Городок сорванцов

ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОД ИЗ ПОЛОЖЕНИЯ

Мы приехали, когда шла вечерняя линейка. Эдик взобрался на пенек под мачтой и, звонко отчеканивая каждое слово, читал письмо, обращенное ко всем жителям полотняного городка.

Я собрался было выступить, оглушить их все страшной вестью о грозящей опасности и рассказать как можно спастись. Но ребята слушали чтение та внимательно, иные даже вытянувшись вперед, что мне пришлось подождать.

— «Кто не хочет играть, может оставаться в городке, — читал Эдик. — Но мы надеемся, что вы все, как один, встанете в ряды изыскателей. Каждому отряду будет вручен запечатанный голубой конверт; в нем вы найдете план маршрута вашего пути. Все маршруты разные, но везде вы встретите трудности и препятствия; ваше мужество, смелость и смекалка помогут вам их преодолеть. Победив препятствия, вы завоюете право называться изыскателями. Разными путями компас приведет вас к той неизвестной точке, где мы спрятались. Выигрывает игру не тот отряд, который первый увидит нас, а тот, который разведет костер и накормит нас горячим супом. Выигравший отряд получит право потребовать от других отрядов выполнить любое свое желание, и все будут обязаны подчиниться победителям. Итак, ждите! В неизвестный, но близкий день и час раздастся трехкратный сигнал тревоги и начнется игра!

Получите от тети Тоси на один день продукты.

Судейская коллегия игры в изыскателей:

Заслуженный мастер спорта — Эдик Шестаков

Главный путешественник — Саша Вараввинский

Начальник городка — В. В. Грушицкий».

Эдик кончил читать и передохнул. Он внимательно оглядел ряды слушателей, наверняка ему хотелось узнать, какое впечатление произвел его чеканный голос.

— Командиры отрядов, ко мне! — прозвенел в воздухе его категорический приказ. — Получайте голубые конверты! — «Ах, как он задается!» — подумал я. — , Командиры отрядов, вы должны мне дать честное пионерское, что пока не услышите трех сигналов тревоги, этот конверт не вскроете.

«Теперь пора!» — сказал я самому себе и выступил вперед.

— Ребята, внеочередное сообщение! Не расходитесь!

Эдик удивленно посмотрел на меня, однако крикнул:

— Подождите! Стойте на месте.

По-моему, я говорил горячо, красноречиво, даже страстно. Чтобы еще больше напугать слушателей, я сочинил басню о тридцати заболевших в двух пионерских лагерях и закончил свою речь пламенным призывом: всем завтра утром, еще до зарядки, безоговорочно выпить по сто граммов спасительной жидкости…

Я кончил, кое-кто переминался с ноги на ногу, иные вполголоса переговаривались, иные словно с недоумением смотрели на меня, а были и такие, кто отрицательно мотал головой.

— Надо было предварительно согласовать с Владимиром Викторовичем и с нами, — ледяным тоном процедила Марья Петровна.

Я обернулся. Наша воспитательница глядела на меня с явным недоброжелательством.

Эдик приказал:

— Линейка, расходись!

И все помчались с криками: «Изыскатели! Будем играть в изыскателей!» И ни одного слова о бактериофаге, словно я ни о чем сейчас не говорил.

Марья Петровна и Алевтина Алексеевна подошли ко мне, и обе вполголоса, но весьма энергично стали доказывать, что бактериофаг — это выдумки, что еще неизвестно — действительно ли заболел Витя дизентерией или просто объелся. Конечно, все мои страхи сильно преувеличены и раздуты.

— Лично я ни под каким видом не выпью, — отрезала Марья Петровна.

— Это в пионерских лагерях над каждым младенчиком трясутся, — насмешливо вторила Алевтина Алексеевна, — а у нас городок палаточный, у нас совсем другие законы.

Тетя Тося всячески меня утешала:

— Доктор, напрасно вы так расстраиваетесь. Витя заболел — его сразу и увезли в больницу, никто и заразиться-то не успел.

Я понял, что спорить с нашими женщинами бесполезно, и бросился искать Эдика. Он единственный, кто знает, где прячется Владимир Викторович. Пусть Эдик немедленно ведет меня к начальнику городка, я объясню, в чем дело. Владимир Викторович должен, обязан мне помочь.

— Ребята, не видели Эдика? Ребята, не знаете, куда пошел Эдик?

