Городские легенды

Часть 1 Подселенец. Глава 7

Мергарина замерла у Максима за спиной и кажется не дышала.

— Ранис! Ты меня с детства знаешь! — ещё раз попробовал достучаться Максим. — Ты что, думаешь я реально решил детей обидеть?

Но Ранис не слышал.

— Как ты мог, Макс?! Ты же был нормальный!

— Я и остался нормальным. Слушай, отпусти меня сейчас. Я клянусь, что вернусь и сам в эту камеру сяду! Только мне нужно закончить дело.

— Нет, Макс. Не пойдёт.

— Ты не понимаешь! Если не отпустишь меня, случится беда! Не ради меня…

— Думаешь, я тебя отпущу?! Ты хочешь увезти похитительницу! Она же детей украла, Макс!

— Послушай…

— Ни хрена я не буду слушать! Вали в камеру! Вали!

— Ранис…

хлопнула дверь и Ранис нервно через плечо обернулся. Максим и сам смотрел туда же. Кажется всё, ему не отвертеться теперь. Кто бы там не пришел, всё, конец. Как ни странно, ему было не жаль себя, а вот детей — да. Теперь, когда только один шаг оставался…

— Опустите пистолет! — звонко потребовал детский голос и из-за угла выбрались все трое, Павел, Марк и Даша. — Отпустите его и тётю Любу!

Этого Ранис не ожидал, открыв рот, он смотрел на детей:

— Вы тут откуда?!

— Отпустите нас. Если вы задержите тётю Любу и этого дядю, нас убьют! — заявила девочка.

— Отпустите нас! У вас есть совесть? — Марк встал прямо перед Ранисом.

Павел грудью уткнулся в ствол. Ранис опустил его поскорее. Максим схватил Любу за руку, потащил за собой.

— Стой! — Ранис рванулся к ним было, но дети окружили его.

— Через окно, на улицу и к машине! — скомандовал Максим Любе и её не пришлось уговаривать.

Ранис отчаянно следил, как она скрывается и проговорил:

— Макс, я тебе этого не прощу! Я вас не выпущу, ясно?! — Ранис схватил Марка за руку, но это он сделал зря потому, что Даша прыгнула на него и укусила, а Паша ударил прямо в живот.

— Ах вы… — прохрипел Ранис, падая на колени.

Максим, кинулся к нему и защелкнул за спиной наручники.

— Вставай, Ранис. Прогуляемся. Я тебе всё объясню по дороге.

Выбравшись на улицу, Максим увидел, что вдоль окон, к ним едет знакомая машина и про себя выругался: Анна! Она-то что тут забыла? Девушка выскочила и замахала рукой:

— Скорее, сюда!

— Уезжай, зачем ты тут вообще?! — потребовал Максим.

— Ни за что не уеду. Макс, подумай сам, моя машина больше, к тому же это внедорожник. А твой седан наверное уже в розыске!

— Ты-то что делаешь с этими похитителями?! — спросил Ранис, который очень хорошо всегда относился к Анне. Посмотрел на Максима:

— У-у! Змей!

— После поговорим! — Максим кивнул детям и они нырнули рыбкой назад, перелезли в тонированный багажник. Анна с Любой сели сзади, вместе с Ранисом.

Максим завел машину.

Сперва ехали молча, под возмущенное сопение Раниса. Потом он спросил:

— Что? Решили подработать? Вы все вместе планировали похищение?

— Нас никто не похищал. Мы сами сбежали, — сказал из багажника Павел.

— Да! Мы сами! А ты глупый! — добавила Даша.

Максим промолчал. Он с тоской думал, что теперь для него всё кончено — карьере кабздец. Когда вернутся, Ранис напишет на него заявление и всё. Здравствуй срок. Анне тоже прилетит, за соучастие. А она вообще не при чём, зачем только пришла?!

Выехали за город быстро. Кайбушек небольшой городишко, проехать насквозь можно за пятнадцать минут.

— Вы потом покажите своему другу видео. Оно есть у бабушка Раи, — тихо сказала Люба. — Я принесла ей, когда пришла посоветоваться.

— Чёрт! Видео! — выругался Максим.

— Что такое?

— Его найдут. Понимаете, Люба, бабулю Раю убили ночью. А её внук исчез.

— О господи… спаси и прими её душу! — тихо взмолилась Люба.

— Видео теперь найдет полиция, — проговорил Максим.

— Может быть это и не плохо? — произнесла Люба и надолго замолкла.

Машина, подпрыгивая на кочках, влетела в лес. Тут дорога была не такой ровной и кроме фар ничто не освещало её. Максим снизил скорость.

