, упорная, со своим мнением. Но после рождения Глеба ты вдруг поплыла куда-то не туда. Размякла, как хлебный мякиш. Знаешь, каково это — жить с такой версией тебя? Невыносимо скучно. Никакой интриги. Ноль развития. Я каждый божий день захлебывался в этом болоте. Кто-то должен был попытаться привести тебя в чувство, понимаешь? Разумеется, я, как мужчина, взял всю ответственность на себя. Первое время мои методы, пусть и немного, но все же раскачивали этот безнадежный штиль, в котором застряла наша семья, но, когда на свет появился Валентин, ты в один момент деградировала до семидесятилетней старухи. Правда в том, Нина, что сейчас ты не вызываешь ничего, кроме жалости и презрения. Ты жалкое подобие той женщины, которую я любил. Теперь твоя задача — быть качественной домохозяйкой и девочкой для битья. И я не виноват в том, что теперь могу получить оргазм только нестандартными способами. В этом только твоя вина и ничья больше. А моя беда лишь в том, что патологическаяпорядочностьне позволяет мне отправить старую шубу на помойку и найти себе новую, во сто крат лучше. Мой удел — это ты, с этим ничего не поделаешь. Я выбрал тебя спутницей жизни, значит, дойду до конца. — В этот момент Сергей помахал у меня перед носом резиновым изделием гигантских, нечеловеческих размеров. — Но это вовсе не значит, что я до конца своих дней буду лишать себя удовольствия. Тебе, Нина, уже, наверное, не терпится узнать, чем мы займемся прямо сейчас. Я бы сейчас мог подробно обрисовать весь наш план, но ведь само действие звучит громче тысячи слов, верно?

Сергей улыбнулся, а я почувствовала резкую, нестерпимую боль сзади и тут же потеряла сознание.

Периодами я открывала глаза и снова уходила в небытие. Раньше я была убеждена, что в жизни нет ничего страшнее душевной боли, но в ту ночь все мое существо превратилось в один большой, пульсирующий болевой центр. Ту ночь я запомнила, как самую унизительную и болезненную в истории меня, как личности. В ту ночь я решила умереть.

Дождавшись, когда Сергей, насытившись экзекуцией надо мной, погрузится в сон, я накинула шубу прямо на окровавленную ночнушку, взяла из домашней коллекции бутылку элитной водки, достала из заначки вторую пачку сигарет, которую хранила в пакетике, на дне банки с манной крупой, и вышла из квартиры.