Нет, никто не видел пропавшего «заслуженного мастера спорта». И опять они прыгали и плясали вокруг меня и спрашивали, буду ли я играть в изыскателей, с каким я пойду отрядом.

Тонечка Баташова, тряся косичками, подошла ко мне, посмотрела на меня снизу вверх, заморгала своими бархатными ресницами и эдаким злым голосом пропищала:

— Все говорят — пить не будем. И я тоже не буду.

— А Эдик уже ушел к Владимиру Викторовичу? _ воскликнула Валя Гаврилова. — Раздал конверты и ушел.

— Ты видела, куда он пошел? Догони его, верни его.

Валя смахнула со лба непокорные космы.

— А где я буду искать? Он прямо в кусты шмыгнул.

Отчаянье охватило меня. Я был один против всех.

— Валя, — с мольбой в голосе потянулся я к девочке, — помоги мне раздать завтра утром бактериофаг.

Валя замотала растрепанной головой, ее широко расставленные глаза выразительно и, кажется, с сочувствием взглянули на меня.

— Ничего не выйдет. Ребята говорят, ваше лекарство очень гадкое. Значит, пить никто не станет, и мне тоже пить неохота.

— Поговори с одним из командиров отрядов, — с тоской попросил я Валю, — пусть тот разорвет голубой конверт; я посмотрю план, узнаю, как найти Владимира Викторовича, и пойду* его искать.

— Да что вы! — Валя удивленно уставилась на меня. — Они же дали честное пионерское не вскрывать конверты.

Я понял, что и этот шаг бесполезен.

У входа в амбулаторию сидела Наташа Толстенкова и старательно упаковывала в зеленую сумку медикаменты. Она даже не посмотрела на меня.

— Наташа, помоги мне завтра утром раздать лекарство, — без всякой надежды попросил я.

Наташа вскинула на меня свои круглые, непривычно строгие глаза.

— То не хотели со мной разговаривать, не пускали ухаживать за больными, а теперь — помогите, — горько упрекнула она, внимательно проверяя пробку на склянке с йодом. — Я подслушала, Марья Петровна говорила Алевтине Алексеевне — ваше лекарство ни капельки не помогает. И никто пить не захочет, и я тоже. Вы мне лучше скажите, — переполненная чувством собственного достоинства, спросила «главный врач», — будете ли вы играть в изыскателей, или мне придется одной оказывать пострадавшим медицинскую помощь?

— Не буду играть! — рассердился я и шагнул к своей палатке. Ах, зачем я согласился ехать в этот дикий городок, где такие дикие законы, спал бы дома на своей чехословацкой диван-кровати и не мучился бы на этой узкой «раскладушке. Ведь я, писатель, собираюсь писать приключенческую повесть. Я должен пристально наблюдать за ребятами, притом в спокойной обстановке, а на самом деле получается трепка нервов. А если начнется эпидемия?

Южка высунула голову из палатки для больных мальчиков.

— Доктор, доктор, вы знаете, какая приятная новость, — я сегодня ночью выздоровлю, — улыбнулась она. Должно быть, у меня был совсем убитый вид, потому что она тут же испуганно спросила: — Доктор, что с вами?

Южка была той соломинкой, за которую ухватился я, утопающий.

— Послушай, помоги мне. — Я тяжело опустился на раскладушку у ее ног.

— Доктор, если смогу, я сделаю для вас все, все.

Я посмотрел на участливые Южкины глаза, похожие на двух блестящих жучков. «Какая она хорошая и отзывчивая девочка», — подумал я про себя.

Стараясь сдержать свое волнение, насколько мог подробнее и убедительнее я рассказал о грозной опасности, нависшей над городком, о том, что все захвачены предстоящей игрой, не верят в эту опасность, не хотят спасаться.

— А говорят, оно очень противное — ваше лекарство, — заметила Южка.

— Сказать по правде, вкусом напоминает воду из давно застоявшегося, тинистого пруда.

— Ух! — фыркнула Южка. — Значит, пиявками пахнет.

