Големы

Глава 3. Темнолесье

Трое героев: закованный в броню с ног до головы великан-огр, старший витязь дружины князя Мстислава и священник-доминиканец стояли на границе леса вглядываясь в его тёмное и тихое нутро. Граница, с которой заканчивался обычный лес и начиналось темнолесье казалось чётко очерченной. За спиной — светлый, пронизанный солнцем смешанный подлесок. Здесь можно найти как склонившие ветви красавицы берёзки, так и могучие сосны, вздымающиеся корабельными мачтами чуть ли не до самых облаков. Солнце играет в листве и приятный освежающий ветерок обдувает лицо.

Но дальше, как будто кто-то провёл черту. Грозными стражами стояли вековые ели. Их плотно переплетённые кроны почти не пропускали света. Покрытые мхом корни выступают из земли словно чьи-то тела. Искривлённые стволы переплетаются, друг с другом образуя единую живую стену. Пройти внутрь можно, но совсем не хочется. И трое героев, в окружении восьми выживших церковных стражников, невольно замерли не решаясь переступить границу и окунуться в мрачную и душную темноту злого леса.

Одно слово — темнолесье!

— А может ну его? — нерешительно предложил переминающийся с ноги на ногу огр. — Когда моя быть вождём всех огров, то пытаться нападать на лес. В ответ лес бить огров и моя тогда еле сбежать.

— Демоница где-то там, — ответил Джуанито вглядываясь в чащу. — Не так далеко, как хотелось бы. Стоит и ждёт, когда мы уйдём, чтобы выйти из проклятого леса. Мы обязаны уничтожить посланницу и не дать ей вернуться обратно в Бездну!

— Броня, почему ты молчать? — спросил Дубина. — Твоя знать, что такое темнолесье и понимать, что идти туда значит потерять себя. Почему ничего не говоришь?

— Что тут скажешь? Священник прав. Приказ князя должно исполнить. Дело требуется закончить.

— Глупые-глупые люди, почему моя оставаться с вами вместо того, чтобы бежать без оглядки? — вопросил огр.

— Может быть потому, что ты верный друг и добрый товарищ? — предположил Бронислав.

— Видно моя тоже очень глупый, — заключил Большая Дубина.

Устав от их разговоров, священник потребовал: — Идём вперёд.

Он первым перешагнул несуществующую, но прекрасно видимую, границу. Следом пошёл Бронислав, за ним продолжавший что-то бормотать себе по нос огр и уже следом за героями в темнолесье вошли церковные воины.

И если поначалу герои опасались каждого шороха и на любой непонятный звук напоминающий вдох или выдох кого-то невидимого, но явно невообразимо огромного, ощетинивались стеной мечей, то спустя всего полчаса путешествия через темнолесье мечи вернулись в ножны, а путешественники оказались полностью заняты продираясь через заросли. Двигаться по темнолесью было тяжело и неудобно. Света не хватало и пришлось зажечь факелы, запас которых был ограничен.

— Люди говорят, — перевёл дух Бронислав. — Так вот, люди говорят: в берёзовом лесу — веселиться, в сосновом — молиться, в еловом же — удавиться. Ответственно заявляю: не удавиться, а конкретно так заебаться! Это не лес, а какой-то древесный паркур — прыгаешь с корня на корень и постоянно прорубаешься через сцепленные ветки.

— Священика, где демона! — потребовал ответа огр.

— Держится впереди. Она чует меня так же, как я чую её. Если мы развернёмся и пойдём назад, то она тоже развернётся.

— Привал, — объявил Бронислав тщетно пытаясь отыскать место свободное от вездесущего, влажного, словно тряпка, набравшая в себя воды, мха.

— Уже полдня идём вглубь темнолесья, а до сих не встретили ни одного монстра.

— Пока не наступила ночь кровавой луны, по лесу можно гулять относительно спокойно, — объяснил Бронислав. — Если, конечно, места куда не стоит забираться даже сейчас, но, в целом, это не так опасно, как можно подумать. Иначе многочисленные посёлки дровосеков, травников и углежогов, кормящихся вокруг темнолесья просто не могли бы существовать.

Джуанито уточнил: — То есть это ваше темнолесье, по большому счёту, опасно только один раз в месяц?

— Кощей, — прогудел огр.

— Что?

— Не что, а кто, — поправил Бронислав. — По игровому лору здесь, прямо на том месте, где мы сейчас стоим, когда-то находилась большая империя. Дальше, в сердце темнолесья, располагалась её столица. Или даже всё темнолесье и являлось её столицей, такой большой и сильной была та империя. Правил её великий герой, совершивший множество подвигов. Он был настолько великим, что не существовало противников, которых он не мог бы победить. Все, кто бросал ему вызов гибли и терпели поражение от его руки, один за другим. Пока, наконец, во всём мире «королевств» не осталось никого кто бы осмелился пройти против него. Великого героя победили скука и уныние.

— Постой-постой, — перебил Джуанито. — Ты говоришь о великой священной империи?

— У неё было множество самых разных названий, — дипломатично не стал спорить Бронислав.

— Её поглотили демоны!

