Горячие блюда

Глава 9 Тело кредита

К сожалению, все мои уверенность и бравада, которые я показывал перед бандитами, являлись полной фальшью. Я не только никого не имел за спиной, но и не составил чёткого плана, как заставить достаточно могущественного человека влезть в кучу проблем, чтобы вытащить из неприятностей мою задницу. У меня был Тааг, но он при всём своём великолепии, являлся всего лишь големом — машиной, созданной для исполнения определённого круга задач, а значит, неспособного устоять перед той изобретательностью, которую бандиты обязательно проявят, чтобы всех нас убить.

Всю оставшуюся часть дня я провёл в объятиях Кениры, купаясь в океане элир и ощущая тепло её любви. Сам я время от времени попивал ненавистный сахарный сироп и съедал пару ложек мёда, чувствуя, что вот-вот и мой слипшийся рот не получится открыть ни на миллиметр. Наконец, все нужные расчёты остались позади, и я потянулся к лежащей на столе раковине.

Как-то само собой получилось, что моим контактным лицом в университете стала профессор Заридаш — она не только находила меня интересным собеседником, но и получила пару раз помощь математическими расчётами особо сложных структур. Поговорив с ней и обрисовав ситуацию, я сообщил, что готов не только дополнительно оплатить доступ к фабрикатору, но и выкупить ближайшее место в очереди.

Меня давно начало беспокоить, что все свои проблемы я стараюсь решить с помощью денег, но в данный момент проявлять скаредность было бы откровенно глупо. К счастью, много времени не понадобилось — вскоре позвонила Ридана Заридаш и сообщила, что организовала меня сдвиг в расписании. Позвонив в приёмную Лексны и попросив вернувшуюся из школы Паталу позвать маму, я договорился на вечерний приём.

Захватив Кениру и Хартана, я заехал сначала в мастерскую, где забрал шкуру солора, вернее, сделанный из неё плащ, а потом поехал в университет. Как я и предполагал, бандиты пока что не спохватились — то ли решали, что с нами делать, то ли придерживались назначенного мною срока, то ли давали жертвам возможность пропитаться собственным страхом. Приехав в университет, мы забежали передать Ридане привет и представить ей будущего ученика.

Хартан был полностью ошарашен и необычайно молчалив. Он смотрел во все стороны с полуоткрытым ртом, не в силах поверить, что происходящее — не какой-то сон, а всё это взаправду. Впрочем, то, что некоторые сны могут быть важнее любой реальности ему ещё предстояло узнать в самом ближайшем будущем. Оставив его бродить по территории университета с приколотой на грудь брошью гостя, мы направились в мастерские. Возле фабрикатора нас встретил другой лаборант — на этот раз весёлая симпатичная студентка, которая, узнав, что мы не новички, махнула рукой в сторону фабрикатора, а сама вернулась за стол штудировать учебники для, как она сказала, сдачи какого-то зачёта.

Проект не являлся слишком сложным технически, зато требовал точности и большого количества возни. Пришлось запускать фабрикатор в несколько заходов, предварительно поместив нужные части нужного изделия в рабочую камеру. Дольше всего пришлось возиться с обвязкой, внедряя не только структуры базовой функциональности, но и сильно модифицированную систему восстановления, что-то среднее между ремонтными рутинами Таага и обычными плетениями поддержки целостности артефактов, вроде той, что я навесил на кольцо Кениры. Затем, сверившись с оставшимся временем, я отправил через Таага ордера на создание дополнительных компонентов, а напоследок — на набор маленьких слитков из требуемых самому Таагу материалов.

Включать шумную и яркую систему восстановления не пришлось. Тааг, открыв дверцу фабрикатора, просто ухватил щупальцем маленькую пластину с несколькими полосками разноцветных металлов и химических элементов и засунул куда-то под приподнявшийся кожух. Спрятав Таага, мы позвали лаборантку, получили счёт на оплату и пошли сначала в кассу, а потом искать Хартана.

Сумма меня неприятно удивила. Весь заказ, включая энергию, затянул на почти четыре тысячи курзо, причём, большую часть пришлось отдать за микроскопические количества редких веществ, заказанных напоследок. Сам по себе возник план по обогащению — выкупить свалку, где, устроив не слишком сложный узор ритуала, перерабатывать поступивший мусор в слитки и брикеты чистых веществ. При всей простоте требуемых структур, для любого другого процесс оказался бы совершенно нерентабельным, но только не для Кениры с её бесконечными запасами магии, превосходившими таковые у десятка или даже сотни выжженых.

Закончив с делами, мы отправились искать Хартана. Из-за размера кампуса это потребовало немало времени, но мы с Кенирой использовали эти поиски с толком — прогуливались по территории, держась за руку, посматривали на куда-то спешащих или гуляющих как мы студентов, наслаждались компанией друг друга и строили планы. Наконец, мы застали Хартана возле кантины, где он купил какой-то горячий напиток и стоял на террасе, поглядывая по сторонам затуманенными глазами.

Как оказалось, здесь он уже бывал и не один раз, знал территорию как тыльную сторону собственной руки, даже побывал во многих кабинетах преподавателей, куда проникал с помощью своих умений. В то время он воспринимал университет как что-то нереальное и недостижимое, ну а теперь смог взглянуть на всё глазами будущего студента, который просто обязан присмотреться к заведению, в которое вот-вот собирается поступить.

Вернувшись домой, мы потратили остаток дня на установку артефактов вспомогательной сигнальной системы, изготовленных, чтобы закрыть бреши и слабые места имеющейся в наличии. Также я расставил вокруг дома эффекторы защитного барьера, который запитал на домашний накопитель. Понятно, что работающая в режиме защиты система могла высадить месячный запас элир в течение полутора суток, но с тем ядерным реактором, которым являлась моя любимая, защита проработала бы до тех пор, пока бы у нас не закончились продукты. Ну а их запасов в кольце Кениры хватило бы на месяцы.

Вновь пришла в голову идея заработка денег: проводить аудит безопасности в богатых домах и поместьях. У меня имелся прекрасный специалист, доказавший свои профессиональные навыки на практике, плюс средства и возможности устроить мелкосерийный выпуск нужных артефактов. Имелись даже идеи для проведения рекламной кампании — к примеру, когда хозяева особняков будут обнаруживать проспекты с перечнем услуг фирмы прямо на столе у себя в гостиной. Но для воплощения любого из проектов требовалось сначала разрешить свой конфликт с мафией, а до тех пор ни о каком долгосрочном планировании не могло быть и речи.

Наконец, время подошло к вечеру, а солнце покатилось к горизонту, так что мы собрали вещи, сели на наш омни и поехали в гости ко Ксандашу и Лексне. Тааг разместился, включив проекцию маскировки, на заднем сидении рядом с Хартаном, где тщательно сканировал окружающую обстановку на предмет угрозы.

Мы немного посидели с хозяевами, попили какого-то очень приятного тонизирующего напитка, поболтали, обсудив последние новости и подробности вчерашнего нападения, после чего Лексна провела меня в операционную. Ту самую, где совсем недавно превращала кусок отбитого мяса обратно в Хартана.

— Лез, а точно получится? — спросила Кенира. — Не подумай, что я сомневаюсь в твоих навыках, ты отличный врач. Вот только ситуация Улириша…

— … особенная, — закончила за неё Лексна. — Я понимаю, почему ты волнуешься, и твои опасения ничуть не беспочвенны. Вот только не забывай, я не простой городской врач, а когда-то была армейским медиком.

— А при чём здесь армия? — спросил Хартан. — Ну, я имею в виду кроме типов болячек.

— Армия тут очень причём, — улыбнулась Лексна. — Там действительно были другие типы «болячек»: вместо лечения геморроя и болей в спине приходилось в основном исцелять раны и ожоги, отращивать пальцы, руки и ноги, вынимать из тела обломки клинков, или удалять, а потом заново восстанавливать разрушенные органы. Но самое главное — мы, армейские медики, занимались ещё и ветеринарной медициной.

