Гордость, сила и зима

Глава четырнадцатая, о подслушанных разговорах

Осень медленно, но верно вступала в свои права. Сейчас была именно та чудесная пора, когда деревья одевались в золотой наряд с красными вкраплениями, а сезон дождей еще не наступил. Тем не менее, ночи становились все холоднее и холоднее, а землю постепенно начинал украшать шуршащий ковер из листьев.

Я еще немного полюбовалась пейзажем, который был виден в окошко кареты, и откинулась на спинку сидения, закрыв глаза. Хвала Всевышнему, сегодня последний день нашего путешествия.

Вот уже пятый день мы с тетей Роксаной тряслись в этом гробике на колесиках, который не иначе как по недоразумению назывался каретой. Периодически в окошко заглядывал дядя Дэниэл, с ехидцей осведомляясь, как мы там. Два угрюмых взгляда красноречиво говорили сами за себя.

Путь мы держали в место под названием «Роза ветров» — так назывался особняк, располагающийся к северо-востоку от нашего родового поместья. А в трех часах пути от «Розы ветров» находится столица Ламелии — Алия.

Начали строить этот особняк приблизительно семьдесят лет назад, изначально планировалось, что там будет располагаться летняя резиденция Его Величества короля Генриха — прадеда нашего нынешнего правителя. Конечно, и название было другое — «Сталь», но оно никак не соответствовало его внешнему виду, и я сейчас объясню, почему.

Король Генрих всегда отличался любовью к вычурным постройкам — чем больше узоров и вензелей, тем лучше. Основными чертами этого здания являлись статуи, которые разместили везде, где только можно. Например, крышу торжественно венчал орел, балюстрады[4] опять-таки были выполнены в виде всевозможных представителей местной фауны, а пилястры[5] призваны просветить общественность о многообразии растений в нашей стране. В завершение, все описанные выше детали оказались золотыми, прошу прощения, позолоченными, у короля хватило ума не тратить попусту казну.

Собственно, любовь к лепнине и сыграла злую шутку с Его Величеством. Спустя два года после начала строительства король приехал полюбоваться на свою «Сталь», так сказать, хотел лично посмотреть, как в новый век вступила его будущая резиденция. Как поговаривали люди, увиденное ему очень понравилось, он даже не удержался и одобрительно похлопал по одной из колонн, которая была обильно украшена лепниной. Зима в тот год выдалась холодной, а клеящий состав оказался некачественным, так что украшение напрочь отказалось крепко держаться на вершине колонны и торжественно отправилось в свой первый и последний полет.

Прямо на голову королю.

В 903 году, спустя три года после скоропостижной кончины монарха, особняк все-таки сдали под ключ. Но взошедший на престол Генрих II (с фантазией у его отца было не очень, если честно) отказался посещать «Сталь», видимо, этот несчастный случай оставил в его душе глубочайшую рану, впрочем, скорее он боялся наткнуться на разгневанный призрак отца.

Таким образом «Сталь» торжественно переименовали в «Розу ветров» и отдали под пансион с одноименным названием, который вот уже шестьдесят пять лет открыт для всех девушек из благородных семей. Моя гувернантка, кстати, была одной из выпускниц этого пансиона.

Следующий наш правитель — Генрих III (скудная фантазия определенно передается по наследству, кстати, короля Филиппа тоже сначала хотели окрестить Генрихом, но его мать — королева Агата — настояла на другом имени) достаточно рано овдовел. Впоследствии он так и не женился. Не потому, что свято хранил память о безвременно ушедшей жене или не хотел, чтобы у его сына была мачеха. Связанный очередными узами брака, он бы не смог так часто менять своих любовниц, все-таки иногда монархам не чужда совесть.

А предпочитал наш предыдущий правитель молодых девиц, с целью выбора хорошенькой девушки на звание своей любовницы и было придумано ежегодное мероприятие — Бал Дебютанток. Проводился Бал в последний день зарня[6] в пресловутой «Розе ветров». Принимали участие в этом торжестве все девушки из благородных семей, которые достигли совершеннолетия — как и выпускницы пансиона, так и находившиеся на домашнем обучении. Здесь юных леди торжественно представляли королю, чуть позже некоторые девушки приглашались ко двору в качестве фрейлин. Затем кто-то становился вхож в спальню к королю, думаю, и так понятно, что вероятность отказа меньше нуля — опасно злить сильных мира сего, к тому же многие глупышки надеялись стать королевами.