— Демоны, инсекты, нежить и все прочие, кого призвал сам герой в своём безумии борясь со скукой. Из героя и паладина он превратился в чернокнижника и злодея. Из мудрого и рачительного правителя, заботящегося о своём народе — в жестокого безумца на троне, полностью поглощённого одним единственным желанием «хоть как-то ещё развлечь самого себя». Великое государство погрузилось во тьму и вскоре было разорвано на лоскуты. Но его создатель и губитель — всё ещё жив. Полностью переродившись под влиянием самого тёмного колдовства, он навсегда удалился от мира засев там, где его никто бы не беспокоил — в самом сердце темнолесья. Говорят даже, что именно он и есть то тёмное и злое сердце, что оживляет и извращает этот злой лес.

— Красивая легенда, — заметил священник. — Похоже на какой-то глобальный ивент, заброшенный и неосуществлённый.

— Кощей правда жить в лесу, — подтвердил огр.

— Ты лично его встречал?

— Моя встречать его слугу, — ответил Большая Дубина. — Гигантского скелета за одно мгновение, разорвавшего пополам целого огра.

— Как это пополам?

— Ноги в одной стороне, руки в другой. Вот так называться пополам, — мрачно ответил огр.

— А ты?

— Моя сбежать и поэтому остаться целым.

Герои невольно прислушались.

Все прочие звуки забивал разожжённый Брониславом костерок и висящий над ним котелок с начавшей закипать водой.

— Будто идёт кто-то по нашим следам? — предположил Бронислав.

— Кощеев гигантский скелет?

— Если только он надел на костлявые ноги мягкие тапочки и ступает чуть слышно.

— Суета и предрассудки! — отмёл возможные подозрения Джуанито.

Бронислав кивнул, соглашаясь, но, на всякий случай, активировал защитное умение, призванное один раз защитить отряд от внезапной атаки и подарить время на то, чтобы они успели собраться и дать отпор кому угодно.

Он ещё раз прислушался — ничего. Трещат в огне ветки, вспыхивают снопом искр и быстро прогорают. Кипит вода в котелке и один из церковных воинов режет сухое мясо на полоски и бросает в котелок. И всё-таки как будто чей-то внимательный и недобрый взгляд наблюдает за ними из чащобы.

Или так только кажется?…

…ощутив активацию защитного умения, Лучинэль опустила лук с уже наложенной на него стрелой. Неужели кто-то из них сумел почувствовать её присутствие? Бонус к скрытности в лесу характерный для всех эльфов позволял ей незамеченной краться следом за отрядом людей. Если она сейчас выстрелит, пусть даже с применением особых умений, то из-за установленной людьми защиты её первый выстрел неизбежно промажет или только черкнёт по доспехам, не причиняя никакого вреда.

Убрав стрелу в колчан, а сам лук в инвентарь, эльфийска отошла немного в сторону, устраиваясь поудобнее в сплетении ветвей. Она подождёт и рано или поздно дождётся прекрасной возможности несколько уменьшить число людей так неосмотрительно решивших идти сквозь лес когда рядом находится враждебно настроенный к ним эльфийский рейнджер.

Сама Лучинэль провела в землях краснопольского княжества недостаточно времени, чтоб узнать о темнолесье и ночи кровавой луны. Она просто не сопоставила этот дикий, но всё равно родной для любого эльфа, лес и страшное темнолесье населённое чудовищами из крестьянских сказок. Лучинэль решила, что пока те, кто уничтожил её отряд и чуть было не убил её саму имеют глупость находиться в лесу, она будет их жалить выбивая по одному. И пусть попробуют поймать её в переплетении ветвей. И даже дикий огр в волшебных доспехах не сможет быстро двигаться здесь, ему будет мешать сам лес.

--Интерлюдия третья--

Денис играл так самозабвенно, как никогда раньше. Сколько он уже лежит в капсуле виртуальной реальности? Два дня? Четыре? Или целую неделю реального времени?

Отец не возвращался домой. Он только ещё один раз звонил Денису прямо в игру. Сказал ни при каких обстоятельствах не отключать режим саркофага и не выходить из капсулы. А ещё почему-то добавил, что любит его. То есть Денис и без того знал, что отец его любит. Иначе бы вряд ли устраивал регулярные беседы, что, мол, надо больше интересоваться реальным миром, учиться, а не играть и так далее. Если бы папе было на него всё равно, то он бы просто забил на сына-игромана, но нет. Эти регулярные разговоры о том, как жить правильно, а как нет — изрядно утомляли их обоих, но отец раз за разом проводил их, а Денис послушно терпел. Можно сказать, что он тоже любил своего отца лишь чуть-чуть меньше, чем «королевства».

Но прежде отец никогда не говорил вслух о чувствах. Разве только когда Денис был совсем маленьким и у них двоих ещё была мама, но он этого практически не помнит. Обычно отец называл его «бесполезным», или «наркоманом от игр», или «жителем виртуальности» и так далее. А вот сейчас, когда через сопряжённый с вирт-капсулой и игровым аккаунтом сотовый телефон он дозвонился прямо в игру, то после перечислений требований не выходить из игры и не отключать режим саркофага в капсуле вдруг неожиданно добавил: — Я люблю тебя, сынок. Прости, что никак не мог собраться с духом и сказать об этом раньше.