— Ветеринарной? — удивился Хартан. — А, то есть лечили зверьё?

— Именно! — подтвердила Лексна. — Спецвойска используют разных животных: разведчики скачут на круншагах, диверсанты при проникновении в города и замки седлают гекконов, а любимый зверь курьеров — тахару. Ну и не всегда им обоим удаётся выбраться невредимыми. Так что хороший армейский медик должен уметь справляться и с существами, не имеющими магии, такими, как, к примеру, наш Улириш.

Меня удивило употреблённое Лексной слово «геккон». Нет, понятно я знал наших земных ящериц, способных лазать, удерживаясь растопыренными лапками даже за гладкое стекло или потолок, но не думал, что в мире Итшес они вырастали до таких размеров, чтобы выдержать на себе всадника. Ну а возможно имело место неполное совпадение смыслов, когда тот огромный массив лингвистических данных, внедрённых в мою голову, сопоставлял известные мне слова с иномировыми понятиями, схожими лишь отдалённо — как это произошло ранее с волками и медведями.

— Улириш, ты готов? — спросила Лексна. — Хорошо, тогда Санд и Тана — тут нечего смотреть, идите в гостиную. Алира, как у тебя с преобразованием и очищением потоков?

— Я делала все те упражнения, что ты мне показала, но не уверена, что удалось гармонизировать до конца, — призналась Кенира.

— Хорошо, дай руку! И подавай, только слабо и медленно.

Кенира подошла к Лексне, они коснулись друг друга ладонями. Ничего, видимого невооружённым взглядом, не произошло. Но Лексна сокрушённо покачала головой.

— Гораздо лучше, почти совсем хорошо, — сказала она. — Но пока что рано. Для совместной работы и целительства нужно полностью убрать диссонанс, а я его чувствую до сих пор. Но не расстраивайся, прогресс невероятный. С такими темпами через месяц или два ты сможешь приступать к базовым целительским техникам, а через полгода, боюсь, как бы не обошла и меня.

— Ты тоже не стоишь на месте, — усмехнулась Кенира. — Я знаю, вы по ночам занимаетесь не только тем, чем, думаю, занимаетесь.

— Ну, тем, о чём ты думаешь, мы занимаемся ещё как, — рассмеялась Лексна. — Но всё остальное… Знаешь, до сих пор не верится, что, увеличивая силу наяву и засыпая, я могу не только сохранить текущий уровень контроля, но и даже его улучшить. А книги! Я могу перечитать все книги, что когда-либо видела, причём, после такого чтения всё очень хорошо запомнить! Чтобы двигаться вперёд, целителю нужно изучать много нового, но с пациентами и семьёй на это времени почти нет. А теперь оно появилось и ещё как. Эй, а вы двое чего до сих пор стоите? Вам нужен особый вердикт Коллегии Восьми? Валите отсюда!

Ксандаш и Хартан, действительно стоявшие, навострив уши, поспешно вышли.

— Алира, если тебе не надо заряжать голема, тогда и ты, наверное, иди. Зрелище будет не самым приятным, поверь. И когда речь идёт о родном человеке, всегда очень тяжело.

— Ты права, — ответила Кенира. — Но осталось сделать ещё кое-что.

Она вытянула руку и в воздухе возникло ростовое зеркало. Кенира быстро его подхватила, не давая упасть и аккуратно поставила на пол. После этого она распечатала ещё три зеркала и расставила их по углам операционной.

— Ули, ну как? — спросила она.

Я покрутил головой. Угол был неплохим, стоя ровно в центре, я мог, лишь слегка переведя взгляд, видеть себя не только спереди, но и с боков, и со спины.

— Хорошо, только доверни заднее левое зеркало немного правее. Ещё чуть-чуть. Да, вот так.

Я начал раздеваться. Снятые вещи я клал на сдвинутый к стене операционный стол. Наконец, оставшись полностью голым, я вернулся на позицию между зеркалами. Было очень неудобно стоять в таком виде перед женой друга, особенно учитывая, что мы вытворяли во снах с её сестрой-близнецом, но в данный момент она являлась врачом, так что я отбросил стыдливость. Кенира заговорщицки улыбнулась и вышла из операционной.

— Ули, учти, — предупредила Лексна, — ты не человек… Ну то есть, ты, конечно, человек, но физиологически ближе к животному, примату или свинье. В университете ветеринарные практики мы проводили именно на свиньях. Так вот, остановить кровоток я смогу лишь на короткое время, не более чем на час, дальше начнутся нехорошие изменения. Лучше рассчитывай на семьдесят-восемьдесят минут.

Я молча кивнул. Тут не требовалось держать в голове огромные массивы данных, все подсчёты я сделал заранее. Так что я воспользовался Правом госпожи Ирулин и нырнул в сон. Тут, вызвав Склаве и отдав ему необходимые директивы, я рухнул в кресло, возникшее прямо из облаков, и уставился огромный экран, показывающий текущий вид из глаз.

Тааг, неподвижно стоящий в углу комнаты, шевельнулся, подбежал к моему стоящему вертикально телу и застыл. Заработал его проектор и на моей коже появились подсвеченные области. Лексна кивнула, подошла ко мне и начала водить по этим местам руками. Со стороны это выглядело как поглаживания или даже ласки, так что я порадовался, что нахожусь сейчас здесь, а меня заменяет мой бесстрастный заместитель, неспособный реагировать, и не испытывающий возбуждения. Лексна помахала рукой, показывая, что всё готово, а потом подошла к столику на колёсиках и вытянула руку. Разложенные на столике предметы засветились слабым фиолетовым сиянием, которое вскоре погасло. Лексна повернулась к Таагу. Он комично встал на четыре задние лапы и вытянул вперёд все манипуляторы и щупальца, включая нити из-под челюсти и длинные щупы из-под кожуха. Голема тоже окутал фиолетовый свет. Прошло несколько секунд, Тааг подбежал ко мне и дотронулся нитью отладочного щупальца к моему животу. Кожа разошлась, словно кусок зальца под острым ножом, глубокий разрез появился под диафрагмой. Вытянулся манипулятор, ухватил со столика кристалл накопителя, того самого, который когда-то стоял внутри самого Таага, и всунул его внутрь раны. Передняя лапа вытянулась на полную длину, расплелась на волокна, подхватила со столика пучок тонких едва видимых проволочек и поднесла поближе. Заработали педипальпы, с умопомрачительной скоростью выхватывая проволочки и вставляя в раны. Вновь мелькнули нити и начали создавать на моей коже целую сеть длинных тонких надрезов. Несмотря на глубину рассечения, наружу не выступило ни капли крови — техники Лексны действовали превосходно. Она сама стояла, сложив руки на груди, и с интересом смотрела на происходящее.

Я наблюдал за работой Таага тоже частично с интересом, но большей частью с содроганием. Было невыносимо видеть собственное тело, усеянное огромным количеством ужасных глубоких ран и смотреть на возникновение новых во всех возможных ракурсах, даруемых четырьмя зеркалами. К счастью, я имел возможность уйти оттуда, а вместо меня отдувался Склаве. Операция проходила безо всяких наркозов, но мой верный автопилот умудрялся стоически игнорировать боль, впрочем, некоторые техники Лексны отключали и нервные окончания, так что сильных мучений тело испытывать было не должно. Вновь мелькал манипулятор, хватал со стола новые проволочки, узловые артефакты и корректирующие блоки, а педипальпы продолжали размещать их по местам, следуя одному Таагу ведомому порядку. Не прошло и десятка минут, и столик почти что опустел.

