Гоблин Том 1

Глава 9

Обратная дорога промелькнула быстро, потому что Зур'дах ее пробежал без остановки. Он буквально влетел внутрь жилища и наткнулся на тяжелый, недовольный взгляд Драмара, сидящего подле матери.

— Чего ты так долго, малец? — обвиняюще спросил он.

Запыхавшийся от бега с одного конца пещеры в другую гоблиненок сначала хотел рассказать, почему так долго, а потом просто и без слов передал мешочки Драмару.

— Так-так-так… — пробормотал тот себе под нос, и стал раскладывать мешочки перед собой. Потом взял несколько каменных мисочек и стал перемешивать ингредиенты в нужных пропорциях. Постепенно там начала образовываться вязкая жижа, которой Драмар тут же стал покрывать раны на лице и теле мамы Зур'даха. От каждого прикосновения Айра бессознательно вздрагивала, а с губ срывался легкий стон боли.

Зур'дах стиснул зубы.

Ташка за это заплатит!

Тем временем Драмар закончил с ранами Айры и теперь насильно вливал ей в рот вонючую смесь. Мама громко задышала и сразу погрузилась в сон.

— Всё, — выдохнул с облегчением старик, — Это должно помочь бороться с ядом в ее теле.

— Я знаю, кто это сделал, — после минутного молчания неожиданно заявил Зур'дах. — Это Ташка. Я видел как она смотрела на мою мать. Это точно она. Она нас ненавидит.

— Да? — переспросил Драмар, — А ты сам видел как она это сделала?

Зур'дах замялся.

— Нет. — нехотя выдавил он из себя. — Но она ненавидит маму и меня. Завидует, что мама красивая, а она — жирная уродка. Только она могла такое сделать.

— Думаю, твоей матери завидовала не только она. И это все причины, которые тебе приходят в голову?

— Ну… там дело еще кое в чем…

Хоть Зур'даху совсем не хотелось рассказывать как он прыснул Ташке в глаза подарком Драмара, он всё же решил не утаивать, так как считал это важной причиной.

— Это просто смешно! — пожал плечами старик, выслушав гоблиненка, — Подобные шалости не стоят того, чтобы так изуродовать твою мать. Да что там уродовать! Она могла погибнуть еще там, сразу — от яда личинок.

— Я все равно уверен, что это она! — вскричал Зур'дах.

Но старик его быстро осадил. И хотя Зур'дах перечислил все факты, что могли свидетельствовать в пользу версии о причастности Ташки, Драмар лишь качал головой, как бы говоря, что это всё несерьезно.

— Но если не они, то кто это сделал⁈ Кто-то же сделал это с мамой! — выпалил Зур'дах, уставший препираться с Драмаром. — И все эти зуры точно должны были видеть, кто это сделал. Они не могли не видеть!

— Кто это сделал я знать не могу, — вновь пожал плечами старик, — Но ты верно говоришь — эти сволочные зуры точно видели и знают кто это сделал. И этот кто-то должен за это ответить.

— Но! — поднял старик палец вверх, — Советую тебе выбросить Ташку из головы. Пока что.

Бесполезный старик! Сделаю как хочу. Я теперь стал сильнее, надо только придумать как отомстить.

Зур'дах хотел показать жест, который взрослые показывали друг другу, но в итоге по-детски показал язык и зарычал.

— Я ей отомщу!

— Не сомневаюсь. — примирительно сказал Драмар, разведя руки. — Только давай я сначала сам расспрошу зур о том, что они видели, а потом ты будешь что-то там делать. Хорошо? Тебе они всё равно ничего не скажут.

Драмар дождался кивка гоблиненка и продолжил:

— Сомневаюсь, что ты с твоими силами сможешь сильно навредить этой туше Ташке. Поэтому надо бы для начала сообщить обо всем страже.

— И что они сделают? Им всё равно, кто сделал это с моей мамой. Они будут говорить так же, как и ты. И скажут, что ничего не поделать.

