Гнилые плоды моей любви (СИ)

Эпилог

«Я мать образцово-показательного семейства. У меня идеальный муж, прекрасные дети и дом — полная чаша. Мне завидуют с тех самых пор, когда я сказала «да» на предложение выйти замуж. Я счастлива!

С этими мыслями я проснулась, и обняла подушку, лежащую рядом. В комнату кто-то вошел и легонько коснулся моей ноги, выглядывающей из-под одеяла.

— Нин, давай вставай. Мне через сорок минут на работу.

Вскакиваю с кровати с очумелыми глазами. Сердце бешено колотится в груди. Неужели опять?? Нет, пожалуйста, только не это!

Передо мной стоит Сергей и завязывает галстук. Зачем я сюда вернулась, о чем думала??

— Как через сорок минут? — спрашиваю я, все еще не веря в реальность происходящего. — Я что, проспала? Сереж, прости…

— Потом извинишься, Нин. Время идет. Приготовь всем завтрак. И хорошо бы поднять детей — они все еще спят.

«Завтрак, завтрак… — Думаю в панике, на ходу накидывая халат. — Что же приготовить… Так. Яичница с беконом и поджаренный сыр на тостах для Глеба. Фруктовое пюре и бутерброды с джемом для Вали. Сосиски в булке а-ля хот-дог для Власа. И каждое блюдо приготовить на две персоны, потому что Сергей любит все вышеперечисленное…»

Мчусь на кухню, там распахиваю холодильник, судорожно достаю яйца, бекон, сыр, сосиски, джем, ягоды и фрукты. Ставлю три сковороды на плиту, запускаю кофемашину. У нас индукционная плита, значит, через минуту масло уже начнет шкварчать. Бегу в детскую, бужу детей. Несусь обратно к плите. Пробегая в коридоре, смотрю на себя в зеркало. Нижняя губа припухла, волосы всклокоченные, наполовину седые, под глазами серые круги. Это все еще я. Прежняя я.

Пока готовлю завтрак, пытаюсь вспомнить, что было прошлой ночью и не могу. В голове только какие-то бессвязные отрывки, липкие прикосновения, тяжелое дыхание, чувство отвращения и боли. Пытаюсь отогнать от себя дурные мысли, нужно сконцентрироваться на еде, иначе мне несдобровать.

Управляюсь примерно за пятнадцать минут. Зову семью завтракать. Пока все едят, бегу в гардеробную, чтобы подготовить одежду для детей. Перед глазами все плывет. Кажется, я раз семь забывала достать спортивный костюм Глеба и положить в пакет. У него сегодня физкультура. Наконец достаю костюм, кладу в пакет. Все вещи готовы.

Кое-как ковыляю обратно в кухню. Тело словно ватное. Дети еще полусонные, но все же сидят едят. Сергей отпивает кофе, запихивает в рот бекон, жует. Снова отпивает кофе. Вроде бы все в порядке, но тут я слышу этот звук из прошлого. Сигнал об опасности.

— М… — Сергей поморщился и перевел взгляд на меня. — Сахар, Нин. Его не хватает. Ты поменяла ложку?

— Нет, Сереж, ты что… Я знаю правила. Сахар клала правильной ложкой.

Муж сделал еще глоток:

— Значит, ты положила одну ложку, а не две. Другого объяснения я не вижу.

— Я положиладвеложки. Клянусь тебе, — оправдываюсь я. На глаза наворачиваются слезы.

— Если бы ты положила точную порцию, я бы не задавал вопросов. Но в кофе явно не хватает сахара, я это чувствую. Признай вину, Нина. Это же не так сложно. Зачем вечно юлить? Меня это раздражает.

Мне кажется, что я тону. Ничего не понимаю, что не так с кофе… Почему кофе, почему опять кофе??

— Сереж, я бы никогда не посмела положить меньше или больше двух ложек. Я же знаю, как надо. Знаю!

— Теперь я опоздаю из-за тебя на работу. Довольна, сука?

— Почему ты опоздаешь? До выхода еще есть время…

— Потому что мне нужно тебя наказать.

Муж встает из-за стола, я, наоборот, опускаюсь на стул. Дети куда-то исчезли.

