Гоблин Том 1

Глава 12

— Входов ведь стало больше? — тихо поинтересовался второй по силе охотник, Хрус.

— Еще бы не стало — и слепому видно, что новые прогрызли, — ответил Ксорх, — Но использовать мы будем только старые ходы.

— Пускать как обычно?

— Да, по десятку за раз. Раздайте кинжалы. — скомандовал Ксорх.

Охотник достал из повозки сверток и начал раздавать одному ребенку за другим костяные кинжалы.

Получил свой кинжал и Зур'дах.

— Это вам для защиты и, главное — для того, чтобы срезать цветок.

— А почему кинжалы костяные? — придирчиво осмотрел оружие один из мальчишек.

— Если его срезать камнем или металлом — растение гибнет, поэтому костяные.

После этого Ксорх стал прямо перед ними и на пару мгновений умолк.

— А теперь самое важное. Эти тоннели будут вилять, подниматься, опускаться, но в конечном итоге приведут вас в пещеру. В пещеру с цветами, которые вам и нужны. Выглядят они вот так. — В его ладони появился черный засохший цветок.

— Вам нужно добежать до кустов, на которых растет этот цветок и срезать один. Если видите, что успеваете срезать два — срезайте два. Всё понятно?

Дети молча кивнули.

Зур'дах подозрительно прищурился. Звучало всё совсем несложно.

— К самому растению, на котором растет цветок НЕ ПРИКАСАТЬСЯ! Если хотите выжить, конечно. Более того, ни к одному растению в пещере лучше НЕ ПРИКАСАТЬСЯ! Обходить, обступать, перепрыгивать, срезать цветок — и обратно, бежать. Ясно?

Дети вновь кивнули.

— Теперь ты… ты… ты… и ты — за мной! — Ксорх быстро отобрал десяток детей, которые последовали за ним к стене. Остальные по-прежнему оставались стоять возле телег.

Зур'дах напряженно всматривался в дыры. Задание было понятным. Вот только… Если бы всё было так просто, то из пятидесяти детей не возвращалось бы меньше десятка.

Старший Охотник указывал в какую дыру какому ребенку лезть — и тот лез. Обычно это был третий или четвертый ряд «сот».

Залезшие наверх дети осторожно заглядывали в отверстия, вперед. Места там было совсем впритык — развернуться особо негде.

— А что значат красные и белые кресты? — показывая пальцем, спросил один из детей.

— Тебе какое дело? Сиди молча там, где сказали, — рявкнул на него один из младших Охотников.

Зур'дах тоже хотел знать ответ на этот вопрос, как и другие дети. Но в голову приходил только один вариант: красные — опасные, белые — безопасные. Но зачем тогда пускать детей в красные?

— Так! — окликнул всех Ксорх, — На счет три лезете внутрь. Все! Одновременно! Сразу предупреждаю: путь займет полдня, не меньше, поэтому не вздумайте поворачивать назад! Выход на ту сторонуесть в каждом проходе, просто нужно продолжать ползти. Все поняли?

Дети кивнули.

— Просто ползите вперед и всё.

Хоть дети и молчали, не показывая страха, все они были напряжены до предела. Они оглядывались на Охотников, на остальных детей, задаваясь вопросом — почему именно они пошли первыми? И… нервничали: кто-то прижимался ухом к стене, пытаясь услышать что-то впереди, а кто-то — застыл от страха.

Тем временем старший Охотник уже начал готовить следующую партию детей, выдергивая то одного, то другого. Набрав ровно десяток гоблинят, Ксорх давал последние наставления:

— Внутри не видно ни зги — это всё черный кристаллический камень. Так что доверяйте только собственным рукам и ногам — глаза могут подвести. Чуть что — выхватывайте кинжал и сражайтесь, если хотите выжить. Всё. Раз! Два! Три!

— Пошли! — рявкнул он напоследок и дети послушно исчезли в кромешной тьме дыр.

Зур'даха почти в то же мгновение грубо выхватили из линии и вытолкнули к остальным гоблинятам. К третьему десятку.

