Год хорошего Кощея

Мешок Деда Студенца

На часах было восемь. По расписанию агентство открывалось с десяти, поэтому Дед Студенец, не опасаясь посетителей, готовил бутерброды.

Василиса привыкла вставать рано. Она проснулась, повернула голову в сторону хозяина и внезапно сказала:

– Мне нужен лук и стрелы.

Мороз Иванович, не прекращая намазывать хлеб маслом, поднял на неё глаза и спросил:

– Ты, соседушка, всегда так оригинально утро начинаешь?

– Я – обычная баба, – Василиса откинула одеяло. – Видела давеча, как Кощей и ратники его бой вели. Метла – та драться умеет, а с трудом суротив них выстояла. Биться с ворогом – дело богатырское. Да только из меня-то какой богатырь? А с луком да стрелами я обращаться могу.

– Да ну? – покачал головой Студенец и стал раскладывавть сыр по бутербродам.

– Тридцать восемь лет в глухой чаще. Как еду добывать? – Василиса опять невесело усмехнулась. – Охотница я.

Внезапно баба вспомнила, как презрительно отзывался об её умении стрелять царевич. Она усмехнулась. Если бы она хотела убить Прохора, а не только припугнуть, вместо шапки самого бы его к дереву стрелами пришпилила. Только царский сын был ума недалекого, намека не понял.

– Мне бы иву найти, чтобы лук сделать, да веревку покрепче на тетиву, – вздохнула Василиса, глядя через стеклянную витрину на улицу без единого деревца.

– Зачем делать? – удивился Студенец. – Там в шкафу мешок лежит, возьми лук в нём.

– А у тебя есть? – удивилась баба.

Хозяин не ответил. Он сел за компьютер, чтобы найти музыку для хорошего настроения.

Василиса дошла до шкафа, осторожно приоткрыла створку. Ни малейшего намека на дверь внутри. Тулупа и куртки тоже не было. Только на дне лежал красный мешок с белой снежинкой. Судя по объёму, он был пуст. На всякий случай баба в него заглянула и даже потрясла.

– Мороз Иванович, ничего же в нём нет!

– Если тебе надо достать из него какую-то вещь, просто представь её себе и руку внутрь засунь. Мешок волшебный, в нём есть почти всё.

– А смерть Кощеева? – мрачно спросила Василиса.

Студенец рассмеялся:

– Она как раз относится к тем вещам, которых там нет и быть не может. Ты, главное не трогай снежинку на мешке.

– Какую? – спросила баба, заметив, что её ладонь в этот момент плотно сжала как раз то место на ткани, где и была вышита снежинка.

Ей показалось, что мешок зашевелился. Изнутри в ладонь что-то ткнулось, большое и объёмное. Баба открыла горловину, и из неё вылезла коробка, перевязанная бантом, а за ней ещё одна. Дальше повалились плюшевые мишки, зайчики, машинки, планшеты, конфеты, сотовые телефоны, различные гаджеты, конструкторы, куклы…

Сначала Василиса не поняла, что происходит, просто смотрела, как вещи лезут из мешка наружу. Поняв, что дело неладно, она попыталась запихивать их обратно, но у неё ничего не вышло, так как всё вываливалось снова.

«Что я наделала!» – мелькнула в голове отчаянная мысль.

Она оглянулась на Студенца. Ох, рассердится древний бог сейчас на неё!

Мороз Иванович сидел, перекрытый монитором, и был поглощён своими делами. Громко играла новогодняя музыка, поэтому он даже шума с её стороны не слышал.

Баба принялась засовывать вещи в шкаф. Пока их было немного, ей это удавалось. Она захлопнула дверцу, и прислонилась к ней спиной.

Тем временем коварный мешок продолжал и продолжал работать. Дверца под натиском выпирающих вещей задрожала. Спиной Василиса чувствовала сильное давление. Она уперлась ногами в пол, но валенки скользили, и хорошей точки опоры у неё не было.

Кот и Метла, заметив, что бабе требуется помощь, бросились к ней, чтобы помочь подпереть дверцу.

– Сейчас позавтракаем, да покумекамем, что дальше делать будем! – громко сказал Студенец.

Он встал, и, не обращая на неё внимания, вернулся доделывать бутерброды.

– Тут не просто Горыныч… Тут дело идет о вирусе! – громко, перекрикивая музыку, говорил он. – Это, Василиса, убийца невидимый. Не знаю я, что с ним делать. Я – всего лишь Дед Мороз, а не вирусолог… Ума не приложу, как с такой напастью справиться. Что ты там возишься? Достала лук и стрелы?

Василиса и её маленькая команда больше не могли сдерживать натиск изнутри шкафа. Лавина вещей выдавила дверь, и подарки мощным потоком хлынули внутрь туристического агентства, сметая всё на своем пути. Они быстро и стремительно распространялись по полу, заполняя всё вокруг.

Ошалевший от страха кот в мгновение ока заскочил на шкаф и жалобно заорал:

– Кош-мяур! Кош-мяур!

Дед Студенец обернулся.

– Я не нарочно! Он сам как-то… – попыталась оправдаться Василиса, заваленная по колено разными подарками.

Мороз Иванович поспешил к ней, но несколько больших коробок сбили его с ног. Вещи наползали сверху, погребая Студенца под собой.

Мешок работал. Подарков в помещении было уже по пояс.

Метла подлетела к хозяйке. Василиса подтянулась на руках и забралась на неё, взмыв под потолок.

Дед Студенец вынырнул из-под игрушек и оглядел масштаб бедствия. Комната уже была завалена ему по грудь. Он вытянул над головой руку. В ней снова показался ледяной посох. Бог зимы метнул его, как копьё, в глубину шкафа.

Посох врезался в мешок, и тот мгновенно заледенел, перестав выплескивать из себя реку подарков.

– Перед Новым годом у Деда Мороза всегда много… дел, – сказал Студенец, оглядывая свои владения.

– Я уберу, – жалобно произнесла Василиса из-под потолка.

– Да я не про это всё… Подарки раздать – задача не хитрая.

Дед махнул руками, и коробки сами собой разъехались в стороны, образовав узкий проход от стола до входной двери. Мороз Иванович оказался как раз посередине этого прохода.

– Я ночью вспомнил, что в девятнадцатом веке, когда верой людской соединили меня с образом Николая Чудотворца, мне ангелы помогали…

– Кто это?

– Ангелы? Добрые духи, людские покровители. Помнишь там, на картинке, такие… с крылышками… Во времена СССР я с ними не общался… атеизм был тогда в моде. Сейчас, думаю, не помешало бы воспользоваться старыми связями. Не справимся мы с тобой вдвоем с вирусом. Ни ты, ни я, ни даже твой кот не знаем, что с ним делать.

– Кош-мяур! – согласился со шкафа Найдён.

– А что тебе мешает… снова к ним обратиться… к этим… как его… ангелам. – Василиса на Метле спустилась ниже.

– Да сейчас как-то не принято меня в их компании видеть. Они сами по себе, я – сам по себе. Да и не удобно. Уж почти век не общались…

–А если для дела надо?

– А если для дела надо, то… надо… Сейчас попробую призвать хоть одного.