Драмар на мгновение задумался, а ведь действительно — что они сделают? Мстить они точно не будут. Ведь им было насрать на то, что делалось среди изгоев всем было плевать, а зуры… Зуры всё же хоть и не изгои, но тоже близки к ним.

— Может ты и прав, малец… — вздохнул Драмар, — Я забыл, что стража стала совсем бесполезна. Если уж они ко мне цепляются, что говорить об остальном?..

Драмар с грустью посмотрел на свои руки. Да, силы к нему возвращались, но ему еще многое нужно было вспомнить. У него просто не было времени заниматься ни Айрой, ни Ташкой, ни всем этим делом. Его сейчас волновали совершенно другие вещи и он просто хотел переложить заботы о мальчишке на кого-то другого, хотя бы на ту же стражу. Это ее задача — наказывать виновных. Если они, конечно, известны. Обычай в таких случаях прост: око за око. Но обычно и зуры, и изгои решали свои вопросы сами, старым древним способом, — дракой. И вряд ли Айра захочет, чтобы даже эту возможность у нее кто-то отнимал. Она должна сама разобраться в том, что произошло. Она, а не ее ребенок. Оставалось только надеяться, чтобы мать мальчишки выжила.

— Мама говорила, что стража бесполезна: кто заплатит — туда и посмотрят, — зло сказал Зур'дах. — Говорила вообще с ними не связываться. Не подходить, не разговаривать. — и он начал перечислять то, чего делать было нельзя. Хотя сам он не раз обзывался на них и убегал, как впрочем и они в долгу не оставались.

— Кхах… — Айра громко закашлялась, тем самым прервав их бесполезный спор.

Старый гоблин приподнял ее голову, чтобы она не захлебнулась собственной слюной.

— Малец, — словно осенило Драмара, — я совсем выжил из ума! Твоя мать ведь точно знает, кто на нее напал. Что нам гадать кто это был, когда она не могла не видеть этого!

Зур'дах застыл.

Точно. Я об это даже не подумал…

— Но она же… — мальчик пальцем показал на мать. — Не просыпается.

— Проснется. — отмахнулся Драмар. Он, конечно, пока что не знал выживет зура или нет, но всё же надеялся на лучшее. Те зелья, которые он ей дал, должны были помочь справиться с ядом и вернуть жизненные силы.

— Давай договоримся, — он обратился к гоблиненку, — Я обещаю сидеть с твоей матерью до тех пор, пока она не встанет на ноги и не скажет кто это сделал, а ты взамен не будешь искать Ташку и не будешь пытаться никому мстить — как тебе?

Зур'дах вперился взглядом в старика.

Звучало хорошо и разумно. Вот только… Ему страшно хотелось отомстить, но тогда уйдет Драмар, и кто будет сидеть с мамой? Кто ее вылечит? Больше некого просить. Гоблиненок застыл, размышляя, но через минуту под тяжелым взглядом старика выдавил:

— Хо… хорошо…

Когда мама проснется, она точно расскажет кто это с ней сделал. И гоблиненок был уверен: мама скажет, что это сделала Ташка и ее надо наказать. Что именно ей надо отомстить.

Бросив взгляд на тяжело дышащую маму, он от бессилия сжал кулаки. Зур'дах не могу ничего сделать, ничем помочь. Лицо матери было полностью покрыто черной плотной коркой смеси, которую нанес Драмар, и это немного скрывало ее раны.

Я сделаю с Ташкой то же самое! Или хуже!

Виновность этой толстой и злой зуры была для него самоочевидной. Никаких доказательств ему не требовалось. Он помнил ее торжествующий взгляд без капли жалости.

Драмар несколько раз проверил состояние Айры. Умеренно-плохое, — определил он. Руки замерзли, поэтому он сел согреть их у огня и задумался. И зачем только он вызвался сидеть возле этой женщины? Он хотел скинуть заботу на стражей, но как-то не подумал об одном: сидеть с Айрой, возможно, придется не один день, а больше недели. Однако гоблиненок, несомненно, наделал бы глупостей, потому за ним нужно присматривать.

Вдруг он бросил взгляд на ноги мальчика.