Ксорх посмотрел на Зур'даха. Что-то зажглось в его глазах, какая-то явно подленькая мысль.

— Этого ко второй партии, — указал он на гоблиненка, — Будет одиннадцатым.

Охотник, выхвативший его, пожал плечами и втолкнул ко второй партии.

Гоблиненок стиснул зубы. Что-то ему совсем не понравилось в том, как его втолкнули ко второму десятку. Наверняка какая-нибудь прощальная гадость от Ксорха.

Но со мной еще десять детей… Не может же он всех на убой отправить? Значит… Дело в чем-то другом…

— Вы следующие, — обратился он к группе Зур'даха, — Дважды повторять не буду. Вы всё слышали, делаете то же самое, что и они.

Дети начали карабкаться к тем дырам, на которые указывал Ксорх. Зур'дах уцепился за низ дыры, — несколько камешков скатились из-под его ног, — и подтянулся. И так дюжину раз, пока не добрался до пятого ряда, находившегося на высоте семи-восьми локтей.

Глядя на то, как формировались остальные группы и залазили к отмеченным белым дырам, в душу гоблиненка закрадывалось какое-то нехорошее, тревожное предчувствие.

Зур'дах заглянул внутрь дыры. Тьма. Ничего не видно.

Возможно, новое зрение и помогло бы что-то рассмотреть, но использовать его сейчас Зур'дах не мог. Только когда окажется далеко от входа, где этого никто не заметит.

Едва гоблиненок выглянул обратно, наружу, как раздалась команда Старшего Охотника.

— Раз! Два! Три! Пошли! — и махнул он именно их группе.

Зур'дах сглотнул и залез внутрь дыры. Тьма отрезала его от окружающего мира и лишила зрения. Будто сам кристаллический камень тоннеля поглощал свет. Сердце бешено колотилось, а костяной кинжал пока только мешал. Он не видел даже на расстоянии двух-трех шагов. Только небольшое расстояние перед собой.

— Вперед, ну же! — раздался раздраженный голос Ксорха. Видимо, кто-то из группы Зур'даха немного замешкался и не сразу полез в дыру.

Зур'дах сделал первый полноценный ползок вперед.

Тесновато…

В локти, колени и спину беспощадно впивался камень тоннеля, местами ладонь попадала на мелкие острые камешки. Воздух был спертый и тяжелый, отчего дышать было неприятно, будто легкие забивались каменной пылью. Гоблиненок закашлялся.

Ладно, пора ползти вперед…

Зур'дах двинулся вперед и прополз без остановок шагов сорок, после чего застыл и примостился ухом к стенке. Он подумал, что, учитывая небольшое расстояние между тоннелями, может удастся услышать рядом ползущих мальчишек.

Но ничего.

С минуту он прислушивался, но не слышал ничего, кроме собственного взволнованного сердцебиения, поэтому продолжил путь.

В тоннеле были только звуки, которые он издавал сам: шорханье по камню и дыхание. Всё внимание гоблиненка поглотил тоннель. Весь остальной мир, — со взрослыми, Охотниками, родной пещерой, — остался где-то позади. Был только Зур'дах и тоннель, будто намеревающийся раздавить, расплющить его как лепешку.

Когда от темноты стало страшно, он решился использовать новое зрение. Напряг глаза и через мгновение мир стал другим. Вот только в этот раз цвета из него не исчезли — просто потому, что в этом тоннеле и так всё было черное. Зато теперь Зур'дах мог видеть сквозь эту черноту, ведь она приобрела различные градации — от серого до совсем светлого. Благодаря этому он наконец смог не натыкаться и не колоться об камни каждый свой «ползок».

Пять шагов перед собой — столько он сейчас видел, пусть и немного размыто. Однако, пока никакой опасности впереди он не замечал.

Проползя расстояние в еще несколько сотен локтей, он остановился и перевернулся на спину. Сильно жгло колени. Избегать всех острых камней не удавалось — слишком уж щедро они были рассыпаны по полу тоннеля.