Хотя Генрих III скончался два года назад, традиция эта по-прежнему осталась, но король Филипп явно чтил ее, как память об отце, а не как способ найти себе грелку в постель.

Сумерки уже опускались на окрестности, когда мы, наконец, подъехали к «Розе ветров», но даже наступающая темнота не смогла скрыть всего «великолепия» здания. Лепнины, вензелей, статуй животных оказалось гораздо больше, чем описывала Вероника, в прошлом году участвовавшая в Бале Дебютанток. Я еще раз удивилась ее деликатности, ведь подруга назвала это четырехэтажное здание «немного вульгарным, но вполне симпатичным», тогда как я стояла и недоуменно смотрела на этот выкидыш архитектуры.

Роксана Прайд, тоже впервые здесь оказавшаяся, удивленно приподняла бровь, но от комментариев воздержалась. Сопровождавший нас дворецкий по-своему расценил молчание:

— Восхитительное здание, не так ли? — с гордостью произнес он.

— Просто сногсшибательное, — сказала я, тут же получая тычок в ребра от тети, которая, впрочем, сама еле сдерживала улыбку.

Миновав злополучную колонну, которая обладала столь знаменитой историей, мы вошли в особняк, и нас тут же захватила происходящая там суета: слуги торопливо перебегали из зала в зал, разнося различные предметы мебели, наставницы распекали своих вчерашних подопечных за неподобающее поведение, а без пяти минут выпускницы с интересом рассматривали прибывших.

Дядя Дэниэл одобрительно усмехнулся, разглядывая девушек, но тут же встретился с моим кулаком, подсунутым ему под нос — нечего на молодняк заглядываться. Он шутливо поднял руки вверх в защитном жесте. Несмотря на то, что дядю можно смело назвать любителем и ценителем женской красоты, жене своей он не изменял, хотя соблазны подстерегали его на каждом шагу. Во избежание искушения тетя Роксана и путешествовала постоянно вместе с мужем.

Мы поднялись на четвертый этаж и направились к выделенным нам комнатам, где вещи уже дожидались своих хозяев. По пути нам попалась стайка щебечущих о чем-то девушек, которые, заметив новенькую, тут же замолкли. Меня тут же одарили самыми разнообразными взглядами — от откровенно пренебрежительных до заметно разочарованных. Эти леди, видимо, уже заранее репетировали завтрашний бал, поскольку их наряды и прически не поддавались никакой критике, а от блеска со вкусом подобранных драгоценностей слепило глаза. По сравнению с ними я, целый день протрясшаяся в карете, облаченная в дорожную одежду, выглядела словно взъерошенный воробушек, а окончательно растрепавшаяся коса только добавляла сходства с этим пернатым. Впрочем, парочка девушек посмотрела на меня вполне дружелюбно.

Спальни, выделенные для проживания, оказались разделены между собой ванной комнатой, обставлены по необходимому минимуму — кровать на четырех столбиках и с пылесборником, то есть с балдахином, шкаф для одежды, а также письменный стол. Зеркало было прикреплено к дверце шкафа, мельком посмотрев на себя, я невольно хихикнула — воробей, он и есть воробей. Вся мебель выполнена из темного дерева. А вот текстильная составляющая комнаты: занавески, покрывало на кровати, пресловутый балдахин — окрашены в розовый цвет, который ассоциировался с цветом молодого поросенка. Я ничего не имела против оттенков розового, но предпочитала все-таки более приглушенную гамму, а не такую кричащую.

Смыв с себя всю дорожную пыль, я практически плашмя рухнула на кровать, с ужасом представляя завтрашний день. Сил на ужин просто не осталось.