— Стой! — крикнула Анна, но он уже и сам видел. В свете фар посреди дороги застыла фигура.

— Не бойтесь, это мой начальник. Он в курсе ситуации, — проговорил Максим, а сам подумал, что теперь уже три судьбы и три карьеры против одной — Раниса. И если они не уговорят его молчать, будет плохо. Он даже думать не хотел об этом.

Скрипнув тормозами, машина остановилась. Никита Семёнович махнул рукой, мол выходи, а сам сошел на обочину.

Максим выпрыгнул наружу:

— Что вы тут делаете?

— Кое-что случилось, Максим. Мне звонили из области, из-за того, что Грисов написал докладные везде. Теперь сюда едут спецы и я думаю, как только их увезёшь, надо будет поменять вас с Денисом обратно чтобы… — он осёкся, увидев Раниса в машине. — А он-то что тут делает?!

— Так получилось, — проговорил Максим. — Он нас выследил, пришлось взять с собой.

Николай Семёнович схватился за голову:

— Хреновые дела, Максим, очень хреновые! Мне ведь давно пора на пенсию! — проговорил он.

— И вы тут, Николай Семёныч! — крикнул Ранис, высовывая голову наружу. — Вы всем отделом что ли сошли с ума?! Вы-то, Никита Семёнович, куда полезли?! Старый пень! Денег захотелось на старости лет?!

Начальник только поморщился. Взял Максима под локоток, отвел к деревьям:

— Ты понимаешь, что нам придётся как-то его уговаривать теперь? Есть у тебя какие-то доказательства, чтобы он поверил нам?

— Ранис хороший человек и мы ему покажем видео, после которого… — было последним, что сказал Максим. Вокруг вдруг резко потемнело и ноги перестали его держать. Он услышал чей-то далёкий крик, потом всё стихло.

Максим приходил в сознание медленно, пару раз его уносило назад, а потом будто возвращало легкой волной и снова всё гасло. Потом он вроде бы сумел вынырнуть из липкого тумана. Голова нещадно болела, в глазах двоилось.

Хорошо же его приложили! Кто?! Николай Семёнович?! Но он же стоял прямо перед ним, а ударили сзади. Он с трудом сфокусировал зрение и увидел лицо начальника совсем рядом. Тот лежал на земле, глаза прикрыты. Дышит, нет, не понятно.

Максим попробовал подняться, но сил не было, рука подогнулась и он упал щекой в землю. Сотрясение, видимо.

— Лежи, лежи, — усмехнулся над ним голос.

Максим прищурился, пытаясь разглядеть говорившего и прошептал:

— Внук?! Ты…

Это и правда был он, кудрявый парень с упрямым лицом.

— Тебя вроде Демидом звали. Что… происходит? Я думал, тебя убили, как и бабушку твою и…

Он осёкся потому, что парнишка нехорошо усмехнулся, присел на корточки позади тела Николая Семёновича и нагнулся. Из его рта появилось тонкое жало, точно такое же, как у того, Грисова, который пытался заразить его брата.

— Как же так? Ты же носил амулеты! — проговорил Максим.

Парнишка запустил кончик жала сквозь кожу и Николай Семёнович вздрогнул. Издал слабый стон, а глаза закатились.

— Оставь его! — в ужасе проговорил Максим и попробовал подняться.

— Он уже мой, — жало медленно убралось. Облизнув обметенный красным рот, парнишка улыбнулся:

— Бабушка надела амулет внуку, да забыла — он был очень юн. Упрям и доверчив. Мы подселились в девочку и попросили. Мальчик снял амулет сам. И теперь он наш. Наш и все вы будете наши. Весь ваш поселок, а потом город. А потом… посмотрим!

Он усмехнулся, странно поведя головой, не по-человечески вовсе. Потом, прямо на четвереньках, двигаясь задом, исчез.

Максим остался лежать тяжело дыша, тот открывая, то закрывая рот. Что с ним такое? Он приподнял руку, коснулся шеи. Рука стала влажной, на ладони отпечаталась кровь.

Вот сволочь. Он повозился, пытаясь подняться. Положение, хуже не придумать, никто не поможет. Начальник укушен. Ранис… был же ещё Ранис, где он?

— Займёмся тобой. Только надо содрать с тебя амулет… — пробормотал рядом Демид.

Совсем рядом раздались шаги.

— А, дети! Вы хотите поиграть? — рассмеялся Демид.

Максим услышал тихий голос:

— Мы тебя убьём.

— А силёнок хватит?!

В этот момент сбоку выскочила Любовь Мергарина и кинулась на него с криком. На миг Максиму показалось, что сейчас она одолеет парня — всё-таки он ведь совсем ещё мальчишка, худой, субтильный.