Зур'дах потрогал колени и чуть ниже — всё было в кровоточащих царапинах. И это было плохо. На кровь всегда сбегалась всякая дрянь: от насекомых до мелких хищников. Он лишь надеялся на то, что в таком небольшом проходе крупных хищников быть не может — только мелкие.

Дышалось по-прежнему слишком тяжело. Но надо было ползти вперед и побыстрее оказаться на другой стороне. Проскочить этот узкий тоннель. Выйти туда, где наконец можно будет вздохнуть полной грудью.

Вдруг Зур'дах ощутил, как в складках одежды что-то зашевелилось.

Светляк! Я забыл про него! Надо вытащить!

Через секунду тускловатый свет озарил небольшое пространство вокруг гоблиненка. И сразу стало в разы спокойнее, да и видел он вперед уже на десяток шагов.

Зур'дах выставил трепыхающегося светляка перед собой как факел и пополз. Свет разгонял тьму, но ярким не был.

Он голодный! Я забыл его покормить!

В складках каким-то чудом, после атаки черными каплями, уцелело пару щепоток корма, но для светляка было достаточно и маленькой щепотки. Тот сразу оживился, едва увидел корм, набросился на него, энергично мотыляя крыльями и засветился ярче.

Вначале Зур'дах хотел спрятать его, но потом просто посадил на плечо и светляк послушно там разместился, не пытаясь даже улететь. Теперь гоблиненок не ощущал себя одним в этом тоннеле.

Он продолжил путь. Правда, новый рывок продлился недолго. Три сотни ползков вперед, — и пришлось остановиться.

Теперь тоннель стал как будто еще уже и царапал не только коленки, но и спину, ребра, голову. Сделав еще полсотни ползков вперед, гоблиненок убедился в том, что тоннель сузился и расширяться пока не собирался. Будь гоблиненок потолще, то точно где-нибудь бы уже застрял, а пока… Пока пролазил.

Все страхи ушли через полчаса, когда тоннель вновь начал расширяться. А вскоре и вовсе — стал гораздо шире первоначального диаметра, даже голову удалось выпрямить.

Чуть дальше тоннель начал неожиданно и резко спускаться вниз и будь он еще шире, Зур'дах бы покатился вниз, а так — просто растопырив руки держался за стены.

После резкого спуска вниз, шагов на пятнадцать, вновь пошел ровный промежуток тоннеля. Даже доставучей каменной крошки стало меньше.

Еще через сотню шагов Зур'даху захотелось взвыть от ярости. Начался резкий подъем вверх и давался он тяжело.

Каждый ползок вверх требовал значительных усилий. Кроме того, — из-за расширяющихся стенок тоннеля, свалиться вниз было слишком просто. Мелкое каменное крошево из-под ладоней и коленок еще больше мешало. Но у гоблиненка был только один путь — вперед.

— Фуф… — выдохнул он, рухнув наконец-то на ровный пол.

И почти сразу дернулся в сторону. Ощутив вспыхнувший сигнал тревоги где-то внутри. Сейчас, в тоннеле, глаза были активны постоянно и сразу уловили какое-то движение. После бесконечного безжизненного тоннеля без малейшей живности любое шевеление на стенках вызывало тревогу.

Гоблиненок еще раз присмотрелся. Светляк тоже заволновался, убавляя свой свет, становясь незаметным.

Показалось что-ли?

Нет, не показалось — понял гоблиненок уже через десяток секунд. Тут определенно что-то двигалось по потолку. Он крепче сжал кинжал. Чтобы взбодрить светляка, он положил его перед собой и сыпанул щепотку корма — тот сразу оживился и засверкал. Теперь глаза Зур'даха видели немного дальше. Однако этим светляк, видимо, наоборот — спугнул обитателей тоннеля.

Зур'дах выждал несколько минут в ожидании нападения. Надеялся, что твари, или тварь, — кто бы там ни прятался — покажутся первыми. Тщетно. Ни одно живое существо не зашло в область свечения светляка.

