Год хорошего Кощея

Личная жизнь Фёдора

Они прошли из кухни в гостиную, где горел старомодный торшер с жёлтым абажуром. Под его тусклым светом они и расположились на диване.

Маруся опасалась, что от бабы Яги будет дурно пахнуть, как от бомжа, но от той несло костром и ещё какими-то травами. К этому примешивался запах чего-то непонятного, завораживающего, совсем необъяснимого.

Девочка тряхнула головой и полезла в рюкзачок за планшетом.

– Хорошая горница, большая, – сказала Василиса, оглядывая комнату. – Вы тут живёте?

– Не-е, – откликнулась Маруся, включая планшет, и ожидая, когда он загрузится. – Здесь дед живет. Мы на другой улице обитаем. Только мама сейчас в Прагу улетела на праздники со своим этим… который к нам в папаши набивается. Нас с Витькой деду сбагрили.

Витёк грустно кивнул. Он скучал по матери.

– Дед – это… Фёдор? – на всякий случай уточнила Василиса. Ей очень непривычно было называть его чужим именем.

Маруся снова откинула со лба прядку тем же привычным жестом, каким это делал в молодости Иван. Баба зажмурилась. Если Витёк от деда унаследовал только глаза, девочка была точной Ваниной копией.

Василиса думала, что не обманывает её сердце. Она не знала, куда пропали и суженый, и Кощей. Не знала, откуда взялись слухи о том, что Ванечка с Неба упал и о землю разбился. Но она помнила, что на её вопрос: «Ждать ли Иванушку?» река и венок из купальских трав отвечали каждый год: «Ждать!»

Сейчас баба была уверена, что Зеркало привело её в те чужедальние края, где были оба: и милый друг, и злейший враг. У неё не было никаких доказательств, что дом этот – то место, где жил пропавший Ванюша. Но сердце твердило заветное: «Да!»

Найдён прыгнул к ней на колени. Баба прижала его к себе, как единственное существо в мире, способное понять её. Котейка успокаивающе замурлыкал.

Пока Маруся возилась с планшетом, баба осматривала горницу. Вот, значит, как жил пропавший суженый все эти годы. Каждая вещь тут была его, а потому в сердце Василисы грелась мягкая, солнечная нежность.

Взгляд скользнул по шкафу, где среди старого, покрытого пылью хрусталя стояла рамка с фотографией. Там Ванечка, совсем молодой, каким она его помнила в год разлуки, был рядом с какой-то бабёнкой.

– Кто она? – спросила Василиса, кивая на незнакомку.

– Это – бабушка Елена, – ответил Витёк.

– У вас есть… бабушка? – почему-то эта мысль словно ножом полоснула по сердцу Василисы.

Она так привыкла думать, что Ваня принадлежал ей одной… Могла бы раньше догадаться, что раз у него внуки, давно другая в его сердце.

– Бабушка? Есть! – жизнерадостно сообщил Витёк. Он подсел ближе и снова стал гладить котика. – Только она в Америке живет уже семь лет. Я её никогда не видел.

– Все наше общение сводится к «Скайпу» и фразе: «Hello, Елена!» – добавила Маруся, все так же сосредоточенно набирая что-то в поисковике.

– Она не любит, когда её бабушкой называют, – пояснил мальчик.

Василиса покачала головой.

– А я всю жизнь мечтала, что у меня будут и свои детки, и внучата… – тут голос гостьи дрогнул. – Но не довелось…

Тяжелое, хмельное и горькое, как полынь, чувство наполняло Василису до краев. Вся её жизнь пролетела в убогой избушке в ожидании, когда Ваня вернётся. А у него, оказывается, всё хорошо было, славные внучата подросли. Она неприязненно взглянула на спутницу Ивана с фотографии. Как можно не радоваться внукам? Да она бы жизнь за такое счастье отдала!

Кот мягко ткнулся головой ей в руку, словно бы давая понять, что не стоит грустить.