Сергей расстегивает ширинку, надавливает мне на плечи и говорит:

— Давай, Нин, быстренько, у меня нет времени.

Я слышу смешки детей за дверью и в щелочку вижу, как Влас включает камеру на смартфоне. Он снова снимает видео.

Когда все заканчивается, Сергей удовлетворенно кивает и говорит:

— Сходи умойся. Надеюсь, сегодня на ужин будет фаршированная курочка. Ведь так, дорогая?

— Да, я приготовлю курочку, — отвечаю покорно, пока к горлу подступают слезы.

Муж садится на корточки и гладит мой огромный живот:

— До вечера, Мирослав, сынок. Папа немного поработает и вернется домой.

Вся семья стоит на пороге, готовая к выходу. Прощаюсь, иду к окну. В комнату залетает Влас и, довольно щурясь, говорит:

— Крутой видос вышел. Я его в школе всем покажу. Во будет угар!

В моей голове туман, все кружится. Я смотрю на свой живот и не понимаю, как снова умудрилась забеременеть. Врачи же еще давно сказали, что больше матерью мне не стать. Так как??

Все плывет перед глазами, внутри меня разрастается паника. Опадаю на пол и молю: «Пожалуйста, хватит, хватит, я так больше не могу, я просто не выдержу, пожалуйста…»

— Нина, все хорошо, — раздается мягкий женский голос моего психотерапевта. — Это просто паническая атака. Прошлое уже позади и больше никогда не вернется. А с вашими ночными кошмарами мы еще поработаем. Скоро уйдут и они. Вот, возьмите салфетки.

Я посещала эту замечательную женщину уже в шестой раз. Примерно через месяц после ухода из семьи меня стали преследовать кошмары прошлого. Они все еще жили в моей голове. Мне снились ужасные сны, а в темноте мерещился образ Сергея. Я боялась засыпать, боялась даже закрыть глаза. Стал ухудшаться аппетит, снова начали выпадать волосы, а тело бесконечно чесалось. Больше так продолжаться не могло. Мне нужно было сохранять ясность ума, концентрацию, нужно было есть и спать. Мой недосып мог серьезно сказаться на работе. Доводить до такого было нельзя, поэтому я записалась к специалисту. Без помощи квалифицированного врача я бы просто не справилась.

Татьяна Валерьевна была психотерапевтом с огромным стажем и безупречными рекомендациями. Ужасно дорого, но цена полностью себя оправдывала. С ней мы разбирали сном за сном, не упуская ни малейшей детали. Она возвращала меня в прошлое, заставляя выплакать литры слез, но зато после каждого сеанса я сбрасывала с себя все тяготы, словно каменную глыбу. Постепенно становилось легче, и я это чувствовала.

У меня появилась пара новых знакомых, с которыми мы ходили в театры, музеи и парки. Но даже в театре, когда приглушали свет и начинался спектакль, мне постоянно казалось, что, если я поверну голову, из темноты на меня будет смотреть Сергей. Однажды у меня даже случилось что-то вроде истерического припадка, и пришлось спешно уйти, чтобы никто ничего не заметил. Все потому, что какой-то мужчина со спины выглядел точь-в-точь как мой бывший муж.

И только благодаря сеансам с психотерапевтом такие прецеденты перестали выжимать из меня все силы. Теперь я знала, что скоро все это пройдет. Да, я тратила почти всю зарплату на аренду квартиры, еду для себя и Принцессы, уходовые процедуры и психотерапевта. В конце месяца я всегда была на нуле, но эти траты приносили мне истинное счастье. Я видела, как прошлая Нина потихоньку восстает из пепла.

Во снах и рано утром я все еще была слабой и боялась собственной тени, но, едва переступив порог офиса, мгновенно перевоплощалась в уверенную и сильную женщину с деловой хваткой. Начальство не переставало удивляться моей стрессоустойчивости и готовности работать при любых условиях. Когда весь офис пребывал в мыле и панике от стремительно приближающихся дедлайнов, я была единственным сотрудником, который оставался спокойным и уверенно двигался к цели. Я всегда все успевала и потом шла помогать другим, хотя за это не предполагалось дополнительной оплаты.