Напоследок Тааг зашёл ко мне спереди, вытянулся ещё выше и заглянул в лицо. Я увидел на облачном «экране» его голову крупным планом, и, скажу честно, с этого ракурса вид заострённых жал и противоестественно двигающихся щупалец напоминал какой-то кошмар. Педипальпы потянулись и приблизились к моему левому глазу. Периферийным зрением я мог видеть зеркало, в котором Тааг издевался над моим отражением, оттягивая нижнее и верхнее веко. Ниточки подчелюстных щупалец тонкими червями скользнули мне в глазницу и через мгновение часть экрана изменилась, окрасившись в алый цвет. В зеркале я видел, как Тааг извлекает глазное яблоко и протягивает его Лексне, которая опускает его в стеклянный сосуд с толстым металлическим дном, тут же окутавшийся голубоватым свечением стазиса.

Не теряя времени, Тааг схватил со столика последний предмет — стеклянный глаз, по размеру и форме полностью напоминающий человеческий. Вновь замелькали нити, но, к счастью, я ничего не видел, лишь ощущал приходящий через божественную реликвию поток знаний. Понимал, что Тааг вытягивает глазные мышцы и прикрепляет к искусственному глазу, занимается подсоединением глазного нерва, а уж затем и заталкивает глаз обратно в глазницу. Потом Тааг стал быстро-быстро касаться нитями моих ран, подавая энергию в артефакты и задействовав процедуру активации. Проволочки зашевелились, словно черви или даже омерзительные глисты, и сомкнулись друг с другом. Напоследок Тааг сунул передний манипулятор в рану на животе и подал внутрь элир. Проволочки в ранах засветились тёплым жёлтым светом, превращая моё тело в какую-то гирлянду, и погасли.

Закончив, Тааг отбежал чуть назад и замер, приглашая Лексну. Та подошла ко мне, глянула с нескрываемым сочувствием и начала водить над моими разрезами ладонью, время вот времени смыкая края пальцами другой руки. Там, где проходила её рука, оставалась лишь чистая кожа, словно пару секунд назад тут не было никаких ран. Ей понадобилось немало времени, чтобы обработать все разрезы. Напоследок она занялась теми, что проходили по шее, поднимались за ухо и заканчивались неподалёку от глазницы. Закончив, Лексна вновь начала поглаживать моё тело руками, заново запуская кровоток.

Увидев её жест рукой, показывающий, что всё в порядке, я отправил Склаве в небытие, а сам проснулся, вернувшись в реальность. Подвигав руками и ногами, я с удивлением понял, что не ощущаю никаких неудобств. Лишь неприятно холодил большой кристалл в животе и чужеродно ощущался искусственный глаз, шлющий сейчас в глазной нерв тошнотворную мешанину цветов, пятен и, почему-то, запахов. Я, конечно же, мог бы сейчас заняться вычислениями, дав возможность мозгу приступить к декодированию данных, превратить их в какую-то похожую на реальность картинку, но это сожрало бы кучу времени, вычислительных ресурсов и здоровья. Так что я активировал форсированный режим мозга для одной-единственной команды — игнорировать поток сигналов, проходящих через синапсы глазного нерва.

Быстро натянув штаны и куртку своего комбинезона, я босиком прошлёпал к одному из стоящих зеркал. Там я, глядя на своё отражение, поднял-опустил веки, подвигал глазами сначала вверх-вниз, затем вправо-влево, а затем и повращал. Протез немного нагрелся и теперь не ощущался столь чужеродно. Я подмигнул отражению, и оно подмигнуло в ответ, а затем уставилось на меня своими разными глазами: одним серо-голубым и вторым — с ярко-зелёным зрачком и такой же зелёной радужной оболочкой, изукрашенной чёткими геометрическими узорами.

Несмотря на отсутствие нормального образования, в артефактах, пусть и на бытовом уровне, Хартан разбирался неплохо. Это знание ему требовалось для того, чтобы научиться эти самые артефакты либо обходить, либо вообще ломать. Так что, когда мы, наконец, добрались домой, он накинулся на меня с вопросами. И более всего его интересовали не возможности имплантированных в меня систем, а лишь «зачем?» и «почему именно сейчас?». Ведь на первый взгляд все те чужеродные штуки, что угнездились в моём теле, не могли нормально работать, по крайней мере в текущий момент. И возможности исправить ситуацию пока что не имелось.

— Смотри, тебя всего изрезали, как химерологи свинью, — восклицал Хартан, размахивая руками, — ты даже остался без глаза. Ты говорил, что это для магии, но магией пользоваться тоже не можешь! Тогда зачем?

Простого ответа у меня не было, так что я промолчал. Хартан продолжил:

— А представь, что будет, если тебя порежут и поломают какую-то из твоих штук? Или ты сам дёрнешься и что-то порвёшь!

Как раз тут веский аргумент у меня имелся.

— Вся система спроектирована так, чтобы поддерживать свою целостность. Конечно, есть несколько уязвимых точек, но я точно так же умру, если мне пробьют голову или сердце.

— Ну так зачем? Почему сейчас?

— Даже в неуправляемом состоянии энергия из накопителя циркулирует в моём теле. И когда оно наполнено элир, я могу гораздо лучше двигаться, быстрее думать и реагировать. Не так хорошо, как с помощью магии Алиры, но эффект выходит долговременным, а значит, воздействие постоянным.

— Но глаз! Ты же остался без глаза! Ну и эти татуировки на руках и лице выглядят реально стрёмно!

— Я проектировал всю систему цельной, — пояснил я. — И мне легче лишиться одного глаза сейчас, чем потом, когда мы разберёмся с нашей общей проблемой, выковыривать всё из тела и устанавливать новое.

Тана пожал плечами, будучи ни капли не убеждённым. Я вздохнул, вновь задумываясь, стоило ли оно того именно сейчас, когда на кону стояли наши жизни, и когда потеря бинокулярного зрения могла полностью нивелировать все появившиеся преимущества. И вновь решил, что я всё сделал правильно.

Если с модифицированным разумом раньше я напоминал себе книжного персонажа по имени Джонни, да и царство снов Ирулин в чём-то было похоже на матрицу киберпространства, то сейчас я обзавёлся кучей имплантатов, как Молли, другой персонаж этой же книги. Вот только ничего из имеющегося оборудования толком не работало.

Сама идея системы была несложной. Сенсор, который я вынул из Таага был призван улучшить моё зрение, позволив, наконец, видеть магию. Резервный накопитель голема имел больший объём, чем даже доступный в Нирвине за огромные деньги кристалл размером с маленький арбуз.

Ещё я задействовал приёмник, вынутый по окончанию поисков останков Таага из поломанной видеокамеры. С помощью своего верного голема я смог его перенастроить: со специализированного энергетического канала Цитадели на поглощение рассеянной в воздухе паразитной элир. Кристалл преобразовывал эти отходы, проводил процесс гармонизации и передавал в накопитель. Новая нейтральная элир не конфликтовала с магией Кениры, и в случае, если нам когда-нибудь будет нужно заняться чем-то раздельно, мой запас не только не будет уменьшаться, но и станет медленно восполняться.

Сенсор Таага не был предназначен для человека, именно для этого пришлось спроектировать обвязку, а затем заключить всю конструкцию в стеклянную оболочку, выглядящую настолько похожей на настоящий глаз, насколько возможно без ущерба для имеющихся функций. К счастью, протезирование в мире Итшес было развито достаточно, чтобы не пришлось всё придумывать с нуля и идти методом проб и ошибок. Я лишь проконсультировался с Лексной, прочитал медицинские книги и просмотрел иллюзии динамических иллюстраций.

Всю систему соединяли проволочки из змеиного серебра — инертного и очень эластичного металла, не отторгаемого организмом. Внедрённые в них магические конструкции были не только призваны проводить элир, но и устраняли возможные повреждения собственной структурной целостности, так что по поводу ран, затрагивающих и энерговоды, я не очень переживал. Осталось дело за малым — активировать всю систему, а для этого следовало разобраться с мафией.