— Ну, не совсем пиявками, но…

— Знаете что? — немного подумав, порывисто начала Южка. — Попробую вам помочь. Только это такая тайна, такая тайна… — Южка даже зажмурилась, чтобы показать, насколько сокровенна была тайна, и зашептала мне в ухо: — Валера под страшным секретом мне признался: Эдик передал ему записку Владимира Викторовича. Этой ночью, ровно в два часа, Валера выстрелит из стартового пистолета и продудит три раза тревогу. Начнется игра. А Валя выпросила у Эдика лишний голубой конверт и компас, мы с ней вдвоем потихоньку от всех тоже пойдем искать Владимира Викторовича. Наверное, ночью не так уж страшно. Все думают, что я больна, — закончила она, смеясь, шепотом, — то-то обрадуются, когда меня увидят, а Марья Петровна, воображаю, какую гримасу состроит. Доктор, хотите идти с нами? Мы с собой захватим ваши ящики. Дойдем до Владимира Викторовича, и вы ему все расскажете. Ну, а потом ребята выпьют, — неожиданно расхохоталась. Южка.

— Ты уверена, что выпьют? — еще колеблясь, спросил я.

— Если только Владимир Викторович встанет на вашу сторону, уверена, — убежденно сказала Южка.

«Этого еще только недоставало! Вскакивать среди ночи, бежать в полной темноте неизвестно куда по неизвестной и наверняка нелегкой дороге!..»-так думал я, но в то же время мне было ясно, что Южка нашла единственный выход из положения. Иначе, как заставить всех выпить завтра утром бактериофаг?

Тяжело вздохнув, я согласился отправиться в этот беспримерный ночной поход.

— Больше всего я рада, — неожиданно перевела разговор Южка, — что наши семиклассники тоже взяли голубые конверты. Я так боялась, что они откажутся участвовать. Одна Галя Клейн не захотела. Вот задавала! Пускай остается вместе с тетей Тосей кастрюли стеречь.

Наступил отбой. Однако из многих палаток еще слышались приглушенные, нетерпеливые голоса. Я подозревал: не иначе, болтушка Валя Гаврилова успела еще кое-кому шепнуть о тайне Валеры, а это значит, все до одного пронюхали, что сегодня ночью их разбудит сигнал тревоги.

Члены штаба Юра Овечкин, Валера Шейкин и Володя Дубасов два раза проходили по палаточным улицам и стучали палками по самым беспокойным жилищам. Подействовали только угрозы: «Если не перестанете разговаривать, повалим палатку и не пустим играть в изыскателей».

Ровно в два часа ночи раздался выстрел и троекратный сигнал горна. Я выскочил. Тьма была такая, что я не видел даже собственных рук. Мириады звёзд высыпали на темном небосклоне. Непривычно опрокинутый ковш Большой Медведицы виднелся между черными очертаниями макушек сосен.

Вокруг черных палаток прыгали и кружились карманные фонарики, с каждой минутой все больше вспыхивало огоньков. Суетня и гвалт поднялись неописуемые. Кто-то побежал, кто-то споткнулся, там девочка завизжала, там мальчики налетели друг на друга. Командиры отрядов настойчиво звали свои «войска» к себе и спешно мчались на кухню. При свете двух «летучих мышей» тетя Тося выдавала каждому отряду продукты.

— Ну чего ты спишь на ходу, подставляй рюкзак! — сквозь перезвон мисок и кружек услышал я сердитый бас тети Тоси.

Ко мне подошли Южка и Валя Гаврилова, обе в ковбойках, в шароварах.

— Никто меня не должен увидеть, — возбужденно шептала Южка.

— Про меня думают, вот какая верная подруга — за больной осталась ухаживать, — потихоньку смеялась Валя.

— Мы отправимся последними, когда все уже убегут, — подхватила Южка. — А теперь давайте посмотрим, что в голубом конверте.

Мы зашли в палатку-амбулаторию. Южка щелкнула карманным фонариком, разорвала конверт и достала оттуда листок бумаги. Мы втроем принялись внимательно изучать вот этот самый чертеж.

Ага, сперва к Шоссе. Составители чертежа предлагают идти по азимуту прямиком через лес. Нет, нет, пусть будет дальше, но мы лучше пойдем по знакомой дороге. Выйдем на шоссе, повернем направо до километрового столба 4/28 — отсюда начинаются трудности, — снова свернем направо и пойдем по азимуту 75° до какой-то расщепленной сосны. А как мы в темноте найдем эту сосну? Затем по азимуту 105° по дну оврага, а потом по его бровке, пока не выйдем к реке. Хотя названия реки не было, мы не сомневались, что это Москва-река. Вдоль берега дойдем до какого-то серого камня, и тут нас ожидает самое неприятное. Я тоскливо поморщился — придется переправляться вброд на остров.

