Гоблин Том 1

Глава 20

Возвращались молча.

Зур'дах шел в полной прострации с пустым и потерянным взглядом, а рядом держа его за руку ковылял Драмар. Вся дорога прошла в каком-то тумане, поэтому пришел в себя гоблиненок только когда они дошли до круга зур.

Сидят… Уродки. — мелькнула почти равнодушная мысль в голове у Зур'даха, когда он увидел десяток зур, сидящих возле своих жилищ. Видимо, ждали, когда он с Драмаром вернется.

А вот старик неожиданно взорвался потоком ругани, завершившимся фразой:

— Пошли прочь, шлюхи паршивые! Залазьте обратно в свои дыры, паскуды.

В парочку он кинул больно камни, поцелив прямо в лоб. С криком и визгом женщины попрятались внутрь. Даже Ташка испугалась, когда в глазах старика вдруг зажегся огонь, совсем как у Охотников.

Вид Драмара внезапно стал не немощным, как обычно, а неожиданно грозным. Едва последняя зура спряталась внутри, он стиснул зубы и сплюнул:

— Тупые самки.

И двинулся к шалашу матери Зур'даха.

Едва гоблиненок очутился внутри, как весь мир вдруг сузился до знакомого и тесного жилища. Знакомого и родного. Хотелось упасть на меховые подстилки и забыть всё. Возможно из-за костра который развел Драмар, и трав, которые он туда кинул, гоблиненок погрузился словно в какой-то транс. Всё вокруг плыло, а ощущение утраты матери притупилось.

Он взглядом обвел шалаш. Всё было по-прежнему. Все вещи на своих местах….Вещи мамы… Ее украшения… Тряпки… Не хватало одного — ее.

Гоблиненок тупо смотрел на всё вокруг, и никаких мыслей не было. В душе была странная пустота, будто вырвали нечто важное. Вырвали навсегда. Теперь внутри что-то тихо и незаметно болело.

Зур'дах прислонился к стенке шалаша, рядом сделал то же самое Драмар. Но ненадолго. Взглянув на столик и корзинки для еды он встал:

— Принесу еду. Тут ничего не осталось. — сказал он и исчез за пологом.

Я не хочу есть… не буду!

Первое время гоблиненок просто сидел, а потом встал и пошел к маминым полкам. К ее вещам, ее украшениям. Часть из них она носила в волосах, различные костяшки выточенные в формы животных, разноцветные камешки, полупрозрачные резные фигурки сверкающие на свету. Кроме того, рядом лежали толстые браслеты из желтого металла, которые она надевала на руки и ноги. Он взял и подержал каждую вещь, каждый браслет, каждую побрякушку, и словно прислушивался к ним. Ему хотелось что-то взять и… оставить себе. Вот только с выбором он не мог.

Скоро пришел Драмар с едой и кувшином и прервал его размышления. Он тут же влил ему в глотку еще одну порцию успокаивающей настойки, и как ни пытался Зур'дах сопротивляться, — ни выплюнуть настойку, ни просто вырваться не удавалось.

Зелье подействовало очень быстро, и он стал….послушным. Съел всё, что принес старик, и слушал его успокаивающие слова… Фразы… После чего быстро уснул.

Через день Зур'дах переселился к Драмару на Окраины пещеры, где жили изгои. Захватили они с собой часть вещей: Драмар взял травы, настойки и порошки. Оказалось, у старика имелось свое жилище — небольшая пещерка, куда они вдвоем спокойно поместились.

Поначалу никуда идти гоблиненок не хотел, но его никто не спросил: старый гоблин просто схватил его и понес с собой, невзирая на то, что мальчишка брыкался. А уже на следующий день, когда Зур'дах вернулся к шалашу матери, оказалось что его уже… разобрали на части. От него не осталось ничего. От обиды хотелось плакать, но он сдержался, смотрели зуры.

— Малец, а ты как думал? — искренне удивился старик стоявший рядом, — Думал, что тебе оставят такое хорошее жилище? Нет, никогда. Любое добро быстро растаскивают. Тем более, кости и шкуры были хорошие.