Эта ночь прошла спокойно. Вернее, очень беспокойно — Кенира вновь использовала полюбившийся образ Незель, а я, пусть и не испытывал к той ничего, кроме приязни и дружеских чувств, не мог не реагировать на её красоту, так что против этих ролевых игр ничуть не возражал.

А на следующий день мы узнали, что «господин» Тараже наше предложение не принял. Во время поездки в город, куда мы ехали заниматься дополнительными закупками, дорогу нашему Чотошу преградили два омнимобиля, выехавшие из прилегающей улочки, а ещё два омни отрезали путь назад. Это было бы действительно очень опасно, если бы не Тааг, сканировавший пространство и заранее не предупредивший нас об аномальном скоплении людей и артефактов на странно пустынной улице.

Мой накопитель был заполнен тёплой солнечной элир Кениры под самую завязку, так что я снова выпрыгнул из омни и снова бросился вперёд, просчитывая векторы и траектории. На этот раз бандиты, которых Тааг насчитал восемнадцать человек, подготовились ещё лучше. В меня полетели маленькие сгустки плазмы, росчерки огня и, что меня удивило больше всего, большая сеть с утяжелителями в углах — свидетельство того, что не я в этом мире самый умный, а до идеи с болас дошли и остальные. Пусть выстрелы из артефактов были очень быстрыми, но я мог просчитать заранее траекторию полёта, а значит и заранее её избежать. Сеть я просто-напросто разрезал в воздухе взмахом сделанного в Цитадели ножа.

Вынув из кармана горсть маленьких алмазных шариков — усовершенствованных версий так хорошо зарекомендовавших себя в лесу камней — я принялся меткими движениями большого пальца отправлять их в стрелков.

Я чувствовал беспокойство Кениры, её горячее желание кинуться в бой или применить против врагов давно изученную магию, но, к счастью, она сдержалась. Оставшись в Чотоше, она осталась сидеть рядом с испуганным Хартаном и вливала магию в артефакт персонального щита, укутавшего не только наш омни, но и ещё пространство в пару-тройку ярдов. Мы заранее уговорились, что не стоит показывать врагу все козыри, что Кенира и Тааг вступят в бой только чрезвычайном случае, но ситуация была далека от таковой.

Ударяясь об ауру врагов, алмазы взрывались не только яркой ослепляющей вспышкой, но и дестабилизировали в небольшом радиусе магию. Артефакты врагов не принадлежали к армейскому классу и от подобных помех защищены не были, так что выстрелы мгновенно прекратились, а вместо них раздались громкие крики. Передняя партия комитета по встрече состояла из восьми человек, но такое количество не только не сыграло им на руку, но и наоборот помешало. Ситуация развивалась так стремительно, что водители омни просто не успели выскочить наружу, а остальные, ослеплённые вспышками, не могли показать той слаженности, которую демонстрировала команда Харжа в двух предыдущих стычках. Атаки сзади я не опасался, защитный барьер Кениры перегородил улицу, надёжно блокировав десяток атакующих.

Не было ничего ни опасного, ни интересного. Моё полное элир тело двигалось с непривычной лёгкостью, ниточки змеиного серебра ничуть не тянули и не стесняли движений, голова была ясной, а частичная потеря зрения не слишком мешала оценивать векторы, скорости и расстояния. Поэтому я прошёлся ураганом, нанося врагам не смертельные, но мешающие сопротивляться раны, уходя от случайных взмахов мечами и выстрелов снова заработавших артефактов. Через двадцать одну секунду с нападавшими было покончено, я развернулся и бросился к оставшемуся десятку, безуспешно пытающемуся пробить всем имеющимся оружием купол вокруг Чотоша.

Несмотря на бесстрастную отстранённость вычислительного режима, я попытался послать Кенире свои любовь и поддержку. От неё пришла эмоция, показывающая, что она попытку оценила, но лучше такого не делать, так как выходит противоестественно и пугающе.

Я схватил ещё алмазов и запустил их вверх по навесной траектории, чтобы они перелетели через купол и нашли свою цель. Заранее готовые к такому повороту Кенира и Хартан отвернулись и закрыли глаза ладонями. Бандиты тоже усвоили урок и тоже попытались закрыться, но удалось это не всем. Купол вокруг омни был спроектирован противостоять магической дестабилизации, но Кенира, почувствовав мою безмолвную команду, убрала его на время, достаточное, чтобы я скользнул к ней. К своему несчастью, двое бандитов переступили черту, а когда купол, вновь став на место, втолкнул их внутрь, оказались со мной наедине.

Быстро расправившись с бедолагами, я вышел из форсированного режима и собрался было запрыгнуть в омни, как наружу выскочил Хартан и, не обращая внимания на вопли возмущения и боли, принялся обшаривать их тела. Собрав оружие, вытянув кошели и бумажники и упрятав их в подаренный Кенирой наруч, Хартан мстительно отвесил им несколько болезненных пинков и вернулся назад. Я осуждающе покачал головой. Самочувствие, несмотря на нагрузку, было вполне сносным, так что я всё-таки ухмыльнулся — затея принесла плоды.

Кенира уменьшила радиус защитного купола и врагов потянуло по земле. Так как между стенами домов и барьером появилось пространство, враги кинулись в обход, чтобы нас окружить, но я лишь усмехнулся и нажал на педаль хода, двигая наш омни вперёд. Стоило воплям двоих жертв стать намного громче, а остальным преследователям чуть отстать, как Кенира на мгновение сбросила купол, а когда мы проехали пару ярдов, включила снова.

Артефакт защитного барьера был предназначен для стационарной работы, а в движении потреблял слишком много элир. Но для Кениры никакие энергетические затраты значения не имели. Я вдавил педаль сильнее, набирая скорость. Раненные противники, увидав, что на них несётся омни, очерченный в месте контакта с землёй идеальным кругом паразитного свечения, бросились врассыпную. Вернее, стали усиленно отползать, насколько им позволяли проткнутые плечи и сломанные ноги. Протаранив два перегораживающих омнимобиля и отбросив их, словно картонные коробки, мы вырулили на улицу и помчались дальше — к мосту через Тириш.

— Они сегодня обязательно придут, — мрачно сказал Хартан, когда схлынул адреналин схватки и мы смогли воспринимать реальность трезво. — И на этот раз возьмут кого-то серьёзней.

— Серьёзней — занимающих более высокое положение? — спросил я.

— Да. Может быть, бойцов не самых лучших из самых лучших, но под началом кого-то очень важного. Не менее руки или даже плеча.

— Замечательно, — ухмыльнулся я. — Именно он мне и нужен.

Ожидание близкой беды, волнение, тревога и беспокойство разрушают человека изнутри, они могут подорвать дух и выпить любые силы, даже если этот человек готов к любой неприятности. С того самого вечера, когда мы выручили Хартана, спасли ему если не жизнь, то здоровье, эти чувства не отпускали ни меня, ни Кениру, медленным ядом отравляя сознание. Мы оба знали, что сделали всё возможное, что у нас имеются все средства и возможности устоять, выйти невредимыми, но тревоги всё равно угнездились в наших разумах, прорастали колючими сорняками в глубинах наших душ.

К счастью, у любого человека, поклоняющегося Ирулин, на случай любой непонятной ситуации имелся выход — лечь спать. Убедившись напоследок, что все артефакты заряжены, системы выведены в рабочий режим, а Тааг несёт своё бессменное дежурство, я воспользовался Правом госпожи, отправляя Хартана в сон. А потом мы облачились в боевые кожаные одеяния, лучшие из тех, что можно найти за деньги, и тоже легли следом.