— А что это с твоими ногами?

От благовоний и дыма очага гоблиненка клонило в сон, и перед тем как уснуть, он коротко рассказал о том, что случилось у дома знахарки. Старик что-то буркнул в ответ и достав одну из мазей, стоявших на столе, обработал раны уснувшего мальчишки.

А почему он вообще помогает этому гоблиненку? — задал он себе вопрос, глядя на спящего Зур'даха.

Это заставило его призадуматься на несколько мгновений, и признать странную вещь. Он ощущал рядом с ним как-то иначе. Словами выразить он этого не мог, но ощущение было заметно. Будто его мозг начинал работать лучше, будто проходила старческая немощь памяти. И это было странно. Очень.

Бум!

Зур'даха разбудил привычный, ежедневный, но всегда неожиданный удар сердца Предка. Пещера тихо содрогнулась и от ее центра к окраинам звуковой волной прошлась глухая вибрация.

Гоблиненок сразу открыл глаза. У огня костра по-прежнему сидел Драмар, а рядом лежала бессознательная мама. Ничего не изменилось. События вчерашнего дня вновь встали перед глазами и это заставило его нахмуриться.

Старик повернул голову в его сторону и сказал:

— С ней всё в порядке. Яд уже весь вышел. — Он кивнул на миску с густой, зеленоватой жидкостью и почерневшую тряпку в ней. Рядом лежало несколько емкостей с водой. Когда Зур'дах засыпал, их тут не было.

— Она же будет жить? — спросил Зур'дах.

— Конечно, теперь я в этом уверен. — ответил Драмар, поворошив огни очага. — Теперь ее жизни ничего не грозит, можешь не волноваться.

— Ей нужно много пить, — объяснил он, указав на бурдюки с водой, — Это ускорит выздоровление.

— Мама уже просыпалась? — спросил слегка успокоившийся Зур'дах.

— Пока нет, но теперь это лишь вопрос времени.

Тело матери было всё в поту и исходило жаром. Она беспокойно ворочалась во сне, приоткрыв от постоянно мучившей жажды рот.

Еще несколько дней старик оставался подле нее, выхаживая. И несколько раз в день он посылал гоблиненка к знахарке за ингредиентами, которые очень быстро расходовались. В эти разы у гоблиненка не возникло никаких проблем с ящерами. Они запомнили его запах и даже не шелохнулись, когда тот проходил внутрь дома.

Новое зрение Зур'даху откликалось по малейшему желанию и он постепенно привыкал к нему. Именно во время пробежек к знахарке он заметил, что стал существенно быстрее и выносливее — и это его обрадовало. Не только глаза стали другими — похоже, его тело во всех аспектах стало сильнее. Но, очевидно, изменения в теле происходили не сразу, а постепенно, и не так быстро, как хотелось бы гоблиненку. Он всё еще не чувствовал себя равным тому же Саркху, поскольку действительно оценить свою скорость он мог только в драке с ним.

Несмотря на уговор с Драмаром, эти несколько дней он пытался следить за Ташкой и другими зурами. И, каждый раз видя ее или остальных зур, он впадал в ярость. Пока он ничего не мог сделать: и из-за обещания, и из-за того, что в прямом противостоянии они сильнее, но это был лишь вопрос времени. Он знал, что придумает что-то. Что-то такое, что снивелирует разницу в силе между взрослым и ребенком.

Вернувшись в очередной раз в жилище он застыл.

Мать приподняла голову и пила что-то из горлышка бутылочки; либо воду, либо снадобья, приготовленные стариком. Однако он не успел сказать ей ни слова, потому что как-только она проглотила то, что дал Драмар, то рухнула без сознания обратно.

— Тсссс… — шикнул на него Драмар, — Не надо ее трогать. Еще рано. Она должна отдыхать и восстанавливаться.

Улыбка расплылась против его воли. Мама выжила, а значит… значит теперь всё будет в порядке.

Однако в этот же миг раздался удар гонга и заставил улыбку исчезнуть с его лица.

Бум!

Один.

Бум!

Второй.