С криком Люба отлетела, ударилась о дерево и затихла. Демид стоял посреди дороги, растрепанный, в рваной одежде, набычившись:

— Ну, дети? Кто теперь вам поможет?

— Я сам разберусь с тобой, — Павел, старший шагнул вперед.

Демид поводил головой, как собака, усмехнулся. Жало так и качалось меж губ:

— Избиение младенцев! Прекратите это, дети. Давайте поговорим и…

Будто тень из темноты выскочила Анна и ударила Демида с размаха сучковатой палкой. Треск пролетел над полянкой.

— Добивай! — простонал Максим, но она не услышала. Застыла на месте.

Конечно одного удара было мало. Демид поднял голову и оскалил рот. Теперь его глаза горели алым, дьявольским огнём, кривая ухмылка перечеркивала лицо.

Настоящий демон. Он кинулся на Анну, которая застыла на месте, в ужасе глядя на него.

Максим смог немного приподняться на руках, но только и всего. В трех метрах от него Демид придавил к земле Анну. Она отчаянно сопротивлялась, но ничего не могла сделать. Демид развернул её спиной вверх, прижал к земле, нагнулся. Дети молотили его палками, но это не помогало.

Анна лежала, вдавленная в землю лицом. Отодвинув волосы у неё на шее, Демид склонился к ней и открыл рот. Максим смог к тому времени проползти только пол метра. Он видел, как острое жало приближается к беззащитной коже и застонал от отчаяния, приказал себе двигаться быстрее.

В последний момент Анна вдруг дернулась, вложив в это движение всё, что могла и повернув голову в невероятном усилии вдруг вцепилась зубами в острое жало, сжала зубы, дёрнула на себя.

В тот же миг Демид закричал дико и замолотил по земле руками. Крик оглушил Максима, но почему-то придал ему силы. Ползком он преодолел последние шаги и упал, придавив Демида к земле всем телом. Хрипло прокричал:

— В кармане! Павел!

Мальчик бросился к нему и вытащил ритуальный нож. Приставил к спине Демида. Максим упал на него сверху, вдавив всем весом и держал его из последних сил, пока ещё тот вереща двигался и выл. И только когда детский голос сказал:

— Всё он умер, хватит! — он смог наконец разжать руки и упасть рядом на холодную землю.

Глядя вверх, на яркие, весенние звёзды, Максим проговорил:

— Дети… вы как там? Целы?

— Да, у нас всё хорошо, — раздался голос Павла.

— Тётя Любочка! — где-то Даша рыдая бросилась в траву с облегчением Максим услышал как Мергарина что-то ей в ответ шепчет.

— Аня? — он протянул руку в ту сторону, где она должна была остаться. — Ань, ты как?

— Етишкин дух! — где-то рядом простонал Ранис. И вдруг издал горестное:

— Ох, нет!

— Николай Семёнович?! — проговорил Максим, пытаясь повернуть голову. — Что с ним?

Эпилог

После двух часов ожидания Максима вызвали наконец к начальству. Он вошёл и застыл у двери.

— Не стой, что ты как чужой, входи, — Николай Семёнович озабоченно морщил лоб, сложив руки на крышке стола. — Садись! Я сейчас говорил с областью про ситуацию. Поэтому так долго. Извини.

— Ничего, я читал всякую фигню в телефоне, пока ждал, — Максим сел на стул напротив.

Николай Семёнович вздохнул ещё раз:

— Мне очень, очень жаль, что так вышло. Как ты вообще?

— Нормально, — пожал плечами Максим.

— Нормально… ну, ну. На похороны поедешь?

— Я же ей никто. Приехал её брат из Покровского, забрал тело и её кота и уехал. Похоронят там, на родине. Они меня видеть не хотят. Думают, это моя вина. Может так и есть. Сначала Таня, теперь Аня. Поэма, только плохая поэма.

— Понятно, — проговорил Николай Семёнович. — Ты сам как? Переносишь в смысле?

— Да говорю же, нормально. Мы с ней встречались меньше недели. Мне жаль, но… — Максим развёл руками. — Ничего не поделать.

Оба помолчали.

Николай Семёнович спросил:

— Помянем, может? У меня есть...

— Давайте в другой раз.

— Ну ладно…

— Вы не тяните, вы скажите, как есть, — попросил Максим. — Что там решили?

— Ну что ж. Дела такие: есть жалобы на тебя от Грисова. Потом это странное нападение около твоей квартиры. Есть показания участкового из Сливовского. Говорит, что тебя видели около дома жестоко убитой пенсионерки в день её смерти. А вот остальные-прочие свидетели… — он хмыкнул:

— Кстати, знаешь, что в Сливовском?