Царство снов встретило нас привычным туманом, уносящим все тревоги и беспокойства. Мы позволили себе в эту ночь послабление, оставили в стороне учёбу и тренировки, наслаждаясь компанией друг друга, путешествуя и развлекаясь. Кенира как оставалась самой собой, так и превращалась в Лексну, Незель, Далиду, Ридану и ещё нескольких знакомых нам красивых женщин, не трогая лишь образ Ирулин.

Почему-то она избегала перевоплощения в кого-то из своей прошлой жизни — а я был полностью уверен, что за десятилетия жизни в замке Раэ она видела немало красоток. Подобная избирательность меня ничуть не беспокоила — пусть мне очень нравились такие игры, но на самом деле нужна была лишь она одна.

Ощущение приближающейся опасности застало нас внезапно, но не скажу, что уж очень невовремя. Мы как раз лежали с Незель, обнявшись, приходя в себя после жаркой страсти и мило болтая. Незель встала, сладко потянулась, позволяя мне насладиться видом прекрасного тела, а потом снова превратилась в Кениру — зрелище, даже более прекрасное.

Мы, поцеловавшись напоследок, немедленно проснулись, быстро поднялись с кровати и направились вниз, в гостиную. Там нас поджидал Тааг, нетерпеливо постукивая своими шестью ногами-манипуляторами. Следом за нами сверху, с чердачного этажа, где мы выделили ему комнату, спустился Тана. Увидав, что мы уже готовы, он немного удивился, но так как мы давно ввели его в курс возможностей, дарованных богиней, просто кивнул.

— Похоже, враг только готовит нападение, — сказал я. — Тааг заметил повышенную активность вокруг, новые системы сканирования показывают двадцать человек. Удивлён, что они не взяли больше — в прошлый раз было восемнадцать.

— На этот раз пришли бойцы посерьёзней, — пояснил Хартан. — И, скорее всего, заготовили такую же серьёзную гадость.

— Ну, на этот раз ждать нападения мы не станем, а ударим первыми. Тана, ты достаточно хорошо знаешь бандитов? Сможешь опознать самого влиятельного?

— Всех, конечно, не знаю, их много, но тех, кто ошивался рядом с Милыми Глазками — да.

— Отлично! Тааг, всех, кто здесь не живёт и не появлялся регулярно минимум семь дней — обезвредить, но не убивать. Радиус — триста ярдов от территории, но действуй по обстоятельствам. Делай по возможности скрытно, себя никак не проявляй. После обезвреживания перенеси и сложи сбоку от ворот особняка, но так, чтобы они могли открыться, и чтобы смог выехать омнимобиль. Тана, выпустишь его наружу? Только не рискуй.

— С этой штукой меня никто не увидит, — рассмеялся Хартан, подхватил с дивана плащ из шкуры солора, надел, накинул капюшон и словно растворился, превратившись в мутный полупрозрачный силуэт, из которого выглядывали лишь подошвы ботинок и виднелось в глубине капюшона лицо. Он вновь улыбнулся, застегнул пуговицу на клапане, закрывающем рот и нос высокой полумаской. Хорошо видимы остались только глаза.

Хартан направился к задней двери, осторожно её открыл, выскользнул наружу, выпуская и Таага. Не прошло и пары минут, как неподалёку от нас раздался его голос:

— Готово!

Я подпрыгнул на месте и едва не свалился с дивана. Кенира, сидящая рядом, тоже ощутимо дёрнулась. Умение Хартана если имело отношение к магии, то только опосредованное. Он умел ходить так, чтобы избегать чужих взглядов. Замирать, сливаясь с тенями или двигаться, не привлекая внимания. Он пробирался незаметными проходами, чуял взгляд и присутствие, так что обнаружить его было очень сложно, но возможно. Ну а теперь, с плащом из шкуры солора, требующим лишь малую толику элир для активации природных свойств этого зверя, Тана пусть и не стал невидимым в известном по фильмам и фантастическим рассказам смысле, но получил идеальную маскировку, не зависящую от времени суток и окружающей обстановки. Похоже, мы с Кенирой породили настоящего монстра.

Хартан рассмеялся, довольный произведённым эффектом, и пояснил:

— Я отключил секцию защиты ближе к реке, Тааг выбрался наружу, я включил обратно и вернулся. Видели бы свои лица!

— Главное, что мы не видели твоего лица, — криво усмехнулся я. — Ну что, ждём.

Так как я отдал приказ Таагу быть скрытным, а радиус поиска накрывал несколько соседних участков и хороший кусок улицы напротив, то ожидал, что дело затянется. Я очень надеялся, что к кому-то из моих соседей не приехали гости с ночёвкой, иначе их ожидает немалый сюрприз.

Но, к моему удивлению, долго ждать не пришлось: прошло каких-то тридцать земных минут, и я почувствовал присутствие голема, рапортующего о выполнении задания. И действительно, выйдя на улицу, мы увидели возле ворот два ровных математически выверенных ряда человеческих тел. Одинаковых одежд, в отличие от первых двух раз, они не носили, и оказалось их не двадцать, а двадцать три, так что, похоже, среди бандитов имелись и невинные жертвы. Впрочем, когда Тана обыскал их всех, забирая оружие, деньги и амулеты, выяснилось, что трёх «лишних» он знает в лицо, так что никого ненужного Тааг не захватил.

— Вот он, — указал Хартан на одного не самого внушительного и не самого заметного бандита. — Зовут Мишар, у Теней занимается не самыми хорошими делишками и стоит если не совсем высоко, то близко к вершине.

— Отлично, тогда выводи омни, закидывай его на заднее сидение, и поедем.

И пока Хартан побежал прочь, чтобы воспользоваться редкой возможностью порулить омнимобилем, я повернулся к Кенире.

— Я не хочу тебя отпускать, — сказала она.

— Мы это уже не раз обсуждали, — качнул я головой. — Сама понимаешь, там ты мне никак не поможешь.

— Понимаю, но от этого не легче.

— Не беспокойся, всё будет в порядке.

— Ули, запомни, если с тобою что-то случится, не знаю как, но я найду каждого из них и оторву ему голову голыми руками. И под «каждым» я подразумеваю всех членов этой дурацкой банды, организации или как они себя называют.

— И я знаю, что ты это можешь, — улыбнулся я ей. — С твоей силой и магией ты, наверное, способна сравнять с землёй весь город. Но знаешь, всё звучит как-то по-дурацки, словно мы прощаемся.

— Ты прав, — улыбнулась она в ответ. — Заканчивай там побыстрее и возвращайся. Я открою бутылку хорошего вина, так что не дай аромату выветриться.

— Вот это другое дело! — рассмеялся я, шагнул вперёд, обнял её и нежно поцеловал в губы. — Скоро вернусь, так что успеем встретить закат!

Она обняла меня в ответ, и мы долго стояли под светом Криаза в окружении двух десятков бессознательных тел.

— Эй вы, птенчики! — раздался голос Хартана. — Успеете! Я уже всё.

Я поднял взгляд своего единственного глаза. Тана с гордым видом сидел за рулём, а на заднем сидении кулем валялся Мишар. Я присмотрелся внимательней и довольно кивнул. Хартан даже позаботился, чтобы связать пленнику руки и ноги.

— Не знаю, когда они очнутся, — сказал я Кенире ненужные и очевидные слова. — Так что закрой двери и активируй системы до нашего возвращения.

Она лишь молча кивнула и вернулась в дом. Через пару минут звёзды, луна и дворовые огни подёрнулись рябью и снова пришли в порядок, сигнализируя о развёртывании защитного купола.

Я согнал Хартана с водительского места и сел за руль. На багажник омнимобиля взобрался Тааг и, следуя приказу, сжался, подобрал лапы и накинул себя проекцию простого деревянного ящика.