Наступившее утро плавно перетекло в день, а затем наступил долгожданный для многих вечер. Все время до него слилось в одну бесконечную суматоху, связанную со сборами. Из коридора то и дело доносились раздраженные крики девушек, иногда разбавляемые хлопаньем дверей или битьем посуды. Мужчины, приехавшие в качестве сопровождения, вообще старались лишний раз не высовываться, оставив своих дочерей на попечение матерей. Отцы семейств, включая дядю, собрались где-то на третьем этаже, где жили самые спокойные дебютантки. Там они заперлись в одной из комнат и покуривали сигары, ведя неспешную беседу. Тетя, спустившаяся вниз, чтобы найти супруга, вернувшись, отметила, что там просто прекрасная атмосфера для сборов и что надо было приезжать парочкой дней раньше — тогда соседи были бы тихими.

Впрочем, общий хаос, творящийся за пределами комнаты, не мешал нам собираться в нормальной обстановке. Пару раз даже заглядывали слуги, словно опасаясь, что мы переубивали друг друга. Служанки предлагали помощь, но от нее мы отказались, потому что и сами неплохо справлялись.

Закончив одеваться, тетя Роксана начала колдовать над моей прической, в переносном смысле, а я украдкой стала разглядывать женщину. Выглядела она гораздо моложе своих сорока трех лет, выбранное ею черное платье только подчеркивало стройность, свои золотисто-русые волосы она подняла в высокую прическу, оставив по бокам две прядки, которые обрамляли лицо.

Тонкие пальцы ловко копошились в моих волосах, приятно щекоча голову. Эти движения удивительно успокаивали, так что в какой-то момент я задремала.

— Подъем, спящая красавица, — сквозь сон донесся задорный голос тети.

Я слегка вздрогнула от неожиданности, поднялась со стула и одернула платье. Оно мне нравилось, даже очень — сидело, как влитое, юбка не очень пышная. Длинные рукава платья слегка расширялись от локтей. Подол, а также места локтевых сгибов расшиты серебряными нитями. Талию опоясывала тонкая серебряная цепочка, которая терялась где-то в складках юбки. Еще и цвет замечательный — оттенка лазури. Рука машинально поправила перекосившуюся цепочку с олененком.

Надев туфли в тон к платью, я подошла к тете, которая протянула мне веер.

— Какая ты красивая, жалко, что Амелия тебя не видит, — с нежностью произнесла леди Роксана, ласково касаясь моей щеки, словно благословляя.

Я без слов обняла ее, покрепче прижав к себе. Нашу идиллию прервал дядя Дэниэл:

— Мои леди готовы? Ух ты, — восхищенно присвистнул он. — А Дориан многое пропускает, отправившись на встречу с клиентом, зато мне все будут завидовать, поскольку я сопровождаю двух самых красивых девушек.

И вот мы вошли в бальный зал. Здесь собралась уже практически вся знать, осталось дождаться короля.

В конце зала находилась сцена, выполненная из белого мрамора, на ней по бокам уже расположился оркестр. А в центре сцены стоял трон, подготовленный для венценосного зада Его Величества. По бокам расположены столы с напитками и закусками, а сверху нависли два этажа лож. Видимо, здесь иногда проводились концерты. Высота потолка — все четыре этажа здания, расписан он был неизменными животными, а также украшен лепниной. Я надеялась, что последняя держалась крепко и не намеревалась обвалиться от громкой музыки. Каждый уголок зала освещался люстрами, заправленными магией.

Оркестр заиграл туш, двери распахнулись, и на пороге появился король Филипп, собственной персоной. По залу пронеслись восхищенные вздохи и ахи.

Следовало признать, он действительно был красив. Аккуратно подстриженные волосы насыщенного каштанового оттенка придавлены короной, пропорциональные черты лица, четко очерченные скулы. Король хорош той мужественной красотой, которая присуща настоящим мужчинам. Карие глаза правителя бегло осмотрели зал, во взгляде сочетались мудрость правителя и мальчишеский задор. Камзол из дорогого материала, а также тяжелая бархатная мантия, отороченная горностаем, подчеркивали его статность и придавали определенный шарм.

И вот началась та нудная часть, именуемая представлением дебютанток. Чуть поодаль от короля расположился черноволосый мужчина с вислыми усами, развернул свиток и начал называть имена девушек.