Со временем руководство фирмы все же отметило мои заслуги, и я получила совершенно неожиданное предложение и пару-тройку недель на раздумья. А пока я думала, как поступить, в моей жизни параллельно происходило еще множество вещей.

Почему-то самым удивительным для меня стал не стремительный карьерный рост, а мое внешнее преображение. Признаюсь честно: первое время мне претила одна мысль о посещении салонов красоты. Я сходила на маникюр и стрижку с окрашиванием, чтобы перестать выглядеть как смерть, а работодатели не пугались при виде меня на собеседованиях. Но когда меня уже приняли в бюро переводов, я и не думала продолжать эту тенденцию с уходовыми процедурами. Мне казалось, что чистая опрятная одежда и общая ухоженность — это более чем достаточно. Однако моя непосредственная начальница думала иначе.

Как-то раз она подошла ко мне и прямо спросила:

— Нина Александровна, когда вы в последний раз делали маникюр? Вижу, что покрытие уже слезает, а сверху отросло уже миллиметра три. Так быть не должно. Пожалуйста, не забывайте, что вы у нас общаетесь с организациями и прочими ви-ай-пи клиентами, поэтому отросший маникюр — это просто недопустимо. Мы очень ценим вас, как специалиста, но внешний вид — тоже немаловажный элемент рабочего процесса.

— Хорошо, будет сделано, — немного растерявшись, но ничуть не обидевшись, ответила я. — Сегодня же запишусь к мастеру.

— Нина Александровна, и все остальное тоже следует довести до ума. Хотелось бы, чтобы вы были на высоте каждый рабочий день. У вас легко это получится, — благородная порода, так сказать.

Поначалу необходимость регулярных посещений салонов откровенно раздражала, но я быстро привыкла и даже начала радоваться своим новым ноготочкам, бровям или прическе. Более того, я перестала избегать зеркал. Теперь мне нравилось на себя смотреть. Я никогда не была красавицей в классическом смысле этого слова, но выглядеть стала действительно неплохо.

Однажды один из моих клиентов, учредитель медклиники, глядя мне в глаза, произнес: «Нина, вы не только лучший переводчик на моей памяти, но и очень красивая женщина. Извините, если сказал лишнего, просто не мог это не озвучить».

Увидев в его глазах неприкрытое желание, я так ошалела, что потом долго не могла уснуть. За последние пять с половиной лет жизни с Сергеем я уже и забыла, что такой быть женщиной. Забыла об ухаживаниях, флирте, комплиментах, о нормальном здоровом сексе, когда сгораешь от желания и получаешь удовольствие. А ведь мне еще не исполнилось и сорока.

Когда этот же клиент впоследствии пригласил меня вместе выпить кофе, неожиданно для себя я ответила согласием. Он был не женат, с небольшой лысиной и почти одного со мной роста, но зато воспитан, вежлив и в очень хорошей физической форме. Почему нет, подумала я и радостно пошла с ним на свидание. А после мы поехали к нему и переспали. Это был мой самый обалденный секс за всю жизнь.

Вячеслав, так его звали, даже попытался завязать со мной серьезные отношения. Это тоже вызвало бурю моего удивления. Я была уверена, что ему нужен просто секс и ничего больше, но он вдруг углядел во мне спутницу жизни. Мне даже захотелось сказать ему да, но я быстро отмела эту идею.

К черту это все. Никаких-больше-мужей.

Я уже побывала в роли жены и мне не понравилось. Теперь буду ходить на свидания, веселиться, заниматься сексом, получать комплименты, внимание и, возможно, даже подарки, но больше мне от мужчин ничего не надо. Я теперь одинокая волчица — и точка.

На протяжении пары месяцев Сергей донимал меня звонками. Мой новый номер он узнал от детей, которым я звонила первое время, чтобы поддерживать хоть какое-то общения. Однако после того, как пару раз мне в ухо сыпались упреки и бесконечное «ты должна», я перестала звонить. Дети были до предела накручены отцом, говорили, что во всем виновата именно я, поэтому пытаться их переубедить — дохлый номер. Я дала им понять, что они могут звонить мне в любое время дня и ночи, но в итоге звонки поступали лишь от Сергея.