— Почему ты мне не сказал? — вспыхнул Зур'дах, — Я бы забрал вещи мамы!

Драмар вздохнул и признался:

— Я как-то не думал что они растащат так быстро. Да и кое-что я ведь забрал.

— Но не всё! Нужно было забрать всё!

Гоблиненок скрипнул зубами от злости. Это было несправедливо. Это было жилище матери и никто не имел права растаскивать его на части, и красть вещи.

— А если бы мне некуда было идти… Что тогда?

— Зур'дах, — посмотрел на него старик как на идиота, — Кого это должно волновать? Это твои проблемы… И теперь мои… Одним ребенком меньше, одним больше, кому какое дело… Приткнулся бы к изгоям, как и другие сироты. Если сильный — выживешь, слабый — подохнешь.

— Знаю. — буркнул гоблиненок.

Но всё равно было противно что все вещи украли. Сначала он хотел вспылить, но сдержался, может зелье старика все еще действовало, а может… Может мысль о том что он отомстит придала ему сдержанности. В любом случае, глядя на дом Ташки, он уже представлял что сделает с ним и этой тварью.

Уже на следующий день Зур'дах перебирал вещи, травы и зелья, которые захватил из жилища матери Драмар, когда уходил из него. Сложнее всего было опознать среди всех этих высушенных растений сонную траву, ту самую, которую использовала мать, когда хотела быстро погрузить его в сон. Обычно ее запасов у матери было много, но все эти высушенные травы Зур'даху выглядели одинаково. Ему пришлось разложить перед собой все травы, и нюхать каждую по отдельности, пока он наконец не узнал знакомый запах. Из этой травы он сделал несколько плотных пучков и связал их веревочками.

Для его плана многого не требовалось. Лишь травы и… и жук. Редкий жук огневик, его надо было раздобыть как можно скорее, а желательно парочку особей. Ну и вдобавок как можно больше сухих растений, которые займутся пламенем от самой крохотной искры.

Все эти несколько дней, пока Зур'дах жил у старика, он думал как отомстить. Потому как если физической силы недостаточно, нужно хитрить, придумывать. Он перебрал много вариантов, и почти все его не устраивали, в том числе и потому, что казались нереальными. Когда ты ребенок, то вариантов, как навредить взрослому оказывается не так и много, особенно когда ты хочешь что этот взрослый подох мучительной смертью.

На решение его натолкнула увиденная сценка на окраинах. Зур'дах увидел как двое чумазых гоблинят с помощью пучка травы и принесенного тлеющего уголька подожгли жилище одного изгоя, сделанное из костей, растений, обрывков шкур, и негодной одежды. Всё это нагромождение вспыхнуло за несколько мгновений. И так же быстро сгорело. Выскочивший оттуда полубезумный калека начал поливать засранцев потоком ругательств, однако сам он ни капли не обгорел. Видно находился в подземном жилище. Малышня обзываясь и смеясь убежала прочь метнув в калеку напоследок парочку камней.

После этого он начал готовить травы, и… уже через два дня начал искать жука-огневика. Да, Драмар предупреждал его, чтобы он не покидал пределы окраин, но слушаться его Зур'дах не собирался. Как он сможет найти огневика, если будет сидеть на одном месте? — Никак.

Гоблиненок начал поиски жука. Первого огневика он нашел у одного мальца из изгоев. И конечно же он не собирался Зур'даху отдавать своего любимого жука, но увидев угольницу, с радостью обменял.

Жук-огневик ему уже порядком надоел, а угольница была чем-то новым и необычным.

А вот других огневиков, ему уже пришлось доставать самому. Облазив большую часть стен возле территорий изгоев, он подался поближе к Пепелищу. Его привело туда какое-то чутье, а еще желание взглянуть на место, куда они отнесли и сожгли с Драмаром его маму.