Я поехал в указанном Хартаном направлении, а когда мы отъехали на несколько кварталов, сказал:

— Тааг, изменение пользовательских приоритетов. Если пользователь Ульрих прекращает функционирование, главный пользователь — Кенира. Исполнение приказов до нулевого уровня включительно, максимальный доступ. При переходе прав пользователя, показать ей все управляющие коды и ознакомить с правилами вычисления подтверждающих последовательностей. Код подтверждения приказа: гебруз-хаад-цаиниш-юзур-три-заали-восемь-мурташ-тридцать два.

Мишар пришёл в себя, когда до нужной нам точки осталась лишь пара кварталов. К счастью, ситуацию он осознавал, поэтому не сыпал ни проклятиями, ни угрозами. Да и чем мог пригрозить человек, который только что вёл толпу боевиков, чтобы нас предать нас мучительной смерти? Убедившись, что он не станет делать глупостей, я поехал дальше — к не слишком богато выглядящему шестиэтажному зданию, напоминающему то ли большую гостиницу, то ли какую-то фабрику.

Развязав мрачному Мишару руки и ноги, мы подошли к двери. Сделав приглашающий жест, я предложил ему нажать на пластину звонка.

— Вы самоубийцы, — сказал Мишар. — И, возможно, дураки. Если предложение по поводу пятиста чёрных было серьёзным, то вы бы могли всё бросить и уйти — денег бы хватило. Да, мы бы вас искали, но большей частью в столице, и уж точно не за пределами Федерации. И у вас были бы неплохие шансы остаться в живых.

— Мне не надо просто оставаться в живых, — усмехнулся я криво. — У меня есть задачи, выполнить которые важнее моей или чьей-то ещё жизни.

— Вот я и говорю, самоубийцы. Посмотри на пацана — он всё прекрасно понимает.

Я бросил косой взгляд на Хартана — он действительно сильно нервничал, переминался с ноги на ногу, а руки его подрагивали.

— В любом случае, я пришёл, чтобы уладить этот конфликт, не нужный ни вашему руководству, ни нам. Он-то возник из-за маленького недоразумения. Да, пролилась кровь, но ничего такого, с чем бы не справился средний целитель.

— Ты не понимаешь, — вздохнул Мишар. — Дело не в том, убил ты или не убил. Проблема в авторитете. Если мы тебя отпустим, то это покажет всем, что с нами можно не считаться.

— То же самое произойдёт, если я продолжу укладывать вас каждый день, как произошло сегодня.

— Ты что, думал, что сегодня за тобой пришли лучшие из Теней? — мрачно хохотнул Мишар. — Ты понятия не имеешь, что мы можем выставить, если примемся серьёзно.

— Ты прав, не имею. Как и вы обо мне. Я пока что тоже не был серьёзен.

Мы стояли и молчали. Ничего не происходило и я понял, что начинаю нервничать. Вернее, нервничать я и не прекращал, но сейчас мог натворить любых глупостей. Так что я форсировал мозг, чтобы отстраниться от эмоций, спрятаться в мире чистых абстракций, расчётов и формул.

— Чего так долго? — глухим голосом спросил я.

— Они готовят встречу, — ответил Хартан. Несмотря на страх, на нависшую над его жизнью угрозу, он держался очень неплохо. Не уверен, что смог бы так же.

— Сейчас глубокая ночь, — добавил Мишар. — Господин Тараже давно спит. Но сопляк прав, встречу мы тоже готовим.

Словно услышав его слова, входная дверь распахнулась. Внутри нас встретили двое рослых парней, которых я в обычное время принял бы за обычных строителей или грузчиков.

— Мы к господину Данару Тараже, — сказал я. — По очень важному делу.

— Проходите, — сказал один из парней.

Нас не сразу допустили на аудиенцию, сначала провели в отдельную маленькую комнатку, где заставили сложить всё оружие и артефакты. Хартану не хотелось отдавать свой наруч, он колебался, но Мишар лишь криво усмехнулся:

— Не волнуйся, он тебе больше никогда не понадобится!

В здании имелся лифт, но нас, видать в качестве психологического воздействия, повели по лестнице. Мы поднялись на верхний этаж и подошли к внушительного вида двери, возле которой стояла ещё пара охранников, одетых в тяжёлые громоздкие доспехи, в ключицы которых были вмонтированы по два светящихся кристалла.

— Штурмовая броня! — тихо выдохнул Хартан. — Не знал, что у Милых Глазок есть даже она!

— Следи за языком, — гулко прогудел один из охранников.

— А то что? — усмехнулся Тана. — Убьёте меня не один раз, а два?

— Мы теряем время, — сказал Мишар. — И ты, сопляк, побольше уважения! Господин Тараже решает вашу участь, так что не усугубляй.

— Хартан! — сказал я. — Его зовут не «пацан», не «сопляк» и не «ублюдок», а именно Хартан. Для друзей — Тана, но друзей я пока что тут не вижу. И если мы сможем до чего-то договориться, то уважение должны проявить обе стороны. Тана, тебя тоже касается.

— Хартан, — задумчиво сказал Мишар. — Хорошо, пока господин Тараже не принял решения, это будет авансом.

Двери распахнулись, и Мишар провёл нас внутрь. Я огляделся. Мы находились в просторном тускло освещённом кабинете, одна стена которого была полностью застеклена, открывая прекрасный вид на реку и Рычащий Холм. Тут было красиво даже сейчас, глубокой ночью, чего уж говорить о дневном времени, когда яркие лучи Эритаада освещали Тириш, прекрасные здания, мосты и парки противоположного «богатого» берега.

За широким столом, заставленном стопками книг и заваленном бумагами, сидел человек средних лет. Увидав его, я сразу понял, почему его прозвали «милыми глазками» — он напоминал дружелюбного пухлощёкого пекаря, каждый день угощающего окрестных детишек булками и брецелями. Если бы мне нужно проиллюстрировать понятие «обманчивая внешность», я бы использовал его портрет.

— Присаживайтесь, — таким же добрым и милым голосом предложил Тараже, указав на два кресла, стоящих перед столом. — Мишар, подожди снаружи.

Мы приняли это любезное предложение. Я отметил, что кресла оказались очень мягкими и глубокими, и что вскочить с них в случае чего будет очень трудно. Меня удивила некоторая беспечность главаря мафиозной группировки, который рискнул остаться наедине с двумя опасными людьми. Но, окинув кабинет внимательным взглядом, я заметил на полу небольшой, почти незаметный перепад цвета на половицах, небольшие деревянные накладки на стене, за которыми так удобно разместить эффекторы барьера. Против действительно сильного мага такой барьер бы не помог, но зато дал бы достаточно времени, чтобы уйти, скажем, через люк в полу, пока через скрытые двери в стенах и на потолке вваливается охрана. К тому же разговоры наедине работали на укрепление авторитета, показывая, что главарь никого не боится.

— Ну что же, господин Шанфах, — нарушил, наконец, затянувшуюся паузу Тараже, — похоже у нас возникла очень нехорошая ситуация. Виной, конечно, этот талантливый молодой человек, но в данном случае важны не причины, а их последствия.

Я бросил косой взгляд на Хартана. Он вжался глубоко в кресло и дышал через раз.

— Господин Тараже, сначала я хотел бы сказать, что рад нашей личной встрече, которая позволит, наконец, разрешить наше досадное недопонимание.

— Улириш, — вздохнул Тараже, — можно ли вас так называть? Давайте договоримся быть откровенными. Ситуация, в которой мы с вами оказались, очень сложна и неприятна.

Я отметил формулировку «давайте договоримся». Использовать реликвии Керуват в качестве детектора лжи просто так бы не получилось. Но если я просто продолжу разговор, это будет значить, что я принимаю условия, и считаться заключённым между нами договором, а уж за таким Покровительница Соглашений бдит неустанно. Единственным способом отказаться было бы дать ему об этом знать, но тогда стало бы ясно намерение собеседника лгать. Вообще-то трюк, провёрнутый Тараже, являлся в какой-то степени обманом, явлением, антагонистичным Керуват. Но, видать, пусть и на грани фола, он всё-таки проходил.

