Год хорошего Кощея

Чаепитие

Василиса села за стол напротив Мороза Ивановича. Тот подвинул к ней ближе конфетницу с угощением и добродушно сказал:

– Да ты ешь, не стесняйся. У меня этого добра – много. Саму же видеть сладкое не могу…

– Я думала, ты меня заморозишь, – сказала баба, пробуя печенье.

– Зачем? – искренне удивился Студенец. – Говорю же тебе: изменился я. Веришь?

– Может и верю… – Василиса глотнула горячего чая и неожиданно взмолилась: – Дедушка Студенец, объясни мне, горемычной, что произошло? Что за стольный град такой – Москва? Где это царство-государство находится?

Студенец внимательно на неё посмотрел, а после махнул рукой в сторону ёлки.

– Представь, что это – само Древо Мировое. А на нем, видишь, висят разные шары. Каждый из таких шаров – целый Мир со своими городами, деревнями, реками, морями. Как те картинки, что на шариках нарисованы.

– Я подойду поближе, посмотрю? – Василиса вопросительно глянула на хозяина.

Тот кивнул. Баба отставила чашку, приблизилась к ёлке. Мороз Иванович двинулся следом.

– Смотри, тут – Мир пустынь. – Он повернул шарик с песчаными барханами, а после ткнул пальцем в небоскребы на другом: – Это Мир с огромными городами.

Василиса ни разу не видела ни небоскребов, ни огромного пространства песка, но картинки были наглядными. Бабе началось казаться, что она понимает смысл слов древнего бога.

– А теперь представь, что ты жила внутри этого шарика. – Палец Студенца коснулся игрушки, на которой был изображен терем в заснеженном лесу.

Василиса наклонилась, разглядывая картинку. Терем очень напомнил ей тот, в который она привела царевича Прохора.

– Жила ты там, жила и… оказалась внезапно совсем на другой ветке. – Он поискал глазами нужный шарик, нашел его и развернул к ней картинку с Красной площадью Москвы. – Вот где ты оказалась. Внутри этого шарика.

Игрушка висела чуть выше колен Василисы. Баба присела на корточки, чтобы разглядеть изображение. В гладкой, зеркальной поверхности шара отразилось ее вытянутое лицо. Рядом с ним появилась удлинённая морда Найдёна, которому тоже было любопытно.

– Как же я так из одного Мира в другой попала? – Васильковые глаза гостьи вопросительно взглянули на хозяина.

Он тихо засмеялся кудахчущим смехом:

– Я мог бы тебе объяснить про параллельные Вселенные, порталы между Мирами, но основы физики ты, конечно, не знаешь…

Василиса нахмурилась, не понимая ни слова из того, что сказал ей бог зимы и холода.

– Объясню проще, – понял её замешательство Студенец. – Всё получилось… по волшебству. Так понятно?

Это бабе и из него было ясно. Она изначально подозревала в своем появлении какое-то чародейство, теперь дед подтвердил её догадки.

– Так бы сразу и сказал! А то с толку меня сбиваешь своей физикой и порталами.

Студенец расхохотался, снял с ветки шарик, поднял его на высоту глаз и произнес таким тоном, словно бы сказку рассказывал:

– Это место, куда тебя перенесло – тоже в каком-то смысле – Русь. А еще точнее – Россия. Страна так называется. Корни у нас, славянские, почти одни и те же. Только здесь я давно не древний бог. Скажу дальше больше… Ты да я – сказочные персонажи для местного населения.

– Погоди, Дед Студенец. Но мы же с тобой – настоящие, – обернулась к нему Василиса.

– Мы-то настоящие. Но это не доказать никак. Этот Мир, соседушка, он совсем не волшебный.

Василиса подозрительно взглянула на Мороза Ивановича. Она думала, что он врёт ей. А как же избушки самоходные, тёплая вода из трубки льющаяся, огоньки внутри не греющих светильников?

– Быть не может! Целый диковинный Мир в этом шарике помещается, а ты говоришь, что он не волшебный?

Баба взяла игрушку из рук Студенца, но не удержала. Та упала на пол, но не разбилась, а лишь покатилась от них в сторону, как колобок.

Найдён в несколько прыжков догнал её, остановил лапой. Тут его кошачья натура взяла верх, и он, словно котёнок принялся гонять шар по комнате.

– Осторожнее! Разобьешь! – обеспокоенно всплеснул руками хозяин.

Они с Василисой догнали кота. Старик отобрал у него игрушку и заботливо повесил на дерево, почти у самой макушки.