С десяток минут он стоял и смотрел. Вспоминал, а потом… потом вспомнил, зачем он тут, и начал поиски жуков. Пришлось облазить стены, под пристальными взглядами Стражей. Но оно того стоило. Полдня и стертые в кровь коленки и пальцы, и в его руках оказались двое огневиков. Они устроили себе в одном из углублений над пепелищем норку. Их явно привлекала близость этого жаркого места.

Зур'дах забрал обоих. Теперь, для его целей, жуков хватало.

Дело оставалось за малым — приручить жуков. Приучить их к кормежке, и к тому, чтобы они не убегали от него, чтобы слушались и не боялись.

На это ушло больше недели. Огневики оказались капризными жуками. Если те же светляки охотно шли на контакт, то эти постоянно норовили укусить, а затем вспыхнуть и обжечь руку, чтобы сбежать.

Выдрессировать жука каким-то командам у Зур'даха так и не получилось, все трое попались слишком норовистые. С другой стороны, выполнять какие-то особые команды и не требовалось. Только вспыхнуть в нужный момент и не убегать. Вот и всё. Чуть сложнее оказалось найти сонную траву. У Зур'даха имелось только пару пучков, и еще несколько он одолжил у Драмара. Его жилище было настоящей кладовой разнообразных трав, зелий, настоек, порошков. Их было даже больше, чем у его матери, но и там пришлось как следует порыться.

Вдобавок к этому, он всю эту неделю собирал столько сухой травы, столько сухих растений сколько возможно, и всё это складывал сначала в корзинки, которые тоже взял у старого гоблина, а потом стал сваливать прямо возле его жилища. Драмар ничего против не имел, и даже не задавал никаких вопросов. Ну делает что-то малой, главное, что жив и цел.

Впрочем, всю эту неделю старик сам пропадал куда-то то на полдня, то почти на целый день, оставляя его одного. Следил же он только за одним — чтобы мальчишка ел приготовленную им еду.

Чуть позже Зур'дах перенес заготовленные травы к самому краю круга зур. И этот хлам, хвала богам, был никому не нужен. Никто ни разу так и не позарился на собранные им растения. Дело оставалось за малым: перенести и разложить это всё позади жилищ зур. Определенных зур.

Зур'дах дождался пещерной ночи, и тогда вышел. Старик крепко спал. Внутри всё тряслось от страха и предвкушения. Оставалось всего-ничего. Всё необходимое он приготовил заранее. Спрятав пучки сонных трав за пазуху, а огневиков в складки одежды, Зур'дах двинулся к своей цели. Обе руки были заняты корзинами, вот только сухие растения в них ничего не весили и нести их было легко.

Окольными путями Зур'дах пробирался к месту своего прежнего жилища. Жилища своей мамы, от которого ничего не осталось. Еще неделю назад он присмотрел какими дорогами идти, чтобы его не заметили и шел задами шалашей, осторожно выглядывая и прикидывая, откуда лучше начать свою маленькую месть.

Занять позицию там, где его бы не было видно, оказалось несложно. А вот дальше… Дальше пришлось ждать. Поначалу он решил, что удача сегодня не на его стороне. У зур, очевидно, был день без мужчин, поэтому все трещали без умолку сидя перед жилищами. Подобраться незаметно казалось невозможным. Решимость сделать задуманное дала ему достаточно терпения, чтобы ждать почти два часа, собственно, он ждал бы и больше, но спустя это время зуры всё же разошлись, исчезнув за пологами своих шалашей.

Гоблиненок облегчённо вздохнул.

Ноги, руки, шея — всё затекло за этот период ожидания, и теперь он осторожно разминал своё окоченевшее тело. Как следует размявшись он приступил за работу.

Первым чуть возвышался шалаш Ташки. К нему Зур'дах и прошмыгнул. Позади него, везде где только было можно, гоблиненок разложил кучки растений, сухого мха, мёртвых насекомых, которые тоже хорошо горели, и дополнительно весь тот легковоспламеняющийся хлам, который собирал в течение недели.

