Город, которого не было

2

Пришелец отворил дверь и вошел в длинный застекленный по одну сторону коридор, заполненный густыми клубами дыма, в которых то и дело вспыхивали сигаретные огоньки. Нервные мужчины прохаживались по коридору, настороженно и враждебно поглядывая друг на друга.

Пришелец толкнул следующую дверь и очутился в крошечной приемной, битком набитой народом. Тут царила секретарша Лидочка.

Ее милое, а порой и живое личико застыло сейчас в надменной монаршей неприступности; в лицо ее вглядывались все, как в книгу судеб. Ей заискивающе улыбались, ей делали подарки. И она все с тем же невозмутимым и высокомерным видом небрежно совала в ящик стола коробки конфет, духи и прочую мелочь, которую подносили ей, воровато озираясь, трепещущие подданные.

Бывалый читатель уже догадался, что у председателя горсовета был приемный день. И большая часть горожан, толпящихся здесь и с подозрением рассматривающих возможных конкурентов, пришла сюда по квартирному вопросу.

На втиснувшегося Пришельца недовольно покосились; так смотрят на чересчур энергичного пассажира, влезшего в переполненный общий вагон.

А Никодим Осипович все еще не принимал. Мучительно наморщив высокое чело, корпел он над очередным циркуляром сверху. Раскачиваясь от отчаяния, председатель предпринимал безуспешные попытки понять смысл очередного циркуляра. В нем говорилось следующее: «При исполнении распоряжений от 20.09.68 под № 384/5 имеются нарушения инструкции № 23 от 5.03.72 г. в той ее части, действие которой узаконено постановлением по данному вопросу от 3. 09. 74 г., п.5, 2, в котором…»

Дойдя до этого места, председатель выдыхался и, жалобно застонав, начинал сначала.

Убедившись окончательно, что данная бюрократическая высота не для него, он повел вокруг себя очами, налитыми кровью и повелел секретарше впускать.

Был Никодим Осипович человеком еще не старым, телосложения могучего, нрава крутого, неустрашимого. Ничего не боялся сей многомудрый муж, кроме хитроумных распоряжений вышестоящих инстанций. Он в одиночку ходил на самого свирепого посетителя и неизменно выходил победителем.

— Граждане! — забеспокоился Пришелец, услышав рокот начальственного голоса, возвещавшего о начале приема. — Пропустите меня. Пришелец я.

Посетители тут же ощетинились.

— Пропустить его!

— Как же!

— Спешу и падаю, — заухмылялся один в жеваном пиджаке с отечной мордой. — Что он, рюмка с водкой, чтобы его пропустить?

При упоминании о рюмке с водкой рот его наполнился слюной, и последние слова он произнес, забрызгивая соседей с головы до ног.

— Может, и взаправду гражданина надо пропустить, — съехидничала маленькая старушенция в черном цветастом платке. — Может, он беременная.

— Все мы пришельцы, — дружно заулыбались две кругловидные женщины в одинаковых красных кофточках и еще теснее прижались к черному дерматину председательской двери. — Вот я, например, пришелец из дома. А ты, Ганна?

— А я из молочного магазина пришелец.

Ошеломленный Пришелец потерял дар речи, сник и пристроился в самый конец очереди.

Председатель, разъяренный бумагами, расправлялся с посетителями умело и скоро. Самые заядлые просители не задерживались в кабинете больше полутора минут и вылетали оттуда красные, как из парилки, разгоряченные, прижимая к груди своей папочку с драгоценными бумаженциями.

— Я буду жаловаться! Подумаешь, какой выискался! — выкрикивали уже в приемной самые неукротимые. — Да я к самому…

Но трудные победы, казалось, придавали Никодиму Осиповичу новые силы, и очередная жертва вылетала еще скорее.

Наконец баталия закончилась. Голова председателя с лихой улыбкой на устах выглянула в приемную и весело заорала:

— Лидусик! Представляешь, в среднем минута и двадцать пять секунд? Каково?!

— Поздравляю, — подобострастно пропела секретарша Лида. — Это личный рекорд.

— А это кто? — Иванов заметил Пришельца, скромно сидящего в углу.