А король стоял около подготовленного трона и галантно целовал каждую протянутую ему ручку. После шестого десятка он заметно погрустнел и с тоской окинул оставшихся дебютанток. Рядом с ним, кстати, не было никакой охраны, но я почему-то не сомневалась, что кто-то определенно рядом, может, даже кто-то из ордена святой Линды.

А имена все не кончались: Виктория Колсон, Анжелика Крейг… Розалинда Лейн, Игрейн Ликсон… Хельга Ортон…

— Леди Валерия Прайд, — произнес усач.

Звуки его голоса выхватили меня из задумчивости, во время которой я успела пересчитать все ложи — по сто десять на каждой стороне.

Пока я шла к ступеням, молодой король разглядывал меня с неприкрытым интересом, словно сравнивая с каким-то составленным заранее образом. Он как-то неопределенно улыбнулся уголком рта, так что я не смогла понять, что это означает — то ли полное разочарование, то ли наоборот — я превзошла все его ожидания. Второй вариант был еще более сомнительный, чем первый. Впрочем, мне вполне могло показаться, что на лице короля написаны хоть какие-то эмоции, кроме скуки.

Присев в глубоком реверансе, я протянула ему руку.

— Рад с Вами познакомиться, леди Валерия, — произнес он приятным голосом и затем прикоснулся губами к тыльной стороне моей ладони.

— Это большая честь для меня, Ваше Величество.

Еще раз присев в реверансе, я вернулась назад, а мужчина со списком продолжил оглашать имена девушек.

Затем всех пригласили пройти в ложи, чтобы посмотреть представление. Выступления действительно потрясающие — здесь были и маги со своими иллюзиями, и бородатая женщина, дрессированные животные: кошки, собаки, питоны и даже обезьянки. Больше всего мне понравились гимнасты, которые летали практически под потолком без страховки, выполняя на трапециях сложные элементы.

Когда представление закончилось, все направились вниз, чтобы начать танцевать. Некоторые девушки так яро кинулись к дверям лож, стремясь попасть в зал первыми, чтобы получить приглашение на танец от самого короля, который, кстати, следил за выступлениями прямо со сцены, так сказать, с первого ряда.

Мы с дядей и тетей практически покинули ложу, как вдруг я заметила, что обронила свой веер. А вошла я точно с ним.

— Я догоню, спускайтесь без меня.

Оставшись в одиночестве, я начала копошиться под креслами в поисках пропажи. Похоже, здесь не протирали полы с лета, клоки пыли так и забивались в нос, провоцируя на чих. Наконец веер был обнаружен, и я уже собралась встать, как рядом раздался голос:

— Проходи, здесь никого, — слегка скрипучим голосом произнес кто-то.

Я уже хотела встать и действительно оставить нежданных гостей наедине, кто знает, чем они собрались заниматься, не хотелось бы стать свидетелем пикантной сцены. Но фраза второго участника беседы заставила посильнее вжаться в пол, молясь, чтобы меня не заметили. В носу засвербело с утроенной силой, так что пришлось его зажать, чтобы не выдать себя.

— Подсыпь ему в бокал и проследи, чтобы выпил. Впрочем, если что есть и запасной вариант, но не хотелось бы к нему прибегать при таком скоплении народу, — у этого мужчины голос оказался более низкий, вкрадчивый.

Дальше они начали бормотать себе что-то под нос, я слышала только отдельные звуки, а просить говорить погромче было как-то неловко. Я до боли закусила костяшку указательного пальца, опасаясь, что меня обнаружат. Тогда отравят сначала меня, я была уверена, что посыпать будут яд. От страха сердце колотилось с бешеной скоростью, казалось, что его стук услышат убийцы.

Звуки начавшегося вальса заставили вздрогнуть, теперь до меня не доносился даже шепот. Я подождала еще некоторое время, а потом с опаской выглянула из-за спинки кресла. Никого.

На трясущихся ногах я опустилась в кресло и попыталась выровнять дыхание. Кто эти люди? Я даже не уверена, что их всего двое. Кого они собрались отравить?

Веер с легким стуком упал обратно на пол.

Король Филипп!