Потом настал черед других шалашей.

Осторожно и практически бесшумно Зур'дах ходил вокруг шалашей раскладывая пучки трав. Внутри всё колотилось, и он постоянно оглядывался проверяя не заметили ли его, не наблюдает ли кто, и не вышла ли неожиданно какая зура подышать воздухом. Но всё обошлось, будто сама удача сегодня была на его стороне.

Обложив десяток шалашей, — на больше просто не хватило бы трав, он вернулся к первому и самому важному для него жилищу. Жилищу Ташки.

В прошлые разы, когда Зур'дах был тут, он заметил просветы и щели в ее шалаше, через которые он мог подсматривать за тем, что она делает и сейчас заглянул туда.

Мерзкая жирная баба!

И она была не одна. Из шалаша раздавалось равномерное громкое пыхтение и периодические стоны.

Пыхти-пыхти, скоро за все ответишь! — сжав пучок травы и огневика думал Зур'дах.

Прислонившись к шалашу, гоблиненок ждал и ждал. Ждал, пока всё закончится и он сможет приступить к главному. К своей мести.

Прошел час-другой и все эти звуки и возня двух тел сменились раскатистым храпом. Гоблин, который сейчас находился в шалаше у Ташки, уснул. Заглянув в щель, Зур'дах убедился, что и сама Ташка лежит, медленно засыпая.

Подождав несколько минут, он засаленными, зато плотными тряпками, закрыл три крупных отверстия в шалаше и такие же тряпки накинул на отверстие для выхода дыма. Это было самым сложным: попасть ими так, чтобы ткань плотно накрыла дымоход не соскальзывая.

Затем Зур'дах достал огневку и пучок сонных трав. Поскольку внутри и так было накурено и горели в углях ароматические травы, — сонную траву в таком аромате сразу и не заметишь… А когда заметишь — будет поздно. Гоблиненок просунул зажженный пучок сонной травы через последнюю оставленную дырку. Дым медленно и неторопливо начал наполнять шалаш.

Первый пучок сгорел быстро, но у гоблиненка имелся еще один, чтобы уж наверняка, хоть пока что Ташка и не подавала признаков того, что собирается просыпаться.

Мерный двойной храп продолжался.

В шалаше уже всё пропахло концентрацией сонной травы. Так что даже если бы эти двое не спали, сейчас, вдохнув десяток глотков воздуха наполненного дурманящим запахом травы, они всё равно погрузились бы в глубокий сон.

Но это была только подготовка. Через десяток секунд, с помощью жука-огневика он поджег со всех четырех сторон шалаш. Медленно и не спеша тот начал разгораться, но пока это были лишь небольшие огоньки, грозящие со временем превратиться в ревущее пламя. Огоньки лизнули стенки шалаша и им это понравилось, они стали разрастаться.

Гоблиненок почти сразу рассыпал корм для жуков по низу шалаша и жук устремился туда, радостно разбрызгивая искры вокруг. Когда он ел, он всегда радостно сфыркивал зажигательные искры, которые создавали еще больше очагов возгорания. Не теряя даром времени, на полусогнутых ногах, Зур'дах подбежал к другому шалашу, один за другим поджигая разложенные заранее пучки трав. Тут не требовалось уже сонной травы. Она была нужна лишь для Ташки.

У второго шалаша он тоже оставил жука и рассыпал корму.

Один… второй… третий… четвертый…

С каждым последующим, он всё меньше боялся, входя в какой-то азарт. Поджечь как можно больше. Всего он успел пожечь семь шалашей, прежде чем кто-либо заметил огонь.

Услышав как кто-то начал кричать, Зур'дах понял, что хватит и надо срочно удирать прочь, пока его не заметили. Всё, что он мог, он сделал, а главное — отомстил Ташке.

Надеюсь ты задохнешься, сука! Или сгоришь!

Для этого и нужна была сонная трава, чтобы Ташка не сбежала из пылающего жилища.