— Пап, что? — переспросил Денис. Дело в том, что он, в тот момент, сражался с вожаком кентавров и был, мягко говоря, немного занят.

— Так, ерунда.

— Папа, я тоже тебя люблю, — произнёс Денис и это получилось удивительно легко. Наверное потому, что большая часть его сознания оказалась вовлечена в сражение с кентаврами.

— Не бойся, главное ничего не бойся. Я ещё обязательно позвоню, — пообещал отец.

Денис не совсем понял, чего ему следовало бы бояться здесь, в игре, но, как обычно в разговорах с отцом, только кивнул и согласился.

Больше отец не звонил. И вообще ничего не происходило. Один раз установленная в его комнате видеокамера, к которой он имел доступ изнутри игры показала, как в его комнату вошли садовник Андрей и домработница Марина. Они выглядели чрезвычайно взволнованными. Звали его, кричали чтобы он выше из игры. Они попытались самостоятельно открыть капсулу снаружи, но у них, ожидаемо, ничего не получилось. Всё-таки режим саркофага потому так и назывался, что максимально изолировал пользователя от внешнего мира.

Денис продолжал играть.

Я — Аграт. Дитя Бездны. Посланница ада. Демоница. Плохая, очень плохая девочка.

Там, в реальности, я могу серой мышкой, примерной домохозяйкой или прилежной студенткой. Это всё не имеет значение. В королевствах — я дева огня и вам лучше не встречаться ни с моими острыми зубками, ни с заточенными коготками, ни с огненным хлыстом за секунду способным прожечь вашу плоть до самых костей.

Иногда даже хорошим людям неудержимо хочется побыть плохими и сыграть на стороне зла.

Королевства дают такую возможность и в этом секрет их популярности.

В моих волосах и венах кипит пламя. Из моих глаз смотрит Бездна. Мои желания — разрушать, захватывать, повелевать. Я — Аграт, огненная дева.

Между прочим, последнее это такой класс персонажа. Даёт семидесятипроцентный иммунитет к огненному урону, возможность хлестать всех вокруг огненным хлыстом, швыряться фаерболами, подчинять НПС с низкими показателями разума и воли и создавать на основе подчинённых юнитов тёмный культ. Из минусов — повышенная уязвимость к божественной магии и прочие дебафы навешанные на демоническую расу админами за нашу неотразимую красоту и неповторимую харизму.

Один из лордов Бездны послал меня сюда на разведку. Согласно игровым условностям, чтобы осуществить полноценное вторжение из ада в основной игровой мир «Королевств» требуется соблюсти кучу условий. Пожалуй, самый лёгкий из способов это построить большие врата и удерживать их какое-то время от нападок всех местных героев, которые тотчас получат соответствующее оповещение, как только врата будут закончены и начнут собирать тёмную энергию чтобы открыт портал. Можно ещё устроить чудовищные гекатомбы с парой тысяч зарезанных нпс или наплодить столько тёмных культов, чтобы поклонение тьме сделалось основной религией в данном регионе. Способов много, но строительство больших врат из них, объективно, самый простой и лёгкий. Всего-то нужно достать пару десятков редких ингредиентов, построить сами врата и защитить их от местных героев пока они открываются. Практически — раз плюнуть. Вот поэтому вторжения демонов в основной мир «Королевств» так редки, что их можно пересчитать по пальцам. Зато если уж получилось открыть стабильный проход, тогда только держись, такой драйв начнётся. Правда в конце всё равно или собирается армия прокаченных героев или появляются неуязвимые ангелы и так или иначе загоняют армию демонов обратно в карманное измерение, называемое адом. Так прописано в игровой механике, ничего не поделаешь.

Так вот, мой лорд (да, к слову, у меня есть лорд и я его, как принято среди демонов, ненавижу, мечтаю подсидеть и предать) придумал хитрую штуку. Однажды он вызвал меня с арены, где мы на трёхглавых церберах гонялись за миньонами и рабами и играли в то, чья животина их больше съест. Лорд вызвал меня и спросил: — Что ты, Аграт, думаешь о власти над всем адом?

Причём пафосно так спросил, держа в руке бокал с вином, а взглядом лениво скользя по тронному залу, тогда как я лежала распластавшись в пентаграмме срочного вызова у его ног и самой выступающей частью моего тела была моя прекрасная попка.

Когда заклинание немедленного вызова отпустило, я смогла поднять разбитый (пол в тронном зале каменный и очень-очень твёрдый) нос и гнусаво переспросить: — Вы хотите повергнуть других лордов и править всем адом? Очень одобряю. Смею только напомнить, что, согласно древнему договору, хрен знает от какой даты, но если один лорд ада идёт полноценной войной на другого, то против него тут же выступают все остальные и запинывают, то есть простите, изничтожают агрессора.

— Верно, — кивнул головой лорд. — Но что, если в руках моей армии будет оружие, от которого у демонов нет защиты?