— Конечно, — кивнул я. — Мне тоже не нравится ситуация, я пришёл сюда именно для того, чтобы её разрешить к обоюдному удовлетворению сторон. И я согласен быть честным пред взором Матери Торговли. И да, вы можете называть меня по имени.

Тараже сохранил дружелюбное и спокойное выражение лица, но, думаю, внутренне он досадно скривился.

— Наша проблема заключается в том, — сказал Тараже, — что вы, Улириш, напали на моих людей, которые просто исполняли свои обязанности. Как представитель серьёзной организации, такое я стерпеть не могу.

— Немного не так, господин Тараже, — возразил я. — Я увидел ваших людей, избивающих моего работника. И если бы я не вмешался, то, полагаю, мой бы работник мог бы не выжить. Мне пришлось воспользоваться помощью высококвалифицированного целителя, а вы понимаете, чего стоят такие услуги. К тому же ваши люди отказались вести переговоры, а сразу приступили к угрозам. Более того, они угрожали изнасиловать мою спутницу. Как вы сами понимаете, такое не стал бы терпеть ни один мужчина.

Тараже вздохнул. Его глаза скользнули куда-то к стопкам книг — видать, статуэтка Керуват располагалась где-то между ними.

— Я поговорю со своими людьми, — сказал он. — Но вы сказали «мой работник». Вот только юный Хартан работал на меня. И как раз получал наказание за недобросовестное исполнение своих заданий.

— Нигде не сказано, что парень его талантов не может иметь нескольких работодателей. Но вы правы, тут возникает конфликт интересов, а значит, ему стоит выбрать кого-то одного. На кого ты желаешь работать, Тана?

— На тебя! — быстро ответил тот, от волнения пустив петуха. — То есть я бы хотел работать на Улириша Шанфаха!

— Вот видите, господин Тараже, наш друг определился с выбором. И я этот выбор всячески приветствую.

— Вы говорили, Улириш, что согласны заплатить за юного Хартана пятьсот тысяч курзо. Это очень большая сумма, несоразмерная с его знаниями и талантами.

— Хартан очень молод, у него огромные перспективы, так что никакие деньги не могут быть «слишком». Впрочем, это предложение устарело.

— Да? И сколько, Улириш, вы готовы предложить?

— Вы не поняли, господин Тараже. Я предложил пятьсот тысяч курзо на определённых условиях. Но отдав приказы устроить на меня, мою семью и моего подопечного два нападения, вы сами отказались от сделки. Так что вынужден с прискорбием сообщить, что предложение аннулировано.

Услышав эти слова, Хартан уставился на меня даже в большем изумлении, чем когда впервые услышал размер суммы.

— И тогда что вы предлагаете, Улириш? — не дрогнув и мускулом спросил Тараже.

— О, это предложение, полагаю, устроит нас обоих, — улыбнулся я. — Мы не мешаем вашим делам, не трогаем людей. А вы не трогаете нас. Это, конечно, никак не помешает нам в будущем обращаться друг к друг, если вдруг понадобится необходимость в услуге. В качестве одностороннего жеста искренности намерений я готов оплатить лечение пострадавших от моей руки людей.

Тараже уставился на меня пристальным взглядом. В нормальной ситуации я бы заёрзал, смутился и наделал бы каких-то глупостей, но рациональное спокойствие форсированного режима позволяло мозгу лишь фиксировать обстановку и не поддаваться эмоциям.

— Улириш, давайте будем откровенны, — сказал Тараже, вновь взывая к силе Керуват. — Чтобы заключить честный договор, стороны должны быть на равных условиях. И быть способными сделать друг другу равноценные предложения. Подобной ситуации я перед собой не вижу.

— Вы абсолютно правы, Данар, — ответил я. — Наши условия нисколько не равны. И делая подобное предложение, я, по сути, занимаюсь чистой благотворительностью. Иду вам навстречу просто потому, что не желаю продолжения конфликта.

На этот раз лицо Тараже изменилось. Он так пристально уставился между своими стопками книг, что от интенсивности взгляда они, казалось, вот-вот вспыхнут. Но богиня молчала, подтверждая, что говорить так я имею все основания.

— Улириш, мои люди иногда бывают недобросовестны, но лишь в очень редких случаях, — сказал Тараже. — И на этот раз они выполнили свою домашнюю работу очень хорошо. Вас зовут Улириш Шанфах из Крогенгорта, маленького городка в княжестве Рахашнар. Ни вы, ни ваша сестра ни разу в жизни не покидали пределов княжества, по крайней мере официально — единственная запись об этом датирована четырьмя месяцами назад. Документы у вас не поддельны, мы это тоже проверили, они заверены чиновником, давшим клятвы Керуват. Для получения паспорта жители Княжества всегда предстают перед взором богини, то есть обмануть чиновника вы тоже не могли. Да, у вас есть деньги, возможно, кое-что приносит сан священника культа вашей богини, но, будем откровенны, этот культ мал и ни малейших силы или влияния не имеет. Ваш отец Ридошан является мэром вашего городка, но о каком-то широком влиянии речи тоже не идёт. Также вы являетесь почётным профессором Университета Нирвины, но мы навели справки, ни деканы, ни ректор заступаться за вас не станут — должность почётного профессора их ни к чему не обязывает. За вами никого нет, Улириш. И ставить условия вы просто-напросто не можете. Если рассчитываете на сослуживцев вашего товарища Ксандаша Табрана, то вынужден вас разочаровать — этот вариант для вас тоже закрыт.

Даже сквозь форсированный режим пробилось удивление. За столь короткое время Тараже добыл ошеломляющее количество достоверных сведений.

— Поэтому, Улириш, у меня встречное предложение, — продолжил Тараже. — Вы выплачиваете обещанные пятьсот тысяч курзо и ещё миллион курзо за беспокойство. И тогда получаете возможность не только уйти отсюда живым, но и сохранить здоровье. Конечно, вам придётся также продать собственность, но мои люди вам с этим помогут за определённое вознаграждение. Скажу честно, продать дом придётся вовсе не по рыночной стоимости. Ну и, разумеется, юный Хартан остаётся здесь со мной.

Тана, слушавший этот разговор, затаив дыхание, уставился на меня в немом ужасе. Я посмотрел на Тараже и рассмеялся. И, полагаю, этот деланный смех форсированного режима звучал столь жутко, что Тана испугался ещё больше, а Тараже недовольно скривился.

— Вы абсолютно правы, Данар, — наконец, сказал я, — Я всего лишь простой человек, самый обычный обитатель Итшес, не имеющий ни влияния, ни силы, ни покровителей.

Раздалась тревожная мелодия, слышимая не ушами, а словно самой душой. Тараже уставился на свои книги. На этот раз он не стал ничего скрывать, вытянул оттуда статуэтку и водрузил прямо перед собой на стол. Свиток в руках богини светился, а весы качались.

— И я, конечно же, не могу уничтожить вас, всю вашу организацию, да и членов трёх остальных группировок тоже, — продолжил я.

Только затихшая богиня вновь разразилась гневной трелью, зажгла свиток и начала качать весами. Я немного удивился — ведь в своей способности провернуть подобное дело уверен не был.

— Ладно, оставим шутки в стороны, — сказал Тараже. — Я вижу, что мои люди задание провалили и они будут наказаны. Кто вы, господин Шанфах?

— Не будьте к ним столь строги, — качнул головой я. — Они действительно проделали колоссальную работу, я восхищаюсь тем, сколько всего они накопали. Что касается меня… Вы когда-нибудь слышали о Повелителях Чар?

И Тараже, и Хартан уставились на меня в полном изумлении.