Зур'дах побежал, петляя между жилищами. По пути, хвала богам, ему никто не встретился. И это несмотря на вспыхнувший пожар, наверняка разбудивший кучу гоблинов. Но даже разбуженные, они, похоже, не торопились вылезать из своих жилищ и уж тем более бежать кого-то спасать. Чужая беда — это чужая беда. Особенно среди изгоев.

Сноп пылающего пламени над жилищами вздымался высоко вверх, и отбрасывал вокруг искры и кучу света. Рядом зажигались другие жилища.

Пылающий снопом огонь далеко отбрасывал искры и свет.

Так светло в пещере еще никогда не было, — подумал Зур'дах.

На миг он застыл, не добежав до окраин. Взгляд его был прикован к пылающим шалашам. В душе царил странный покой, словно он выполнил то, что должен был.

Пламя вздымалось и выбрасывало черные волны копоти. Увы, этот пожар длился недолго. Огню негде было разбушеваться потому что подожженные жилища слишком быстро выгорели, а перекидываться было некуда.

В воздухе сильно пахло гарью, но вот столбы дыма над местом пожарища довольно быстро исчезли. Растворились во тьме под потолком пещеры.

Довольный совершенным, и немного опустошенный внутри Зур'дах медленно шел по Окраинам к жилищу Драмара.

Настроение, впервые за полторы недели со смерти матери, было злое и почти что радостное. Всю обратную дорогу самодовольная улыбка не сходила у него с губ.

Теперь главное, чтобы Драмар не узнал. — подумал он.

Драмар узнал.

На следующий день. Это Зур'дах понял сразу же, как проснулся, по одному только недовольному лицу старика. Взгляд Драмара осуждал и прищуренно всматривался в гоблиненка, отчего тому стало не по себе.

— Ты идиот. — констатировал он как очевидную и непреложную истину.

Зур'дах не знал, что на это ответить, на пару мгновений растерявшись.

— Ты хоть понимаешь, что наделал?

— Понимаю. — гоблиненок даже не стал отпираться.

Кроме поджога, его было не за что обвинить, а за поджог стыдно ему не было.

Более того, вспомнив всё: и Ташку, и мать, и то, что они с ней сделали он вдруг выпалил:

— Эта тварь получила по заслугам!

Драмар только покачал головой.

— Ты просто малолетний идиот. Ну поджег бы только жилище Ташки, остальные-то зачем было поджигать?

Старик, казалось, начал заводиться.

— Они все виноваты. — ответил Зур'дах с непоколебимой уверенностью в собственной правоте.

Драмар покачал головой, как бы говоря: «ну что за мелкий придурок стоит перед ним»?

— Ты думаешь, получится безнаказанно поджечь семь жилищ и ничего за это не будет? — нахмурив брови, спросил старик.

Зур'дах хмыкнул.

— Я видел как малышня тут поджигает шалаши калек. И ничего им за это не было.

Драмар покачал головой и смотрел на него как на полоумного.

— Это изгои малец, всем плевать на них. Зуры — не изгои! И ладно бы всего одна пострадала… — он не закончил и махнул рукой, — А там еще и страж у Ташки был, и он очень сильно обгорел, понимаешь?

— И что?

Гоблиненок не понимал, с чего вдруг этот разговор вообще происходит.

Я в своем праве. Праве мести. — подбодрил он себя.

— Меня никто не видел, и никто не узнает что это сделал я.

Драмар хмыкнул.

— Ты даже не представляешь, сколько зур и изгоев тебя видело.

— Ну и что с того? Когда они сделали это с мамой… — он приостановился, слова шли с трудом, а затем продолжил. — Что, никто не видел кто это сделал? Они точно знают кто это, но молчат. Почему им можно, а мне нет?

— Потому что за ними Стражи не придут, а за тобой придут, — серьезно ответил Драмар, — С твоей мамой произошел совершенно другой случай. Совершенно другой… А знаешь, что сделают за такой проступок с тобой?

— Что?

