Голливудские дети

ГЛАВА 13

– Нет, Роза, определенно – нет, – сказала Кеннеди, зажав трубку подбородком. – Я отказываюсь участвовать в еще одной никчемной встрече.

– Но, Кеннеди, – сказала Роза своим обычным «ты-должна-сделать-мне-большое-одолжение» голосом, – посмотри, как получилось в прошлый раз. Ты получила удовольствие. Что же в этом плохого?

Правда. Ночь с Никсом запомнилась, но ей вовсе не хотелось повторения.

– Ничего, – ответила она. – Просто мне не хочется снова делать это. Кроме того, мне нужно работать.

– Работать?

– Я пишу статью о Бобби Раше для «Стайл Ворз». Роза заинтересовалась:

– Ты сделала интервью?

– Вроде того.

– И как он?

– Хорош, – ответила Кеннеди. – Действительно неплохой парень для актера.

– А у него есть подруга? – Роза умирала от желания все разузнать.

– Мы не касались его личной жизни. Роза разочаровалась:

– Почему же? Это именно то, о чем хотели бы почитать все женщины.

– Роза, – терпеливо объяснила Кеннеди, – ты освещаешь на телевидении новости, как захочешь, а я по-своему делаю интервью.

– Так сегодня вечером ты с нами не пойдешь?

– Нет. Понятно?

– Много теряешь.

– Ты всегда так говоришь.

Избавившись от Розы, Кеннеди позвонила своему отцу в больницу. Он был весел, как всегда. Ему было восемьдесят пять лет, его глодал рак, и все-таки он всегда умудрялся поднять ей настроение.

– Я приеду в воскресенье проведать тебя, папочка, – пообещала она. – Что-нибудь привезти?

– Только твое веселое личико, – ответил он. – И хорошую «гавану», если тебе удастся протащить ее мимо этих чертовых медсестер.

– Слетаю на Кубу.

– Сойдет и «Данхилл». Улыбнувшись, Кеннеди повесила трубку.

В воскресенье, по дороге к госпиталю в Агура-Хиллз, Кеннеди много думала о своей статье для «Стайл Ворз». Материалы о Бобби Раше, посланные из Нью-Йорка через «Федерал Экспресс», были уже в пути.

Киноиндустрия была очень заманчивой темой. Женщины в кино. Женщины и жестокость. Женщины в Голливуде. Равенство или борьба полов. Кто победит?

Она думала о женщинах, обладающих реальной властью в Голливуде, и больше всего ей хотелось сделать интервью с Шерри Ленсинг, руководившей «Парамаунтом», и Лаки Сантанджело, властной дамой, хозяйкой и управляющей «Пантер Студиос». Под руководством Лаки на студии было снято несколько интересных фильмов, где женщины подавались интересными личностями, а не просто заурядными подругами героев или же шлюхами.

Кеннеди знала, что может работать в нескольких направлениях. О борьбе полов писались бессчетные статьи, но ни одна из них не отражала ее точку зрения. Может, если ей удастся написать действительно сильную статью, это заставит хоть некоторых так называемых воротил Голливуда пересмотреть свои позиции.

Ха! Очень смелые пожелания!

Она решила утром позвонить Мейсону и обсудить это с ним. Он обладает хорошим чутьем, а ведь очень важно, чтобы ее первая большая статья для «Стайл Ворз» вызвала резонанс.

Сестра Линфорд, чернокожая женщина за сорок с пышным бюстом и хитрой улыбкой, питавшая слабость к отцу Кеннеди, встретила ее в приемной.

– Ваш папочка – неисправимый ухажер, – сияя, заявила она. – И мне этот дрянной мальчишка безумно нравится.

Кеннеди никогда не думала о своем отце как об «ухажере» или «дрянном мальчишке». Очевидно, это была другая сторона увлеченного литературой профессора, вырастившего ее. Он всегда был прекрасным, заботливым отцом, и, хотя Кеннеди была единственным ребенком, родители никогда не давали ей почувствовать себя одинокой. Каждое лето они много тратили на путешествия, изучая Европу и знакомя дочь с различными культурами. В девять лет Кеннеди читала Диккенса, в двенадцать – Троллопа и Достоевского, а к четырнадцати добралась до Генри Миллера и Анаис Ник. Она получила разностороннее образование.

Сестра Линфорд отвела ее в палату к отцу. Он, улыбаясь, сидел на кровати, на тумбочке громоздились книги, а в руках у отца были блокнот и ручка. Он вечно делал какие-то заметки к своей очередной книге. Выпустив три академических труда, он теперь планировал написать четвертый.

Кеннеди обняла его и поцеловала.

– Как дела, папа? – ласково спросила она, хотя отец выглядел более худым и изможденным, чем в ее прошлый визит.

– А как бы у тебя шли дела, если бы тебя заперли в госпиталь? – ворчливо поинтересовался он, не желая, однако, ее обидеть. Он безропотно принимал испытания, выпавшие на его долю.