Решив, что ждать бесполезно, гоблиненок двинулся вперед. Всё равно, для всех детей в целом и для него в частности существовал только один путь — вперед. Тем более, как успокаивал себя Зур'дах, больших тварей в этом тоннеле физически быть не может.

Глаза видели, но смутно. Тем не менее, заметить любое движение на стенах гоблиненок бы смог. Он намеренно полз вперед совсем медленно, с остановками: давая тем самым проявить себя твари, а себе — время среагировать. И она не выдержала. Показалась.

Зур'дах сразу заметил слишком выделяющуюся на фоне черного камня стен серо-зеленую многоножку. Двигалась она быстро и проворно, неслышно бежа по потолку. Он заметил ее еще в десяти шагах от себя, но продолжал делать вид, что не увидел и неторопливо полз вперед. Тварь была длиной по локоть, а толщиной в ладонь. Крупная и опасная. Большинство многоножек были ядовиты и Зур'дах это знал, но ядовита ли именно эта — не имел ни малейшего понятия.

Та странная сетка, разделяющая пространство перед ним на сегменты, почти перестала быть заметна ему самому, но сейчас стала будто чуть четче, деля тоннель на прямоугольники. Чем ближе он подползал к многоножке, которая иногда замирала, водя усиками вправо-влево, — тем страшнее ему становилось. Сердце начало колотиться от нетерпения, а кинжал он сжимал сильнее некуда. В том, что многоножка нападет он не сомневался.

Давай! Нападай уже, тварь!

Но тварь передвигалась слишком быстро и совсем не торопилась бросаться в атаку. Она то подбегала на расстояние атаки, то вновь убегала прочь, присматриваясь к нему издалека. И так десятки раз. Сам Зур'дах бросаться на нее даже не пытался. Он понимал, что в этом тоннеле не угонится за подобной тварью.

Других многоножек он не заметил и это его обрадовало.

С одной справлюсь.

Первой всё же не выдержала многоножка и, громко клацнув жвалами от предвкушения, буквально слетела с потолка, целясь прямо в шею Зур'даха. Хотела прикончить добычу сразу, одним неожиданным рывком.

И уворачиваться было особо некуда. Но и опасность что-то изменила в его глазах. Во-первых, он ощутил как они потяжелели, во-вторых, он совершенно четко увидел траекторию движения многоножки, словно предвидя ее атаку. Или же это просто его восприятие ускорилось и он ощущал всё вокруг иначе. Время словно замедлилось. Это запутало гоблиненка. Вдобавок совершенно внезапно и впервые возникло ощущение, что сквозь его глаза смотрит какое-то многоглазое существо, а не только он сам.

Паук! Это паук внутри меня! — понял Зур'дах, что за существо ощущает в себе.

Дзинь!

Выставленный вовремя кинжал чиркнул по броне многоножки, нанеся лишь легкую царапину. Поняв, что атака провалена, многоножка бросилась на него снова, в этот раз заходя сбоку.

Зур'дах снова встретил ее ударом кинжала и вновь атаку ее он увидел словно немного заранее. За долю мгновения.

В следующий бросок твари он не только отбился, а и сам атаковал, и уже целил по ножкам твари, стараясь сделать ее менее подвижной. И кинжал, хоть и костяной, но отсек сразу несколько ножек, что правда, нисколько не остановило тварь. Она будто вблизи унюхала кровь, которая покрывала ноги гоблиненка и рвалась как безумная попробовать ее.

Многоножка метнулась из стороны в сторону, и, промчавшись на потолок, спрыгнула вновь метя в шею. Зур'дах лишь чудом успел ткнуть кинжалом в нее. Тварь будто немного ускорилась.

Атаки и рывки твари следовали один за другим, но зацепить многоножку Зур'даху удалось лишь три раза. От остальных атак она либо уклонялась, либо он не пробивал ее хитин. И хоть глаза видели траектории ее атак, что позволяло ему уклоняться и не получать ран, этого было мало. Надо было что-то менять, иначе ему не победить.

Светляк!