— Говорит, что он пришелец, — Лидочка недовольно кивнула в его сторону башнеподобной прической, — а документов предъявлять не желает.

— Ну давай, пришелец, заходи! — весело рявкнул председатель, умиротворенный полной и окончательной победой, — Надеюсь, не по квартирному?

Пришелец недоумевающе посмотрел на Иванова.

— Ладно, ладно, — махнул на него рукой председатель. — Заходи. Это я пошутил так.

Лидочка дисциплинированно хихикнула и в очередной раз переложила бумаги с места на место.

Пришелец вошел в кабинет и сел напротив председателя в неудобное казенное кресло.

— Ну, рассказывайте, что вас привело ко мне? — доброжелательно спросил председатель, к которому вернулось хорошее настроение. Огромные кулаки его, теперь спокойно лежащие на поверхности стола, не напоминали более устрашающие стенобитные орудия древности, а казались естественной принадлежностью мебели.

— У меня произошла поломка, — сказал-прозвенел Пришелец, бесстрашно глядя прозрачным взором в мутно-желтые глаза председателя. — Не могли бы вы…

— Нет, дорогой товарищ. Не мог бы. — Председатель встал и широко развел руками. — Чего нет, того нет. Ремонтом и горюче-смазочными материалами ведаю не я, а комбинат коммунальных предприятий. Лично у меня нет ничего.

Иванов был доволен, что на сей раз отказать удалось, покривив душой самую малость. Не покривил даже — умолчал о том, что сам-то комбинат тоже находится в подчинении у него.

— Вам ясно? По поводу ремонта обращайтесь в ККП. Вот если бы вам понадобилось жилье на время… — Голос Иванова рокотал доверительно, почти интимно. — В этом вопросе я бы мог вам помочь. Однако я понимаю всю нелепость моего предложения: зачем инопланетному существу жилплощадь? Ха-ха-ха!

Никодим Осипович любил, когда душевную широту и щедрость можно было продемонстрировать, как он любил говорить, «на дурнячок», ничего существенного не теряя и не связывая себя обещаниями.

— Жилплощадь? — переспросил Пришелец. — То есть помещение в котором живут? Что ж, пожалуй. Пока корабль не отремонтирую, надо где-то жить.

Председатель перестал улыбаться. Помрачнел. Сел в кресло.

— Такие дела, — сказал он, отводя глаза, и губы сложил, будто сжал их пинцетом.

«Вот змей, вот сукин сын, — подумал он с раздражением о пришельце. Обошел! Уел! А притворялся интеллигентом прозрачным и безобидным. Улыбался робко. Впрочем, черт их, пришельцев, разберет. Может, улыбка такая на ихних лицах — сплошное издевательство над вышестоящим начальством?»

— Жилье… Да… Это сложный вопрос… — мычал между тем он. — Это надо обдумать, покумекать. — Председатель пытался придумать, как бы половчее оставить Пришельца с носом.

Наконец взор его прояснился, и он, скрывая в кулаке лукавую усмешку, спросил:

— Удостоверение личности есть у вас какое-нибудь? Проживание надо оформить и зарегистрировать.

— Удостоверение личности? — не понял Пришелец. — Что это такое?

— Это документ, удостоверяющий, что вы — это вы. Что вы — это не он, не пятый, не десятый, а именно вы. Пришелец немало удивился этим словам.

— Но я — это я, всегда только я. И иным быть не могу. Зачем же это удостоверять?

Иванов в душе возликовал: кажется, удалось загнать пришельца на скользкое.

— Нет, нет, — сухо и неподкупно сказал он, придав лицу официальное выражение. — Без документа нельзя. Без документа ничем вам не смогу помочь. Хотел бы, да не могу. Порядок такой. Закон. А я подчиняюсь законам в первую очередь.

— Допустим, — мягко согласился Пришелец и задал, казалось бы, бессмысленный вопрос: — А во вторую? — и посмотрел почему-то на правую руку Иванова.

Председатель тоже посмотрел на руку и, неизвестно почему смутившись, спрятал ее в карман пиджака.

Пришелец перевел задумчивый взгляд на ту часть крышки стола, под которой находился ящик. «Ни черта он там не увидит, — стал успокаивать себя Иванов, непроизвольно сжав зубы. — Бумажки даже рентген не обнаружит».