Недовольный Найдён, хищно щурясь, сел напротив ёлки, раздраженно дергая хвостом.

– Осторожнее надо с Мирами! – проворчал дед и снова обернулся к Василисе: – Тут дело такое… Внутри этого шара все вроде бы как у нас, да не так. Это называется Законами Мироздания. Ты же видишь, что тут все ездят на машинах, а на метлах никто не летает.

– Но я же летаю! – упрямо возразила Василиса.

Метла демонстративно приземлилась прямо ей в руку, словно бы подтверждая, что в любой миг она готова поднять свою хозяйку в воздух.

– Ты, соседушка, попала сюда в особое время. Это самый канун Нового года.

– Какой такой Новый год? – непроизвольно баба бросила взгляд за окно на улицу. – Аль весна у них тут началась?

Для Василисы новый год начинался, когда и ночь, и день были равными – в день весеннего равноденствия. Тогда было принято на Руси обрядами провожать зиму, сжигать её чучело, печь блины поминальные. С этого момента и считалось, что старый год закончился, а новый – наступил.

– Здесь, соседушка, отчет начинается в просинец, первого числа. То есть послезавтра, – Мороз Иванович взглянул на часы, показывающие первый час ночи. – Точнее, уже завтра.

– В просинец? Чудно! – покачала головой баба. – Чего же местные-то славяне празднуют новый год посередь зимы?

– Тут много чего по-другому. Даже месяц просинец у них январём называется… Пойдем-ка, а то чаёк твой уж совсем простыл…

Они снова вернулись к столу.

– Есть тут такой праздник зимний – Новый год, – продолжал Студенец. – Это особый день. Люди, которые совсем разучились верить в чудеса и волшебство, начинают почти по-детски ждать, что в их жизнях может произойти что-то воистину необыкновенное. Раз верят в это массово, место чуду всегда находится. В эти дни волшебство концентрируется в воздухе не магического Мира, как туман невидимый. Это незримое глазу чародейство и поддерживает твою Метлу.

Заинтересованная Метла подлетела ближе, распушив веточки от любопытства.

– Как только праздник пройдет, как только стихнет новогодняя суета, твой волшебный предмет станет самой обычной метёлкой…

Метла страшно оскорбилась. Она сделала сальто в воздухе, смахнула со стола чашки и конфетницу, и, по-боевому встопорщив прутики, ринулась в сторону Деда Студенца.

У того была отличная реакция. Он резко вскинул руку ей навстречу, и в его кисти невесть откуда взялся блестящий ледяной посох, принявший на себя удар черенка. От неожиданности Метла отлетела в сторону, врезалась в фотообои и почти моментально примерзла к стене, покрывшись коркой льда. Посох в руках Мороза Ивановича исчез так же быстро, как и появился.

Василиса и кот с ужасом смотрели на бога зимы и стужи. Его седые волосы в этот момент встали дыбом, и с них сыпал искрящийся снег. Сейчас хозяин туристического агентства снова напоминал того неприветливого, угрюмого старика, который шатался по лесам и полям, и которого так боялись встретить люди на Руси.

В помещении резко похолодало, словно бы в какое-то мгновение открылись двери, напустив с улицы морозного воздуха.

Студенец крякнул по-стариковски, пригладил волосы, стряхнул с них снег ладонями и сурово погрозил пальцем Метле:

– Не люблю я этого, поняла?

Метла слабо пошевелила в ответ оледенелыми прутиками.

Напуганная Василиса бросилась с пола поднимать рассыпавшиеся конфеты и осколки разлетевшейся вдребезги кружки. Нашла она и конфетницу, которая, к счастью, уцелела.

– Не трогай, порежешься, – уже более покладисто произнёс Мороз Иванович. – Сейчас веник принесу.

– А что с ней будет? – осторожно спросила баба, поглядывая на примерзшую подружку.

– К утру оттает, – насмешливо ответил древний бог, возвращаясь из туалета с веником и совком.

– Дай уж я… Мне, бабе, сподручнее с уборкой-то! – Василиса повернулась к хозяину.

– Эх… царская дочка… Раньше-то рук белых не марала! – усмехнулся он.

Баба замерла, горделиво вскинула подбородок и сказала глухо, но с достоинством:

– Сам знаешь, что не от хорошей жизни.

– Ты посиди. Я тут управлюсь. Как-никак ты у меня в гостях, царевна, – он замел осколки, выкинул их и включил робот-пылесос, чтобы тот вымыл пол с расплескавшимся чаем.