– Хуже, чем у тебя, – ответила дочь.

– Не обращайте внимания на его жалобы, – прищелкнула языком сестра Линфорд. – Наш дедуля сегодня настроен немного поворчать.

– Я никогда не жалуюсь, – независимо произнес он. – Если бы я это делал, первой бы все выслушали вы.

– Не сомневаюсь, – ответила сестра Линфорд, поправляя покрывало на его постели. – Не хотите ли прогуляться по саду вместе с дочерью? Сегодня прекрасная погода.

– Превосходная идея, сестра, – согласился он.

Он не любил быть прикованным к постели: дело было лишь в том, что большую часть времени его мучили такие сильные боли, что приходилось прибегать к помощи морфия, чтобы облегчить страдания.

– Я дам вам лекарство, – засуетилась сестра Линфорд, помогая ему встать. – Это на некоторое время поддержит вас.

– Поддерживаете меня лишь вы, сестра. – Он поморщился, стараясь выпрямиться.

Сестра Линфорд одарила его своей хитрой улыбкой.

– Так я вам и поверила!

Выйдя на улицу, Кеннеди и ее отец, взявшись за руки, принялись прогуливаться по тщательно ухоженной территории госпиталя.

– Расскажи, милая, чем ты занимаешься сейчас, – попросил он.

– Я бросила книгу, над которой работала, и, поскольку мне нужны деньги, работаю теперь для «Стайл Ворз», это журнал такой.

– Ну конечно, я знаю этот журнал, – раздраженно заметил он. – Я, хотя и в госпитале, но ведь еще не помер.

– Я не думала, что ты такое читаешь.

– Я читаю все, – мрачно заявил он. – На этом стоит мир.

– Ты научил меня этому, когда мне было пять лет.

– Я рад, что ты это помнишь. – На его лице мелькнул проблеск улыбки.

– Так вот, – продолжала Кеннеди, – я должна написать шесть статей о знаменитостях и еще шесть статей на любые темы, какие мне захочется.

– Это звучит вызывающе.

– Именно это меня и привлекло. Я подумываю написать о том, как мужчина относится к женщинам в киноиндустрии. Как ты думаешь?

– Если ты сможешь по-новому подойти к проблеме…

– Поверь мне, папа, я смогу. Он крепко сжал ее руку.

– Я уверен, что сможешь, милая моя. Ты сможешь сделать все, что только захочешь.

Ей всегда было приятно сознавать, что родители верят в нее. Они хорошо воспитали ее, дав ей силы, энергию и энтузиазм. Результатом этого воспитания стало то, что она выросла уверенной в своих силах. Лучшего подарка они не могли ей сделать.

– Ну, что еще происходит? – беспечно спросила она. – Сестра Линфорд все еще гоняется за тобой по палате?

– Сестра Линфорд записалась на курсы самообороны, – усмехнулся он.

– Чтобы обороняться от тебя?

Его изможденное лицо посерьезнело.

–. Не так давно неподалеку произошло убийство.

– Что случилось?

– Женщина была задушена рядом со своим домом.

– Я-то думала, что это – район, в котором не бывает преступлений.

– Обычно это так: вот почему все встревожены. Все медсестры записались на курсы самообороны.

– Не могу представить, чтобы кто-то решился напасть на сестру Линфорд. Да она раздавит напавшего, как букашку!

Он сухо рассмеялся:

– Да, она это может. – Он помолчал секунду, прежде чем добавить:

– Вот об этом ты и должна написать.

– О чем? О потрясающей силе сестры Линфорд?

– Нет, дорогая. Напиши об убитой женщине.

– Это не новость. Журнал не заинтересуется.

Отец остановился и бросил на нее уничтожающий взгляд.

– Будем считать, что ты этого не говорила. Конечно, это не новость! Женщина была задушена на пороге собственного дома. Что еще должно было с ней произойти, чтобы она стала достойна упоминания?

– Ты прав, – быстро согласилась пристыженная Кеннеди.

– Я рад, что ты так думаешь. Ты должна писать об обычных людях, а не о богачах и знаменитостях. Она держала костлявую руку отца в своих.

– Так приятно видеть тебя, папа. Всегда так хорошо.

– Старайся делать это чаще, Кеннеди, милая. Когда мои старые ноги мне откажут, я не собираюсь долго здесь задерживаться.

Воскресным утром Бобби вскочил с постели, заставил себя одеться и отправиться бегать. Он поспал лишь несколько часов после того, как до трех часов утра протусовался в «Хоумбейз-Сентрал». Несколько хорошеньких девиц поочередно пытались убедить его, что было бы неплохо провести вместе страстную ночь, но он отклонил все предложения.

Гэри пытался подбодрить его.

– Валяй, не стесняйся, – уговаривал он. – Никогда не отказывай девочкам.

– Я не заинтересован во взаимоотношениях на одну ночь, – серьезно пояснил Бобби.