Но все же нервы у Никодима Осиповича не выдержали, и он попытался перевести разговор на более безобидную почву.

— Вот, — сказал председатель, доставая из кармана красную книжку. Вот это — паспорт. Он удостоверяет личность. Вам надо иметь точно такой, чтобы мы могли удостоверить конкретно вашу личность и чтобы мы имели где поставить штамп о прописке. Нету паспорта — нету прописки. Нету прописки нету жилья. Ясно?

Пришелец осторожно взял из рук председателя паспорт, полистал его и кротко изумился:

— И все?

Обескураженный председатель кивнул и, немного подумав, осторожно сказал:

— Для начала — все. А дальше — посмотрим.

— Паспорт… — Пришелец еще раз перелистал книжицу, повертел ее в руках.

Тень улыбки скользнула по лику инопланетянина, и через мгновение он держал в руках еще один, неизвестно откуда взявшийся паспорт.

Иванов с опаской взял его, раскрыл и, повеселев, улыбнулся.

— Вы ничего не поняли. Этот паспорт — точная копия моего. Вот посмотрите: и фамилия моя стоит. И-ва-нов. А вам надо иметь свой личный паспорт со своей личной фамилией. Какая ваша фамилия, например?

— У меня нет фамилии, — ответил инопланетянин. Тон его был спокоен, лицо безмятежно, и это покорежило председателя. Разве так должен вести себя посетитель, у которого не то что паспорта — фамилии нет?! У самых закоренелых преступников фамилия есть, случается и не одна. А у него нет вообще!

— Без фамилии нельзя, — наставительно заметил он и принялся втолковывать чужаку, словно недоумку: — Нельзя без фамилии. Нель-зя! Вот если вы что-нибудь или кого-нибудь? Как вас тогда найти?

— Не понимаю.

— Что тут не понять?! Говорю открытым текстом: если вы что-нибудь своруете, где вас искать и как вас искать без паспорта?

— У нас не воруют.

— Хорошо, пускай не воруют, хоть я и не верю в это. Без этого не бывает. Ну, хорошо, пусть не воруют. Это ваши личные дела — я в них не мешаюсь. Ну, а если премию надо кому-нибудь за хорошую работу дать? Как тогда? Кому ее выписывать?

— У нас нет премий. Лучшая награда для работающего — достижение намеченной цели.

В самом начале разговора, заметив рентгеновский взгляд пришельца, направленный на ящик стола, Никодим Осипович пройдошистым нутром своим почуял, что его карта бита. Однако отказаться полностью от возможности покуражиться над пришельцем, который все-таки был посетителем, не мог.

Но притомил его пришелец неожиданными словами своими, и решил председатель подвести черту.

— Не будем влезать в дебри. Короче: фамилию надо. Вот вы — пришелец. Пусть фамилия ваша будет Пришельцев. Имя, отчество, скажем, Иван Иванович. Лады?

— Хорошо, — согласился пришелец, и паспортные данные тут же чудесным образом изменились.

— Сейчас вы пойдете в паспортный стол. Начальнику я позвоню, и вам штампонут прописку. Жить будете пока по Второй Ореховке, двадцать пять. Несколько месяцев назад там померла баба Тодоска. Наследников нет, дом пустует. Вот и заселяйтесь. Живите покуда.

— Спасибо.

Они обменялись рукопожатиями, и председатель чуть не вскрикнул от неожиданности. Рука необычного посетителя была горячей. Не настолько, чтобы обжечься, но… «Градусов пятьдесят будет. А то и все шестьдесят, — решил про себя Иванов. — Интересно, где они водятся, такие горячие. У них там, наверное, и отопительный сезон можно начинать на месяц-другой позже».

— Прилетели-то вы откуда?

— Из созвездия Гончих Псов.

— Ас какого именно, если не секрет?

— Что с какого?

— С Пса какого?

— С третьего, если считать с края, — без улыбки пояснил Пришелец и направился к двери.

— Когда будете улетать, не забудьте выписаться! — суетливо крикнул ему вдогонку председатель, почувствовав, что только что сморозил какую-то отменную глупость, делая судорожную попытку вернуть преимущество.