Наше с ним общение всегда проходило по одной и той же схеме: сначала он виноватым тоном спрашивал, как я живу, все ли хорошо, не нужны ли мне деньги, а затем, поняв, что я уже никак не от него не завишу, начинал злиться, манипулировать и угрожать. Но, несмотря на все свои угрозы, судебный процесс он тормозил и не спешил разводиться. Все это преподносилось как попытка меня вразумить. Похоже, Сергей действительно думал, что рано или поздно я все равно вернусь к нему. А чтобы ускорить процесс моего «просветления» запрещал детям как-то со мной контактировать. Ему казалось, что это сработает (ведь всегда работало), но теперь я была уже не той безвольной Ниной, которую он знал в последние годы. Теперь я была, словно стальное изваяние, которое едва ли получится запугать, не говоря уже о том, чтобы попытаться его сломать. Полезешь — переломаешь зубы, а я останусь целехонькой.

Несмотря на запреты, Власу однажды все-таки удалось собрать младших братьев и приехать ко мне на встречу в парке. Глеба и Валю он взял с собой, скорее, из шкурных соображений — чтобы я растаяла и помчалась обратно в свой капкан. Но я уже давно не таяла при виде детей. Они не центр Вселенной и не смысл жизни. Это просто дети, такие же люди, как все, поэтому не стоит возводить их в лик святых. Им не угрожает опасность, они сыты, здоровы и живут в большой уютной квартире. У них есть все, чтобы вырасти без меня под боком. Так что больше я не собиралась трястись над ними как раньше.

Влас велел братьям молчать, а сам заговорил. Он не спросил, как у меня дела, все ли у меня в порядке, ему было на это плевать. Ничего не поменялось.

— Мам, у нас мало времени. Отец думает, что мы дома и может в любой момент позвонить на домашний.

— Я внимательно тебя слушаю, сынок.

— В общем, он совсем уже поехал. После того, как ты забрала Принцессу и уехала с концами, он решил, что теперь я буду домохозяйкой. Ему бесполезно предлагать нанять домработницу, он даже тетку на порог не пускает. Это же ненормально и очень странно — бояться пускать посторонних в квартиру… Но он почему-то не видит в этом ничего такого! Короче, всетвоиобязанности стали моими, потому что я, типа, старший. После школы я должен убирать, гладить, стирать и готовить ужин. А этих двоих, — Влас указал на братьев, — мне надо учить, писать за тебя в школьные чаты, ходить в сад, кормить их, следить, чтобы они были чистые, делать какие-то вонючие поделки и все-все-все, что раньше делала ты! — В глазах сына блеснули слезы, но он быстро вытер их кулаком. — Да вертел я все это! Я не женщина, чтобы быть нянькой для малолеток! Надо мной уже все друзья ржут. Я хочу, чтобы все стало как раньше, я устал!

— Мам, Влас ужасно готовит, — пожаловался Валя. — Все горелое, горькое, бе-е-е…

— Или плавает в масле, — кивнул Глеб. — Вчера он жарил картошку, так там было литра три масла. Жрать невозможно. Меня чуть не стошнило. И самого повара тоже.

— Готовь сам, дебил, — зло бросил Влас. — Посмотрим, как у тебя это получится.

Глеб выдал ухмылку, которая точь-в-точь повторяла мимику Сергея:

— А я не должен готовить. Папа сказал, что теперь этотвоязадача. Так что учись, братец.

— Завали рот. Иначе это сделаю я. Оба заткнулись. Сейчас будем говорить мы с мамой. — Влас посмотрел на меня: — Видишь, что происходит?

— Вижу, — ответила я.

— И?? Когда ты вернешься??

Я вскинула бровь:

— А кто сказал, что я собираюсь вернуться?

— Мам, ты под чем-то, я не пойму??

— Отнюдь. Абсолютно трезва. Просто не понимаю, с чего ты вдруг взял, что я планирую вернуться. Этого не будет. Мы с твоим отцом разводимся, ты забыл?

— То есть, получается, тебе плевать, что он меня тиранит? Что сделал меня слугой и нянькой? Что теперь я не могу ни играть в комп, ни общаться с друзьями? По-твоему, это нормально??

— Через полтора года тебе исполнился восемнадцать. Ты сможешь переехать и делать только то, что хочется тебе.