Схватив его в свободную руку, Зур'дах начал выжидать подходящий момент. Тварь остервенело бросилась на него, клацая жвалами, а он тут же кинул светляка прямо в нее. Испугавшись, он засверкал от страха так ярко как никогда в жизни и ослепил тварь, привыкшую к тьме тоннелей на пару мгновений.

Зур'даху этих мгновений хватило. Многоножка пропустила удар. Он целился в глаза и усики. Срезал правое усико, и пока тварь ревела от боли, взвившись на задние лапы, ткнул кинжалом изо всей силы прямо в открывшееся брюхо. Кинжал провалился во что-то мягкое и гоблиненок сразу дернул его вниз, разрезая тварь.

Попалась!

Тварь резко дернулась назад и заверещала противным писком, который было слышно, наверное, по всему тоннелю. Светляк вообще в растерянности захлопал крыльями и завис над потолком, продолжая распространять волны света. Определённо, свет ослеплял ее. Мешал ей.

Она хотела уже удрать, но Зур'дах сам рванулся к ней. Удар. Еще удар. Мощно резанув кинжалом, он умудрился отсечь дюжину ее лапок за раз. А потом начал наносить ошеломлённой после серьезного ранения твари удар за ударом.

Даже не особо целился. Бил всюду куда доставал. В бок. В брюхо. В усико. В сочленения брони. И везде кинжал проникал, протыкая плоть твари.

Ощерившаяся тварь клацала желваками, пытаясь отогнать настырную и ставшую опасной добычу.

Но гоблиненок продолжал, и один из ударов пришелся прямо в щель между чешуйками. Кинжал глубоко погрузился в плоть и прибил тварь к камню, пронзив насквозь. Многоножка в бешенстве начала дергаться и извиваться, насаженная на кинжал. Но рана все еще не была смертельной. Тварь обладала бешеной живучестью.

Второй рукой Зур'дах схватил первый попавшийся камень и начал колошматить обездвиженную тварь. Многоножка была раненая, замедленная, а без первого усика, казалось, потеряла часть своей координации. Каждый удар откалывал от нее по чешуйке. На стены начала разбрызгиваться кровь из ран. Мерзко пахнущая зеленая кровь.

Гоблиненок рванул кинжал и еще раз всадил его, одновременно рванув вниз. Многоножку располовинило. Но она всё равно пыталась уползти прочь, волоча свое тело, плохо подчиняющимися ножками. С каким-то внезапным остервенением Зур'дах бросился добивать тварь и камнем, и кинжалом. Каждый удар достигал цели. Тварь беспомощно визжала, но сбежать не могла.

Удар. Второй. Третий. После очередного удара, приплюснувшего тварь к полу, внутри твари будто что-то сломалось, она дернулась и застыла. А через пару мгновений обмякла безжизненной тушкой, разбитой и разрезанной на части.

Зур'дах тяжело дышал, а его руки, кинжал и камень были в зеленой крови. Сетка в глазах исчезла, а зрение сразу ухудшилось, только светляк спасал от кромешной тьмы.

К собственному удивлению, гоблиненок не обнаружил на себе ни единой царапины. Из боя он вышел целым и невредимым. Вот только глаза… После подобного долгого использования они начали болеть.

Смотреть на мир вокруг стало очень больно. Он положил ладони на глаза. Немного полегчало.

После этого Зур'дах привалился к стене. Накатила дикая усталость, которая исходила именно из глаз. Где-то справа лежала многоножка, но его это мало волновало. Не сейчас, когда глаза так сильно болят.

Через несколько минут тяжесть начала уходить из глаз и он смог их открыть.

Как ни хотелось Зур'даху подольше посидеть, привалившись к стене, еще сильнее хотелось оказаться подальше от этой мертвой и дико вонючей твари. Смотреть на убитую тварь было до омерзения неприятно.

Гоблиненок перелез через нее, схватил кинжал и пополз дальше. Несмотря на нахлынувшую после боя общую усталость, передвигался он бодро. Радость этой победы заставила собраться с силами и двинуться дальше.