— Ули, то есть Улириш, то есть господин Шанфах, — затараторил Тана, — ты… вы что, Повелитель Чар? Но ведь, тогда как? Зачем?

— Успокойся, — ухмыльнулся я. — Конечно же, я не один из Двенадцати. И даже не Высший Маг.

— Тогда при чём здесь Повелители? — спросил Тараже.

— Всё очень просто, — продолжил я улыбаться. — Одного из них я зову «Хозяин».

— Хозяин? — удивился Тараже. — Это очень странный выбор слов.

— Вас смущает слово «рабство»? Я тоже отношусь к этому явлению с полным отвращением. Вот только не тогда, когда это касается Галадийра Эгора Рундрига ауф Каапо. Человека, в чьей собственности я оказался волей случая.

— Герой Второго Слома Оков — рабовладелец? — удивился Тараже. — Впрочем, насколько я помню историю, в империи Гулун-ю-Ллар когда-то он занимал высокий пост. Похоже, избавиться от старых привычек сложно даже для него.

Я молчал, улыбаясь широкой деланной улыбкой.

— И тем не менее, — продолжил Тараже. — Почему вы уверены, что если мы вас, простите за прямоту, убьём, то ваш «хозяин» нас за это накажет?

— О, я вовсе в этом не уверен, — возразил я. — Хозяин — самый загадочный человек изо всех, которых я знаю. Возможно, он просто посмеётся, посчитав, что я ничтожество, раз позволил лишить себя жизни. Возможно, он посчитает мою гибель вызовом лично ему, тогда имеется множество вариантов: к примеру, вам придётся принести ему искренние извинения, либо он посчитает, что достаточно предать мучительной смерти каждого из членов вашей организации или всего преступного мира Нирвины, либо же вообще решит устроить на месте Нирвины вместе со всеми её жителями глубокое озеро. В данном случае речь идёт не о его возможностях, а лишь о желаниях. И свои желания он привык исполнять.

Что Тараже, что Хартан сверили взглядом статуэтку Керуват, но она молчала, подтверждая, что каждое из моих утверждений — истинная правда. Впрочем, я действительно не соврал ни в едином слове.

— Я всё равно не могу поверить, что Повелитель ауф Каапо имеет к вам какое-то отношение. И почему вы здесь, в Нирвине, не в его башне, замке, или где там он обитает?

— Совсем недавно я имел глупость вызвать его гнев, — ответил я, — и получил соответствующее наказание. Признаюсь, он собственноручно притащил меня за шиворот, словно маленького слепого котёнка, и зашвырнул в большой мир, чтобы я мог раскаяться в своём поведении.

— То есть вы, господин Улириш, говорите, что если мы вас убьём, то окажем ему большую услугу?

— Полагаю, в этом случае «раскаяться» окажется очень сложно. Но вы, конечно, можете попробовать. Хозяин очень щепетильно относится к своей собственности, но, уверен, на этот раз он изменит своим привычкам.

Богиня мгновенно отреагировала, тут же показав, что мои слова — неприкрытая ложь. Ведь я отлично знал, что ауф Каапо наплевать на материальное, он это демонстрировал множество раз. Вот только Тараже услышал кое-что другое: нет, Повелитель Чар своим привычкам ни за что не изменит, а значит, за меня страшно отомстит.

— Ладно, — наконец сказал Тараже, — чего вы, господин Улириш, на самом деле хотите?

— Немногого, — ответил я. — Вы не лезете в мои дела, я не трогаю вас. Я понимаю сложность ситуации, в которой вы оказались, но, думаю, информация, что вам пришлось уступить человеку Повелителя Чар, не бросит на Теней Криаза, простите за каламбур, ни малейшей тени. Что касается Хартана и его навыков, тут всё гораздо интересней.

Мой подопечный заёрзал в кресле и уставился на меня изумлёнными глазами — в который раз за ночь.

— Ему нравится его дело, нравится чувствовать азарт и решать интересные задачи. Правда, Тана?

— Д-да! — пискнул он.

— В таком случае, не вижу причин ему мешать. Вы сможете продолжать пользоваться его услугами, лишь слегка изменив условия. Он будет работать как независимый подрядчик, получая за это соответствующую навыкам оплату. Каждая сделка будет обговариваться отдельно, если условия ему не понравятся, он вправе отказаться. И вам следует поторопиться, так как мы решили открыть совместное предприятие по установке охранных систем, а значит, проникать на защищённые нами же объекты не позволит рабочая этика.

Хартан бросил на меня новый вопросительный взгляд.

— Ты, конечно, будешь получать деньги за уже оговоренную работу, — пояснил я, — но, думаю, работа прислугой не предел твоих мечтаний. К тому же я обещал ссуду на обучение в университете, но лучше, если ты заработаешь достаточно, чтобы она не понадобилась.

— Что-то ещё? — спросил Тараже.

— Да, две вещи, — ответил я. — Во-первых, я бы хотел, чтобы донесли информацию остальным группировкам. Хартан будет принимать заказы и от них, не в ущерб, разумеется, вашим интересам. И ещё я бы хотел, чтобы вы мне поспособствовали в выкупе свалки, которая находится неподалёку от моего дома. Я не хочу, чтобы вы выкручивали владельцу руки, мне лишь хотелось бы получить налаженный бизнес за честную цену.

— С первым вопросом проблем не возникнет, — ответил Тараже. — Со вторым — ещё легче: эта свалка принадлежит нашей организации. Вот только боюсь, что по поводу «налаженного бизнеса» вы заблуждаетесь. Пусть она и не убыточна, но и прибыли с неё тоже нет. Это один из активов, который мы содержим не для денег.

— Но если вопрос не в деньгах, то, полагаю, продажа вас обременит? Если да, тогда я готов отказаться от своей просьбы. Мне не хотелось бы, чтобы между нами остались хоть какие-то источники обид и непонимания. К примеру, моё предложение оплатить исцеление ваших людей остаётся в силе.

— Что вы, никаких обид! — усмехнулся Тараже. — Те функции, что исполняет свалка, мы можем переложить на другие предприятия. И за предложение исцеления спасибо. С вашей стороны это очень мило.

— Вы можете обратиться к Лексне Табран, она превосходный специалист, — сказал я. — С ней я за услуги рассчитаюсь. Не стоит лишний раз упоминать, что Лексна, Ксандаш и их дочь Патала — мои дорогие друзья, а значит, ваши люди должны обращаться с ними, словно с членами Коллегии Восьми — уважительно и без давления.

— Разумеется, — согласился Тараже. — Но хочу отметить, господин Шанфах, вы очень отважный человек. Как бы то ни было, прийти в место, где вам угрожает такая опасность, где в любой момент может случиться что угодно, требует немалого мужества, присущего, скорее, людям нашей профессии.

Я опёрся на ручки кресла, с трудом вынырнул из его хватки и встал на ноги. Сделав несколько шагов, я подошёл к столу Тараже и протянул ему руку. Тот совершенно машинально её пожал, с изумлением уставившись на невидимую линию несработавшего барьера.

— Ну что вы, господин Тараже, — ответил я на невысказанный вопрос, — я не ощущаю себя столь уж отважным. Дело в том, что здесь мне ничего не угрожало. По поводу ваших людей у входа, за скрытыми дверями и сверху, возле люка в потолке, не беспокойтесь — они придут в себя через двадцать-тридцать минут. Ладно, вы знаете где меня найти, а мне уже пора домой, Алира очень беспокоится. Тана, Тааг, пойдёмте. Небо уже сереет, а я обещал ей встретить вместе рассвет.

Пока я развернулся, чтобы помочь Хартану выбраться из кресла, на потолке сдвинулась неприметная панель и из люка выскользнул, засеменив по потолку, мой верный голем. И под изумлённым и недоверчивым взглядом Милых Глазок мы отправились домой. Меня ждал рассвет, любимая женщина и бутылка хорошего вина.