— Если кто-то погиб, то убьют, жизнь, за жизнь. Если раны, ожоги, то лишат конечности. В твоем возрасте пора знать законы.

Зур'дах сглотнул и побледнел.

Об этом он вообще не думал. Ни о каком наказании. Ему казалось совершенно справедливым, что за то, что сделали с его матерью, расплатятся все зуры до последней. А сама мама никогда ему не говорила, какие наказания бывают от Стражей. То ли не считала нужным, то ли хотела объяснить позже… Только всегда говорила, что Стражи — тупые бездельники, от которых нет толку. И все равно хотела, чтобы он, когда вырастет, стал Стражем.

— И что? — вдруг спросил он Драмара с легкой тревогой в голосе, — Кто-то сдох?

— Тебе повезло, что нет.

Гоблиненок облегчённо выдохнул. Хотя потом вновь нахмурился. Получается месть не свершилась? Ташка не сгорела?

— Слишком много зур получили травмы и увечья, которые не вылечить, что распрощаться тебе с ногой или рукой точно придётся, — вдруг отрезвил его старик, — А кроме самих зур, там были мужчины-гоблины, не изгои, понимаешь? В этом всё дело… В мужчинах, не в зурах.

Зур'дах перепугался. Глаза забегали. Он вспоминал. Вроде ведь зуры почти несколько часов сидели снаружи, болтая… Вот он поспешно и подумал, что у них никого нет.

Да, у Ташки он видел этого гоблина, но остановить его в случае с Ташкой уже ничто бы не смогло.

Значит, — подумал он, — Мужчины у остальных зур всё это время были внутри? Плохо, очень плохо.

— Значит, надо бежать?

Пока его не нашли. Если старик знает что случилось, значит и остальные знают?

— Пришлось бы… — вдруг добавил старик, глаза в глаза глядя на него, — Если бы твоя мать не попросила меня о тебе позаботиться, я бы и сам тебя отдал Стражам. А так…

Зур'дах смотрел на старика с надеждой и переспросил:

— Так что мне делать, бежать?

— Сбежать? — Драмар расхохотался. — Нет. Смешной. Куда ты из пещеры убежишь?

А потом вдруг посерьезнел.

— Если ты пообещаешь меня во всем слушаться, то я договорюсь со Стражами.

— Договоритесь? Как?

— Сам увидишь. Но сейчас мне нужно от тебя другое, нужно, чтобы ты пообещал мне не делать больше таких глупостей как вчера. Можешь это сделать? Я могу тебе верить?

Зур'дах задумался на пару мгновений. А месть? Как же месть? Они должны ответить.

— Если ты волнуешься о мести, то можешь считать, что отомстил полностью.

— Я не… — начал было гоблиненок.

— Ты маленький и пока еще слабый. На большее ты пока не способен, кроме как поджигать халупы. Но чего ты этим добьешься? В следующий раз тебя кто-то просто прихлопнет, а труп выбросит за пределы пещеры, где его сожрут падальщики. А искать тебя никто не будет, родных у тебя нет.

Звучало… неприятно и… правдиво. Но и обещать во всём слушаться не хотелось. Совсем не хотелось.

— Я жду.

Но старик говорил правду: он сейчас даже с Поглощенным ядром слаб, потому что ещё мелкий, и его, по словам Драмара, любой может прихлопнуть и сказать, что так было, а разбираться никто не станет.

— Хо… хорошо. — выдавил он из себя с трудом.

Сначала сказал, а потом подумал, что может быть зря связал себя этим обещанием, но с другой стороны… Драмар хотя бы относился к нему… серьёзно и помогал. Он лечил маму.

— Тогда слушай, что я тебе скажу. Когда придут стражи, молчи, просто молчи, не отвечай ни на один вопрос. Я буду говорить за тебя. Ясно?

— Ясно. — подтвердил Зур'дах.

Если старик обманул, и никакие Стражи его не ищут, то и он сам заберет обратно свое слово выполнять указания старика. Так решил про себя Зур'дах.

Мало ли, что там удумал этот странный Драмар.