— Это милосердие и доброта? — всё ещё продолжая гнусавить переспросила я.

— Это мифрил, дура! — рассердился лорд. Сила его гнева ударила меня в лицо и, вот уж чудо из чудес, нос встал на место, и я перестала хрипеть.

— Истинное серебро?

— Именно оно! Только представь себе армию демонов, вооружённых оружием из истинного серебра, — лорд явно вошёл в раж, его глаза не горели, а пылали двумя крохотными рубиновыми звёздочками.

— Представила. Главное будет не порезаться.

Лорд продолжил вещать: — Армия которой никто не может противостоять здесь, в аду! И во главе её — я!

— А я?

— Ты у моих ног, — объявил он.

Ну кто бы сомневался!

— Но выше всех прочих, — лорд поднял палец показывая, что есть важный нюанс. Валяться в ногах у адского лорда, одного из нескольких, или же у повелителя всего ада — есть существенная разница. Да и кто сказал, что мой потолок быть вечным ковриком для чужих ног? Текущий лорд когда-то сам был одним из героев и добился своего положения предав и убив предыдущего лорда. Так почему бы тоже самое не получится провернуть одной умной и красивой демонице? Ну мама-бездна, ну позя-зя!

— Своей силой я переправлю тебя на основную игровую площадку, — пообещал лорд. — Там ты должна будешь открыть врата словно бы подготавливая обычное вторжение. Только настоящая цель будет не завоевание, не разрушение и не сбор душ, а захват большого количества мифрила. Разузнай всё, что нужно и подготовь открытие врат так, чтобы мы легко получили требуемое. Если у тебя получится — ты станешь второй после меня. Но если задумаешь предать — раздавлю как мокрицу.

Значит стандартные условия, понятно. Я послушно склонилась ниц, мазнув волосами по полу.

— Помни, ты лишь одна из многих осуществляющих мои замыслы, — заметил лорд.

Мог бы ради интереса сказать, что я единственная надежда родного ада. Но нет, не принято у нас тут мотивировать подчинённых пряником, всё больше предпочитают метод кнута.

Вот так я попала в основную игровую вселенную «Королевств». Сначала всё шло неплохо. Я выяснила, где добывают истинное серебро и, главное, куда везут и где складируют. Сумела подобрать укромное местечко, посадила семя врат и даже превратила десятка три крестьян в тёмных прислужников. Но потом, откуда ни возьмись, выскочил святоша и ещё двое героев. Надо сказать, что огр в зачарованных доспехах поразил меня до самого кончика хвоста. Непонятно откуда взявшаяся эльфийка успела меня предупредить и в ловушку святош я не попала. Наоборот — мы с этой дочерью леса и отрядом её стрелков сами устроили нежданным гостям ловушку. Но этот огр в доспехах поломал все планы. Точно нужно будет написать админам. Это ведь явный чит — откуда у огра доспехи если их раса имеет минимальную технологичность и вершиной оргских технологий должна являться чуть-чуть обстроганная дубина? И почему он заодно со священником? Юниты испанского замка должны изначально иметь минусовую репутацию со всеми нечеловеческими расами.

Как бы там ни было — семя врат уничтожено, тёмные прислужники дважды упокоены, а у меня на хвосте висят святоша, паладин и читовый огр. Загнали меня в какой-то лес больше похожий на вагон метро во время утренней давки, только вместо людей вокруг заросшие мхом ели. В общем я в полной заднице и как из неё выбираться не понятно.

Радует только одно — мой персонаж всё ещё в игре. А значит — побултыхаемся!

Тихо-тихо прозвенела тетива. Стрела отправилась в полёт.

Она попала?

Нет, снова тот же приятный, но уже засевший в печёнках мелодичный звук сработавшего защитного умения. У паладина или какой класс имеет затесавшийся в компанию к священнику и великану рыцарь, присутвует целый набор специфических умений, блокирующих урон как по нему самому, так и по его союзникам. После того как Лучинэль сумела подловить удачный момент и пробить головы сразу двоим сопровождающим их нпс, клятый паладин постоянно держал свои умения активированными. А когда они у него вставали на перезарядку, то в дело вступал священник со своей жреческой магией или же они находили какую-нибудь пещеру, или щель в камнях и прятались там до перезарядки умения, а вход закупоривали огром.

И хотя общий счёт, после входа в лес, оставался два ноль в пользу Лучинаэль, ей этого было категорически недостаточно.

Дзинь! Переломанная пополам стрела падает в мох. Эльфийка торопливо меняла позицию. Не хватало чтобы кто-нибудь из хумансов прошёл по следу полёта стрелы и нашёл бы её или, того хуже, подобрался бы незаметно сзади сделав петлю.

Последние пару дней они всю дальше и дальше уходили вглубь темнолесья. Преследуемая демоница пыталась хитрить, петляла, но чующий её священник каждый раз корректировал движение отряда так, чтобы идти ей наперерез и гнать всё дальше в чащу.