Он считал, что уже прошел ту стадию, когда спят с кем-то лишь потому, что представилась возможность. В жизни существует много вещей поинтереснее, чем секс с чужим тебе человеком. Он надеялся на серьезные взаимоотношения с женщиной, которая не была бы актрисой. Большинство актрис – это кошмар: ненадежные, самовлюбленные, требовательные, хрупкие создания. Он уже два раза достаточно серьезно увлекался актрисами. Никогда больше!

Он носился по беговой дорожке, пока не взмок. Затем он вернулся домой, прыгнул в бассейн и пятьдесят раз проплыл туда-обратно, вылез, выжал себе стакан свежего апельсинового сока и, схватив «Эл. Эй. Таймс», удобно улегся в шезлонге возле бассейна.

Ему пришло в голову, что, возможно, стоило бы позвонить женщине, которая приходила к нему по поводу работы. Как бишь ее имя? Ах, да, Кеннеди – как-то там: Кеннеди Чейз, вот!

Он подумал о ней – такой холодной, привлекательной и очень собранной.

Затем он вспомнил, что не знает ее номера телефона, и позвонил своему домашнему секретарю.

– Бет, ты разговаривала с Кеннеди Чейз? – спросил он.

Последовала долгая пауза.

– О… нет… – В ее голосе слышалось удивление. – А что, должна была?

– Конечно. Она привлекательная женщина, но совершенно не подходит для этой работы. Кстати, какой у нее номер телефона?

– Я не знаю.

– Почему?

– Бобби, прессой занимается твой пресс-агент, Эльспет.

– А при чем здесь Эльспет?

– Кеннеди Чейз, – терпеливо пояснила Бет. – Твое интервью с ней назначено на понедельник, на десять часов.

– Бет, я совсем запутался, помоги мне. Я интервьюировал ее в пятницу.

– Ты интервьюировал ее?

– Это же ты и устроила, разве нет?

– Нет.

Он начал терять терпение.

– Если об этом не договаривалась ты, то кто же?

– Здесь явно произошла какая-то путаница, Бобби. Кеннеди Чейз – журналистка из «Стайл Ворз». Она пишет о тебе статью, которая пойдет в номер вместе с твоей фотографией на обложке.

– Черт возьми!

– В соответствии с твоим последним расписанием, она должна интервьюировать тебя в десять часов в понедельник. И Эльспет пообещала, что та сможет провести весь день, наблюдая за тобой. Я думала, ты на это согласился.

– Полагаю, что должен был согласиться. – Он чувствовал, что попал в ловушку.

– Ты все еще хочешь получить ее номер? Я могу позвонить Эльспет, уверена, что у нее он есть.

– Не беспокойся. – И он повесил трубку.

Конечно. Теперь все стало ясно. Он ошибся, а Кеннеди – ловкая маленькая журналистка – сумела использовать ситуацию в свою пользу.

Он не мог дождаться завтрашнего дня. Он что-нибудь эдакое устроит мисс Чейз, ей-Богу!

Кеннеди ехала домой, размышляя об убийстве, старении, болезни и боли. Короче, обо всем хорошем. К тому времени как Кеннеди добралась до дома, она была готова позвонить Розе и закричать:

– Да! Да! Я иду с тобой! Мне плевать, кто он! Веди его ко мне – голым и возбужденным!

Но здравый смысл победил, и Розе звонить она не стала. Вместо этого, разогрев консервированный овощной суп, она поела, неторопливо выкупалась и забралась в постель с последним романом Элмора Леонарда: его детективы всегда были ее слабостью. Расслабившись полностью, она уснула. Ей приснилась Флорида.

Утром она чувствовала себя лучше. Она не собиралась идти на встречу с Бобби Рашем – статья была уже закончена и отослана Мейсону. Она не собиралась ставить в известность грубиянку-пресс-агента – пусть для той это будет приятной неожиданностью.

В десять тридцать зазвонил телефон. Кеннеди предоставила дело автоответчику. Прислушалась.

Пресс-агент в отчаянии.

Хорошо.

Между десятью тридцатью и полуднем женщина позвонила четыре раза. Наконец она прекратила свои безуспешные попытки.

Кеннеди решила отправиться на пляж. В конце концов, это Калифорния, и день обещает быть изумительным.

В прекрасном настроении она покинула квартиру. Опустив верх на своем «корвете», она поехала к океану по извивающимся дорогам Сансета.

Она вернулась около четырех. Автоответчик записал несколько сообщений. Конечно, Роза. Бобби Раш – это была неожиданность. Мейсон сообщал, что хочет поговорить с ней о статье. Последним Кеннеди услышала грустный голос сестры Линфорд: «Кеннеди, дорогая… Я не знаю, как вам это сказать. Ваш отец… Он умер сегодня днем. Я очень сочувствую вам, Кеннеди. Мне искренне жаль…»

Кеннеди тупо посмотрела на автоответчик и упала в кресло.

Ее глаза наполнились слезами. Слезы медленно потекли по щекам.

Теперь она осталась совершенно одна на этом свете.