Бум!

Третий. Три удара. Испытание!

Я совсем забыл про Испытание! Вот дерьмо! Меня сейчас заберут!

Даже отсюда гоблиненок услышал поднявшийся снаружи шум и гам. Казалось, что всё племя повыскакивало из своих жилищ наружу.

Драмар поднялся и отдернул полог шалаша, Зур'дах выглянул следом за ним. А там уже высыпали наружу зуры, и все смотрели на него со стариком.

Твари! Ждут, когда за мной придут!

— Ты же должен быть на Испытании?

— Да.

— Плохо… — тихо сказал старик, — Хотя… может тебе и повезет и жребий падет мимо.

— Не повезет. Меня год назад не выбрали. Мне уже везло.

— Вот как… — протянул Драмар, — Да уж, везение дважды одной дорогой не ходит.

— Вы же не бросите мою маму одну? — вдруг спросил он, — Останетесь с ней?

— Конечно, малец, — я же обещал.

Эти слова вдруг успокоили мальчика. Сильно успокоили. Драмару хотелось верить и верилось. В нем была какая-то необъяснимая надежность.

Оставалось только ждать. Ждать, пока за ними придут. Пока было время, Зур'дах сбегал внутрь шалаша и припрятал к себе в складки одежды и угольницу, и светляка. Пригодятся. Если, конечно, ему придется проходить Испытание. В чем он ни капли не сомневался.

Ждать пришлось недолго. Около десятка минут. Смотреть на других зур он не мог, поэтому спрятался внутрь жилища и смотрел на маму. Снаружи оставался один Драмар.

Зур'дах знал, что зуры мстительно ждут, когда за ним явятся и заберут. Своих детей у них не было, поэтому они его ненавидели, наверное, еще больше, чем его маму.

Скоро Драмар позвал его наружу, потому что в круге зур появилась цепочка гоблинов, во главе которой шли две старухи, несшие в руках по небольшому деревянному кругу. Позади них шли стражи. На всякий случай. Вдруг кто вздумает сопротивляться.

Старухи заходили в каждую полупещерку, шалаш, нору и уводили за собой одного ребенка, подходящего возраста, предварительно проверяя деревянным кругом: если пролазил свободно — брали, если нет… Впрочем, пролазили все — таких толстых или крупных детей у гоблинов просто не было.

К моменту, когда старухи были у жилища Зур'даха, за ними семенил с десяток отобранных детей. Ожидаемо, из жилищ зур ни одного ребенка не вывели, — детей там просто не было. Старухи выжидающе стали перед ним.

— Пора, — подтолкнул вперед его Драмар, видя нерешительность гоблиненка.

Почему-то резко захотелось увидеть маму еще раз. На прощание.

— Сюда. — старуха с лохматыми космами до пояса в мешковатом одеянии уже протягивала деревянный круг.

Взгляды всех зур были обращены на Зур'даха. Ташка, ухмыляясь, смотрела на мальца, который легко пролез в круг.

— Туда, в конец, — показала вторая старуха ему место, которое через пару мгновений он занял.

— Удачи, малец. — махнул ему на прощение Драмар.

Чем дальше они отходили от круга зур и обходили жилища, тем больше становилось отобранных детей. Под конец их количество достигло чуть более полусотни. За три-четыре часа они закончили обход и направились на центральную площадь, где их уже дожидались две процессии таких же размеров. Всего выходило почти полторы сотни детей, которые ожидали своей участи.

Старухи начали выстраивать гоблинят в несколько рядов. Зур'даха вытолкнули вперед. Вокруг были такие же по возрасту как и он дети — некоторые чуть выше, некоторые чуть ниже, и все делали вид, что им не страшно. Они толкали друг друга, обзывались, перешептывались и просто разговаривали, пытаясь не думать о предстоящем.

Зур'дах вздохнул. Он это уже проходил год назад и каким-то чудом жребий его миновал. Но сейчас…

Второй раз такого чуда не произойдет. Он это знал. Мама ему давно объяснила о том, что удача никогда не приходит к тебе дважды.