Тогда демоница попыталась завести отряд в ловушку, в логово какого-то монстра похожего на гигантского мохнатого паука размером с корову. Однако идущий со священником паладин вовремя заметил неладное и осторожно провёл отряд мимо логова спящей твари. Лучинаэль потом, из любопытства, пустила в логово волшебную мышь чьими глазами она могла смотреть и успела разглядеть монстра пока тот не прихлопнул её творение одним движением мохнатой конечности.

Кто другой может быть и пожалел бы что решил сунуться следом за людьми в этот странный лес, но только не она. Если чьи обещания Лучинэль и выполняла, так это данные себе самой. И потому твёрдо намеревалась сделать так, чтобы люди не вышли из проклятого леса. Если бы только не защитные умения краснопольского паладина… Но рано или поздно подходящий случай представится, она была уверена. Поэтому и шла следом, по несколько раз в день беспокоя отряд вылетевшей из темноты стрелой, не позволяя им полностью сосредоточиться на одном только преследовании демоницы.

При этом чем глубже они погружались в мрачное нутро леса, тем сильнее эльфийку тревожило ощущение неясной опасности. Оно словно ветер дуло с той стороны, куда они шли и чем дальше продвигались, тем сильнее оно становилось.

Не опасаясь, что упустит и потеряет людей, Лучинэль потратила половину дня чтобы погрузиться в глубокую медитацию и связаться с советом матерей. Каждый эльф имел такую способность и мог попросить помощи у мудрых хранительниц природного равновесия. Они знали многое, если не вообще всё и всегда помогали советом любому из лесных детей, если те только имели достаточно времени чтобы испросить этот совет. Пришедший к Лучинэль ответ от совета матерей был краток: — Беги! Беги немедленно!

Это обескураживало.

Никогда, на её памяти, матери природы не отделывались столь кратким и однозначным приказом.

— Что там, впереди? — мысленно вопросила она. — Какая опасность ожидает?

В ответ получила тоже, что и раньше: — Уходи! Беги!

Поддерживать дальше мысленную связь с Великим Лесом не получалось. Лучинэль всё же рейнджер, а не маг и очков маны у неё совсем немного. Теперь вот чуть ли не двое суток ждать пока восстановятся хотя бы эти крохи.

Но что ей делать? Продолжить свою вендетту или последовать полученному от матерей совету, отказаться от преследования, прямо сейчас развернуться и отправиться обратно?

Достав из колчана стрелу, Лучинэль поставила её остриём на указательный палец и резко подкинула вверх, так, что та завертелась. Стрела упала, указывая остриём вслед ушедшему на полдня пути человеческому отряду.

— Я слишком далеко зашла, чтобы всё бросить, — прошептала эльфийска подбирая стрелу и пускаясь дальше в погоню. Ей следовало поторопиться, чтобы нагнать ушедших вперёд людей.

--Интерлюдия четвёртая--

Где-то в игре, потому что не бывает в реальности таких насыщенных цветов и настолько фактурных интерьеров. Большой каменный зал. Высокий потолок держат три десятка могучих колонн. И на каждой колонне, на каждой плитке вырезаны различные сцены изображающие битвы или мирную жизнь, строительство и разрушение городов, мирно работающих людей или их же, но собирающихся на битву, или уже лежащих мёртвыми с глубокими ранами — отметками чудовищной сечи.

Не совсем посередине, чуть ближе к задней стене, на небольшом возвышении из красного, как засохшая кровь, гранита стоит каменный трон. Он тоже украшен искусной резьбой на всём протяжении, от высокой спинки до каменных ножек составляющих одно целое с постаментом, на котором он стоит. Кажется, если заглянуть под основание, то и там будет резьба, даром что её вряд ли кто-то когда-нибудь сможет разглядеть.

На троне покоится мужчина. Его впалое лицо в тени, глаза закрыты, белые, словно мраморная пыль, волосы сложены в беспорядке и их прижимает тяжёлая корона из потемневшего золота. Вряд ли сидящий на троне жив, он полностью неподвижен, как удерживающие потолок колоны, как каменный трон, на котором сидит.

Но вдруг закрытые невесть сколько времени глаза распахиваются. От резкого движения с плеч, сидящего скатываются пласты пыли. Сколько нужно так просидеть, чтобы тебя начал сковывать панцирь из пыли?

Кощей, а это одно из многих и многих имён сидящего на троне, словно прислушивается к чему-то неслышимому. Он медленно встаёт, проходит вперёд, туда, где перед троном высечен из тёмного камня колодец наполненный чёрной, отражающей свет жидкостью. Крепко схватившись за бортик, подземный царь вглядывается в темноту колодца.

В каменном зале звучит тихий, похожий на шелест трущихся друг о друга камней, голос: — Одна. Слишком мало!

Он уже готов отвернуться и, может быть, вернуться обратно на трон, где снова погрузится в долгий сон, но что-то ещё привлекает его внимание. Склонившись над чёрной, слишком маслянистой, чтобы быть простой водой, жидкость в колодце, Кощей считает: — Один. Два. Три. И ещё одна идёт впереди. Итого — четыре. Этого уже может быть достаточно. Но подождём, подождём ещё немного.

И ожидание оказывается вознаграждено.