— Что? — спросил Максим.

— Там разразилась неведомая эпидемия. Вся деревня разом слегла. У всех одинаковые симптомы — головокружение, температура, тошнота. Приехали даже из санитарно-эпидемикологической службы. Проверяют на инфекционные заболевания.

— Ясно, — сказал Максим. — Я думаю, это хорошо. Это значит мы тогда в лесу грохнули самого первого. Повезло, что сам за детьми явился. А теперь те, кого он заселил приходят в себя. Мне покойная тётя Раиса говорила, они переболеют и придут в себя.

Николай Семенович снова нахмурился:

— Да, но и погибшие есть. Это те, кого трижды покусали, думаю. Что ж, земля пухом.

— Со мной-то что? — напомнил Максим.

— С тобой вот что. Сливовчане отказались от показаний. Даже продавщица Лада. Говорит, болела, померещилось. Никогда тебя не знала, не видела. И остаются у нас только косвенные улики. Хотя их много. Вот даже Анна Ветрова, твоя девушка, убита на дороге зверским образом, пока ты сидел в камере. Но всё равно, девушка убита жестоко — ей голову почти вывернули путем надавливания… как так вышло, кстати? Я ведь отрубился…

Максим сказал:

— Ну, она откусила ему жало. А он со всей силы её прямо в землю вдавил. А голова у нее была повернута в сторону. И вот...

— М-да. Откуда же такая сила в подростке? Экспертиза показала, что вдавливали с силой грузовой машины.

— Он же был одержим демоном, — буркнул Максим.

— М-да. Демон… — Николай Семёнович тяжело вздохнул. — Демон. Стар я для такого, Максим. Стар и не гожусь. Всё, своё я отловил, всех кого мог — спас. Теперь дело за молодыми. Я уйду через месяц, когда контракт закончится. Продлевать больше не буду. У меня давление и сердце…

Он махнул рукой:

— Займусь огородом. Я уже сказал про это. Там ищут, кто теперь будет главой в Кайбушке.

— Так что со мной, Николай Семёнович? Я оправдан, или нет?

Тот нахмурился:

— Вот в этом-то и дело. И вроде бы нет против тебя улик и свидетельств, всё косвенно, но… слишком уж много где ты засветился. Ходят слухи… ну, ты понимаешь.

— И что дальше? — спросил Максим.

— Дальше тебе придётся написать по собственному. Уйдёшь тихо, без отметок. Пересидишь года три, потом вернешься.

Максим хмуро молчал.

— Ну что ты, а? — Николай Семёнович наклонился к нему через стол. — Не бери в сердце. При том, что было это ведь отличный вариант! Ты сможешь вернуться, главное пусть время пройдёт и всё уляжется. Понял?

— Понял, — кивнул Максим.

— Ладно. Хочешь, я тебе помогу пока переждать? У зятя есть шиномонтажка и ему нужен…

— Я уже обдумал, что делать в такой ситуации, у меня есть план, Николай Семенович, — перебил его Максим.

— Да погоди! Не рабочим же предлагаю, ему нужен директор на вторую шиномонтжку. Он у трассы хочет открыть, там проходимость и вообще.

— Я в Нижний уезжаю. Не хочу оставаться в Кайбушке, — сказал Максим и начальник помолчал и снова вздохнул:

— Ну… хозяин — барин, как говориться. Парень ты не глупый. А в большом городе большие возможности.

— Я пойду! — Максим встал, пожал протянутую руку.

— Да погоди, а Денис как? Вместе что ли уедете?

— Не, Денис возвращается назад. Провёл весёлый отпуск у брата и назад.

— Ну, ясно, — Николай Семенович обошел стол и пожал Максиму руку ещё раз:

— Если вдруг приедешь — заходи в гости. Ты знаешь как я к тебе отношусь.

Максим кивнул:

— Ещё увидимся. Спасибо за всё.

Максим собирался недолго. Вещей было всего — компьютер, да зимняя куртка. Перед отъездом сходил на кладбище, к родителям, постоял над могилой, попрощался.

Затем выбрался из ограды, подошел к приметному камню у кромки леса. На камне было прибито фото молодой девушки. Максим положил наземь цветочки:

— Тань, это я. Попрощаться зашёл. Короче, не вини меня. Я тут пять лет сидел, рыл землю, так ничего и не нашел. Я хотел найти, честно. Ну, ты знаешь. И я не забуду. Может когда-нибудь потом…

И усмехнулся:

— Я с тобой будто с живой разговариваю. Хотя, может ты и жива? Тело-то так и не нашли. Ну пока, Тань.