Крестик в кружочке, очевидно, означал местопребывание Владимира Викторовича. Мы прочли надпись: «Остров Изыскателей». Вот куда забрался начальник городка!

Вдруг я услышал за своей спиной сдержанный

кашель.

Мы все трое обернулись — сзади нас стоял Валера Шейкин.

— Ты чего подслушиваешь? — накинулась на него Южка.

— Как тебе не стыдно! — возмутилась Валя.

— А можно мне с вами? — робко попросил Валера. Из-за темноты я не видел, насколько густо он покраснел.

— Вот еще, ступай со своим отрядом, — сердито буркнула Южка.

Она и не подозревала, что «главный агроном» во время ее «болезни» каждый день перед вечерней линейкой потихоньку, опасливо оглядываясь, чтобы никто его не слышал, подходил ко мне и шепотом спрашивал о ее здоровье.

Я уже давно заметил, что Валера очень внимателен к Южке. Может быть, и по ночам он о ней вздыхает? Придется помочь Володе.

И я вслух сказал:

— Послушайте, девочки, конечно, возьмем его с собой. Ведь у нас четыре тяжелых ящика.

Так в нашем отряде стало четверо.

А между тем прочие отряды, вскинув на плечи рюкзаки, один за другим исчезали во тьме. Я обратил внимание, что все они расходились в разные стороны — на север, на юг, на запад, на восток.

Хитроумный «главный путешественник» Саша Вараввинский (а я чувствовал именно его руку) разработал самые запутанные маршруты, и наверняка всем отрядам придется преодолевать в темноте многочисленные препятствия. Ага, последний отряд скрылся в черном лесу. Настал и наш черед идти на кухню.

— А Южке, видно, расхотелось болеть, — ворчливо заметила тетя Тося, передавая нам продукты и посуду.

Валера побежал искать топор. Джек запрыгал вокруг нас, выпрашивая кусочек.

— А можно мне с вами? — раздался из темноты чей-то неуверенный голос.

Да это Галя Клейн. Я не видел ее лица, но вряд ли Галя сейчас смотрела на жизнь городка со своей обычной усмешечкой.

— Мне что-то стало грустно одной оставаться, — тихо добавила она.

Мы так удивились ее словам, что не сразу ответили.

— Галка! Ну, конечно! — наконец радостно воскликнула Южка, подбежала к Гале и, кажется, обняла ее — в темноте я не разглядел.

Так в нашем отряде стало пятеро. Впрочем, нет шестеро. С нами побежит еще Джек. Его так закормили за эти дни, что он, разумеется, дойдет пешком.

Мы распределили продукты по рюкзакам. Южка отняла у меня ящик с бактериофагом. Она, Валера, Галя Клейн, Валя Гаврилова уложили в свои рюкзаки все четыре ящика. Я не забыл захватить килограмм питьевой соды.

Мы выбрали Валеру командиром отряда, он с нул под мышку горн, надел на левую руку компас и скомандовал напыщенным начальническим тоном, явно подражая Эдику.

— Вы готовы? Торопитесь..

— Тс-с, погодите, — прошептала Южка.

Все притихли; тишина в опустевшем темном городке была такая, что, кажется, я услышал, как трава растет. И вдруг с Туристской улицы явственно донеслось чье-то всхлипывание.

Побежали прямиком на звуки и в одной из палаток нашли Ирочку Растеньеву.

— Ирочка, что с тобой? Почему ты осталась?

— Меня не взяли, меня забыли, — тоненько рыдала девочка, — я не знала, куда бежать, я в темноте потеряла свой отряд.

— Доктор, возьмем ее с собой, — шепотом попросила меня Южка.

— Гм-м, видишь ли, она в городке ведь самая слабенькая.

— Ничего, ничего, возьмем. Ирочка, перестань реветь. Дойдешь с нами до острова Изыскателей?

— Дойду, — встрепенулась Ирочка.

— Ну, давай скорей вылезай, надевай джемпер, обувайся.

Так в нашем отряде стало семеро.

— Назовем его двенадцатым, — в шутку предложила Южка.

— Отряд, в путь! — скомандовал Валера.

И мы осторожно двинулись один за другим в непроглядную черную тьму. Впереди направляющим шел Валера, потом Ирочка, я, Валя, Галя, замыкающей шагала Южка, у ее ног семенил Джек.