— Пять! — восклицает подземный владыка. — Целых пять! Нет, такого шанса нельзя упускать. Кто знает когда ещё столько героев разом забредёт в мои скромные владения?

— Просыпайтесь, слуги мои! — требует Кощей. — Мы должны как следует принять гостей.

Он наклоняется над колодцем с жидкой тьмой так, что чуть не окунает в неё заострённый нос: — Целых пять неразумных пташек сами залетели в силки. Летите, мои дорогие, не останавливайтесь. Уж я вас приму в моих хоромах. Накормлю такими яствами каких сроду не ели. Спать уложу на атласных покрывалах. За службу малую — одарю подарками царскими. А если откажитесь послужить — сожру вас, сожру с потрахами!

Последние слова старик в золотой короне, не сдерживаясь, кричал в полный голос словно его мог кто-то услышать в пустом зале.

— Сожру! Сожру! Сожру!

Он явно был безумен. Причём не «понарошку», не согласно отыгрываемой роли, а на самом деле и оттого его резкие, скрежетчущие слова звучали страшно. Пустой зал резонировал, то усиливая, то приглушая крики беснующего у бассейна с тьмой старика. Поднимаясь к потолку, его голос усиливался в несколько раз, но при этом изменял тембр и терял разборчивость.

Казалось, будто само подземелье угрожающе гудит: — Награжу! Сожру! Награжу! Сожру!

Взятые с собой припасы подходили к концу. Каждый раз подсчитывая количеств оставшихся в инвентаре припасов, Бронислав качал головой и искоса поглядывал на огра. Священник неразборчиво бормотал одну из своих смиренных молитв. И только Большая Дубина шагал впереди, делая вид будто не замечает бросаемые не наго взгляды.

В очередной раз пересчитав имевшиеся при них припасы, Бронислав сделал неутешительный вывод: — С завтрашнего дня придётся сокращать порции.

— Может быть попробовать поохотиться? — предположил Джуанито.

— С висящей на хвосте эльфой? Скорее это она с удовольствием поохотиться на нас.

Ветви вековых елей образовывали над головами настоящий потолок, через который пробивалась хорошо если только десять процентов солнечного света. Внизу царил успевший надоесть за время похода полумрак. Факелы у них закончились и волей-неволей пришлось привыкать к вечному сумраку. Если ещё и еда закончится, то будет совсем грустно. Так невольно пожелаешь, чтобы скорее наступила ночь кровавой луны, лес заполнился тварями и это всё скорее бы прекратилось. Главное, быть уверенным, что демоница никогда не выйдет из темнолесья.

Джуанито опять, на этот раз вовсе на пустом месте, забормотал молитву. И ладно бы кастовал бы так какое-нибудь жреческое заклинание или накладывал бы защитную ауру. Но нет, он молился, похоже, только из удовольствия или потому, что считал нужным это делать. Нарочитая набожность спутника чем дальше, тем больше начинала раздражать Бронислава.

Ускорив шаг, витязь поравнялся со священником: — Давно хотел вам сказать, святой отец. Вот Гагарин в космос летал, а бога там не видел.

Скупо улыбнувшись, Джуанито смиренно ответил: — Бог не в космосе, он в душе.

— Боюсь, что нейрохирурги с такой трактовкой не согласятся. Нет, я не спорю, человеческий разум — уникальная вещь. Только вот: сколько лет его уже исследуют, много всего разного нашли: и личность, и волю и даже тот отдел, который определяет наши предпочтения в еде, только одну «душу» никак не могут отыскать. Может быть её и вовсе нет?

— Были времена, когда люди считали землю плоской…

— Вообще-то это ваши коллеги считали её таковой и очень огорчались, когда им кто-нибудь возражал. Прямо до аутодафе огорчались, — заметил Бронислав.

— Я лишь хочу сказать, что нет предела познанию. Сколько бы тебе ни было известно, всегда можно сделать следующий шаг вперёд, — поправил священник.

Бронислав обновил подходящую к концу защитную ауру и с любопытством поинтересовался: — Джуанито, расскажи мне что такое, по-твоему, «Бог»?

— Почему ты спрашиваешь у меня? — удивился священник.

— А у кого ещё мне спрашивать? Среди нас троих похоже, что именно ты и есть самый компетентный специалист в данном вопросе, разве не так?

— На этот вопрос, как и на некоторые другие, каждый человек должен найти свой собственный ответ.

— Предположим, что мне интересно твоё мнение, — продолжил настаивать Бронислав.

Начальное желание поддеть спутника никуда не исчезло, но призванная скоротать время беседа вдруг сделалась достаточно интересной.

— По моему скромному мнению: Бог это цель. То, к чему человек идёт большую часть жизни и либо приходит, либо нет, — сказал Джуанито.

Бронислав рассмеялся от столь неожиданной трактовки.

— Посмотри на нашего друга, если он куда и спешит, то только к очередной бочке эля. Так, получается, что его бог это эль?

— Зря ты так говоришь, — мягко укорил священник. — Разве это эль сподвигнул Большую Дубину пойти с нами в темнолесье?