— Но это будет через полтора года! — возмутился Влас. — Целая вечность! А если я сейчас откажусь выполнять его указания, он закроет мою кредитку и вообще не даст ни копейки. Ты его знаешь.

— Знаю. Поэтому придется немного потерпеть. Заодно научишься вести хозяйство. Понимаю, что сейчас это все тебе не нравится, но, поверь, такие умения очень пригодятся во взрослой жизни.

— На хрена мне эти умения?? Все это должна делать баба! Я женюсь и мне не придется ничего готовить и убирать. А если не женюсь, найму прислугу. Все просто, мам. Я не такой, как отец, я не против чужих в доме, если они делают, что я хочу.

— Чтобы нанять прислугу, нужно очень неплохо зарабатывать. А для этого придется много работать. По крайней мере, первые лет 5. Большинство людей много работают всю свою жизнь, но все равно не могут позволить себе нанять помощников по дому. Поэтому спустись с небес на землю и не ной. Тебя не бьют палками, не морят голодом, ты прекрасно живешь. А все домашние обязанности можно приноровиться делать быстро. Тогда появится и свободное время.

— Ты с ума сошла?? Что ты вообще несешь? Свалила на меня свою работу, а я должен отдуваться?? Вставай и пошли домой. Ты наша мать, и это твоя обязанность — за нами ухаживать! А я задолбался быть в роли бабы, поняла??

Я обняла Валю и Глеба, которые сидели в телефонах, и поднялась со скамейки.

— Разговор окончен, — сказала я. — Сейчас вызову вам такси до дома.

— В смысле окончен?! — Влас выбил у меня из рук телефон. Хорошо хоть, не разбил. — Ты едешь с нами!

Я подняла телефон и произнесла:

— Советую тебе пересмотреть свое отношение к женщинам и ко мне в частности. Иначе по жизни придется очень туго. Что касается твоих жалоб, то мне абсолютно плевать, от чего ты там устал и что тебе не нравится. Да и всем вокруг тоже плевать, поверь. Поэтому убавь свое самомнение. А если тебя что-то не устраивает, разговаривай по этому поводу со своим отцом, а не со мной. Прятаться в шестнадцать лет за мамину юбку — такое себе решение. Ах, и да, — я подняла указательный палец вверх, — теперь все наше общение будет проходить по моим правилам, или можешь забыть мой номер. Это означает, что сначала ты извинишься за свои слова, оскорбления и повышенный тон, а потом уже я решу, хочу ли с тобой говорить. Это понятно?

Лицо и шея Власа пошли красными пятнами:

— Извиняться?? Перед тобой? Да кто ты такая??

Я тут же отвела от него взгляд, давая понять, что это конец. А вот младшим сыновьям сказала:

— Вы по-прежнему можете звонить мне и приходить в любое время. Адрес я вам пришлю. Но хочу, чтобы вы понимали: в первую очередь, я ваша мать, а значит, ко мне стоит проявлять уважение. Я не стану терпеть хамство. В моем доме действуют мои правила. Вам следует хорошо это усвоить. Если готовы на такие условия, то мои двери всегда для вас открыты. Если не готовы — никакого общения не будет.

Валя промолчал, а вот Глеб недовольно поджал губы и демонстративно уткнулся в телефон.

Я поняла, что окончательно потеряла надежду. Дети принадлежат стае Сергея, а меня всегда будут считать обслугой. Возможно, когда каждый из них подрастет, что-то изменится, но до этого еще далеко. А я уже слишком устала, чтобы продолжать биться за их любовь.

Подхватив свою сумочку, я легкой походкой отправилась прочь. Внутри росло приятное ощущение, что я наконец сделала все правильно.

После разговора с детьми мне уже не было смысла держаться за этот город, поэтому я решила принять предложение руководства и уехать в Арабские Эмираты с партнерами компании. Работать предстояло очень много. С нуля организовывать бизнес в другой стране — непростая задача. В мои обязанности должны были входить переводы документации и технических текстов, а также разработка единой методики переводов для тех специалистов, которые будут работать на наших партнеров с момента открытия компании в Дубае.