— Нет, ну так не честно! — возмутился Бронислав. — Нельзя взять и просто присвоить себе все самые лучшие человеческие качества просто сказав, что совесть, чувство товарищества и так далее идёт от бога, а всё низменное не имеет к нему никакого отношения. Не выйдет! Хотите назвать человека божьим творением, так берите его целиком — со всеми его пороками, со всей грязью, а не только с «души прекрасными порывами».

— Ты и я — мы лишь куски глины, — усмехнулся Джуанито. — В библии написано, что Господь сотворил первого человека из глины, то есть из грязи, из праха земного. Так стоит ли удивляться несовершенству рода человеческого? Не удивительнее ли при этом, что будучи сотворены из грязи, люди оказались способны на великие мечты и великие дела?

— На заборе тоже много чего написано. Если всему верить…, -Бронислав тряхнул головой: — Конкретно эти тела сделаны из цифры, а вовсе не из глины. Цифровые технологии: нули и единички. Биение совокупности электрических потенциалов каждый в своей битовой ячейки. Явление имеющие электромагнитную природу. Незримый огонь, а не прах земной. И я вообще не понимаю — зачем тащить бога в игру?

— Может быть потому, что в реальности для него остаётся всё меньше и меньше места? — предположил Джуанито.

— Эй, Дубина! — позвал Бронислав идущего впереди огра. — А что ты думаешь о боге?

— Моя с ними не встречаться, — великан на секунду остановился, переводя дыхание: — Но если встретиться, то непременно пожать руку и похлопать по плечу.

— Почему?

— После того как создать пиво он не остановиться и создать ещё и эль. Это достойно уважения.

Огр подумал и продолжил перечислять: — Ещё огуречный рассол, солёную рыбку, шашлыки, холодную водку…

— Водку придумал Менделеев, — возразил Бронислав.

— Охлаждать её перед тем, как пить тоже он придумать?

— Не знаю.

— Это наверняка быть божественное озарение!

Джуанито поднял руку: — Тише. Слышите? Впереди что-то происходит.

Удвоив осторожность, они поспешили вперёд, откуда доносились приглушённые звуки взрывов и ветер приносил запах дыма. Идущий впереди огр теперь двигался последним, как наиболее демаскирующая единица.

Вскоре стало понятно, что впереди идёт бой с применением различных заклятий огненной магии. Чуть погодя сделалось понятно, что это не бой, а избиение.

Зажатая в угол демоница, прижавшись спиной к старой ели, швырялась огненными шарами размером с бычью голову и размахивала огненным хлыстом, но всё было напрасно. Навстречу ей неторопливо шёл гигантский скелет ростом даже немного повыше Большой Дубины. Огненные шары разбивались о его черепушку, не причиняя заметного вреда. Один даже пролетел сквозь пустую глазницу и взорвался внутри пустого черепа. Скелет на секунду остановился, помотал головой и не ускоряя шага направился дальше.

Огненный хлыст он поймал рукой и чуть поддержал. От того места, где он схватил начала распространяться чёрная гниль, заменяющая собой живой огонь и демоница едва успела отбросить хлыст в сторону, прежде чем гниль перекинулась бы и на неё.

— Скелет, — прошептал Дубина. — Слуга Кащея!

— Немедленно уходим обратно в лес, — приказал Бронислав видя, как гигантский скелет набрасывает на тщетно пытавшуюся ускользнуть демоницу сеть и спутав той руки и ноги забрасывает себе на спину, словно походный мешок.

— Уходим, чего стоим? — не понял Бронислав упёршись в массивную корму почему-то замершего на месте огра. Выглянув из-за его бронированной туши, он увидел ещё двух огромных скелетов. Один из них нёс на плечах спутанную сетью эльийку, а другой стоял и смотрел прямо на них.

— Кажется уже поздно уходить, — озвучил очевидное священник.

Скелет сделал жест ладонью означающее «пошли-пошли».

— Это он что, хочет, чтобы мы сами шли, на своих двоих?

Бронислав достал из инвентаря метательные топорики с повышенным огненным уронов: — Вот уж вряд ли!

Рядом что-то одобрительное проворчал огр доставая чудовищную по размерам палицу.

— Не убоюсь я зла, — объявил священник, готовя что-то своё, из арсенала жреческой магии. — Ибо пусть зло боится меня!

Шестеро выживших церковных воинов, во главе с сержантом, достали мечи и приготовились сражаться, хотя ростом они едва доставали скелету до пояса.

Поглядев на их приготовления гигантский скелет пожал плечами словно бы говоря — ну если сами просите, тогда уж потом не обвиняйте.

Вошедший в режим берсека огр угрожающе прокричал: — Моя бить твоя голова вот эта дубина!

Обвешанная артефактной бронёй туша побежала вперёд. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, набирая разгон. Вот он уже нёсся вперёд словно разогнавшийся поезд, растаптывая мелкие ели и сшибая сухие пеньки. На фоне несущейся на него горы из плоти и стали гигантский скелет выглядел уже не таким большим и далеко не таким опасным. Вот, сейчас, Дубина врежется в него и разобьёт по косточкам. Ведь не может так быть, чтобы кость оказалась прочнее, стали?