Признаюсь, я не была уверена в своих силах, но зато точно знала, что смогу доучиться на месте и закрыть все прорехи в знаниях. Зарплату на время трехлетнего контракта предлагали просто царскую, и мотивации трудиться было хоть отбавляй. Тем более, что Принцесса обязательно полетит со мной. Собаки ее породы не допускались к перевозке, однако мои работодатели нашли лазейку и пообещали сделать для нее специальные документы, подтверждающие, что она является служебной собакой. О таком я не могла и мечтать, и теперь была готова горы свернуть. Если понадобится, буду работать хоть сутками. И я справлюсь, обязательно справлюсь с любыми профессиональными трудностями.

За неделю до моего отъезда снова позвонил Сергей. Мне не хотелось с ним разговаривать, но все же его стоило поставить в известность о моих планах.

— Сообщаю, что мой юрист готовит пакет документов, — сказал он. — Когда он закончит, у тебя не останется никаких шансов отмыть репутацию перед детьми и обществом. Это я тебе гарантирую. Перед судом ты предстанешь крайне аморальной особой с такой внушительной подноготной, что тебе, скорее всего, не дадут даже высказаться.

— Хорошо, — спокойно сказала я. — Если ты считаешь нужным поступить именно так — вперед.

— Нина, — Сергей вздохнул, — вот опять ты пытаешься выставить меня злом во плоти. Ты просто не оставила мне иного выбора, кроме как действовать такими методами. Но, повторяюсь, я всегда открыт для переговоров. У тебя еще есть шансы вернуться.

Я усмехнулась в трубку:

— Я должна принять твои условия, и ты называешь это переговорами? Забавно. Засунь себе в зад свои шансы, мне они не нужны.

— Тогда можешь считать, что детей ты потеряла, строптивая стерва, — прорычал он. — Я устал вдалбливать в твою пустую голову очевидные вещи.

— Я потеряла их уже давно.

— Повторюсь в последний раз: у тебя еще есть время одуматься. До начала первого слушанья почти месяц. Я даю тебе это время.

Я окончательно развеселилась:

— А кто тебе сказал, что я собираюсь явиться в суд? Забирай детей, они твои. Готовь документы, советуйся с юристами, приплачивай судье, в целом, делай, что хочешь. Через месяц меня уже не будет в городе, я улетаю в другую страну. Подальше от тебя и твоих занудных звонков.

— Улетаешь? Что-то слабо верится. А даже если так, то, в первую очередь, ты улетаешь не от меня, а от своих детей. Мать-кукушка — слышала такое, Нина?

— Вот как раз посетуешь об этом судье. Что, дескать, сам инициировал всю эту грязь с лишением материнских прав, а затем еще назвал бывшую жену некудышной матерью. Может, тебе даже посочувствуют. А коли нет, так приплатишь сверху и тогда уж точно сочувствием тебя не обделят.

Сергей закашлялся в трубку, а потом севшим голосом спросил:

— Ты правда улетаешь? Не делай этого, Нин, прошу. Я не смогу без тебя. Я уже весь поседел. Мне даже дышать трудно. Возвращаясь домой с работы, я каждый раз надеюсь, что увижу там тебя. А когда понимаю, что тебя нет, начинаю сходить с ума. Я плачу по ночам на кухне, это слышат дети. Они тоже страдают. Подумай о них, Нин.

— Уже подумала. Лучшее, что я могу для них сделать — это уехать. Когда-нибудь я вернусь, и тогда, возможно, они пересмотрят свое отношение ко мне. А если нет, то приму и это. Меня уже не пугает ни один расклад. Поэтому свои манипуляции тоже можешь запихать себе в зад.

Сергей закашлялся, а затем спросил:

— Куда ты собралась?

— В Эмираты, — лениво болтая ногой, ответила я и оборвала связь.

Меня разбудил голос стюардессы. Бодрым голосом она сообщила, что через сорок минут самолет приземлится в аэропорту Дубая. Я открыла шторку иллюминатора, и яркое зарево тут же окрасило половину моего лица. Внизу серебрились воды залива и виднелись цепочки искусственных островов. Я довольно прищурилась, глядя на утреннее арабское солнце и открыла печенье с предсказанием, которое отложила еще с прошлого вечера.

«Впереди только самое лучшее» — гласило оно.

И это была правда.

Конец