Чтобы случилось при столкновении двух исполинов узнать недовелось. Высунувшиеся из земли костяные руки подло схватили огра за ноги да так, что тот со всей набранной инерцией печатался лицом в землю. От мощного удара дрогнула земля. Голова огра выдержала, шлем тоже, но завязки, на которые он крепился лопнули и шлем, звеня и подпрыгивая, подкатился к ногам скелета. Тот нагнулся, поднял шлем просунув в него кулак и, не иначе как шутки ради, постучал по шлему костлявым пальцем другой руки.

Видя подобное непотребство, Большая Дубина взревел пуще прежнего и принялся колотить по державшим его за ноги рукам.

Переглянувшись, Джуанито и Бронислав бросили на помощь товарищу. Взмахом руки священник отправил в сторону скелета облако света, а Бронислав метнул сразу оба топорика чтобы сложился полуторный урон огнём и достал скованный с изрядной долей мифрилла меч, который должен быть идеальным оружием против таких вот созданий тёмной магии.

От летящих в него топориков скелет отмахнулся. Огненный взрыв слегка закоптил бледные кости и только. Но вот следующее за топорами облако света, коснувшись руки, принялось разрушать её. К сожалению, всё, на что его хватило, это развоплотиться, до плеча, выставленную скелетом руку. Тот задумчиво посмотрел на огрызок руки словно удивляясь тому, что какое-то оружие героев смогло причинить ему зримый урон.

Огр никак не мог справиться с державшими его за ноги руками, но подбежавший Бронислав легко рассёк их мечом.

Священник бросил благословение. На короткий миг фигуры огра и витязя засияли золотым светом.

— А ну держись костяная бошка! — проревел огр.

В целой руке скелета появился сложенный из костей короткий, но толстый клинок. Он принял на лезвие удар дубины, но всё же вынужден был сделать шаг назад. Огр попытался пнуть противника. Скелет увернулся, но не от удара подбежавшего Бронислава. Мифриловый клинок с заметным усилием, однако всё ре разрезал заколдованные кости.

— Так тебе костлявый!

Припадая на раненую ногу и бесцельно размахивая култышкой, скелет делал один шаг назад за другим. Дубина попытался мощным ударом палицы снести ему голову, однако едва не лишился своей собственной, чудом не попав под костяной клинок.

Джуанито бросил ещё одно облако света, на сей раз прямо в скалящийся череп. Заметного вреда оно не принесло, но заставило скелет на секунду замереть и огр не пропустил подходящий момент, сокрушая грудные кости.

— Знай наших!

Бронислав лихо отрубил голову у уже упавшего скелета и собирался отправить её пинком подальше, но отрубленная голова грозно щёлкнула зубами так, что он едва успел отвести занесённую для удара ногу.

Огр радостно взревел праздную победу, но с этим он явно поторопился. Пока они разбирались с одним кощеевым слугой, ещё четверо гигантских скелетов окружили героев и стоило тем только перевести дух отходя от сложного боя как на них обрушились четыре брошенные сети. Из рук Бронислава выпал меч. Огр лишился палицы, хотя продолжал пинаться и бороться, пока подобравший его палицу скелет предупреждающе не помахал её у него же перед лицом. Только тогда Большая Дубина затих и позволил связать себя.

Ещё один скелет, тем временем, сложил косточки разбитого на части собрата, водрузил сверху скалящийся череп, потом протянул руку, помогая подняться с земли заново собравшемуся скелету.

Каждый из скелетов взвалил на спину по запутанному в сетях герою, а огра несли сразу двое.

— Куда вы нас тащите, терминаторы хреновы? — попытался разузнать Бронислав, но ответа не получил.

Удивительное, в такой ситуации, дело, но мерное покачивание, ритмичный скрип костей и тихая ругань огра послужили в качестве превосходного снотворного. Бронислав уснул и проснулся от того, что его, вместе с остальными героями, бросают в какую-то яму вытряхивая из сетей словно мелкую рыбёшку.

Он приложился об каменный пол сначала плечом, потом головой и всё равно перед глазами побежали красные круги и замигала иконка полученного дебафа «головокружение».

— Где это мы? — спросил Бронислав, но ответ получил не от своих спутников, а от того, кого уж точно никак не ожидал здесь увидеть.

В темноте вспыхнул багровый свет, но то был не фонарь, а пламя, загоревшееся на поднятой вверх руке демоницы. Да-да цель их миссии была совсем рядом, всего в нескольких метрах. Рядом с ней стояла ещё одна фигура, в которой витязь узнал попортившую им столько крови эльфийскую лучницу.

— Добро пожаловать паладин, — поприветствовала их демоница.

— Где мы?

— В гостях у местного хозяина.

Поднимаясь на ноги Бронислав, успел немного оглянуться: — Больше похоже на темницу.

— Какой хозяин, таковы и гостевые покои.

По правую руку от Бронислава встал лишившийся шлема и той части снятых скелетами доспехов, которую он не успел убрать в инвентарь, огр. Слева замер пошатывающийся, видимо под дебафом головокружение, священник. Пламя на вытянутой руке демоницы задёргалось и задрожало.